скачать книгу бесплатно
–Дурень. Какое седло? О сковородку.
–Сковородой по яйцам – это оригинально».
Пробурчал я себе под нос. Привычка рассказывать себе анекдоты и хохмить в трудную минуту завелась у меня еще с детства. Не знаю, как другим, а эта черта моего характера мне здорово помогала как в армии, так и жизни. Хотя те, кто меня знал, никогда-бы меня хохмачом не назвали.
Снова петляя по узким улицам только теперь верхом мы, в конце концов, минут через пятнадцать выбрались к городским воротам и без всяких осложнений проехали мимо несущих свою вахту стражников. Ребята так были заняты службой, что внимания не обращали на проходящих и проезжающих мимо них людей. Я уж было начал мечтать, что мы выбрались из зоны риска и можно будет попросить своего гребанного слугу устроить где-нибудь привал но, выехав из ворот надвратной башни застонал. Оказывается, это была всего лишь внутренняя городская стена. Так что все мои мечты о возможном отдыхе лопнули как мыльный пузырь.
Несмотря на мой громкий стон, мой слуга садист на него даже ухом не повел. Гнал вперед своего мерина – или кто там под ним был и даже не оглядывался. Такое впечатление, что ему было глубоко плевать на то, плетусь я позади него или нет. И опять это мельтешение узких улиц, и сражение с самим собой – только-бы не вывалиться из седла. Где едем? Куда едем? Зачем едем? Плевать. На все плевать. Даже на время, которое остановилось. Я отупел от боли во всем теле.
Я не сразу осознал, что мне крикнул мой сопровождающий. Мой мозг стал довольно медленно переваривать поступающую к нему информацию. Зато в отличие от мозга тело сразу догадалось, что мы увеличили скорость передвижения. Удивительно, но моя лошадка шла на полном автопилоте и ей совсем не требовались мои команды.
–Быстрее, черт побери. – Повернувшись ко мне, подогнал меня мой слуга. – Нас начали искать и подняли тревогу. Если не выскочим за ворота – нам хана. Даже сушить сухари незачем станет.
Вот интересно, откуда он это взял? И вообще – где он словечек таких понахватался? Неужели здесь принято так изъясняться? Мозг со скрипом провернулся пару раз и вдруг заработал на повышенных оборотах как заведенный мотор на подсосе. Ко мне сразу полностью вернулись слух и четкое зрение и сразу же, как обухом по голове по мне ударил набатный звук колокола.
Большинство людей, надвигающаяся опасность вводит в ступор – или заставляет заработать животный инстинкт. Тот самый инстинкт, который сбивает людей в кучу и превращает в безмозглое стадо – страшное в своем желании выжить. Только вот выжить в этом стаде практически ни у кого не получается. Этот мой вывод подтверждает история катастроф. Но есть индивидуумы, их немного в сравнении с населением земли, чей мозг приближающаяся опасность наоборот заставляет быстрее соображать.
Как правило, эти люди поступают вопреки животному инстинкту, их поступки не стандартны и это помогает им выжить в сложной ситуации. Я ни тот и не другой. Я – что-то среднее. В толпу не лезу, но при этом мозг не очень светел и поджилки трясутся от страха. Как сейчас к примеру. Моя соображалка тут же дала мне понять, что от меня в данный момент мало что зависит. Мое спасение заключается в том, чтобы удержаться в седле за спиной моего провожатого. Что заставило меня покрепче вцепиться в гриву лошади и забыть о боли.
–Должны проскочить. – Повернув ко мне свою физиономию, сообщил мне радостную весть мой нежданный друг.
Мы как камень из пращи вылетели из узких улиц прямо к городским воротам. Стражники уже начали опускать решетку, перекрывая движение, но брошенная моим слугой золотая монета их начальнику сделала свое дело. Движением жонглера, поймав монету, сей бдительный страж закона и порядка приказал повременить с закрытием ворот, что позволило нам выскользнуть за пределы города.
