скачать книгу бесплатно
– Это верно, – согласился Вер. – Мой сын – директор нашей местной торговой корпорации и часто бывает в командировках по ту сторону границы. И вот он докладывает о том, что сейчас ни одно наше торговое судно не совершает перелёт через космическое пространство Анты без сопровождения их военных!
– А какова причина? – спросил Клодий Альбин, член нашего Совета.
– Официально анты озвучивают в качестве неё опасность со стороны арконских формирований.
– А она реально есть? – уточнил Постум.
– К сожалению, военные в последнее время докладывают об активизации их полётов, хотя и не в непосредственной близости от границ. Так что доказать неправомерность их заявлений достаточно трудно.
– Весьма надуманный повод, как мне кажется, – заявил Альбин. С ним согласились Постум, Лициниан и Марк Лициний. Пятый участник встречи, Марк Поллион, со скепсисом взирал на коллег. – Мне думается, они банально ищут повод для провокаций, проверяют наше терпение.
– Позволю себе не согласиться с вами, друзья, – сказал, наконец, Поллион. – У меня есть сведения, что арконцы всё же беспокоят наши отдалённые границы.
– Возможно! Но не настолько же серьёзно, чтобы наши ВКС не могли с ними справиться? – возразил Постум.
– Да, но если к ним де-факто присоединились или помогают анты, дело приобретает совсем иной оборот, – в запале проговорил Поллион.
– Пока что этого не наблюдается, – уверенно ответил Вер.
– А какова в целом социальная обстановка на вашей планете, уважаемый префект? – спросил я.
Префект отстранённо пожал плечами.
– Да такая же, как везде. Очевидно, не сравнима с таковой здесь, на АП, но и сказать, что у нас какой-то отличный от вашего социум, я тоже не могу. Тот же язык, те же манеры, те же камни преткновения, что и везде, разумеется, с оглядкой на наше приграничное положение. Если говорить лаконично, ты мы движемся параллельно диктуемой идеологической линии.
– Вер, какой процент антов среди населения Гордианы? – спросил Марк Лициний.
Префект снисходительно улыбнулся:
– Не настолько высокий, чтобы supra Ordinem Hominis[2 - Над Порядком Человека] нависла угроза.
Я хотел было уцепиться за слова о приграничном положении и параллельном движении, но, перебитый Лицинием, потерял мысль, и когда патриции продолжили дискутировать на тему вмешательства антов в дела людей, снова погрузился в воспоминания о вечере. И опять был грубо возвращён в реальность необходимостью участия в беседе.
– Константин, да что с тобой? – возмущённо проговорил Лициниан. – Хватит витать в облаках!
– Ммм, прости, Советник! Просто я встретил сегодня девушку и, кажется, влюбился… – сказал я.
Лициниан мгновенно поменялся в лице: глаза его засияли, а улыбка расползлась от уха до уха. Прочие гости, каждый по-своему, столь же добродушно отреагировали на моё признание.
– Что ж, только это тебя извиняет, юный Аврелий! Но, позволь, когда ты успел?.. – начал было мой покровитель.
– По завершении дел в Академии, Советник, не раньше! У меня образовалось окно, и я… им воспользовался, – самодовольно сказал я.
Лициниан лихо выскочил из своего кресла с пустым бокалом в руке, подошёл ко мне и, склонившись прям над ухом, с неотделимой примесью сарказма назидательно проговорил:
– За твою ответственность я тебя, конечно, хвалю, но променять женщину на пятерых стариков мог только исключительный болван, Константин. Этому я тебя не учил, – и похлопал меня по плечу. С этим человеком никогда не знаешь, когда получишь похвалу, а когда – по шапке. – Мартина, драгоценность наша, принеси нам ещё хереса!
– Расскажи нам о ней, – предложил мне Поллион.
В свете общего настроя беседы я решил умолчать о её антских корнях и передал общие впечатления от знакомства. Слова о её специальности произвели на присутствующих сильный эффект.
– Она, должно быть, очень умна, Константин, познакомь нас с ней, – сказал Марк Лициний.
– А что! Приобщим её к работе нашего Совета, нам такие люди нужны, – вторил ему Постум.
– Будет вам, любезные мужи, я сам толком не успел её узнать, ещё даже не назначил время второго свидания, – мне захотелось сменить тему, и это почувствовал Лициниан, в сопровождении своей супруги Мартины Лицинии вернувшийся в атрий.
– Ладно, успехов тебе с Юлией, Константин, нам же следует поговорить о делах наших насущных, – сказал он, подавая гостям обновлённые бокалы. – Надеюсь, ты не хвастался приёмом у Августа? – с подозрением посмотрев на меня, спросил он.
