скачать книгу бесплатно
Вспомнив собственные упражнения, я с досадой морщусь.
На часах третий час ночи. И откровенно лень заморачиваться с доведением её до невроза. Потому что завтра в одиннадцать встреча с представителем китайцев, последняя, чтобы перетянуть проект на себя. Да и помимо этого дел по горло, так что мышке фантастически везёт на доброго и уставшего меня.
– Уговорила, – вздыхаю я и встаю. – Завтра поездишь со мной, а послезавтра начнёшь отрабатывать моё молчание.
– Это каким же образом? – хмурится она, с опаской глядя, как я иду к двери.
– Устрою тебя в «Прометей» и ты принесёшь мне компромат на Звягинцева. – Делаю вид, что не заметил, как её коротнуло от фамилии. Уже пересекались? – Должность курьера устроит или по старинке уборщицей?
– Всё равно. – Мышка Майя отвлекается от своих проблем и смотрит сначала на меня, открывшего дверь, потом, собственно, на дверь, а следом обводит взглядом кабинет в целом. – А это зачем?
– А это затем, что спать в офисе я не собираюсь, – иронично подняв бровь. – И оставлять тебя здесь одну на этих недоохранников тоже. Так что переночуешь со мной, а завтра разберёмся.
Но она продолжает стоять босиком рядом с моим столом. Только выше вздёргивает нос и поджимает губы.
– Я никуда не поеду. – И ведь реально не поедет, видно по всей упрямой позе. – Лучше снова запри в серверной.
– Не беси меня, мышка. – Хмурюсь, потому что время идёт, а мы всё на том же месте. – Серверная не темница для юных барышень. Давай шевели ногами и поехали.
Но вместо этого Майя отступает, а во взгляде снова то затравленное выражение. Трясёт головой, делает ещё шаг назад.
А у меня начинают закрадываться подозрения, почему совсем молоденькая ещё девчонка могла сбежать из отчего дома. И вот так реагировать на абсолютно невинное и полностью адекватное предложение. Осталось выяснить, что за чудак такой в своё время протянул руки к явно протестующей мышке. И помочь ему протянуть ноги.
Нервно дёргается уголок губ, и я отгоняю идиотские мысли. Устало потираю переносицу.
Вот это точно не моё дело. Даже если папаша не уследил и дочке не повезло с поклонником. Я там вообще никаким боком, и всё, что от меня требуется – заслать мышку в «Прометей» к Звягинцеву и… стоп.
– Ты знаешь Марата? – Она моргает раз, другой. – Звягинцева, – уточняю мрачно. И не жду ответа, потому что по разом побледневшей мышке и так всё становится ясно.
Всегда знал, что он мудак, но чтобы настолько.
С силой сжав челюсти, я ищу варианты. И мой один хрен самый лучший.
– Ладно, – выдохнув, решаю, что в этом случае шоковая терапия сэкономит мне нервы и время.
Резким шагом, чтобы не передумать, подхожу к ней, по пути прихватывая её рюкзак, куртку и берцы. Впихиваю всё это добро мышке в руки и, пока она ловит тяжёлые ботинки, подхватываю на руки под испуганный выдох. И иду, пока Майя не вспомнила, что вещи можно бросить и занять руки чем-то более полезным. Моей шеей, например.
И не то чтобы всерьёз беспокоил урон от хилой девчонки, просто до чёртиков не хочется снова терять время. Ругаться с ней, уговаривать. А домой как раз хочется. И в душ. И спать.
Но девчонка ведёт себя на удивление мирно. Сказал бы, что боится лишний раз шелохнуться, но она же вся такая бесстрашная.
Лифт, первый этаж, охреневшие глаза охранников.
С трудом открыв дверь машины с Майей на руках, я сажу мышку на переднее пассажирское. Пустил бы и на заднее, если бы был уверен, что обойдётся без её фокусов, после которых мы влетим в ближайший столб.