Что тут скажешь. Халява – имеет колоссальную силу. Перед ней никто не может устоять. Ни простой работяга, ни мелкий чиновник. Люди, занимающие самые верхние эшелоны власти которые казалось-бы всем обеспечены, причем за государственный счет и те не могут перед ней устоять. О богатеньких «Буратинах» разговор отдельный. Им сколько миллиардов не дай – все мало будет. Природа такая. За халявный грош – любой человек готов закрыть глаза на все что угодно. В том числе и на продажу оружия врагам. Мне это хорошо знакомо. Я это на своей шкуре проверил. Только не надо думать, что я здесь весь такой из себя святой. Ничего подобного. Я, как и все падок на халяву. Просто когда наблюдаешь со стороны, поневоле возмущаешься человеческой жадности и продажности, хотя по сути сам ничем не отличаешься. Ну, может быть только что каплей оставшейся совести. Опять-таки природа – растудыть ее в кочерыжку.
Не сбавляя хода, мы пролетели по мосту над рекой окаймлявшей городскую стену и так сказать вырвались на оперативный простор. Не в пример городским улочкам дорога за мостом существенно расширялась, что позволяло передвигаться с повышенной скоростью. Чем тут же воспользовался мой спутник и естественно я вместе с ним. Не знаю что такое аллюр или галоп, и каким способом мы передвигались на своих лошадях, но скорость была такая, что я просто уставился на гриву лошади, сосредоточив на ней все свое внимание, чтобы не видеть мелькавших мимо людей и повозки, тянущихся казалось-бы нескончаемым потоком по дороге в обе стороны. Это был для меня непередаваемый кошмар. А скоро как обычно – стало еще хуже.
Сразу за городским предместьем дорога раздваивалась. Одна дорога вилась вдоль полей, что были засажены всякими сельскохозяйственными культурами, а другая чуть впереди утыкалась в лес. Как и следовало ожидать, мы рванули по той дороге, что вела к лесу. Людей по ней передвигалось не в пример меньше, только легче от этого мне не стало. Хотя вообще-то это как посмотреть.
Дело в том, что я уснул. Кто служил в армии, меня поймет. Уснуть стоя или на ходу – там вполне себе обычное дело. Некоторые умудрялись спать даже с открытыми глазами. Вот смотришь на человека, он идет себе – ногами перебирает, не падает, с тропы не сворачивает, переступает через камни, валуны стороной обходит и при этом крепко спит. Как так получается, я не знаю, но и мне самому подобным образом спать не один раз доводилось.
Такое состояние можно сравнить с ботом в компьютерной игре. Задал ему направление и пускай он там сам чешет, куда направили, пока ты своими делами занят. Так что вполне возможно мы – я имею в виду людей, для кого-то тоже что-то вроде компьютерных ботов. Они там черт знает где, в игры играют, а мы бегаем по заданной программе.
В том, что я в свое время подсел на компьютерные игры, ничего удивительного нет. В дни моего счастливого детства о подобном развлечении даже не мечтали. Игрушечный пистолетик и целая клюшка, а так же кожаный мяч – вершина мечтаний. Моя юная жизнь в обществе была пропитана советской тюремной романтикой и не утихающими баталиями. Дом на дом. Улица на улицу. Район на район. Городские против деревенских. Тем самым мы готовили себя к неизбежной войне с проклятыми буржуинами, что зарятся на наше благополучие. Одежду и обувь от старшего брата. Ну да все это было в другой жизни, а в этой как я уже сказал, мое сознание вырубилось.
Сколько я спал, точно не скажу. Очнулся я, когда получил хлесткий удар веткой по лицу. Оказывается, мы съехали с дороги и теперь несемся по лесу. То еще удовольствие. К титаническим усилиям удержаться в седле добавились еще судорожные попытки уклониться от встречавшихся на пути веток. Была-бы та ветка, что меня по морде хлестанула чуть потолще и думаю что мое путешествие по другому миру уже закончилось-бы.