– Нет, что ты, конечно, нет! – я активно замотал головой.
– Точно? – сощурив глаза, уточнил Лициниан.
– Совершенно исключено, – я категорично перерезал воздух ладонью.
– Ну смотри мне, Константин! – кажется, поверил. – Итак, волей случая сегодняшняя встреча перенесена на завтра, а её повестка сменила тон, и у нас появилась возможность к ней подготовиться. Какие вопросы мне нужно осветить?
– В котором часу приём? – спросил Альбин.
– В 10.00.
– Значит, необходимо подготовить твою речь здесь и сейчас. Почему всегда так происходит?.. Кто ещё будет на приёме? – спросил Постум.
– Если бы она состоялась сегодня, у нас вообще не было бы возможности подготовиться. Присутствовать, вероятно, будут представители Вооружённых сил и Комитета Внутренних Дел, может, от экономики кто-то, – ответил Лициниан. – По персоналиям – не готов сказать.
– Тогда я считаю, что нужно, – начал Постум: – во-первых, предложить принять профилактические меры в отношении всех групп населения с целью ликвидации недопонимания истинной геополитической обстановки; во-вторых, внести ясность в позицию руководства Государства для наиболее прогрессивных групп населения; в-третьих, ввести чёткое дозирование информации для маргинальных областей Государства. Возможно, эти меры будут поддержаны Комитетом Внутренних Дел, и тогда нам удастся оградить Отечество от внутренних потрясений.
– Если на наше мнение не наложат руку Товарищи Августа, – заметил Альбин. Тогда я ни сном ни духом не ведал о реальном могуществе упомянутых персон.
– Ещё есть предложения? Может, префект Гордианы, пользуясь случаем, выскажет своё мнение? – спросил Лициниан, предвещая этим наступление самой познавательной, но и самой утомительной части вечера.
– Я бы сперва хотел подышать свежим воздухом, друзья, – вежливо сказал Вер. – Если позволите.
Он поднялся и направился к террасе, я резко подскочил вслед за ним. Когда мы, будто невзначай, оказались вдвоём под мутным столичным небом, я спросил, словно бы украдкой:
– Уважаемый Вер, а много ли антов было на службе правительства Гордианы?
Смакуя во рту глоток хереса и раскачиваясь с пяток на носки, префект задумался.
– На службе – нет, а вообще после Смуты они мигрировали к нам в довольно большом количестве. У тебя какой-то определённый интерес? – он внимательно посмотрел на меня.
Я, скрывая нетерпение:
– Да. Возможно, некий Винитарий Флавий, учёный-эмигрант, трудился в те времена, не припомнишь ли ты такого?
– Ох-хо-хо, ну уж поимённо-то я их точно не знаю. Хотя…, – он перестал раскачиваться и покачивая указательным пальцем, а вместе с ним и стаканом. – Кажется, был один ант Флавий, который разработал струнный передатчик. Не имею понятия, что это, но за свою работу он заслужил овацию[3 - В Древнем Риме «овация» – малый триумф. В данном случае, публичное признание Государством и обществом заслуг гражданина.] – это, знаешь ли, дорогого стоит. Но я не думал, что он ант, всю жизнь был уверен в его «человечности».
– У меня недавно появились сведения об обратном, – деликатно заметил я.
– Понятно. И твой интерес продиктован?..
Я, в задумчивости засмотревшийся в сумрак столичного вечера, не сразу понял, что у реплики нет концовки, спохватившись, ответил:
– Пфф, эээ, просто спор. С коллегой разошлись во мнениях.
– Надеюсь, ты выиграл, юный Аврелий, – сказал, с некими прищуром взирая на меня, Вер и развернулся к выходу. – Но время вернуться.
Я, подождав ещё полминуты, последовал в дом.
А в доме дебаты, кажется, так и не стихали. Было выслушано мнение Префекта, на мнение Префекта были выдвинуты контраргументы, контраргументы породили новые прения, но, в конце концов, были сформулированы тезисы, в основе которых лежала забота о порядке внутри нашей Родины. Сколько себя помню, память о Большой Смуте всегда страшным призраком жила в нашем обществе и всякий раз нависала над психикой любого здорового гражданина в тяжёлые для Государства времена. Что говорить, если в те роковые моменты многие общественные и культурные устои пошатнулись, а люди вдруг ясно осознали, что нацелить оружие брату на брата и сыну на отца, оказывается, не требует каких-либо навыков, а из генной памяти Человека невозможно стереть даже то отвратительное и грязное, что было невостребованным целое тысячелетие. Даже Лициниан и его соратники крайне неохотно вспоминают то событие, скорее, сделав вид, что они о нём забыли, нежели так было на самом деле.
