скачать книгу бесплатно
– Это ничего не меняет.
– Александр Николаевич, я студентка, меня взяли в газету стажером, все знают, что вы не даете интервью, в редакции даже тотализатор устроили, одна я на себя поставила, – не отступала Лиза, но Селиванов уже отвернулся и пошел.
– Ну, пожалуйста, ну будьте человеком, сделайте исключение, меня пообещали взять в штат, если я смогу с вами сделать классный материал.
– Сожалею.
– Я ваша землячка, мы с вами из одного города, вы же Саша Селиванов, вы же Селя, у меня вся семья вас любит! Ну, помогите, вы же тоже были молодым, вам же тоже помогали!
Это был крик души, фол последней надежды. Лиза понимала, если и это не подействует, то уже ничего не поможет.
Селя не остановился. Он улыбнулся.
– Настырная девчонка, да еще и красотка, далеко пойдет, – подумал он, – А с другой стороны, она ведь права, когда я пришел в команду мастеров и Сэм, и Скорый, и Буба, и Пижон, все ведь были известные игроки, а все помогали, играли на меня, давали возможность забить.
Селя остановился. Посмотрел на часы и сказал не оборачиваясь:
– Лиза, могу вам уделить не больше тридцати минут. У нас скоро отъезд в гостиницу, а затем самолет. Пока команда собирается и грузится в автобус, можем с вами поговорить.
– Ура-а-а! – закричала Лиза, уже не надеясь на благоприятный исход, и на каблуках помчалась за Селей.
Селя пригласил девушку в кафе. Заказал себе чай, а ей кофе и мороженое.
– Может, ты есть хочешь? – поинтересовался Селя.
– Нет спасибо, вы наверно хороший отец, – улыбнулась Лиза.
– Надеюсь, – Селя тоже улыбнулся, – Ну, давай свои вопросы.
– Да у меня даже не вопросы, а скорее просьба, чтобы вы рассказали о своих приметах, суевериях, может, есть какие-то традиции, ритуалы перед игрой, тренировкой или важным матчем, – она улыбнулась. – Может, вы какую-нибудь историю расскажете из вашей практики, когда вы были игроком? Есть ли какие-нибудь суеверия, которые вы соблюдаете до сих пор, когда вы уже тренер? Хотелось бы написать, что-то необычное, может, вы расскажете какие-то детали, которые знают только посвященные, может про какие-нибудь талисманы в раздевалке у вас были тогда и может, есть сейчас? Что вы делаете или не делаете на фарт? С какой ноги коньки одевали, с какой на лёд выходили, давали ли кому-нибудь свои клюшки поиграть…
Селя с удовольствием смотрел на свою толковую и красивую землячку. Он уже перестал её слушать, а думал о том, что время идет, а ничего не меняется. Вот и он когда-то, оперился, и уехал. Прошел не легкий, местами даже тяжелый и неподъемный путь, заматерел, состоялся. Теперь Лиза. Из маленького уральского городка, приехала в Питер, в мегаполис, учится, старается кем-то стать и у неё обязательно получится, умная, хваткая, дерзкая… Придет время и его дети вылетят из гнезда, и нет нужды их удерживать. Каждый может прожить только свою жизнь…
– Вы меня слушаете?
– Да Лиза, я тебя слушаю.
– А мне показалось вы где-то далеко.
– Нет, я здесь, – Селя еще раз окинул красавицу взглядом, помолчал и неожиданно спросил, – А ты на какой улице жила?
– На Ленина, – смутилась Лиза.
– А школу какую заканчивала?
– Двадцать вторую…
– Возле базара?
– Да.
– А моя рядом была…
–Я знаю, – перебила Лиза, – Вы в седьмой учились, у вас спорт-класс был.
–Верно, – теперь уже смутился Селя, – А ты откуда знаешь?
– Ну, кто у нас не знает, где учился Саша Селиванов.
Селя еще больше смутился.
– Все никак не могу к этому привыкнуть. Я ведь совсем мальчишкой уехал, только друзей во дворе, да в команде знал, а сейчас куда не зайду, со мной везде здороваются и в магазине, и на улице… Первое время смущался, даже не по себе было, а теперь тоже со всеми здороваюсь, людям приятно, улыбаются. А где родители работали?
