скачать книгу бесплатно
Креативный «пятый альфа»
Ирина Ивановна Асеева
Весёлые истории
Дима Парапланов учится в физмат лицее, но у него всё идёт не так, как надо: написать контрольную по русскому – такая проблема, что приходится голубей приручать, чтобы сорвать эту контрольную, один из старшеклассников объявил охоту на Диму, да ещё и мышонок, принесённый из дома, сбежал из рюкзака. Разве может полюбить такого растяпу самая красивая девочка в классе?
О том, как решает проблемы Дима и другие креативные ученики физмат лицея, рассказывает эта книга.
Ирина Асеева
Креативный «пятый альфа»
Знание – сила!
Чёрные кроссовки обколупанными носами упирались в песок, спина – в прохладную железную перекладину. Пахло сиренью. Ветер шелестел листьями берёз. Я чуть покачивался.
Скрип, скрип – это качели. Все четыре года, что я здесь учился, они скрипят. И зимой, и в летние каникулы.
На моих коленях кирпич. Ладно, не кирпич. Но очень похоже. По цвету, по крайней мере.
Откроешь гладкую коричневую обложку – увидишь надпись: «Диме от бабушки. Запомни: знание – сила!»
Я не знаю, как насчёт силы, но тяжесть та ещё. Третий день таскал его в рюкзаке, а дальше слова «абстракционизм» так и не продвинулся.
Бабушка мне его по почте отправила, когда узнала, что я всё-таки поступил. Я поблагодарил по телефону:
– Бабушка, спасибо, но почему словарь? Я на физмат поступил – зачем мне абстракционизм с беллетристикой?
– Димочка, во-первых, русский ты при поступлении едва сдал. А во-вторых, знания лишними не бывают. Читай по три страницы в день – глядишь, в сентябре не стыдно будет в глаза смотреть учителю русского.
Я качался, водил пальцем по одним и тем же строчкам в словаре и слушал: не стукнет ли железная калитка. Егорка, мой друг, скинул смс-ку: «Буду через пять минут». Это было полчаса назад. А учитывая словарь и «абстракционизм», можно считать, что три часа.
Калитка стукнула. Я обернулся, улыбка сползла с лица и в песок под ногами зарылась. Потому что пришёл не Егорка, а как раз наоборот. Тима Лапочкин, невысокий, светловолосый и ядовитый, как заросли борщевика. Главный футболист класса.
Говорят, беда не приходит одна. Он и был не один – с Гошиком Червяковым.
Червяков сам по себе безобидный парень. Но рядом с Лапочкиным он в силовой придаток этого гада превращается. Словно Гошику самому думать – труд непосильный, и он делает всё, что Лапочкин скажет.
– А-а-а, Парапланов! – протянул Лапочкин, оглядывая пустую площадку. – Чё припёрся? В городе площадок нет?
Мой дом – последняя многоэтажка на окраине города. Пройти километр мимо заправок, стеклянных магазинов, на которых вывески постоянно меняются, – и будет Аннино, посёлок. А в нём – школа и друзья. И враги тоже.
– Лапочкин, качели заняты. Иди в песочницу, – отозвался я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.
Лапочкин мотнул головой в мою сторону, Червяков подошёл к качелям, жирная ладонь обхватила железку. Железка скрипнула горько и жалостно.
Лапочкин сел на зрительские сиденья под навесом, скрестил руки:
– Ты, Парапланов, говорят, здесь больше не учишься.
Я оглянулся на калитку, бросил взгляд вправо на дорогу: может, Егорка уже на подходе? По пустой дороге промчался ветер, поднимая пыль.
Червяков тряхнул стойку качелей:
– Отвечай, раз спрашивают.
Я пристально посмотрел в Гошкины глаза болотно-коричневого цвета. Гошка покраснел и отвёл взгляд. Я немного осмелел:
– Ну да. В лицей поступил.
– Одним дураком меньше – свежего воздуха больше, – Лапочкин попытался уязвить моё самолюбие.
Я обрадовался:
– Лапочкин, дурак тут точно не я. Дураки в лицей не поступают. А вот по башке себя лупасить чем-то легко могут.
Лапочкина перекосило. Он намёк на свой талант забивать мячи головой понял.
– Червяк, ну-ка, покажи ему! – скомандовал он.
Гошка тряхнул стойку. Я слетел с качелей. Больно царапнули мелкие камни – ладони проехались по песку. Толковый словарь упал и раскрылся посередине. Ветер удивлённо листал его, пугаясь слов «катарсис» и «конформизм».
