скачать книгу бесплатно
– Спасибо. Но ты не ответил на мой вопрос.
– Да. Он был моим соплеменником.
– Тогда почему вы сражались?
– Мы провинились, перебрали вина в кабаке, устроили драку, а когда появились стражники, вместо того чтобы сдаться, взялись за оружие, и сатрап предложил нам на выбор – умереть на кольях или сразившись на арене. Мы выбрали арену. Лучше умереть с оружием в руках, чем как овцы на бойне.
– Это верно, – кивнул Ал-Тор, он же Азиз.
– Ты хороший боец, – продолжил варвар. – Лучше меня. Я видел твой бой. Такие как ты, редкость. Надеюсь, Тор подарит тебе удачу.
– Спасибо, – кивнул Азиз.
В этот момент зрители взорвались приветственными криками, и собеседники отвлеклись от разговора, дружно взглянув на арену. Высокий и невероятно худой чернокожий боец вогнал копье в грудь противнику, разворотив ему грудину. От удара широкий листовидный наконечник копья показался между лопаток убитого. Уперевшись ногой в живот противнику, боец вырвал копье и, вскинув его над головой, издал боевой клич.
Повернувшись к сидящим, чернокожий выискал глазами Азиза и, ткнув в него копьем, яростно выкрикнул:
– То же самое я сделаю и с тобой! – его хриплый голос и странный акцент прозвучали дико, но бойцы смогли разобрать слова.
Услышав его вызов, варвар, говоривший с Азизом, начал медленно подниматься, вскидывая молот, но юноша удержал его, крепко взяв за локоть.
– Не надо. Придет время, я сам разберусь с ним, – проговорил Азиз и усмехнулся.
Этот волчий оскал объяснил варвару больше, чем все слова. Внимательно посмотрев на юношу, варвар сел и, почесав затылок, хищно усмехнулся в ответ. Потом, подумав, медленно, с расстановкой проговорил:
– Ты и правда боец. И не просто боец, а вожак. За таким, как ты, можно идти в викинг. У тебя есть все, чтобы стать конунгом. Плохо только, что ты не чистокровка. Кланы не поверят бастарду.
– Разве так важно, кто был отцом или матерью? По-моему, намного важнее, кем стал сам человек.
– Это верно. Но предки, это те, кто может попросить для тебя милости богов и к кому ты сам можешь обратиться в трудный момент.
– Милость богов? Ее не надо просить. Боги сами пошлют свою милость тому, кто готов ее взять.
– Ты, и вправду, настоящий конунг, – почтительно проговорил варвар.
В этот момент Азиз услышал свое имя и встал. Выходя к середине арены, он разглядывал своего противника. Коренастый, кривоногий, с головой, словно растущей из плеч, он казался выточенным из цельного куска мореного дуба. В руках он сжимал кривую саблю – карабеллу.
Присмотревшись, Азиз понял, что его противнику более привычен конный бой. Пешая схватка была не его стихией. Чуть сместившись, Азиз внимательно следил за каждым движением степняка. На скуластом лице не отразилось ничего, когда неожиданно воин гортанно вскрикнул и прыгнул вперед, стараясь достать противника косым ударом от пояса.
Прыгнув вперед и в сторону, юноша ударил кованым сапогом по вооруженной руке, выбивая саблю. Степняк бросился за оружием, покатившись по песку и уходя от предполагаемого удара. Но его не последовало.
Позволив противнику поднять оружие, Азиз выхватил меч и нанес удар из-за плеча. Ножны, находившиеся за спиной, позволяли ему не терять времени на замах. Старинный клинок свистнул, и из разрубленной шеи ударил фонтан крови, окрасив песок в алый цвет.
Провернув меч в руке, он стряхнул с клинка кровь и вернул его в ножны. Медленно оглядывая беснующуюся толпу, юноша наткнулся на взгляд сатрапа и презрительно усмехнулся. Властелин смотрел на юного бойца со смесью страха, ненависти и зависти.
Сатрап уже понял, что вся его затея грозит провалиться. Старик смог воспитать бойца, способного в одиночку справиться с целым отрядом, и это пугало стареющего властелина. Было и еще кое-что, что лишало его покоя. Юноша был бастардом. Но бастардом не чьим-то, а его самого, и при хорошем раскладе мог бы захватить власть, заставив сатрапа признать себя. Толпа и солдаты легко могли принять такого бойца, а авторитет Расула среди гвардейцев был все также непоколебим. На мнение благородных в таких случаях обычно не обращали внимания. Главное, было признание толпы. Признание, которое позволит новому сатрапу обеспечить поставку налогов в империю, а императору останется только узаконить нового правителя своим указом. Императору глубоко наплевать, кто сидит на троне сатрапии, лишь бы налоги текли в казну и чернь сидела тихо, не выказывая свое недовольство слишком громко.