– Отец в депо, машинист, а мама в школе…
– Дай угадаю, русский язык и литература.
– Да. – Лиза вскинула свои красивые брови, – А как вы догадались?
– Журфак, Питер, кто-то же тебе любовь к этому всему привил.
– Точно, – Лиза слегка покраснела, – Вы такой проницательный…
– Для спортсмена ты хотела сказать?
– Ну, да, вы только не обижайтесь, – мгновенно вспыхнула она.
– Да ладно, – Селя улыбнулся, вспомнив, как предлагал пробежать десятку журналистке на всю страну, – Я тебе открою тайну, – Селя сделал паузу и снова улыбнулся, – В спорте одними мышцами побед и результатов не достичь. Все великие спортсмены, по-крайней мере из тех, кого я знаю лично, это умнейшие ребята. Просто так получилось, что они попали в спорт. Они могли бы и ракетные двигатели строить, и командовать заводом, фабрикой или полком, просто так вышло, что они стали хоккеистами, борцами, гимнастами. Спорт – это очень конкурентная среда, там выделиться еще сложнее, чем в обычной жизни, поэтому забудь стереотип, что все спортсмены дибилы. Это далеко не так.
Лиза опустила глаза, – Я так и не думаю.
– Ну и молодец, растаяло твое мороженое, может новое заказать?
– Нет, спасибо, с вами так интересно… – Лиза увидела, что к Селе сзади подошел очень представительный мужчина и замолчала. Он сказал Селе, что-то на ухо и Селя встал.
– Лиза, мне надо идти.
– А интервью?
– Давай так, я понял, что тебе надо. Дай мне свою «электронку», а я тебе напишу, и сделаешь отличный материал.
– Правда? – Лиза с недоверием посмотрела на Селю, но на всякий случай адрес почты написала.
– Правда, – Селя улыбнулся, – Мы же с Урала, должны помогать друг другу.
В самолете Селя думал поспать, но заснуть не получилось. Он достал ноутбук и решил написать письмо Лизе.
– Здравствуй Лиза, – начал он, – Я не мастер писать и излагать, но надеюсь, мое сочинение тебе поможет:
Коньки одевать только с левой ноги(так удобней). Накануне игры не бриться (на фарт). В плей-офф не бриться вообще(по определению). В автобусе и в раздевалке сидеть только на своем месте (на фарт). Чужую форму и клюшки трогать нельзя (аура). Перед игрой никаких интервью и фото (на фарт). Надевать форму и выходить на лед только так, как привык и никак иначе (на удачу). Перед дорогой ногти не стричь(плохая примета). Медали обязательно обмывать(чтоб и дальше водились)… И так далее, и так далее и тому подобное.
Удача, фарт, везение, они так много значат для игроков, что они относятся архи серьезно к суевериям, своим привычкам и прочим вещам, которые обычному человеку могут быть не понятны. Я человек не суеверный, но во всех командах где был, соблюдал все условности и традиции, которые были приняты в той или иной раздевалке, потому что если кто-то, что-то не соблюдает, то это уже не команда.
Кстати, не все суеверия взяты с пустого места. Многое можно объяснить. Например, игроки не дают интервью перед играми. И правильно делают. Никому неизвестно, как сложиться матч и, можно сказать, что ты в порядке и твоя команда победит, а все произойдет наоборот и над тобой все просто посмеются, начиная от партнеров в раздевалке, заканчивая болельщиками на своих диванах с газетами в руках. Спорт непредсказуем, тем и прекрасен. Все происходит on-lain, только здесь и сейчас, невероятные чудеса и большие и маленькие трагедии. Никто ни в чем не может быть уверен до финальной серены.
Еще немного здравого смысла.
Как я уже упоминал, игроки не разрешают себя фотографировать перед выходом на лед, причем не важно, игра это или рядовая тренировка. А все просто, сфотографировался, выскочил на лед и получил травму лица, увечье, с которым остался на всю жизнь, а та фотография была последней, когда ты выглядел как человек, совпадение скажешь, возможно, но случаев таких хоккей знает не мало. Люди, которые отправляются на войну, тоже не дают интервью и не разрешают себя снимать и фотографировать, зачем увековечивать себя раньше времени. Поэтому суеверия – это тонко, хотя и бреда хватает. Уж с чем, с чем, а с глупостью у нас проблем никогда не было.