– Дурак ты, Лапочкин, – я встал на одно колено и начал счищать песок и колючие камни с ладоней. – Без Гошика ничего не можешь.
Лапочкин встал с сиденья, прищурил глаза:
– Что, думаешь, раз умный, всё можно? Сейчас припрём тебя к забору, начистим морду – до сентября сверкать будет. Червяк?
Я оглянулся на калитку, но там было по-прежнему пусто. Егорка, где ты?
Слева ко мне приближался Лапочкин, справа на расстоянии шага стоял Червяков.
Рвануть к калитке? Лапочкин – лучший бегун в классе, а вот я на физре как-то не отличался скоростью.
Я понял, что моё спасение – во мне самом. И вспомнил про свои сильные стороны.
Я встал и поднял книгу.
Размахнулся и как дал Лапочкину по башке словарём! Тем самым, толковым. Он обалдело уставился на меня, словно все слова на букву «А» разом влились в его голову.
Мы со словарём повернулись к Червякову Моё свирепое лицо выражало решимость вбить знания в ещё одну голову.
– Не надо, – растерялся Гошка. – Я больше не буду.
Мимо Лапочкина, скулившего на скамейке и потиравшего красное ухо, ко мне мчался Егорка.
– Ну ты, Димыч, даёшь, – восхищённо протянул он. – Один против двоих! Ты крут!
Я посмотрел на словарь. Он чуть испачкался, несколько страниц помялось.
Я показал словарь Егорке:
– Это потому, что знания – сила.
Я словарь теперь всегда на прогулку буду брать, даже летом.
Бабушка оказалась права: знания лишними не бывают.
Немного волшебства
Бывает у вас так: весь день хочешь мороженого, а вечером – раз, приходит мама и приносит целый брикет? Или попадаешь в какое-то место и понимаешь, что здесь уже был?
У меня так случается. Не так часто, как мне хочется, но бывает. Может, я немного волшебник?
Первого сентября я стоял во дворе своей новой школы и пытался шевелить пальцами внутри тесных ботинок.
В воздухе парили шарики, музыка и приподнятое настроение. Причём самое приподнятое – у родителей пятиклашек. У старшеклассников мне оно показалось приопущенным. Даже табличка с надписью: «10 ?» была чуть ниже остальных.
Я смотрел на это и понимал, что уже был здесь во сне: видел улетающую в небо связку сине-белых шаров, обнимался с кем-то большим и мягким и вон ту девчонку – с объёмной светлой косой до пояса – тоже видел.
Стоп. Её я видел на самом деле. Не во сне – на поступлении.
Я сидел за предпоследней партой у стены. Она – на соседнем ряду. На фоне окна, за которым виднелось стильно-серое питерское небо. А когда из-за туч внезапно ударило солнце, девчонка отвернулась от него, и я увидел её длинные ресницы. И мне очень захотелось, чтобы она повернулась ко мне и шепнула: «Удачи!»
И она тогда правда обернулась. Но ничего не сказала.
Девочка с длинной косой подошла к табличке с надписью: «5 ?». Значит, будем учиться в одном классе. Интересно, как её зовут? Я люблю смотреть на незнакомых людей и думать, какие имена им подходят. Может, она Света? Или Оля? А может, у неё редкое имя: Ангелина или Маша?
Из школы вышел самый важный на празднике человек. Точнее, зверь. Вернее, птица. Огромная сова с жёлтыми глазами, мягкими крыльями, в шапочке, которую носят учёные. Символ школы.
Птица шла по школьному двору и пританцовывала под песню «Волшебство – это просто». Её похлопывали по крыльям учителя. С совой фотографировались школьники. Её, как родную, радостно обнимали родители пятиклашек.
Я загадал: если я правда волшебник, пусть сова обнимет меня. Сова – символ мудрости.
Сова была у Гарри Поттера. Совы не могут ошибаться.
Я спрятался на линейке во второй ряд. К микрофону вышел директор. В таком же синем галстуке с совой, как у меня.
Это они здорово придумали: фирменный галстук. Почти как шарфы в Хогвартсе. Только девчонки вместо галстуков носят синие платки на шее. На углу платка – та же птица с круглыми глазами. Смотрит, наблюдает. Вот бы ещё всё на уроках запоминала и на контрольных подсказывала!
Директор говорил, как нам повезло: мы поступили в замечательный лицей. Я его не слушал – смотрел на пышную косу прямо перед собой, на школьный платок под ней, и в голову лезли совсем дурацкие мысли.