Занимаясь подобным способом джигитовкой – в моей голове вместо постоянных матов начала созревать вполне себе ясная мысль. Я попал в ад. И все что со мной сейчас происходит лишь предисловие к ожидающим меня впереди настоящим мукам за все мои прегрешения. Когда мы доберемся до конечной точки нашего маршрута, я увижу радостные рогатые со свиным пятачком рожи чертей. Насвистывая себе под нос мелодию «Интернационала» – они будут разводить огонь под ожидающим меня одноместным персональным котлом. За этими счастливыми мечтами я как-то пропустил тот момент, когда лошади сбавили темп бега, а вскоре и вовсе остановились.
ГЛАВА 3
Кляксой – я сплыл со спины лошади на землю. После чего твердой и гордой походкой на четвереньках преодолел пару метров, и привалился к стволу дерева спиной. Тут же помянул нехорошим словом всех и вся. Сидеть на избитой заднице то еще удовольствие. Пользуясь счастливой минуткой отдыха, попытался проанализировать ситуацию, в которой я оказался. Изувер, устроивший мне все эти непередаваемые ощущения, немного повозился с конями, после чего подошел и присел рядом со мной.
–Пусть кони немного отдохнут. Жалко будет, если их до смерти загоним. – И тут же без перехода представился. – Калья. Раньше времени не было свое имя назвать. А тебя как зовут?
–Вадимом в прошлой жизни звали.
–Вот именно – что в прошлой. Имечко так себе. Приметное. Для здешних мест новое. Я-бы его тебе сменить посоветовал. Для местного жителя это имя слух будет резать и по нему тебя разыскать проще будет.
–И что? – Буркнул я с вызовом.
–Да ничего. – Пожал он плечами. – Ты же с ним маяться будешь, а не я.
Блин – это как в анекдоте получается, когда муж жене имя предложил для новорожденной девочки, а потом сам же и сетовал.
–Ох и нелегко же нашей дочери с именем Володя жить будет.
Ладно, с именами как-нибудь потом разберемся. Сейчас нужно пользуясь, случаем, побольше полезной информации для себя собрать. Особенно про тех, кому моя голова позарез понадобилась. Только почему-то в голове пусто и ни одного дельного вопроса в ней нет по существу. Из-за этой чертовой скачки все мысли по дороге растерял. Наверное, я-бы еще долго молчал и маялся в попытках, родить хоть какую интересную мысль если-бы Калья не продолжил свой треп.
–А ты молодец. – Похвалил он меня. – Видно было, что верхом на лошадях до этого если и ездил то совсем мало. Я думал, свалишься, где по дороге. Ан нет. Как клещ в коня вцепился. Уважаю.
–Ах, ты волчара позорный. – Накопившаяся во мне злость всколыхнулась с невиданной силой. – Это получается, ты мне проверку устраивал да смотрел, посмеиваясь, сверну я себе шею или нет? Отвечай слуга гребанный. Так выходит?
–Какая проверка – чудак человек? – Радостно заулыбался Калья. Судя по всему, вспышка моего гнева его только развеселила. – Разве не заметил что в городе по наши души набатный колокол бил? Мы от тех, кто по нашим следам идет, убегали. И раз так пошел разговор, то должен тебе заметить сам ты псина неблагодарная. – Повысил он голос. – Посмотрите люди добрые. – Вдруг заблажил. – Я его от смерти спас, а он еще ерепениться и бочки на меня катит. Вот она милость господская – во всей своей червивой красе свой норов показывает. Ты господам со всем усердием служишь, а они тебе в харю плюют. В измене подлой обвиняют.
–Мужик ты чего?
Вылупился я на своего блажившего спутника. И вдруг в комнате выключили свет. Все. Мой мозг сдался окончательно и бесповоротно. Не знаю, чем меня в больничке накачали, но надо как-то из этой дурки выбираться пока крыша окончательно не рухнула.
–Не спи солдат, замерзнешь.
Кто-то тряс меня за плечи, отчего моя голова стучалась затылком обо что-то твердое. Черт побери, этот солдатский юмор мне еще в армии надоел. Хотя чего еще можно ожидать от гоблинов надсмотрщиков с их единственной извилиной от фуражки?
Вертухай, как и мент – это не профессия это состояние души. Нормальному человеку в их обществе не выжить. Сожрут, если сам вовремя не сбежит. Ну, или так покусают, что он в них же и обратиться. Вот где настоящие вурдалаки. И время над ними не властно.