Бывает так, игрок стабильно забивал и набирал очки в каждой игре, его обожают болельщики, боготворит пресса, уважают партнеры, дают поблажки тренеры, и тут он дает интервью перед рядовой игрой со слабенькой командой, так пустячок, и неожиданно, его жизнь с каждым следующим матчем превращается в кошмар, чем дальше, тем больше. Не забивает, не отдает, тренеры недовольны, садят на лавку, когда дают играть, его начинает трясти и в итоге все валиться из рук. Не получается ровным счетом ничего. Бедняга начинает искать причины во всем: в себе, в партнерах, в тренировках, в тренерах, что не так? Вроде ты тот же, выходишь в каждом матче забивать, а результата нет. Очков нет. Зато есть мелкие травмы и депрессия. Что-то сбилось, сломалось, надломилось. Интуиция подсказывает, что что-то делаешь или сделал не так. Ах да! Этот журналистишка(без обид). Интервью перед игрой. Все дело в нем… Глупость конечно. Но так уж человек создан. Так устроена психика. Нужно за что-то зацепиться. Все имеет объяснение. Просто это что-то надо найти и за это зацепиться, чтобы выкарабкаться, вывернуться и все направить в прежнее русло. Человек не может жить без веры, в том числе и веры в то, что он нашел причину своих неудач и теперь, когда он её знает, он все изменит. Короче, рассуждать о том, что есть суеверие, а что здравый смысл можно бесконечно. В спорте они есть и будут. К этому нужно подходить тонко, как и ко всему в жизни. Ибо, чем человек талантливей, тем он тоньше чувствует ситуацию и совсем не важно, чем он занимается – искусством, или оперативно розыскной работой. Чем тоньше чувствует и понимает, тем больше шансов не ошибиться, а значит добиться успеха и результата.
Тема суеверий меня однажды сильно заинтересовала. Все произошло случайно. Повторюсь, что я в них никогда не верил, а потому и никогда о них не думал, пока однажды не произошло нечто для меня неожиданное.
Дело было так: я был молодой тренер, только начинал. Это был мой первый сезон. Я работал помощником главного в фарм-клубе. Помогал тренировать пацанов от семнадцати до двадцати двух лет. Мы неплохо начали сезон, первые десять туров шли в пятерке, ребятам нравилось выигрывать, мы все очень старались, и главное, у нас получалось побеждать, кстати, вопреки всему. Тренировки и подготовка к играм у нас были, без слез не взглянешь, играли и выигрывали только за счет того, что хорошие, мастеровитые ребята в тот год собрались в команде. По поводу тренировочного процесса, я давно уже хотел поговорить с главным тренером, но пока выигрывали, не имело смысла. Команда побеждает, берет очки, значит, он все делает правильно.
Накануне отъезда на очередные матчи у нас забрали пять человек в первую команду. Ничего страшного, решили мы с Василичем, главным тренером, и объявили ребятам, что в поездку едут три пятерки и несколько запасных. Команду соперника мы обыгрывали в межсезонье дважды и очень крупно, поэтому решили, что даже не боевым, не оптимальным составом, все равно справимся. Нам предстояло сыграть две игры. В день отъезда, мы с Василичем погрузили наши перчатки, коньки и теплые костюмы в баул и на правах «молодого», взяв клюшки, я все отнес в автобус и уложил вместе с формой ребят. Приехав, с дороги, мы сразу отправились на стадион на раскатку. В нашей гостевой раздевалке тренерской не было, поэтому я поставил баул в угол, чтобы не мешать ребятам, раздевалка была маловата, и тем самым занял два места, где мы с Василичем переодевались и готовились к раскаткам и играм.