Все эти мысли Азиз легко прочел на лице правителя и снова усмехнулся. Власть ему была не нужна. Он был рожден воином, а не политиком. Все, чего он добивался, это месть. Месть за загубленную жизнь матери, за честь старого учителя, за всех, кого погубили глупость и самодурство сатрапа.
Его и самого когда-то отвергли. Отвергли с самого рождения только за то, что он посмел появиться на этот свет. Отвергли благородные, за то, что его мать была рабыней, и отвергли плебеи, потому, что его отец был сатрапом. Изгой. Изгой от рождения. Изгой по происхождению. Изгой по образу мыслей и жизни. Даже меч, подаренный ему учителем, был не обычным мечом, а бастардом. Единственное оружие, пришедшееся ему по руке. Что ж, значит, так решили боги.
Обуреваемый этими мыслями, юноша направился к скамье, но ему не суждено было передохнуть. Повинуясь знаку сатрапа, распорядитель снова выкрикнул его имя, вызвав против высокого чернокожего с копьем.
Зрители зароптали. Даже бойцы подскочили на своих местах, разразившись возмущенными криками. Они прекрасно поняли, что произошло, но доказать ничего не могли. Да и кто будет слушать смертника? Ведь таблички вынимались из урны богов.
Презрительно усмехнувшись, Азиз взглянул на ложу сатрапа и шагнул обратно. Вызванный противник подскочил и, взвыв от удовольствия, рысью понесся к юноше. Не дожидаясь сигнала, он высоко подпрыгнул и взмахнул копьем, попытавшись снести Азизу голову.
Юноша, уже просчитавший весь рисунок боя, просто перекатился через голову, пропуская противника над собой. Вскочив, он моментально обнажил клинок, встретив копье на полпути к своему горлу.
Зашипев от злости, чернокожий отскочил и, прокрутив копье, двинулся по кругу, стараясь поставить юношу лицом к солнцу. Усмехнувшись над столь наивной попыткой, Азиз сдвинулся в сторону, оставшись в своем прежнем положении. Чуть отступив, чернокожий неожиданно заговорил:
– Ты убил моего друга. Мы делили все. Даже собственную силу. Теперь я остался один. А его дух никогда не придет к повелителю Зулу. За это я буду убивать тебя медленно.
– Почему его дух не сможет прийти к повелителю?
– Он умер без крови. Его дух остался в нем, – прохрипел воин и нанес удар. Отбив нападение, Азиз несколькими взмахами меча отогнал противника, и они снова закружили по песку.
– Ну так перережь ему глотку, и дело с концом, – посоветовал он противнику, но тот уже ничего не осознавал.
– Я буду не просто убивать тебя. Я нанесу тебе рану, а потом, когда ты не сможешь сопротивляться, сделаю тебя своей женщиной. Прямо здесь, на арене. Чтобы дух моего друга успокоился. И только после этого я задушу тебя, чтобы ты пошел прислуживать ему в джунглях повелителя.
– А вот за это я убью тебя так же, как и твоего любовника. Без крови, – прорычал разозленный юноша и, сделав обманное движение, перерубил древко копья, срубив наконечник. Отбросив его ногой в сторону, Азиз шагнул вперед, убирая меч в ножны.
Перехватив обрубок древка, воин решил использовать его как дубину, но он не знал простой истины, вбитой в юношу его учителем; воин должен уметь пользоваться любым оружием и знать, как сражаться против него голыми руками.
Тело юноши превратилось в мелькающий по песку вихрь, из которого периодически появлялись то кулак, то кованый каблук, с неумолимой точностью поражавшие незащищенные участки тела противника. Это было больно.
Более того, это было унизительно. От унижения, чернокожий воин растерял остатки здравого смысла и, забыв об осторожности, бросился вперед, стремясь нанести один-единственный удар, способный подарить ему преимущество.
Крутанувшись волчком, юноша умудрился дотянуться пяткой до затылка противника, и тот на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Этого было достаточно. Моментально оказавшись у него на спине, Азиз зажал шею врага в локтевом сгибе и, упершись коленом в спину, сделал резкое движение корпусом. Сухой хруст, короткий хрип – и воин умер, так и не сумев отомстить.