О том, что в доисторические времена с девчонками знакомиться было проще: дубиной по башке – и в свою пещеру. Когда очнётся, поймёт, что тут сухо, огонь разведён, шкура мягкая. И ты улыбаешься нечищеными зубами и кусок мамонта протягиваешь: «Это тебе, жарь!» Куча аргументов за то, чтобы подружиться.
Вы не подумайте, я не влюбчивый. За всю жизнь влюблялся всего четыре раза. Два из них – в детском саду, это можно не считать.
Линейка закончилась. Сова уже трижды протанцевала мимо, но так и не обняла меня. Я сначала расстроился. А потом подумал: если я сам сову обниму это будет считаться или нет?
С одной стороны, это не очень честно. Но с другой – волшебство без участия волшебника невозможно. Заклинания сами себя не произносят.
Когда мы начали расходиться по кабинетам, сова стояла у крыльца и со всеми раскланивалась.
Я немного задержался: полюбовался на её жёлтые глаза и медаль с номером школы, но вспомнил, что даже не знаю, куда идти, и помчался догонять класс.
В вестибюле было целое столпотворение. Кипящий суп из старшеклассников, которые обычно в другом корпусе учатся. Старшеклассники были перемешаны с семиклассниками и шестиклассниками. Растерянные пятиклашки, которые только сегодня стали альфиками и бетиками, оглядывались в поисках ориентира.
Нас принесло к лестнице.
– Ольга! Оля! Куда идём? – крикнула рядом со мной девчонка с разноцветным рюкзаком-ёжиком. Так громко, что у меня в ухе зазвенело.
Девочка с пышной косой была уже на ступеньках. Она оглянулась:
– В триста пятый! На третий этаж.
Я угадал её имя! Наверное, я правда волшебник. Только мои волшебные способности ещё не раскрыты.
Я остановился на секунду, а потом развернулся навстречу потоку входящих людей. Вклиниваясь в их течение, расталкивая, разгребая, протискиваясь, слегка помятый, выбрался на крыльцо.
Сова всё ещё была в почти пустом дворе.
Я с разбега врезался в её мягкий живот, прижался лицом к тёплому плюшевому меху с запахом лаванды. Сова вздрогнула и обняла меня крыльями. Крепко-крепко.
И тут я понял: я – точно волшебник. Только волшебству иногда помогать надо.
Как приобретать друзей
– Опять эти мерзкие пятиклашки! – сказал Попов и встал впереди меня.
Это я потом узнал, что он Попов. Тогда он для меня был просто старшеклассником. Длинным и наглым.
Мало того что сам без очереди влез в очередь в столовой, так ещё и друзей пропускал. Их штук пять набралось! Так я не только параграф по истории прочитать не успею – поесть не получится. Положу на поднос салат из капусты, борщ красный дымящийся и пюре с курицей, а тут – бац! – и звонок.
Если бы нас толпа была, мы бы с шестью старшеклассниками справились. Но были только я и Лёва Ладушкин, поэтому мы молчали. Но, когда влез седьмой старшеклассник, я возмутился. Попов повернулся и сказал:
– Цыц, малявка!
Тогда я решил ненавидеть Попова. Лёва меня поддержал, и после пятого урока мы подстерегли Попова за углом рекреации на третьем этаже и обстреляли жёваными бумажками.
Попов был не один, а с другом. Они пытались нас поймать, но куда им. Нас-то пятеро. С нами пошёл Боря – он рад любой заварушке, Илья Колесников, мой друг, и Саша с Тарасом.
Саша с Тарасом не стреляли, но убегать им всё равно пришлось, потому что Попов за ними погнался.
Через два дня Попов появился в нашем корпусе снова. У них расписание такое: два дня в нашем корпусе, остальные – в старшем. К тому времени мы целую военную операцию разработали. На каждом этаже появлялись три или четыре пятиклассника, кричали: «Попов – гад!» – и убегали. В разные стороны.
К третьей перемене Попов был красный и лохматый. От его взгляда двигались диваны, и мы решили пока ему на глаза не попадаться. Но попались.
Точнее, попался Тарас, хотя он в нашей войне не участвовал. Попов схватил его за ворот, и мне показалось, что сейчас серый пиджак останется в руках годзиллы Попова, а Тарас вылетит из него на пол.
И тогда я налетел на Попова. Я умею налетать. Вскочил ему на спину и вцепился в уши. Попов от неожиданности выпустил пиджак вместе с Тарасом и стал стряхивать меня. Но тут подоспели ещё наши. А трое пятиклашек – это банда.
