скачать книгу бесплатно
– Подобный уровневый фольклор до меня не доходит. Может, пройдемся? – Я показал ей в сторону выхода. – Сегодня вам не нужно к подруге? – осознавая свою радость встречи с ней, аккуратно поинтересовался, когда мы уже вышли.
– Нет. Но боюсь спросить, не меня ли вы ждали?
– Люблю гулять в это время, а у вас удобный график.
– А вы не очень заботитесь о работниках. Слышала, в такое время можете проводить встречи, – уже недовольно продолжила София. Я ошибся, решив, что у нее хорошее настроение.
– Значит, вы одна их тех, кто не читает допсоглашение, в котором вы бы увидели, что за это вы можете взять выходной или воспользоваться свободным графиком на следующий день, – я пытался смягчить разговор, но не успел придумать ничего подходящего.
– Вы всегда такой? – она вдруг рассмеялась.
– Каким мне быть, когда речь о работе? – про себя я тоже улыбнулся. Мы остановились у перехода. – Вы сами сказали- я на своем месте.
–То есть ваш секрет в том, что вы умеете думать?
Все же она говорила с издевкой.
Я подыграл ей:
– Сейчас модно говорить «Суперсила».
– Да, это тоже вам подходит, – она внимательно посмотрела на меня. Свет фар мимо проезжавших машин выделял ее лицо из темноты. Я тоже присмотрелся к ней. Почему мне так хотелось запечатлеть в памяти каждую ее клетку? Каждый волосок и брошенный на меня взгляд?
– Мы можем пойти сюда? – я показал ей на тротуар, поняв, что перейти дорогу, освещенную множеством ярких фар, которые будут направлены прямо на меня, я не смогу.
– Вы не считаете, что были резки тем утром? Вы сразу решаете, что все делают ошибки или неправы, – в знак согласия она повернула.
– Я часто сталкиваюсь с этим и вам ответил как обычно, но тут же пожалел. Вы не входите в число подобных, да и мне понравилась ваша идея.
– Не думала, что вы можете признать свою ошибку, – теперь я слышал искреннюю улыбку.
– Не признают только глупцы. Человек называется человеком, а значит должен быть достоин этого имени, понимать свои ошибки, принимать и становится лучше в течение всей жизни.
– Да, слышала такое. Получается, вы со всеми сотрудниками можете быть таким, понимаете это, но не хотите?
– На этот случай у меня есть Макс.
– Да, он внимательнее относится к людям.
– Быть слишком лояльным для руководителя тоже плохо.
– А на этот случай есть вы, да?
Теперь я улыбнулся ей.
– Большинство людей, хотели бы, чтобы к ним относились так же, как они.
Я подумал и ответил:
– Но к этому большинству мы уже и так относимся: говорим «на вы» с незнакомыми людьми, уважительно, даже стараемся понравиться. В азиатских странах преклоняют голову и ждут этого в ответ.
– А вы? К какому числу людей относите себя?
– Я очень хотел бы, чтобы ко мне относились как к большинству. – Я остановился.
–Но по вам этого не скажешь.
Она так легко разговаривала со мной, вот чего мне так не хватало! Макс легко переключался с друга и партнера на врача. Она же видела меня другим. Я забывал о своей болезни, я в параллельной вселенной, в ее вселенной.
Задумавшись, я не заметил, как опять промолчал.
– И знаете, что? – она воспользовалась нашей встречей: – Как научный сотрудник лаборатории, я не обязана думать сколько стоит очистка или другое пользование ресурсами, которые нам предоставили для работы. Иногда от этого зависит результат! Если бы мы все считали рубли, то наука застряла бы у вас между числами! Я ведущий инженер, а не ваш бухгалтер! И если по проекту мне нужно десять раз запустить адронный коллайдер, я запущу его и буду использовать, сколько бы вы не пытались сэкономить!
– Назовите еще меня бюрократом, – на ее крик я ответил тихо-тихо, представляя, во сколько бы нам обошлось использование коллайдера. Она бы нас разорила.
Как же мило наблюдать за ее лицом, напряжено отражающим каждое слово, нахмуренные брови иногда оседали на место, но как только она продолжает речь, они снова воображали весь ее образ красками. А еще она махали руками, как снегурочка, что пела детям песни. И почему во мне все ликовало?!