Первую игру мы проиграли. Здорово начали, но в дебюте матча не забили сразу несколько стопроцентных моментов и наши соперники поверили, что сегодня не наш день, что сегодня у нас ничего не получится и, к нашему сожалению, завелись и побежали как бешенные. Мы попытались за ними угнаться, но к третьему периоду мы проигрывали уже три-ноль. В конце игры мы ощетинились, огрызнулись и забили две шайбы. Три-два для хоккея очень скользкий счет. Мы собрались из последних сил. Несколько смен провисели на их воротах, затем сняли вратаря и к радости местных болельщиков пропустили на последних секундах вшестером. Игра закончилась четыре-два. Проходя мимо раздевалки хозяев, я слышал их радость и ликование. Ничего, подумал я, завтра поквитаемся.
После ужина в гостинице, в номере Василича мы посовещались, поменяли тактику и слегка передернули состав. Утром на раскатке мы все отрепетировали и в нашей победе я не сомневался. После раскатки я собрал все тренерские вещи в баул, чтобы вечером после игры его взять и уже собранный унести в автобус. Расстегнутый баул я поставил недалеко от выхода из раздевалки, чтобы наш угол могли занять ребята и расположиться покомфортней. Застегивать его не стал потому, что вечером перед игрой хотел туда положить полотенце, которое сохло на двери душа. После каждого выхода на лед, даже если я там был всего несколько минут, я обязательно иду в душ.
Второй матч, как и первый, начался под нашу диктовку, только на этот раз мы забили. В прекрасном настроение, при счете ноль-один, мы пришли на первый перерыв. Ребята играли неплохо, мы им об этом сказали и объяснили, в чем надо добавить во второй двадцатиминутке. До выхода на лед у нас оставалось минут шесть. Команда сидела в спокойном расслабленном состоянии. Все готовились к продолжению битвы.
Чтобы не терять время зря, я решил снять подсохшее полотенце и положить его в баул. Так и сделал, а затем застегнул молнию и переставил баул подальше от прохода, чтобы он не мешал ребятам выходить из дверей.
– О, у нас новичок! – сказал кто-то из игроков, кивая на баул. Тогда я на эту фразу не обратил никакого внимания.
Времени до выхода осталось минуты две. Ребята зашевелились, начали поправлять форму, протирать стекла у шлемов, подтягивать шнурки на коньках.
– Николаич, ты, что первый день в хоккее? – неожиданно грубо обратился ко мне Василич. Мало того что грубо, так еще и при игроках.
Раздевалка замолчала. На секунду повисла тишина.
Я не понял, что происходит и вопросительно, даже можно сказать с вызовом посмотрел на Василича.
– То есть?– напрягся я.
– Зачем ты застегнул баул? Ты, что не знаешь, что во время игры этого делать нельзя? Ты, что первый день в хоккее?
– Ни первый, – пытаясь сохранять спокойствие, ответил я, по-прежнему не понимая в чем дело. Мой тон остудил Василича и он уже более спокойно мне сказал, – Никогда так не делай, примета плохая. Застегнул баул, значит все, игра окончена.
Раздевалка зашевелилась, все выдохнули.
– Хочешь я его расстегну?
– Да не надо уже, всё ребята, пошли, – обреченно сказал главный тренер и, поникнув, первым вышел из раздевалки. Команда в суровом молчании двинулась на лед.
Я выходил из раздевалки последним. Кинул взгляд на баул и про себя подумал, не дай Бог мы проиграем.
Мы не просто проиграли. Нас разорвали и перебили. Второй и третий периоды мы проиграли вчистую. Мы и близко не показали той игры, которая у нас получалась в первые двадцать минут. Было много мелких травм, а одному из наших ребят, у борта серьезно повредили спину. Я видел момент удара, слышал его крик и сразу понял, плохо дело. Парня, со льда, под стук клюшек и аплодисменты трибун унесли на носилках и увезли в местную больницу. Мы бездарно доиграли игру и с нулем очков покинули лед. Так завершился тот выезд.
На обратном пути домой после тяжелых игр весь автобус спал. Я смотрел в темноту и думал: суеверия, приметы, никто не против. Но мы проиграли не из-за того, что я застегнул баул. Мы отвратительно играли второй и третий период. Они забивали, а мы с каждой пропущенной шайбой разваливались все больше и больше. Все можно объяснить, но факт остается фактом. Мы проиграли. В тот вечер я не стал суеверным, но больше, ни в одной раздевалке я во время игры баул не застегну.