…Провожая гостей, Лициниан всё ещё продолжал живо дискутировать с коллегами, но когда все были готовы к выходу, он по очереди с каждым попрощался, на мне же немного задержался:
– В 9.00 у меня, как штык, Константин! Подумай сегодня о том, как будешь себя ставить завтра, сформируй свою идейную линию, а завтра мне её выскажешь.
– Слушаюсь, Советник!
4.
Крепкий кофе не помог. Холодный душ взбодрил только на время пребывания в самом душе. С трудом сдерживая зевоту и беспрерывно возвращая себя из дрёмы, в которую неумолимо скатывался, я стоял перед парадной своего дома, подпирая стену. Спешившие на работу соседи, выходя на улицу, кидали на меня сочувственные взгляды, я едва слышно отвечал на их приветствия.
Раздался сигнал гудка – по счастью, направляясь вчера домой, мне удалось уговорить Лициниана прислать за мной машину, иначе меня бы ждал провал – добирайся я сам – наверняка бы опоздал. Давненько я так мало спал. Поначалу, придя домой, я сомневался, стоит ли писать Юлии в поздний час, но потом решил написать какую-нибудь около-романтическую ерунду про вечер, который сделало удивительным и незабываемым знакомство с ней. Её ответ спустя некоторое время томительного ожидания меня несказанно обрадовал, в итоге, переписка затянулась почти что до самого утра и, как следствие, теперь я засыпаю стоя в малодостойном меня положении.
Я осмотрелся в поисках машины, сбежал по ступенькам к проезжей части и залез в аэрокар.
– Салют, Архелай, – поздоровался я с водителем.
– Привет!
Посмотрев на меня, Архелай покопался в чём-то у себя на сиденьях и протянул мне таблетку.
– Держи, Константин, а то заснёшь – Советник тебе по заднице даст.
– О, Архелай, благослови тебя Мать-Фортуна! – я положил таблетку в рот и откинул голову на подголовник. Движение аэро-машины совсем не чувствовалось – Надолго взбодрит?
– Часа на два-три. Мало спал?
– Катастрофически, – вымолвил я. – Но повод был прекрасным.
– Это главное, Константин, всё остальное – чепуха, – водитель меня, очевидно, понял. Как в случае с таблеткой, так и сейчас с этим суждением, я поразился житейской мудрости людей этого круга.
Через несколько минут я как будто почувствовал прилив бодрости и принялся выстраивать в порядок свои бренные мысли.
В 8.56 мы стояли у Дома Лициниев, в 9.01 Советник залезал в машину. Думается, выглядел я прилично – ни одного упрёка или комментария не было произнесено. Аж непривычно как-то.
Сначала Лициниан дал распоряжение водителю отвезти пакет по требуемому адресу, потом обратился ко мне:
– Ты готов?
– Не представляю, к чему мне быть готовым, но, как ты говорил, Советник, я выстроил порядок мыслей.
– Хорошо. Сегодня ты окажешься в окружении большого количества чиновников высочайшего ранга, поэтому держи себя строго. Не останавливай надолго на ком-либо взгляд, не лезь со своим мнением, покуда его не спрашивают…
– И не торопись с ответом, я помню, Советник, – закончил за него я.
– Правильно. В общем, от тебя сегодня никто ничего не ждёт, считай, это боевым крещением в мире политики. Изучай манеры высоких персон: стиль ведения разговора, поведение умение держать себя – в общем, извлеки максимум из события, которое является для тебя очень важным на данном этапе твоей карьеры. Но всё же будь готов к ответу на любой неожиданный вопрос, иначе зачем ты там присутствуешь?
– Хорошо, я…
– Нет, Константин, не хорошо, а будь готов и не ляпни какой-нибудь околесицы, – тяжело на меня смотря, проговорил мой спутник. – Внушаешь ты мне сомнение, если честно.
– Спасибо за веру в меня, Советник, – что ж, мой редкий сарказм, сплетённый с наглостью, мне до сих пор прощался. Наверное, тогда Лициниан делал скидку на мой возраст и понимал, что обидеть его своей манерой разговора я, естественно, не хотел.
Далее, до самого Дворца Августа мы ехали молча: Лициниан читал какие-то бумаги, а я разглядывал проносившееся мимо пейзажи Великого Города.