В советские времена менты у пьяных после получки карманы потрошили. Теперь на так называемых деловых людей переключились. Неудивительно. Выхлоп-то больше. Да и бравые охранники от своих товарищей по внутренним органам не отстают. Так сказать – шагают в ногу со временем. Да флаг вам в руки шагайте, сколько влезет, только меня в покое оставьте. Мне и так жить – на два раза пукнуть осталось.
–Держись молодой господин. Сейчас тебе полегчает.
Кто-то всунул мне в рот какую-то железяку, разжимая сведенные судорогой челюсти, и в горло полилась жидкость. Все нутро обожгло, будто я грамм двести водки на голодный желудок принял. Потом почувствовал, как мое тело дугой выгнулось, напряглось все разом, но через пару мгновений расслабилось. Дышать стало намного проще. Не так как раньше сквозь зубы, а полной грудью. И боль с ломотой из тела куда-то улетучилась. Хорош-то как.
–Слышь, мил дружок – заканчивай кайфовать, нам дальше двигать пора.
–Куда двигать? Кого двигать? Зачем двигать? Мне и так вполне не плохо. – Недовольно заворочалось мое сознание в благословенной нирване.
–Вставай, говорю.
Кто-то бесцеремонно пнул меня в бок. Не сильно так пнул, но приятного все равно мало. Вот же садюги. В кой-то век боль на время отпустила, так нет – хрен тебе дорогой товарищ с маслом, а не жизнь без боли.
–Твое счастье сука, что ответить, сил нет, а то скрутил-бы твою поганую голову, как цыплёнку, и в футбол-бы ею поиграл.
–Как совсем оклемаешься, то можешь и попробовать. Вдруг получиться.
Открываю глаза и вижу довольную рожу моего так называемого слуги из кошмарного сна. Здравствуй белочка. Давно не виделись. А я уж понадеялся было, что ты другого бедолагу доставать ускакала. Ан нет. Не ускакала милая. Неужели я тебе так сильно приглянулся, что отстать от меня не хочешь?
–Да вставай ты. Тут до дома всего ничего осталось. Даже если не спеша ехать, то до вечера доберемся. Там отдыхай сколько душе угодно, а здесь задерживаться надолго опасно. Надеюсь, не забыл, что нас ищут?
–Сгинь – нечистая сила. – Отмахнулся я от своего видения.
–До дома доберемся и сгину. – Пообещало оно мне, и показало при этом свои сильные здоровые зубы в оскале – подразумевающим видно добрую улыбку.
Нестерпимо захотелось сунуть ему в эти его крепкие зубы кулаком, да так чтобы он их на землю выплюнул. Но, слава богу, здравый рассудок победил. Сделай я так и оказался-бы в роли жабы решившей поставить подножку самосвалу. Пусть некоторые и называли меня отчаянным сорвиголовой, но инстинкт самосохранения у меня вполне здоровый. На дикобраза голой задницей лезть не стану. Кажется, моему личному именному садисту показалось, что одного пинка, чтобы привести меня в чувство, мало и он решил повторить свою попытку.
–Но-но. Только без ног. Сам встану. – Проснулось во мне дворянская гордость. Хотя вот вопрос и откуда она только вылезла в отпрыске трудового народа? – И на будущее чтобы ты знал – я подобной фамильярности между господином и слугой не терплю. Смотри у меня, выпарю на конюшне, коль надумаешь подобное повторить.
–Шутить изволите? Вот это хорошо. А то мой бывший господин занудой ученым был. Шуток напрочь не воспринимал. Скукотища с ним была, да и только.
–И поэтому ты его зарезать позволил и тело на поругание бросил?
–Нет. Вот тут ты не прав. – Лицо моего собеседника стало серьезным. – Появление стражников раньше времени стало для нас полной неожиданностью. Только поэтому я вовремя среагировать не успел. Понимаешь, они должны были появиться только после того как ты в себя придешь. А тут раз и заявились раньше срока. Ну и что касаемо тела, которое я бросил. Видишь ли, мертвому уже все равно. Это всего лишь набор костей и мяса. Так или иначе, его все одно похоронят. Да и моя главная задача состоит в том, чтобы оберегать и служить владельцу медальона. В данном случае тебе. Да и как-бы я его оттуда выволок? Далеко ли бы мы ушли с мертвецом на плече?
