скачать книгу бесплатно
Олень в галстуке. Часть первая
Стас Арт
Молодой человек или мальчик неизвестного возраста отправляется в невероятное, нет, не в невероятное… в сумасбродное путешествие, ибо ум сбрести то и дело собирается, пока спутница всё время улыбается, птица издевается, олень переодевается и всюду всё меняется.
Олень в галстуке
Часть первая
Стас Арт
© Стас Арт, 2022
ISBN 978-5-0059-0730-1 (т. 1)
ISBN 978-5-0059-0731-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
У меня всегда как-то многое не получалось, а если что и получалось, то вскоре получаться переставало, потому что я продолжал настойчиво убеждать себя в том, что оно не получается, а оно, получается, особо не собиралось доказывать мне, что это не так.
Я мог бы рассказать историю про с десяток или того больше различных миров, в каждом из которых познакомился с неповторимыми мастерами, правда сами они себя так никогда не называли, но нужно же как-то их назвать. Однако, в этой книге речь пойдет об одном из самых причудливых моих путешествий, которое наверняка сможет перевернуть сознание и человеку, и обезьяне, и цапле – даже если последняя уже висит вверх ногой (одной).
Сейчас я хоть и сказал бы, что всё и все есмь одна веселая, озорная песочница, но в то время ум мой напоминал мягкую игрушку, которую терзали в разные стороны различные непонятности, а то и вовсе – йо-йо. То, что происходило со мной, а главное – как, определенно не вписывается ни в одну из известных историй, и, скорее всего, ни в одну из еще неизвестных.
КОНТРАБАНДА
Никогда еще не было такой подставы, чтобы во сне первым, что я осознал, было ментоловое дуновение в мое лицо. Точнее, это был буквально мятный леденящий шквал:
– Ха-а-а-а, – усиленно выдыхал на меня олень.
– И тебе привет, – жалобно сказал я, приходя в себя. – Можно как-то впредь вот без этого?
– Неужели ты не замечаешь? – объяснял Алик, мое дыхание усиливает уровень твоей осознанности во сне, соответственно и твою способность управлять сном.
– Но я что-то не припоминаю, чтобы в снах часто чем-то управлял, – жаловался я.
– Это потому что сейчас у тебя скорее мастер-классы, чем классы мастера, – заявил он.
– Чего-чего?
– Ха-а-а-а, – сразил меня он снова ментоловым шквалом.
– А, ты имеешь в виду, что я пока типа скорее в автошколе, нежели в свободной езде? – спросил я вдруг.
Олень закивал и добавил, что потому-то все чаще всего и более-менее фиксировано, а не меняется, как семь пятниц на дню в бешеном сновидческом вентиляторе восприятия, что определенная сила создает и держит для меня некоторые сны.
– Собственно, я тебя чего звал, – чавкал он, – приглашаю тебя и всех, кого сам захочешь, на Представление. Приходите, будет очень весело.
– А что это за представление такое? – залюбопытничал я. – И куда, собственно, приходить?
– Увидишь! – весело сказал он. – А приходить сюда, в сновидение. Здесь и будет представление. Раздай, пожалуйста, билеты всем, кому пожелаешь.
– И каким же это образом нам всем прийти в один сон? А билеты-то как раздать?
– Как ты умудряешься задавать столько вопросов от ума даже во сне? – ехидно спросил Алик. – Как вообще сновидческая таможня пропускает твой ум на борт?
После этого вопроса я услышал звук, как в аэропорту. Олень продолжал что-то говорить, но я воспринимал его уже отдаленно, с каким-то эхом. Сам же я переместился в знакомую обстановку какого-то аэропорта. Точно, это Шереметьево-2. На табло вместо множества различных городов была куча строчек с одним лишь пунктом назначения: «Сновидение», аэропорт DRM. А вот времен вылета хоть отбавляй: 01:57, 01:58, 01:59 и т. д. Я стоял у стойки сдачи багажа и обнаружил в своих руках билет, на котором указано время 01:60.
– Ух ты, – восхитился я, – прям как в Гарри Поттере!
Вдруг я увидел самого себя со стороны, сдающим багаж, как все обычные люди.
– Блин, не как в Гарри Поттере.
Но, вау! Было в этом нечто невероятно особенное, что-то делать и находиться в другой точке, откуда смотришь на себя же – единовременно. Теперь я ощущал себя все больше наблюдающим. Я увидел только что озвученные мысли прямо над моей головой и еще кучу всяких размышлений. Они выглядели как дерганые сурикаты, среди которых были и позитивные, и негативные, но все же в целом это были какие-то нервные пираньи, что-то клюющие из пространства над моей макушкой. Там же я лицезрел нечто, что можно описать как плотный конгломерат из вороха бесконечно бегущих строк, которые забегали через макушку в голову сверху вниз, словно через воронку, и не просто забегали, а часть из них я ещё и дословно тут же озвучивал, трепя сотруднице аэропорта нехилую часть из того, что загружалось в черепушку, слово в слово.