Кстати с Василичем, после того матча мы разругались. Уже дома, перед выходом на тренировку, он мне напомнил про баул и сделал это совсем не по-доброму. Я тогда разозлился и сказал:
– Василич, твои суеверия от неуверенности. Тренировать пацанов надо как положено, а не так, как ты это делаешь, три упражнения за сезон. Они делают то же самое, что я делал у тебя двадцать пять лет назад, а хоккей с того времени сильно изменился. Я давно хотел с тобой об этом поговорить… Короче, мат стаял, на всю тренерскую. Меня это конечно не красит, но уже как есть. Не знаю, чем бы наше противостояние закончилось, но меня в скором времени пригласили работать главным тренером в команду, где я нахожусь по сей день.
Не знаю Лиза, понравятся ли тебе мои размышления, но суть суеверий в том, что любой хоккеист, как и любой спортсмен, выходит на поле не поиграть, а выиграть, и если соблюдение дуратских ритуалов и примет поможет добыть победу, их будут соблюдать. За сим прощаюсь и рад знакомству. Будешь дома, приходи на хоккей. С уважением, Александр Селиванов.
Лиза прочитала письмо утром. Ей очень понравился Селин рассказ и его размышления. Подружкам по комнате в общаге она сказала, что на первые лекции не пойдет, а будет работать. Она поняла, что из этого письма можно будет сделать классный материал.
– Это будет репортаж, – решила она и, не отвлекаясь на разговоры, сборы и утреннюю суету подруг по комнате, она написала, что с детства знала кто такой Саша Селиванов, как приехала учиться в Питер, как в редакции был организован тотализатор, ибо от корреспондентов до редактора, все знали, что Селиванов не дает никаких интервью. Подробно расписала, как уже отчаялась, но вдруг Селиванов согласился, ну, а гвоздем репортажа был рассказ про баул, который уже в самолете Александр Николаевич Селиванов написал для неё и читателей.
Вся работа заняла не больше часа и Лиза вполне еще могла успеть на вторую пару, но она помчалась в редакцию. Ей хотелось удивить и редактора и коллег.
Она не ошиблась. Все были в легкой растерянности, но, в то же время, все искренне поздравляли с боевым крещением. Редактор, сказал, что, кое-что нужно поправить, но в целом:
– Текст отличный. Будет из тебя толк Елизавета! Раз взяла эту планку, раз поднялась на такой уровень, то старайся и держи его. А вы господа, – обратился он к коллегам, – Готовьте деньги, в тотализатор выиграла она.
Это был один из самых счастливых дней Лизы. Когда газетный номер вышел, она вырезала свой репортаж под заголовком «Баул» и не электронным, а уже обычным письмом отправила страницу Селе, приписав на отдельном листе, что очень ему благодарна и, что история с баулом стала для неё судьбоносной, входным билетом в журналистику, в профессию о которой она мечтала с детства.
Получив письмо из Питера, Селя с интересом всё прочитал, а потом взял другой конверт, вложил туда Лизину газетную вырезку и написал письмо своему первому тренеру, Юрию Васильевичу Кочерову, где извинился за все те слова, которые сгоряча сказал тогда в тренерской, поблагодарил, за свои первые шаги на льду, а в конце приписал, что злосчастный баул их поссорил, но зато помог другому человеку, как говорят хоккеисты «заиграть». Селя в кратче рассказал историю про молодую, красивую и настырную журналистку, их землячку, еще раз извинился и в конце приписал:
– Не держи зла Василич, жизнь многогранна. Она значительно интересней и сложней, чем мы думаем. Береги себя и будь здоров! Саша Селиванов.
2009
Игрок
В спорте все как в жизни, только значительно сложнее. Все лаконичнее, конкретней и жестче. Сотые доли секунды отделяют триумф от провала. Годы тренировок, ограничений и истязаний, жизнь, брошенная, а точнее добровольно положенная на плаху спорта, может не состоятся из-за одной сотой секунды. Спорт – это всегда «ва-банк», без отсрочек, рассрочек и полутонов. Только здесь и сейчас.