Да уж. Против таких аргументов не попрешь. Особенно если учесть что гибель чародея на моей собственной совести лежит. Не прикидывайся я так долго мертвецом, глядишь и пожил-бы еще кудесник. Но с другой стороны останься он, жив, чтобы тогда со мной было? Во вопросище. Даже ответ на него искать не хочется.
–Ну что? Поехали, что ли на мои новые хоромы дивиться. – Хмыкнул я, стараясь залезть в седло мирно стоявшей лошади.
ГЛАВА 4
Оказывается, передвигаться на лошади не так уж и плохо. Это если конечно учесть что вы не несетесь вскачь, как угорелые, а передвигаетесь на этом милом животном не спеша. Конечно, со временем я, быть может, и начну получать удовольствие от того что буду носиться на коне сломя голову. Ведь как там кто-то когда-то ляпнул, и все этому верят мол, «какой же русский не любит быстрой езды». И знаете, я с этим полностью согласен. Только в моем понимании желательно любить эту скорость, сидя в мягком автомобильном кресле а, не отбивать свою задницу о жесткое седло. Хотя любителям садомазохизма рекомендую попробовать. Это райское наслаждение получше «Баунти» будет. Ладно, шутки в сторону. Вон Калья мне чего-то бурчит. Надо-бы послушать чего ему надо.
–Эй, доходяга. Ты там не уснул? А то еще свалишься под копыта и меня виноватым сделаешь.
–Не дождешься.
–Это хорошо. А то я подумал, что мало в тебя настойки влил.
–Что за она? На чем настояна? Что-то спиртного я в ней ни грамма не почувствовал.
–Так нет в ней ничего спиртного. Травы одни. Таким хилякам как ты бодрости добавляют. – Калья заулыбался, радуясь этой своей плоской шутке.
А вот это обидно. Нет. Честно. Обидно. Я сам, что ли себе такое тело выбирал? И еще. Хотелось-бы мне посмотреть на этого здоровяка окажись он на моем месте.
–Ай-ай-ай. Как смешно. Ты прямо юморист. – Я всем своим видом старался показать что меня, его слова о доходягах и хиляках ни грамма не задели. – Случайно в местном театре юмора и сатиры не подрабатываешь?
–Не-е. – Покачал он головой. – Для того чтобы шутить мне работать не надо.
–Да ты самородок.
–А то. – Гордо подбоченился мой спутник.
–То-то я смотрю, родители тебя таким славным имечком нарекли, которое сразу объясняет, с кем люди дело иметь будут. Кал он и есть кал. Даже добавить нечего. Все и так понятно.
–Не кал, а Калья.
Мой спутник хмуро сдвинул брови и стал зло сверлить меня своим взглядом. А вот только мне ни капельки не страшно. Знал-бы ты сколько раз в моей жизни меня такими взглядами пугать пытались – то сразу же отказался-бы от этой затеи. У меня на такое пугание стойкий иммунитет выработался. Мне на него плюнуть и растереть.
Все-таки странно человек устроен. А может это только меня в свое время кривобоко слепили, отчего у меня с мозгами непорядок? Или мой мозг еще со стрессом здешним не справился, а потому от происходящего просто завис как компьютер? Нет, кто-то помнится, но кто точно не помню, из ученых говорил, что все люди без исключения шизофреники. Я конечно так-бы смело не утверждал, но за прожитые годы всякого насмотрелся и с этим высказыванием скорее где-то даже согласен. Что касается меня? То нормальным я сам себя точно не назову.
Вот интересно, что должен был делать человек, которого несколько часов назад придушили, потом хрен его знает, в какой мир закинули, и в чужое тело впихнули, после этого чуть не прирезали, а теперь словно зайца по лесам полуживого гоняют? Сложный вопрос. Пожалуй, я-бы даже не взялся на него ответить, будь я при уме и твердой памяти, а не в теперешнем положении. Но скорее всего он бы точно не стал злить человека, от которого на данный момент зависит.
