скачать книгу бесплатно
Двадцатые сутки подряд
От взрывов кипело болото.
Смертельно устала пехота,
Но помощи ждал Ленинград.
И в топи, на выступе суши,
Мы яростно бились с врагом.
Отсюда ракетным дождем
Без промаха били «катюши».
Да, было нам трудно, но вскоре
Ударил могучий прибой,
И на берег хлынуло море
Тяжелой, гудящей волной.
Штыки, бескозырки, бушлаты,
На выручку друга, вперед!
Держитесь, держитесь, ребята!
Морская пехота идет!
Врагу мы повытрясли душу,
А в полдень под тенью берез
Сидели наводчик «катюши»
И русый плечистый матрос.
Костер сухостоем хрустел.
Шипел котелок, закипая.
Матрос, автомат прочищая,
Задумчиво, тихо свистел…
Недолог солдатский привал,
Но мы подружиться успели,
Курили, смеялись и пели,
Потом он, прощаясь, сказал:
– Пора мне, братишка, к своим,
В бою я, сам знаешь, не трушу.
Ты славно наводишь «катюшу»,
И город мы свой отстоим.
Дай лишнюю пачку патронов.
Ну, руку, дружище! Прощай.
Запомни: Степан Филимонов.
Жив будешь, в Кронштадт приезжай.
А коли со мною что будет,
То вскоре на кромку огня
Другой Филимонов прибудет —
Сын Колька растет у меня.
Окончилась встреча на этом.
Военная служба не ждет.
На новый участок с рассветом
Морская пехота идет.
Погиб Филимонов под Брестом,
О том я недавно узнал.
Но сын его вырос и встал
В строю на свободное место.
Вот мимо дворов, мимо кленов
Чеканно шагает отряд.
Идет Николай Филимонов
Среди загорелых ребят.
С обочин и слева и справа
Им радостно машет народ:
Идет наша русская слава —
Морская пехота идет!
1949
Баллада о граните
Грохнул взрыв – качнулись небеса,
Над карьером пыль взметнулась тучей.
Вздрогнули окрестные леса,
Эхо с гулом понеслось под кручи.
Выпрыгнув из щели без труда,
Подрывник встряхнулся деловито,
Взял осколок красного гранита
И сказал: – А камень хоть куда!
Из него дворец сложить не стыдно. —
Помолчал, цигарку закрутил,
Не спеша, со вкусом раскурил
И сказал товарищу солидно:
– Динамит иль, скажем, аммонал.
Я их норов досконально знаю
И не первый год уже взрываю,
Нынче вот в трехсотый раз взрывал!
А когда дойду до пятисот,
Не иначе стану бригадиром. —
Он не знал, что мир простился с миром,
Что война над Родиной встает.
И что через месяц средь болот
Сам он по приказу командира
Подорвет впервые вражий дот.
Так и было: рушились дома,
Шли враги в дыму, сквозь грохот стали.
Крепко, насмерть русские стояли,
Грудь на грудь сходились свет и тьма!
А пока земля в огне дымит,
Всюду шарит враг рукой нечистой.
Даже там, в Карелии лесистой,
Из-под снега извлекли фашисты
Красный с черной жилкою гранит.
И чванливый оберест приказал,
Жадным взглядом весь карьер окинув:
– Пусть стоит на площади Берлина
Из гранита грозный пьедестал.
В день, когда мы разгромим Советы
И пожар взметнется над Москвой,
Мы воздвигнем памятник Победы,
Свастику поднявший над собой.
Перед ним века и поколенья
Лягут, распростертые, в пыли.
Это будет символ устрашенья,
Символ покорения земли!
Только вышло все наоборот.
День настал – и пробил час расплаты:
В сорок пятом русские солдаты
У рейхстага кончили поход…
В глубине двора сапер гвардейский
Каменную груду увидал.
Поднял камень и к груди прижал:
– Братцы, это ж наш гранит, карельский.
Сам я этот камень добывал!
… Новый дом поднялся над Москвою,
Стеклами сверкая на рассвете.
Во дворе играют шумно дети,
Рядом липы шелестят листвою.
Дом построен мирными руками,
Зданию нарядный придал вид
Красный, с темной жилкою гранит,
Что из плена вызволен бойцами.
Друг, москвич! Воскресным днем с рассветом
Улицею Горького пройдись.
Перед домом тем остановись:
Вот гранит, объехавший полсвета,
Над гранитом дом взметнулся ввысь…
Номер девять, возле Моссовета!
1950
Моему сыну
Я на ладонь положил без усилия
Туго спеленатый теплый пакет.
Отчество есть у него и фамилия,
Только вот имени все еще нет.
Имя найдем. Тут не в этом вопрос.
Главное то, что мальчишка родился!
Угол пакета слегка приоткрылся,
Видно лишь соску да пуговку-нос…
В сад заползают вечерние тени.
Спит и не знает недельный малец,
Что у кроватки сидят в восхищенье
Гордо застывшие мать и отец.
Раньше смеялся я, встретив родителей,
Слишком пристрастных к младенцам своим.
Я говорил им: «Вы просто вредители,
Главное – выдержка, строгость, режим!»
Так поучал я. Но вот, наконец,
В комнате нашей заплакал малец.
Где наша выдержка? Разве ж мы строги?
Вместо покоя – сплошные тревоги:
То наша люстра нам кажется яркой,
То сыну холодно, то сыну жарко,
То он покашлял, а то он вздохнул,
То он поморщился, то он чихнул…
Впрочем, я краски сгустил преднамеренно.
Страхи исчезнут, мы в этом уверены.
Пусть холостяк надо мной посмеется,
Станет родителем – смех оборвется.
Спит мой мальчишка на даче под соснами,
Стиснув пустышку беззубыми деснами.
Мир перед ним расстелился дорогами
С радостью, горем, покоем, тревогами…