Она выдала все это на одной дыхании, теперь стояла, успокаивала его.
– Вы смеетесь надо мной?
– София вы абсолютно правы, вы не обязаны считать, сколько стоит каждый ваш шаг и сколько у нас филиалов и партнеров, и где они. Я готов извиниться. Вы сами удивились, что я признал свою ошибку, но теперь нападаете на меня. София? —я не понимал, что чувствую: тепло разливалось до самых краев, а ее голос успокаивал меня, я окунался в него, забывался рядом с ней.
– А, все мужчины одинаковые.
Этот полушепот было отчетливо слышно. Я сделал шаг к ней.
– Простите?
– Сейчас вы другой, – она снова замахала руками. – Я вспомнила вас за столом на совещании, там вы вели себя как будто каждый винтик, каждый человек принадлежит вам! Потом вы подвезли меня, как будто мой знакомый. Но вы лгун, сегодня тоже ждали меня, специально? Теперь прогуливаетесь со мной, перескакивая с руководителя.
Кажется, я поспешил двигаться ей навстречу.
– Вам не нравится, кто я? Я этого не скрывал!
– Мне не нравится, что я думаю о вас. Я живу в том доме, – она показала на высокое здание, через дорогу, – вы не пойдёте? – она обратила внимание на зеленый свет светофора, который начал пищать.
–Давайте здесь простимся, – во мне боролось желание пойти дальше с ней и страх перед тем, что люди создали и сейчас пользуются, как ни в чем не бывало. Мне казалось, если я сделаю шаг, то окажусь прямо под обжигающим солнцем тысячи ярких фар.
– Извините, тяжелый день, – она смягчилась и виновато развела руками.
– Ничего, София. Я понял, – с огорчением ответил я.
Ветер трепетал сухой листок, задетый моим ботинком. Я скинул его как футбольный мяч.
– Тогда можно вопрос? – ей пришлось сделать шаг ко мне, пропуская пешеходов.
Теперь вокруг была лишь тишина. Я поднял голову и тихо ответил:
–Можно.
– На встрече вы не представились. Сейчас мне неудобно спрашивать спустя время, но как ваше имя?
– Вы не знаете, как меня зовут?! – удивился я.
– Может и должна, но… Вот вы опять ведете себя так!
– Эд. Можете называть меня Эд, – я поспешил ответить и старался говорить серьезно, меня позабавило, с каким тоном она разразилась.
– Очень приятно, Эд! – София смотрела на меня еще около минуты и тоже вдруг стала тихой. Она бы еще успела перейти дорогу, а я был рад, что мигание светофора может притормозил наше расставание. Только-только все снова потеплело. Мне бы хотелось смотреть на нее, постараться запечатлеть ее маленькие плечи, руки, лицо, четкие губы. Мне бы подойти ближе, насколько это можно для двух взрослых людей и запомнить ее глаза.
Нет-нет.
Я не должен был быть здесь, если не способен нормально проводить девушку. Мне не нужно было встречать ее сегодня. С моей стороны это была глупость!
–До свидания, София, – я пересилил себя и развернулся, чтобы скорее забыть ее мягкие черты лица, смеющиеся глаза и приятный голос.
Глава 3
Несколько дней я пытался занять себя работой. Как только я заканчивал одно дело, но еще не приступал к другому, врезались мысли о ней. Стоило уточнить, что она думает обо мне – ей не понравилось, что я начальник ее начальника? Или как я разговаривал с сотрудниками? Не может же быть, что ей неприятно мое внимание к ней? Воспоминания о последней встрече говорят обратное. Ни об одной женщине я не думал больше двух суток. Может, потому что я так и не понял ее – она готова была не очень хорошо отзываться обо мне, но я уверен, что притягивал ее так же, как она меня. Вот так я и не заметил, как остался на первом этаже и снова столкнулся с ней.