…Пройдя специальную проверку личной охраны главы государства, мы оказались в одном из рабочих кабинетов Августа. За слегка тонированным (и, надо думать, бронированным) стеклом открывался прекрасный вид на Парк Веспасиана – некогда хаотично застроенную коммерческими и увеселительными постройками территорию, но три столетия назад отданную Августом Веспасианом природе и заботливо огороженную от человека и технологий. Внутри у двери нас встретил куропалат[4 - Римская и византийская должность смотрителя императорского дворца, в данном случае соответствует чиновнику из аппарата управления делами Августа.], быстро оценивший наш внешний вид и, спустя секунды осмотра, безмолвно указавший на наши места за столом. Судя по количеству свободных стульев за полукруглым столом, мы пришли одними из последних.
– Avete, Spectabiles viri[5 - Здравствуйте, Почтенные мужи (лат.). Обязательное обращение к высшим чиновникам.], – поздоровался за нас обоих Лициниан. В ответ ему все кивнули головой, как и полагается по этикету.
– Воды выпьешь? – спросил меня Советник.
Я, было, отрицательно покачал головой, но потом, услышав звук набираемой воды, понял, что у меня пересыхает в горле и всё-таки подошёл набрать стаканчик.
– Да не волнуйся ты так! – приглушённо проговорил Лициниан, заметив моё волнение. – Возьми себя в руки.
Я отстранённо кивнул и пошёл к своему месту. Вошли ещё два человека, спешно заняв оставшиеся места, а затем и куропалат объявил:
– Август, Почтенные!
Все встали, невольно направив взоры на дверь. Как сейчас помню: ноги мои были ватными, руки ежесекундно пытались за что-то уцепиться. Почему я так волновался?
Хотя взгляд и был устремлён на дверь, но всё равно Август появился, будто призрак, внезапно. Скорым шагом он, подняв ладонь на уровень лица в знак приветствия, подошёл к своему креслу, за ним словно скользили его Товарищи – два сухощавых, надменных анта с желтоватыми, то ли от беспрестанной кабинетной работы, то ли от их природы, лицами. Одежды их, представлявшие собой длиннополые пурпурные сюртуки с вышитыми на рукавах и спине золотыми нитками орнаментами, были великолепны. Август был одет проще – классический костюм с пурпурными лацканами и золотым значком орла на груди.
Быстро осмотрев присутствующих, Август сел. Один из Товарищей стал рядом, выкладывая из папки документы на стол, другой в это время набирал воду, исподволь разглядывая чиновников. Мне ещё тогда показалось это довольно подлым поступком. И, как потом выяснилось, это было в порядке вещей для этих «людей».
– Август Доминик! – медленно скрипучим, высокомерным голосом объявил стоявший рядом Товарищ. – Здесь собрались чиновники согласно списку с целью внести ясность в вопросе о государственном положении.
Тит Флавий Аврелиан Доминик – третий представитель династии Флавиев, взявшей в свои руки (хотя политкорректнее было бы сказать «взваливший на свои плечи ношу») государственную власть. Если в общих чертах, то он продолжал политику деда и отца, больше опираясь, правда, на идеи первого, хотя и ввёл некоторые новшества. Он несколькими довольно ловкими законодательными мерами сумел свести к минимуму экономические последствия Большой Смуты и ужесточить контроль за силовыми структурами, но вместе с тем, не смог избежать некоторых опасных социальных сдвигов. Ибо к моменту своего восхождения к вершине власти государственный аппарат уже был полон антов, тянувших свои руки ко всем доступным рычагам управления, и остановить этот процесс он, видимо, не мог. Или не пытался – никто не знает. При этом мало кто мог отследить, в какой именно момент произошла антизация Государства и как теперь с этим бороться. В итоге, Доминику выпала доля, непреклонно тянувшая своим грузом его политическую карьеру в пучину общественного недовольства, и сейчас он хмуро изучал список приглашённых, переданный ему Товарищем, и, глядя исподлобья, сверял его с фактическим наличием указанных людей.
Спустя минуту тишины Август отложил лист, сложил руки в замок и в ожидании посмотрел на чиновников.
– Докладывает Магистр[6 - В данном случае, под словом «магистр» подразумевается высшая военная должность, соответствующая министру обороны.] Вооружённых Сил Гай Теренций Север, – объявил Товарищ.
Поджарый и седовласый Север, не мешкая, встал и бодрым шагом подошёл к интерактивной доске, на которой было сформировано трёхмерное изображение окраинного участка Государства.
– Август Доминик, Почтенные мужи, – обратился Север. – Подробную обстановку на границах я изложил не далее как вчера на заседании Совета Безопасности и, дабы не повторяться, лишь в общих чертах обрисую ситуацию.
Магистр стал вполоборота и чёткими движениями ладони стал управлять галактической картой, прочерчивая линии и градиентные стрелки.