Эту печальную истину Столбов Валерий Дмитриевич, заслуженный тренер России, знал отлично, а потому без особой надежды на успех шел поговорить с тренером команды мастеров. Впервые за много лет в молодежке Столбова появился игрок. Еще совсем худенький, не обросший мясом и мышцами, на первый взгляд даже хиленький и сутуловатый из-за большого роста, но с неординарной техникой, уникальной обводкой, мощным и быстрым катанием, прекрасным игровым чутьем, забивной и очень умненький мальчик. Игру он понимал, словно только для неё и был рожден. Столбов, в прошлом сам известный игрок и великолепный мастер, видел, что в парне еще масса недоделок, много над чем еще придется поработать и пролить не одно ведро пота, но, в, то же время, то хоккейное сияние, которое источал Миша Громов, надо было быть слепым, чтобы не заметить.
– Помимо разочарований, сломанных судеб и исковерканной жизни, бывают ведь в спорте и чудеса, – успокаивал себя Столбов, настраиваясь на разговор, – Чья-то своевременная подсказка, удача в нужный момент, неожиданная травма конкурента, железобетонная поддержка и доверие тренера, которые толкают в самую гущу событий… Бескомпромиссная вера в себя, фактор «икс» в конце концов, когда человек вопреки всему становиться чемпионом и звездой… И, я же не для себя иду просить, я же для дела, – Столбов тяжело вздохнул, помедлил и постучал в дверь, – Ну, Гром, если срастется, наливать мне будешь всю оставшуюся жизнь, – ухмыльнулся про себя Столбов и перешагнул порог тренерской. Он успокоился. В нем, как всегда перед ответственной игрой или решающим матчем, появилась удаль, граничащая с безрассудством, напор и желание победить, во что бы то ни стало. В молодости у него бывали игры, в которых он так хотел выиграть, что был готов отдать год жизни за победу. И, чем безнадежней была ситуация, тем больше необузданной лихости и какого-то безграничного,македонского состояния духа, что все по плечу, в нем появлялось.
– Счет два-два, последняя смена матча, вбрасывание в зоне соперника, поехали, – сам себе сказал Столбов и громко поздоровался.
– О, Столбик, дружище, заходи, – главный тренер клуба Николай Алексеевич Зотов, а в прошлом партнер по тройке Зот, очень тепло встретил Валерия Дмитриевича. Помимо Зотова в тренерской были и все помощники.
Зотов со Столбовым были друзья с юности, не разлей вода и на льду и вне его. Когда женились, стали дружить семьями, летом вместе ездили отдыхать и всегда встречались при первой же возможности. Когда меняли клубы, из виду друг друга не теряли. Разными дорогами пришли в тренерский цех. Столбов как игрок был ярче, Зотов стал более успешен как тренер, но это, ни тогда не сейчас не на что не влияло. Отношения между ними были всегда ровными и теплыми. Однажды их пригласили в столицу, Зотова возглавить команду мастеров, а Столбова фарм-клуб. Так они и осели в Москве. Не смотря на то, что работали на одном стадионе, виделись редко – команды забирали все время, да и к тому же были разные календари. Если мастера играли дома, значит, дублеры были на выезде и наоборот, поэтому Зотов и обрадовался так Столбову, когда тот появился в дверях.
– Вот не фарт, – подумал Столбов здороваясь со всем тренерским штабом. Он думал переговорить с Зотом с глазу на глаз, но теперь видимо не получится.
–А может оно и к лучшему, – подумал Столбов, – Поговорим все вместе, так как случай не заурядный, можно сказать уникальный. Когда много мнений, то по теории вероятности и шансов больше, – схватился за соломинку Столбов.
Помощники Зотова в прошлом тоже были известными игроками. Как и Зотов и Столбов, они были обычными пацанами с заводских окраин, где неподалеку, на их счастье построили ледовый дворец спорта. Они были из простых семей и всего добились сами. Всю свою жизнь в хоккее прожили по совести и по суровым спортивным законам. С открытым забралом и в полный рост, никого не сдавали, не придавали и не сплавляли. Никогда не были трусами и кроилами, а поэтому имели не малый авторитет и у руководства клуба и в команде среди игроков.
–Их мнение тоже будет весомым, да и Зот к ним прислушается в случае чего, – окончательно успокоился Столбов и без лишних реверансов сразу начал с сути вопроса, – Алексеич, я, это, по поводу Громова… – неуверенно начал Столбов.