Ее движения повторял молодой человек, которого я застал прошлый раз еще в лаборатории. Я видел, как он догнал ее и резко забрал пальто из рук, но это Софию не остановило. Она только обернулась и еще быстрее направилась к выходу. Мужчина же кинул пальто на пол и поспешил за ней. Теперь я мог разглядеть Софию, пока она приближалась ко мне. Но мне это не понравилось. Разобрав испуг на лице, я уже перемешивал картинки в голове. Сделав несколько шагов и оказавшись наравне с ней, я взял ее за руки, накинул пиджак и отвел в машину. Она не была против, раз взглянула на меня и опустила голову. Мне нужно вернуться за ее верхней одеждой, что я сделал. Сев за руль, я кинул пальто на заднее сиденье и молча поехал вперед. Не знал куда ее отвезти, поэтому выбрал знакомый нам обоим маршрут. Я боялся посмотреть на женщину, так волнующую меня, понимая, что этого она не хотела, но заметив, что София не пристегнулась, потянулся в ее сторону. Мы как раз стояли на светофоре, поэтому я отстегнул свой ремень и хотел обезопасить ее, но моего движения она испугалась и только теперь посмотрела прямо на меня, и я вспомнил, как чувствовал себя два года назад… Я отступил. Надеюсь, ей легче от того, что она не видит мои глаза.
– Пожалуйста, ремень! – только это я смог тихо сказать и продолжил вести машину.
Я понимал, что-то случилось, и не должен спрашивать, но она должна рассказать.
Нельзя оставлять ее одну, поэтому я развернул машину. Всю дорогу она молчала, я гадал, что она чувствует: страх, боль, стыд? А что должен чувствовать я?
Стоило позвонить домработнице, женское общество не помешало бы сейчас, хотя она не тот человек, кто может помочь успокоиться.
Когда случается неприятность или беда, невозможно, чтобы каждый принял это одинаково. Один из нас открывается, выдавая эмоции здесь и сейчас и ему можно посочувствовать и помочь, другой же, становясь зрителем этой сцены, решает, что не имеет права пугать своими эмоциями и оставляет их только для себя. А они, как и впечатления прячутся ото всех глубоко, так как не сейчас их время. Но когда оно придет, лекарство будет слишком горьким. На сцене останутся только голые чувства.
Я понимал себя и знал, что отношусь ко второму типу, поэтому надеялся, что София скоро расскажет все и успокоится. Когда мы приехали ко мне, я отвел ее кухню и налил стакан воды ей и себе. Повсюду был полумрак, лишь несколько точек на полу подсвечивали комнату. Огонь плиты поддерживал это свечение, чай не был готов. Она просто следовала моим просьбам: пройти, сесть, подождать, выпить воды. На кухне светлее, чем в других комнатах, думаю, нам обоим было комфортно. Когда я сел напротив, она смотрела мимо меня. У нее немного испачкано лицо, значит, в машине она плакала. На губах еле виднелась помада, но до сих она пыталась ее стереть. Нужно взять ее за руку, и толкнуть в пропасть, но можно ли? Я вспомнил, как ей было любопытно прошлый раз, когда она хотела спросить, почему я в темных очках и решил упасть в пропасть первым:
– У меня отсутствует вещество, защищающее от воздействия солнечного света, поэтому я вынужден так жить, – при этом я встал, чтобы сделать нам чай, мне казалось, это хорошей идеей. Минуту она молчала. Я ждал, когда она раскроется.
– То есть, ты как Скотт из “Людей икс”? – она слегка улыбнулась, а я немного удивился. Добавив ей мяту, я поставил перед ней кружку с чаем и сел напротив. Она приходила в себя.
– Никогда не задумывался о таком сравнении, это интересно, но из меня не исходит луч света, – я дал ей время выпить чай. – Но ты должна мне рассказать, что случилось. Об остальном ты можешь больше не беспокоиться.
– Что это значит? – на ее лице снова появился испуг, но другой.
– Скажи, когда это началось?
Повернув голову, интересуясь тем, что вокруг нее, она неуверенно проговорила:
– Как только я начала работать здесь, он говорил, что, если я соглашусь, то…– она достала из кармана какие-то леденцы, взяв один себе, второй протянула мне – … буду работать с тем проектом, каким мне интересно за достойную зарплату, да и быстрое повышение если захочу…
Я встал, так как не мог это слушать. С таким я еще не сталкивался, и мне хотелось, чтобы с ней случалось подобное, да и не с кем другим. Неужели это в моей компании?