Видно точно моя программа где-то подвисла. Хотя какая программа? Какие мозги? Откуда им в бесплотном духе взяться коим я еще недавно под куполом храма парил? А что касаемо этого тела – так есть у него что-нибудь в голове, я имею в виду серое вещество, или нет, это тоже вопрос интересный. Ай да ладно. Что сделано и сказано того не вернешь. А то, что язык мой является моим самым страшным врагом и я так давно знал. Толку-то от этого знания. Один черт на неприятности постоянно нарываюсь.
Калья этот сам хорош. Напросился вначале, а теперь носом сопит. Быка на корриде из себя изображает, перед которым матадор выпендривается. О, теперь еще головой по сторонам крутить начал. Это он что убеждается, что свидетелей рядом не будет и некому будет на суде рассказать, как он меня зарезал? Веселая шутка. Только не смешная. По большому-то счету его обида на смертоубийство тянуть не должна. Хотя кто его знает, как у них тут, в этом мире все устроено.
Блин. Опять туплю. Каким-бы не был мир, а за оскорбления всегда плату требуют, и чихать при каком строе живешь, будь это феодализм, капитализм, или социализм. Правда, все эти строевые названия только для лохов. Ну, еще для дяденек с учеными степенями, которые с умным видом на этой теме бабло рубят. Мир всегда был устроен по воровскому закону. Внизу работяги суетятся. За ними понятное дело – пастухи и смотрящие приглядывают на радость барыгам, которые свои карманы под шумок народным золотишком набивают. А если чуть что не так и заволнуются работяги, то быков-боевиков на разборки подтягивают. Ну, а на верху этой цепочки понятное дело паханы, сидят и каждый над своей сферой влияния трясется, но при этом пытается, у соседа кусок пожирней откусить, свою силушку показывая. И как водится в таких случаях, при этом напрягая народ патриотизмом. Вот и весь сказ всем этим измам.
Можно конечно возмущаться и кричать что это не так. Пока внизу – да. А вот если удастся приподняться повыше, то всю честность как рукой снимет. Вот играя в стратегию на компьютере, много вы внимания уделяете юнитам? Кто-то может задаст вопрос, а при чем здесь это? А при том. Точно такая же психология у всех кто правит. За цифрами человеческие судьбы рассмотреть ой как не просто. Да и кто их рассматривать-то будет?
–Тысяча молний мне в задницу. – Прервал мои размышления мой спутник. – Быстро все-таки они на наш след вышли.
–А? Что? – Я уставился на Калью, лихорадочно соображая, о чем это он говорит.
–Не что, а кто? – Гаркнул он на меня. – Перебирай маслами юнец, пока нам хвост не прищемили. – И с этими словами он пришпорил своего мерина.
–Что? Опять? – Только и смог простонать я в ответ, цепляясь обеими руками за лошадиную гриву.
Вовремя вцепился. Конь рванул вперед, так что не держись я, так точно-бы из седла вылетел, а так, слава богу, удержался. Моя задница с новой силой начала знакомиться с седлом, что меня не сильно обрадовало. Вскоре к ней возвращая былые ощущения, подключились ноги и спина. Хоть-бы опять побыстрее в полуобморочное состояние впасть. В нем эти мучения легче переносились. Вот только время шло, а спасительное забытье возвращаться не спешило. Гадство.
Мы летели сквозь лес, и мне то и дело приходилось проявлять чудеса изворотливости, уклоняясь от ветвей деревьев. Напорись я, на какой сук – точно повис-бы на нем как бабочка на иголке. Перспектива подобного экстрима совсем не возбуждает. По своему характеру я совсем не адреналиновый наркоман. В моей жизни мне подобного счастья и даром не надо.