Отбросив обмякшее тело, юноша встал перед ложей сатрапа и дерзко взглянул на владыку, не обращая внимания на беснующуюся толпу. Ярость сатрапа достигла апогея. Глаза налились кровью, а шея и лицо приобрели багровый оттенок. Медленно приподнявшись, он закричал, топая ногами и брызжа от ненависти слюной:
– Взять его! В железный зиндан бунтовщика!
Толпа, не ожидавшая такого поворота событий, начала роптать. Подобное случилось впервые. Частенько на арене оказывались те, кто был приговорен к смерти, но никогда не уводили смертника с арены в зиндан.
Толпа не хотела терять одного из лучших бойцов, доставлявшего им наслаждение своим умением убивать, и очень скоро ропот перешел в громкие вопли. Гвардейцы окружили ложу, а наемники бросились на арену выполнять приказ нанимателя.
Выхватив меч, Азиз быстрым взглядом оценил ситуацию и приготовился подороже продать свою жизнь. Наемников было слишком много. Выбирая более удобную позицию, он отступил к стене, когда из-за казарменных ворот раздался крик старого Расула:
– Сюда малыш! Беги сюда! Мы встретим их вместе!
– Учитель! – радостно вскрикнул юноша и бросился к воротам.
Удержать неистового капитана не мог никто. Яростно размахивая мечом и кинжалом, старик разогнал охрану у ворот и пинком открыл ворота. Стражники ворот, зная старика не понаслышке, просто бросили оружие и разбежались. Еще свежи были в их памяти дни, когда старик в учебных боях, шутя, разгонял целый десяток голыми руками.
Подбежав к учителю, Азиз моментально развернулся и взмахнул мечом, перерубая горло ближайшему наемнику. Встав спина к спине, воины одновременно усмехнулись, посылая противнику волчьи улыбки. Эти оскалы заставили наемников удвоить осторожность.
Обходя бойцов по кругу, они попытались взять их в кольцо, но они быстро сместились к воротам, не давая наемникам окружить себя. Послышалась короткая гортанная команда, и наемники бросились в атаку.
Эти псы войны недаром ели свой хлеб. Несмотря на внешнюю разболтанность и недисциплинированность, нападали они слаженно и четко, не мешая друг другу и не вмешиваясь в чужой бой.
Отбив очередной удар, Расул неожиданно крикнул:
– Беги, сынок! Я их задержу!
– Учитель! Я не могу вас бросить!
– Я сказал – беги! Ты знаешь, что делать. Беги. И отомсти ему за нас всех!
– Мастер!
– Беги! Не думай обо мне. Нет ничего лучше, чем умереть в бою, с оружием в руках. Беги и запомни этот день!
Неожиданно грохот и лязг перекрыл громоподобный крик, и на наемника обрушился удар боевого молота, смяв шлем солдата вместе с головой.
– Оди-ин!!! – кричал варвар, размахивая огромным молотом, словно соломинкой. Боевой клич заставил наемников откатиться от бойцов. Встав рядом с Расулом, варвар громко проговорил на своем варварском наречии:
– Беги, конунг! Я помогу ему, беги! Такие, как ты, должны жить и вести воинов в викинг. Беги!
– Я не могу оставить мастера.
– С ним останусь я. А ты беги! Ты должен выжить. Норны сплели нить твоей судьбы, но тебе еще рано пировать в чертогах Одина.
– Уходи, сынок. Ты знаешь, что делать.
Азиз действительно знал. Старик заставил его несколько раз повторить свои указания.
Обреченно кивнув, юноша забросил меч в ножны и метнулся к выходу. За спиной послышался грохот и лязг. Понимая, что он уходит, наемники бросились в атаку. Уже на улице он услышал боевой клич мастера и рев варвара, к которым присоединился еще один клич. Клич воина, пришедшего вернуть Расулу долг за спасенную когда-то жизнь.
Выскочив на площадь, Азиз быстро огляделся и кинулся в сторону городских ворот. В запасе у него было несколько минут. Он мчался вперед, распугивая людей, заставляя их в страхе прижиматься к стенам домов. В переулке, недалеко от ворот, их с мастером должен был ждать старый слуга с лошадьми и припасами. Это был их последний день в Кортесе. После боев они собирались уехать на восток.
Там, в солончаковых степях, у старого Расула давно уже был построен дом. Охраняли его ветераны, уволенные со службы по возрасту. Капитан нанял их, понимая, что старые солдаты, не получившие за свою службу ничего, кроме ран и шрамов, очень скоро превратятся в пьяниц или ночных грабителей. В умении сражаться и смелости им не откажешь, зато в умении жить в обычном мире им было отказано очень давно.