– Так вот оно откуда крылатое выражение «нести все, что приходит в голову», – догадался я, увидев сие явление буквально предметно.
– Вы будете сдавать багаж или нет? – с натяжной терпеливостью, спрашивала сотрудница.
– А можно? – спрашивал тот я.
– Это – нельзя! – отвечала она.
Я наблюдал, как в формировании последующих реплик меня того, что сдавал багаж, участвовали бегущие строки, которые образовывались в пространстве над головой сразу же вслед за прозвучавшим вопросом. И все это время в голове и над головой плясали те штуковины, которые я обозначил как дерганые мысли. Описать это явление понятным языком более точно не представлялось возможным.
– Может быть можно что-то придумать? – настаивал тот я.
– Нет, – резко отвечала она.
Тут же увидел бегущую строку с цифрами, загружаемую в голову, и в этот момент тот я достал портмоне и положил тоненькую пачку пятитысячных прямо на стойку. Это было весьма неожиданно. Хотя, пусть и в сновидении, но это же все-таки российский аэропорт.
Сотрудница оглянулась по сторонам и со вздохом взяла деньги. Других сотрудников-то как бы и не было.
– Никому об этом не говорите, – промолвила она.
– Конечно, конечно, – с шармом ответил тот я.
А дальше произошло то, что я никогда не забуду.
Тот я обеими руками обхватил пространство над головой, которое тут же приобрело конкретные границы в виде черных тоненьких линий, очерчивая объемный прямоугольник. И вот эту всю хренотень я буквально снял и положил на полосу для багажа, представляете?
Сотрудница нажала на кнопочку, и эта коробочка с бегущими строками, бешеными мыслями и воронкой поехала, судя по всему, на рейс. Тот я уже было отправился дальше, как вдруг:
– Минуточку! – закричала сотрудница.
– Минуточку… Остальные сотрудники же досмотрят и могут не пустить, – сказала она мне тому.
Я увидел еще одну пятитысячную купюру, которую рука меня того разместила прямо в кармашек на ее груди. Она щелкнула пальцами, и черная коробочка на ленте, сверкнув ярким серебристым свечением, стала практически невидимой. Во дела.
Ну это кибздец. Я, получается, буквально зарегистрировал свой внутренний диалог.
Снова раздался гудящий звук, который постоянно действует на нервы в аэропорту, к тому же еще и в слоу-режиме. Я стал различать какой-то супер замедленный голос в низкой тональности.
– Эээммм… Аааааа…. Лллл….
Вдруг все резко убыстрилось.
– Эм, але! Ал, алльо-о-о-о! – надрывался олень, тыкая мне копытом в сновидческое плечо.
– Что такое? – спросил я.
– Ты заснул во сне, что ли? – поинтересовался он озабоченным голосом.
– Да нет, я там. То есть, тут, наверное. Что ты там говорил?
– Я говорю, просто скажи всем, кого желаешь пригласить, что они приглашены на Представление. Это и будет билетами!
– А если они не захотят или не поверят в это? – тут же спросил я, не успев еще даже толком осознать сказанное.
– Хааааааа, – вновь конкретно дыхнул на меня олень так, что все мои сновидческие внутренности пробрало, словно зубной заморозкой, и я вдруг со стороны увидел, как тело мое наполнялось кристально-белым светом, начиная с головы, который выгонял наружу бегущие строки. Последним, что я запомнил в этом сне, была пачка порошка с дурацким лицом из рекламы, говорящая: «Миф! Морозная свежесть!»
ЕЛЕНА
В одном из своих путешествий я познакомился с Еленой, общение с которой настолько заворожило, что я не возвращался в свой мир несколько месяцев, а сам мир мой, при этом, не возвратился в меня уже больше никогда. Конечно, можно поставить под сомнение не только реальность самого факта общения, но и подобные путешествия. Впрочем, усомниться можно и в реальности пальцев, которыми Вы держите то, в чем читаете эти строки.
Так вот, Елена напоминала настоящего сказочного персонажа. Она оперировала невероятно красивыми и переливающимися изречениями наидобрейшим, а чаще – озорным, детским и веселым голосом, и постоянно мыла посуду.
– Я наслаждаюсь ощущениями от прикосновения воды, размеренных движений и гладких поверхностей тарелок, – пояснила волшебница в ответ на мой вопрос, почему она занимается столь рутинной деятельностью множество раз в её каждый, как мне тогда казалось, очень странный день.