– Страшно было? – хмыкаю насмешливо, но веселье пропадает как вид, стоит наткнуться на стеклянный взгляд и прижатые к груди руки, в которых всё ещё её вещи. – Мышка… э-эй. – Я машу рукой перед её глазами и едва успеваю отдёрнуть пальцы от громко щёлкнувших зубов.
– Никогда. Так. Больше. Не. Делай, – цедит она сквозь зубы и в два удара сердца обувает свою монстрообувь.
Но вместо того, чтобы связать и бросить заразу, которая оказалась кусачей, в багажник, я хмурюсь.
– Сильно… поломал?
Вопроса «Кто» она не задаёт. Молча натягивает на себя куртку, щёлкает ремнём и как послушная девочка кладёт рюкзак на колени.
И ответ ясен, вот только он ничего не меняет. И я также молча завожу мотор и трогаюсь с места.
Зная, что всё равно отправлю её к тому, кто, похоже, сломал ей жизнь.
Глава 5
Бросив машину у подъезда, я жду, пока Майя закончит озираться. Странно, что её удивляет обычный, по сути, жилищный комплекс. Да, застройщик обозвал его премиумным, но сказалось это разве что на стоимости жилья и коммуналки. В остальном тот же паркинг, те же керамика и прочий шик, та же ругань с управляющей.
Разве что мини-парк внутри комплекса и правда красивый.
Но мышка парк не комментирует, бесстрастно заходя в подъезд.
– Добрый вечер, Константин Александрович, – улыбается консьерж, но мне и раньше было не до него.
Коридор, лифт и холл на три квартиры.
– Пентхаус, – презрительно заявляет мышка. – Кто бы сомневался.
– Кто бы говорил, – отзываюсь в тон и распахиваю дверь во всю ширину. – Прошу. Или для дочки хозяина заводов, газет и пароходов это слишком мелко?
Зачем к ней лезу? Потому что завожусь и ни разу не в постельном смысле. Майя вызывает слишком много противоречивых реакций, чтобы это не бесило. Мне её то убить хочется, то пожалеть. В то время как думать надо вообще о другом.
Загорается мягкая подсветка, слышно, как срабатывает механизм электроштор. Умный дом приветствует хозяина.
– Гардероб налево, ванная прямо. Кухню найдёшь сама, если надо. Можешь располагаться в гостевой спальне, вещи сейчас дам.
Если и есть место комфортнее офиса, то оно здесь. В квартире, где всё подстроено под мой график, предпочтения и ритм жизни.
– Свет включается на сенсорных панелях, они натыканы по всем стенам, так что тоже найдёшь.
– Какой ты гостеприимный, – презрительно.
Если я объясняю, проходя в гостиную, то мышка так и стоит у входной двери.
Скинув пиджак в кресло, я расстёгиваю манжеты, закатываю рукава и встаю так, чтобы встретиться с ней взглядом.
– Не надейся, сбежать не получится, – с довольным прищуром. – Без моего отпечатка входная дверь не откроется, пожарных лестниц здесь нет, а полетать с двадцать пятого этажа ты вряд ли захочешь. Я прав?
– Ненавижу, – цедит она сквозь зубы.
А после остервенело сдирает с себя куртку и с силой бросает её на тумбу. Сдувает прядь со лба. Резко дёргает за шнурки, ослабляя свою монстрообувь, и болтает ногой так, чтобы те, слетая, врезались в мебель и стену.
Детский сад. Мне даже за свои взрослые реакции почти стыдно.
– Располагайся, – хмыкаю, глядя на дефиле по коридору с демонстративно задранным носом и презрительным взглядом. – Моя спальня слева, твоя справа, не перепутай.
И, подхватив пиджак, я со спокойной душой ухожу к себе.
Дерево, металл и никаких дерзких мышек в пределах спальни. Красота. Из-за тёмных стен, тёмной мебели и чисто мужского дизайна Ник всегда считал мою квартиру слишком мрачной и угрюмой. А для меня после целого дня веселья в офисе убойная доза мрачности как раз то что надо.