Я родился и можно сказать возмужал во времена социалистического атеизма. С детства мне все уши прожужжали, что бога нет. Но вот в чем странность. Бога нет, но как только пятая точка паленным завоняет, мы сразу о нем вспоминаем, и проситься у него начинаем. «Спаси, мол, Господи и сохрани». Откуда только что берется? Правда, когда беды уходят мы тут же о своей слабости напрочь забываем и твердо убеждены что сами с усами. До следующего раза разумеется. В этом я, как и все остальные – такой же. Вот и сейчас – болтаясь из стороны в сторону в седле и клацая зубами, прошу только об одном, чтобы побыстрее эта пытка закончилась.
–Успели. – Сквозь молитву долетел до меня голос Кальи. – Мы дома.
–Слава тебе Господи. – Посмотрел я на небо и, обернувшись назад, крикнул во все горло. – Хрен вам всем, а не комиссарское тело. – Правда, мне никто не ответил потому, как за спиной никого не было.
Оттого что позади меня никого нет, я не сильно расстроился, а вот то, что я увидел впереди, меня слегка поднапрягло.
–Что это за хрень? Это что – шутка такая? Где крепость, в которой мы укрыться должны?
Мы вылетели из леса на поляну, в центре которой стояла какая-то невзрачная хибара, окруженная невысоким каменным забором, с хилой калиткой посередине державшейся на своих ржавых петлях на честном слове.
–Так это и есть наша крепость. – Спрыгнув с коня и заводя его вовнутрь ограды, улыбнулся мне Калья. – Не бзди молодой господин. – Добавил он, бодрым голосом помогая мне слезть с лошади. – Здесь за оградой мы в полной безопасности и нам никто не страшен.
Нет. Я все конечно понимаю. Я парень простой – как валенок сибирский и где-то иногда людям даже на слово верю. Но назвать какую-то дряхлую хибару крепостью? Тут Калья явно перемудрил. Утверждать такое – это знаете ли считать что кругом одни идиоты. То есть я – идиот. Вот с этим я в корне не согласен. Я набрал в грудь воздуха, чтобы высказать все, что думаю по этому поводу, а так же о нем самом и плевать на последствия, но тут на поляну выехали давешние знакомые по храму. Не те, которые в храме были. Тех насколько мне не изменяет память, там насмерть укокошили. Но эта троица была их точным зеркальным отражением.
–Ну, все. – Выдохнул я, понимая, что что-либо уже говорить бесполезно. – Пипец подкрался незаметно. Сливайте воду господа.
Я смотрел на эту троицу как загипнотизированный. Так, наверное, кролик на удава пялиться. Стоит, дрожит зенки, выкатив, понимает, что ему сейчас секир башка делать будут, а убежать не может. Очень неприятное чувство. Но вместо того чтобы броситься рвать нас как Тузик грелку – эта троица одинаковых с лица проскакала мимо обогнув забор по дуге и скрылась в лесу на противоположной стороне поляны.
–Я же тебе сказал, что дома мы в полной безопасности. Даже стражам порядка сюда хода нет. – Положил мне свою тяжелую руку на плечо Калья. – Главное нос свой за калитку не высовывай пока – чтобы им некоторое время на глаза не попадаться. А там. Вот окрепнешь слегка. Ума наберешься. Так и в путешествия отправляться можно, коль желание такое появиться.
–Ага. – Мотнул я головой, все еще находясь в некоем подобии прострации.
Мозг опять засбоил и особо не желал приходить в норму. Мало мне убийц завернутых в пеленки и рыскающих по моему следу было – так на поляну стали выезжать еще какие-то люди. Причем много людей. Они рассыпались по всей поляне и чуть ли носом не рыли землю в поисках оставленных нами следов.
–О, пожаловали гости дорогие. Эти точно так просто мимо не пройдут. – Засмеялся, Калья и, взяв мою лошадь под уздцы, повел ее в конюшню, пристроенную к хибаре. – Скоро такой концерт закатят, залюбуешься.
Вот чего он здесь смешного нашел? Нас ведь обложили со всех сторон эти волки позорные. И вообще – это что получается? Я в прошлой жизни от стражей порядка бегал, и ловили меня все кому ни лень и в новой в такое же дерьмо вляпался? Это что у меня – карма такая? Твою дугу об коромысло. Кудрить-пердить твою тещу – гыргыр-мыргыр комсомол тому, кто мне ее навешал.