Влетев в переулок, Азиз увидел старого слугу, в прошлом тоже солдата. Старик терпеливо ждал их, держа в поводу четырех коней. Трех верховых и заводную, с припасами. Увидев юношу, старик быстро перекинул поводья и вскочил в седло.
– Где капитан? – спросил он подбежавшего Азиза.
– Он остался там, – угрюмо ответил юноша.
– Это он приказал тебе уйти?
Азиз промолчал.
– Азиз! Я тебя спрашиваю!
– Азиза больше нет, старик! Он умер. Сегодня. Есть Ал-Тор. Запомни это, – резко ответил юноша, свирепо сверкнув на ветерана глазами.
– Как прикажешь, мастер, – растерянно ответил тот и, помолчав, добавил: – Капитан предвидел это. Он приказал спасти тебя любой ценой.
– Спасти?! – От возмущения и бешенства юноша рванул повод, подняв жеребца на дыбы.
– Не злись, мастер. Ты сам знаешь, что такое приказ капитана.
– Но ты уже не на службе.
– Да. Но ему я обязан всем. Даже собственной жизнью. Он дважды спасал мою шкуру, и я должен оплатить этот долг. А теперь поехали. У меня есть приказ, и я выполню его, даже если мне придется связать тебя.
– Хорошо. Поехали, потом разберемся, – кивнул юноша, и в этот момент в переулок влетел отряд наемников.
Перепуганные жители добровольно указали им дорогу. Увидев противника, Ал-Тор обнажил меч и, взревев, вонзил каблуки в бока коня. Наемники растерялись. Это было впервые, чтобы один атаковал многих. Их минутное замешательство дорого им обошлось.
Ал-Тор успел свалить троих прежде, чем остальные очнулись и, сообразив, что в узком переулке не могут напасть на него все разом, отступили. Моментально развернув коня, юноша снова двинул его каблуками и помчался обратно, крича ветерану, чтобы тот выводил лошадей к воротам.
Они успели выскочить за городскую черту, когда старик окликнул юношу и, бросив ему поводья свободных лошадей, развернулся обратно.
– Что ты задумал? – успел спросить юноша.
– Пора платить долги, мастер. Езжайте и не оглядывайтесь. Я попробую помочь моему капитану.
– Это невозможно. Неужели ты думаешь, что я оставил бы его?
– Нет, мастер. Но у меня есть приказ, и я должен его выполнить, – твердо ответил старик и дал шпоры коню.
Подхватив поводья, Ал-Тор помчался по степи, уводя лошадей в сторону от дороги и придерживаясь только одному ему известного направления. Старый ветеран выхватил палаш и, пришпорив коня, влетел в ворота.
Лошадь всем своим весом ударила выезжавшего во главе полусотни лейтенанта, отбросив его в сторону. Кобыла офицера шарахнулась и, запутавшись в ногах, рухнула на жеребца десятника. Началась сумятица, которой не преминул воспользоваться старик.
Широкий палаш сверкнул, и лейтенант захлебнулся криком. Ветеран вздохнул и, взявшись за рукоять двумя руками, принялся выкашивать успокаивающих своих лошадей наемников. Это была работа мясника, но старик надеялся только удержать их в воротах подольше, давая юноше время уехать.
Быстро разобравшись в ситуации, наемники бросили лошадей и обнажили оружие. Несмотря на гибель офицера, десятники смогли быстро привести своих людей в чувство и организовать атаку.
Для самих наемников в этом деле было много непонятного. Если мальчишка враг, зачем было выпускать его на арену? Если он такой сильный воин, зачем хватать его и сажать в зиндан? Намного лучше переманить его на свою сторону. Хорошие воины всегда нужны. Эти южане все какие-то сумасшедшие. Отличного воина сажают в тюрьму. Старик с помощью варвара отбивается от целого десятка. Другой старик в одиночку бросается на полусотню.
Но эти псы войны повидали слишком много боев, чтобы вот так просто растеряться от нападения одного, пусть и опытного воина. Коротко прозвучала команда, и наемники откатились назад. Лучники вскинули свои тяжелые, боевые луки и в воздухе свистнули стрелы.
Ветеран упал, обливаясь кровью. Десятники подошли к телу, чтобы убедиться, что противник больше не опасен. Неожиданно старик открыл глаза и хрипло прошептал:
– Прости, капитан, это все, что я мог сделать.
Один из десятников присел над стариком.
– Кто тебя послал, старик?
– Мой капитан.
– Кто он?