Леденцы напоминали чабрец или душицу, а София продолжала, она была сильнее, чем я думал:
– Потом он отстал, иногда приходил, но только смотрел или общался с моим начальником. Но пару недель назад он пришел ко мне домой и требовал большего от меня! Я не знаю почему, но к счастью, он в тот вечер ушел, кажется, ему позвонили. А сегодня я еле отбилась от него, он кричал, что я не смогу больше работать здесь, он представить так, будто это я… Он знал, что я часто задерживаюсь!
– Я рад, что ты поделилась со мной, – пытаясь правильно среагировать и, проглатывая все, что хотел бы сказать вслух, я вернулся к ней, – как я уже сказал, не беспокойся ни о чем, особенно о работе. Он тебе что-нибудь сделал?
– Нет, – она осматривалась. – Это твой дом?
– Да. Немного мест, куда я мог бы поехать. Стоило рассказать мне раньше!
– Наверное, большой. Ты живешь здесь один?
– Да. Стоило поделиться с кем-нибудь. Наверняка у тебя есть подруги?
– В нашем отделе я новенькая, к тому же я женщина, мне бы никто не поверил.
Она встала.
– Но я поверил! Я видел, как он смотрел на тебя!
– Вот именно! На словах и ты бы засомневался! Где у тебя…А то, что ты сказал, это правда?? – она вытерла щеки, будто на них снова были слезы.
–Правда. На втором этаже есть ванная, где ты можешь включить свет и привести себя в порядок. Потом я отвезу тебя домой.
Хотелось, чтобы она чувствовала себя в безопасности.
–Неужели. Как же ты так живешь?
Я надеялся, что это риторический вопрос и ничего не ответил.
С ней приходится продумывать каждый шаг. Я показал ей куда идти.
Стоя у двери в комнату, я понимал, что на это время это ее личное пространство, и я не должен входить.
– Там все необходимое… должно быть. Если что-то нужно – скажи! – я понял, что она вошла, потому что в комнате зажегся яркий свет. Почему все сразу бросаются в поисках выключателя и щелкают им?! Видимо это привычки людей. Все-таки чувство самосохранения у меня работает, я, оставаясь за дверью, мог выдохнуть. – Я прикрою дверь!
–Извини! – она подошла к двери с той стороны. А понял я это по тени на полу. В щель между дверью и полом необычно сочился яркий свет тонкой полосой и, видимо, когда она шевелилась, на полу играли фигуры. – Я машинально! Ты в порядке? Хорошо, что ты остался там. Кстати, этому есть название – «идиосинкразия».
Она не видела моей улыбки.
–Я буду внизу.
Я спустился и сел в гостиной. Обычно в это время я беру машину и катаюсь по темным улицам и думаю. Но сейчас слишком много мыслей в голове. Надо чем-то занять себя. Можно что-нибудь приготовить, к тому же София захочет поесть. Интересно, что она любит? Первой мне попалась фунчоза, поэтому я приготовил салат, в надежде, что ей тоже понравится. Времени научиться готовить у меня было предостаточно. Должно понравиться.
Заканчивался дождь, фары выделили что-то впереди, я остановил машину, передо мной оказалась София, но почему-то у нее были длинные волосы, она стояла посреди дороги и улыбалась. Я слышал ее смех, она что-то рассказывала. Мне захотелось открыть глаза, казалось, что все неправда. Проснувшись, стало понятно, что свет тонкой струйкой расползался по потолку со стороны кухни. Хоть и гостиная, где я уснул, была большая, свет я почувствовал, как на себе. София сидела за столом, спиной ко мне. Напротив нее, как обычно, серьезный Макс слушал ее. Он внезапно встал и погасил основное освещение. Она обернулась.
Я стоял и смотрел, и мне казалось все это необычно. Может это связано со сном или сон с тем, что у меня дома, но где грань я не находил сейчас. Голова была тяжелой. Бывает, чувствуешь обстановку и это не настроение окружающих тебя людей. Как в замедленной съемке смотришь на все и замечаешь, что за улыбкой скрывается не улыбка, а грусть или страх. Что за внимательностью – всего лишь сосредоточенность или погружение в свои мысли. Что комната наполнена людьми, но все они далеко друг от друга. А я чувствую себя так, будто я красная тряпка матадора, которую хочет заполучить и матадор и бык. Но кто управляет всей картиной? Надеюсь, я сплю и это я. Я присел на диван, ко мне подошел Макс.