Убрав пиджак в шкаф, я проверяю почту на ноутбуке, чтобы убедиться, что ничего катастрофичного не случилось, и захлопываю крышку. Поймав себя на мысли, что убрать бы его в сейф. А то ходит здесь одна, считая себя самой умной и бесстрашной.
Вспомнив мышкину реакцию на имя Звягинцева, я сжимаю челюсти.
Как есть мудак, что в делах, что в личном. Даже если он просто зажал её в тёмном углу, то эффект превзошёл все ожидания. И полечиться бы девчонке, да нажаловаться отцу, но нет, куда там. Самостоятельные так не делают. Самостоятельные сначала уносят ноги, а потом всю жизнь мучатся.
Устало потерев переносицу, – на часах уже начало третьего – я собираюсь в душ.
Чёрт, вещи.
Не дойдя до двери ванной каких-то полшага, меняю направление. А после долго рассматриваю содержимое собственного шкафа.
Дать ей рубашку, которых у меня миллион? Так и вижу этот взгляд в ответ. По её мнению, уничижающий, но для моего эго такой мелочи явно не хватит. Да и что она будет делать с этой рубашкой? Выйдет с утра к завтраку? Ага, попутно сравнивая меня с уродом Звягинцевым.
Вздохнув, беру два чистых полотенца, две футболки и, – взгляд окидывает невеликий выбор – шорты. Года два назад мама решила, что это отличный подарок на Новый год. И как бы вопросов нет, шорты она купила какие-то супернавороченные и даже не безумной расцветки. Но где я и где шорты.
Смутно вспомнив, что в гостевой ванной вроде как валялась невскрытая зубная щётка, торможу себя на этой вредной мысли.
Мышка Майя здесь на одну ночь, так что вряд ли пострадает, не почистив одного раза зубы. С другой стороны, мама научила гостеприимству всех своих сыновей. Даже меня, к большому сожалению.
Поэтому, скривившись, я добавляю к вещам ещё и плед, на всякий случай. И несу всё это ей. И сталкиваюсь с мышкой прямо в дверях её одноразовой спальни.
– Так долго искала нужную комнату?
Первый захожу внутрь и оставляю вещи на краю кровати. Оглядываюсь, смутно припоминая, что дизайнер рекомендовала сделать гостевую спальню в нейтральных тонах. А потом подрагивающим голосом объясняла, что гости бывают разными и лучший вариант – что-то бежевое в стиле унисекс.
Вообще, гости у меня появились впервые с покупки квартиры. И спальня эта – побочный результат моего отказа от собственного кабинета.
Спасибо, такого добра мне хватало и на работе.
– Так долго удивлялась безвкусию, – хамит мышка.
– Я передам дизайнеру, ей безмерно важна твоя оценка, – хмыкаю в ответ.
И, считая роль хозяина исполненной даже с лихвой, ухожу, наконец, к себе.
Душ успокаивает.
Не так чтобы очень, но прохладные струи, бьющие по спине, снимают раздражение от слишком долгого даже для меня рабочего дня. Мысли лениво ворочаются в черепной коробке, перескакивая с Ани, которой я должен был позвонить, когда приеду домой, на Звягинцева, исполнившего неизвестно что.
Хотя этот постоянно исполняет.
Потому что Марат Звягинцев – грёбаный сын мэра, знакомство с которым началось с драки. С другой стороны, сломанный нос и дракой-то толком не назвать.
Ведь не останови я тогда Ника, одним носом Звягинцев-младший бы не отделался. А всё потому, что этот кретин пришёл к нам, только-только переехавшим из комнаты в родительском доме в свой первый маленький офис. И предложил деньги, неадекватно большие, за взлетевший вдруг стартап.
Мечта у урода была, хотел приобщиться к компьютерному бизнесу. Как будто из игромана можно по щелчку стать бизнесменом.
Вот только хотел он фирму вместе с Есей. Нашим младшеньким, по совместительству компьютерным гением, с увлечений которого всё и началось.