– И какой же в этом смысл? – поинтересовался я, стараясь незаметно избавиться от только что вытащенной козявки.
– Ох уж эти юные годы! – рассмеялась мирная ведьма. – Я не поверю, что в других мирах ты не слышал о том, что главное – не цель, а процесс и, в первую очередь, удовольствие от процесса!
Должно быть моя физиономия выражала искреннее недоумение вперемешку с чем-то глупым, ведь расхохоталась она, глядя непосредственно на неё.
– Вот ты получал удовольствие, когда доставал козявку? – спросила она, еле сдерживая хохот, заметив появившиеся нотки тревоги на моем лице. – Нет, потому что твое внимание было в уме, и ты думал о своем вопросе. А я не достаю козявки и даже не сижу в телефоне, когда мою свои любимые тарелки.
– Конечно, слышал, – голосом грустного малыша выдал я, – но мой внутренний диалог не останавливается по причине глубинных подсознательных и очень вредных программ.
– Прям вредных?
– Да.
– Очень-очень вредных?
– Да!!! – разозлился я и чуть было не издал непристойный звук.
– Светлый, милый мальчик, не стоит делать того, чего ты не хочешь, слушай свою прекрасную душу. А я пошла мыть посуду. Я не могу провести и дня без наслаждения от прикосновения к различным поверхностям под струей текущей воды.
– Да какой же я светлый и милый?! – кричал я обиженно ей в след, но Елена уже скрылась в своем замке.
Покидая владения волшебницы, я слышал лишь доносящийся звон, очевидно – от методично моющихся тарелок. (Или я уже точно знал, что это был за звук).
– Да что же это такое? – подумал я, снова оказавшись наедине со своим внутренним драконологом.
– Ну что, пострадаем? – спросил Черный, с ухмылкой туша чинарик. – У Ленки тарелки, а у тебя на ужин – чувство вины!
– Нет, я не хочу чувство вины! – рассердился я и изо всех сил постарался побороть негатив позитивными мыслями.
– Пострадаем?! – поднял голос Черный, становясь будто мощнее.
– Нет, я сказал!!!
Вдруг Черный словно разросся в масштабах из летучей мышки до настоящего Бэтмена, и я, будучи уже не в силах тягаться с такой мощью пернатого представителя тьмы, провел остаток дня в страданиях. Черный, то и дело, всячески измывался надо мной, зловредно щекотал нервы и дергал мышцы, будто я кукла или пластилиновая игрушка, а он – обиженное родителями дитё-второгодник в яслях.
БАНАНОВАЯ ЛОВУШКА
Стояла прекрасная погода, восточный бриз обдувал невероятно красивые, почти бирюзовые листья деревьев, и солнце так нежно согревало кожу, что прикемарило даже Черного, когда я снова отправился в поместье Елены.
– Знахарь из мира А мне сказал, что для гармонизации Анахаты мне нужно проявлять заботу о других существах, делать что-то безвозмездно, – заявил я, заходя в светлый мраморный холл обители.
– Прекрасно! Посмотри сколько всего ты уже делаешь хорошего для других, – отметила с доброй улыбкой Хелен.
– Я разве способен делать что-то безвозмездно? Мне кажется, что я состою из сплошного ЧСВ*[1 - ЧСВ – чувство собственной важности], – удивился я.
– Ты же делился со мной теми ссылками, рецептами, когда я спросила о питании, – терпеливо объясняла Елена
– Самолюбование, – с какой-то гордой горчинкой возразил я.
– Ты же стал поддерживать меня в избавлении от зависимости от волшебного гриба странного буйвола? – настаивала она.
– Самолюбование, – уже нахмурив брови, парировал я.
– Ты же спас кошку, о которой рассказывал, от верной гибели! – не унималась Елена
– Самолюбование!!! – заорал я, уже совсем рассердившись.
– Хотя да, ты же постоянно занимаешься самолюбованием, – резко поменявшись в голосе и интонации, фыркнула Елена.
– Что?! – заорал я,
– Да как она смеет?! – заорал Черный.
Но энергия недоумения вопроса ушла в никуда – Елена уже удалилась мыть посуду. Я осознал расхождение в своем поведении и стал обдумывать его. Почему я гордо настаивал на своем самолюбовании как доводе, споря с Еленой, а когда она согласилась с этим – так сильно возмутился? Я направил все свое пристальное внимание на осмысление этого противоречия, когда вдруг:
– Привет!! – объявился Черный – Как смотришь на то, чтобы отведать тех прекрасных спелых бананов, что растут в саду Елены?