Мы оказались сильно против, но Звягинцев решил, что деньги и папа решают всё. Наехал, конечно. Пригрозил развалом, налоговой и всякой хренью, к которой прибегают папенькины сынки, когда сами ничего не могут. Еся, как самый ранимый из нас сразу впал в коматоз, растерянно хлопая ресницами. Мы с Ником впали в бешенство.
Но если я всегда мог унизить урода словом, то Ник предпочитал более радикальные методы.
И началось.
Позорно пропущенный удар в нос Звягинцев, естественно, не простил и не забыл, так что одной налоговой не обошлось. Нас давили пожарные, прессовали какие-то отбитые коллекторы, у которых мы якобы занимали. Даже санэпидемстанция сунулась было, но так как сами инспекторы сильно охреневали от происходящего и от того, что им делать в двухкомнатном офисе компьютерной фирмы, с ними дело разрулилось практически мгновенно.
Вот только мэр не санэпидемстанция.
Подозреваю, Олег Иванович даже вникать не стал, кто там обидел любимого и единственного сына. Он просто сказал фас.
И стало по-настоящему сложно. Каждый день вылезали новые проблемы – терялись партии железа, сливались заказчики, ломались софты, а сторонние программисты, которые вчера могли помочь, сегодня о нас даже слышать не хотели.
А вдвоём с Ником мы физически не вывозили всё и сразу. Еська же мрачнел, забивался в свою раковину и отказывался делать хоть что-то. Он же мирный и безобидный, наш младшенький. И он первый заговорил о том, чтобы бросить всё и продать бизнес Звягинцеву, чтобы тот подавился.
С теми же аргументами, что Ник несколькими часами раньше. Что мы, денег, что ли, не заработаем.
Но было бы дело в деньгах, и вопросов бы не было.
Я выключаю воду и, отфыркиваясь, иду за полотенцем. Растираю шею, плечи. Бросаю полотенце на пол и встаю на него, опираясь руками о края раковины. Поднимаю взгляд.
Тот раз был единственным, когда мы не разговаривали с собственным отцом. Полгода не разговаривали, потому что дураком он не был. Ежевечерне наблюдая наше с Ником молчаливое бешенство и депрессию младшенького, отец быстро разузнал, что к чему. И, недолго думая, сам позвонил Олегу Ивановичу, благо знал полгорода.
А с мэром ещё и приятельствовал, когда-то там в далёкие девяностые они сошлись на любви к футболу.
И рассказал наш родитель всё как было. Не заместителю, не автоответчику, а прямо мэру в уши. И поверил мэр не собственному идиоту-сыночку, которого знал как облупленного, а нашему отцу. Зная, что тот на своём горбу вытаскивал местную футбольную команду из такой задницы, что никому и не снилась. Договаривался о матчах, искал спонсоров и вроде бы работал за зарплату, на самом же деле едва ли вспоминал, что за это ему ещё и платят.
И вся эта жесть с фирмой закончилась вся и разом. Как-то вдруг, хотя буквально за день до этого мы с Ником всерьёз задумались о Еськиных словах. Конечно, не о продаже бизнеса этому уроду, а о том, чтобы найти кого-то нормального и готового пойти на конфликт с сыночком мэра, раз уж у нас не вышло.
А парой дней позже отец отвесил подзатыльники всем троим, доходчиво объяснив, для чего нужна семья. Правда, дошло до нас всё равно не сразу.
Молча и гордо встав, мы втроём покинули отчий дом и не появлялись в нём не меньше полугода, лишь изредка связываясь с мамой.
Идиоты не хуже Звягинцева, но что уж теперь.
И с тех давних времён этот, который всё ещё сын мэра и напрочь отмороженный, продолжает нас подставлять. Пытаться подставлять, потому что мозгов у Звягинцева-младшего откровенно так себе. И, если бы не покровительство властей и отцовское управление, потонул бы героический «Прометей», так и не заняв приличного места на рынке.
А теперь ещё и мышка.
Со вздохом покачав головой, я натягиваю пижамные штаны и возвращаюсь в спальню.
На часах почти четыре.
