скачать книгу бесплатно
– Мессер, да, у меня был такой голубь до сегодняшнего дня, всего год от роду. Я держал его для радости, найдя на окраине города обессилившим и умирающим. Вылечив несчастную птицу, надеялся когда-нибудь обучить искусству передавать сообщения. Для этого был приобретён и депешник. Но сегодня утром произошла неприятность: когда я кормил птицу, она вылетела из клетки и унеслась в небо, забыв о том корме, который я покупал ей около года, – ответил Йорно несколько жалобным голосом.
– Сочувствую! Да, весьма неприятная и неблагодарная история. Эти голуби так ветрены, как богатые женщины или дикие варвары, не знающие истин нашей церкви, – ответил Матео ди Бьянконе с язвительной улыбкой.
Он внимательно окинул взглядом аптекаря и продолжил изучать содержимое склянок с сырьём для лекарств. Вскоре секретарю инквизиции надоело такое времяпровождение, и он перешёл к очередному этапу своего плана.
Инквизитор подошёл к Йорно и растерянному Клето, сидевшим рядом друг с другом у одной из стен аптеки, взял стул и сел напротив обвиняемых.
– Йорно, твой помощник очень испуган. Почему? Только грешный человек боится Святой инквизиции, не так ли? – ласково уточнил Матео.
Лицо секретаря инквизиции было добродушным и умиротворённым, как будто бы он разговаривал с давними приятелями.
– Мессер, любой человек пугается неожиданностей, а Клето – ещё ребёнок. Тем более он неизлечимо болен. Будьте гуманны и снисходительны к нему, прошу вас, – попросил аптекарь.
– Йорно, в нашей святой борьбе с еретиками слишком велика цена, чтобы мы были гуманными и дружелюбными. Тем более что Творец уже сделал ему огромный подарок, мальчишка нем и глух, а значит, не слышит твоего ужасного вранья. Посмотри, он уже успокоился, видя на моём лице доброжелательность к тебе. Самое загадочное в этой истории то, что на самом деле негуманен ты, Йорно. Именно ты обвиняешься в попытке свержения Святого Престола, колдовстве, чародействе, ереси и прочих нарушениях, а не я. Признайся в преступлениях, иначе тебя ждёт допрос с пристрастием. Dura lex, sed lex![3 - Закон суров, но это закон!] – вкрадчиво заявил Матео ди Бьянконе.
– Мне нечего сообщить вам, я ни в чём не виновен, – ответил Йорно. Матео вновь тихим, проникающим голосом, смотря прямо в глаза аптекарю, заявил:
– Мой друг, ты даже не хочешь узнать суть обвинений. Это глупо и подозрительно, но не меняет положения вещей! Пункт четвёртый из семи правил, на основании которых инквизитор или епископ могут подвергнуть кого-либо допросу с пристрастием, также и пыткам, гласит: «Пытке должно подвергнуть и того, кого хотя бы один свидетель обвинит в ереси и кто будет уличён с яростью и гневом». Так сказано в «Руководстве для инквизиторов» 1323 года Бернара Ги, великого инквизитора и епископа. У нас такой свидетель есть, это лекарь Саверио Дзенти. Значит, тебя и воспитанника Клето можно подвергнуть подобному допросу. Йорно, ересь – это чума души! Тела умерших от чумы надо сжигать, чтобы зараза не могла поразить живых. Такой путь – самый правильный по отношению к еретикам. Но есть выход – чистосердечное признание, и ты вновь вернёшься в лоно церкви.
– Мессер, я полностью согласен с вами, но закон превыше всего! Пункт седьмой этого же руководства гласит: «Тот же, против кого будет выдвинуто только подозрение, либо только показания одного свидетеля, либо только одна улика, не может быть подвергнут пытке. Каждое из этих условий по отдельности не является достаточным основанием для применения пытки». Я очень хочу знать конкретно, в чём я обвиняюсь, – ответил Йорно.
Матео ди Бьянконе, мило улыбнувшись, проникновенно заявил:
– Ты прав, пока, может, одного доноса и недостаточно. Но тайных кляуз может быть много, да и обыск твоего дома ещё не закончен. Хорошо, что ты читаешь такие умные судебные книги. Я рад! Что касается конкретных обвинений, то ты и твой воспитанник обвиняетесь в принадлежности к дьявольскому тайному ордену Падшего Ангела. Ты, Йорно, через своего товарища по имени аптекарь Уго из Рима пытался узнать судьбу тайного, давно утерянного гримуара, позволяющего управлять демонами Преисподней. Имя им – демоны Infernalis. Признаюсь тебе, аптекарь, еретик Уго не пойман. Он опередил нас на четверть часа и тайно сбежал. Однако в его доме найдены твои письма. Не все, часть он успел сжечь, но остатки бумаг, спасённые из пламени, говорят о многом. Они являются прямыми уликами страшного преступления. Ты, аптекарь Йорно, являешься связующим звеном между Римом и горами Лигурии, где, скорее всего, обитает ваш главный маг, хранитель знаний, известный еретик Антонио. За его голову назначена большая цена, и каждый инквизитор ежедневно молится о задержании этого грешника. Наша служба тайного дознания давно догадывается о существовании остатков адептов из разгромленного ордена Падшего Ангела, поклоняющихся Люциферу. Но до сих пор не удавалось узнать, где скрывается колдун Антонио. Благодаря тебе и еретику Уго я теперь примерно знаю, где его найти. Вскоре будут задержаны все остальные отступники и преданы огню. Ничто так не способствует истинной вере людей, как несколько ярких костров, на которых сжигаются маги, ведьмы и колдуны. Я уверен, что твои письма в Рим носил именно воспитанник Клето, он же и сообщник в чёрных делах. Возможно, он доставлял тайные записки и в Лигурию, к полоумному магу Антонио. Что скажешь?
– Мессер, это наветы. Горожанин Рима Уго – аптекарь, такой же, как и я. Да, один раз в три месяца я посылал к нему воспитанника. Он относил сборы сушёных трав, которых нет на полях и лужайках Рима. В обратный путь Клето брал у аптекаря Уго лекарства, которых нет у нас, в провинции. Каждый раз я направлял письмо уважаемому Уго с перечнем желательных снадобий и сырья для них. Только и всего. Я никогда не спрашивал в своих записках о каких-то тайных гримуарах. В горы Лигурии Клето тоже ходил, но только за травами. Это наветы, прошу вас, снимите с нас неподтверждённые обвинения, – с искренним удивлением заявил Йорно.
– Что же, возможно, это злосчастная ошибка. Люди совсем несовершенны, злы и завистливы, – сочувственно покачивая головой, ответил инквизитор.
– Да, это ошибка, мессер! Никак не могу понять сути обвинений, – уверенно заявил Йорно, вкладывая в свои слова убедительность и искреннее непонимание.
– Тебе уже очень много лет, но по-прежнему ты врёшь, как молодой паж, пойманный за непристойным поведением. Я прочту несколько твоих писем, и мы их обсудим, как давние приятели. Совершенно открыто и честно, – доброжелательно ответил Матео ди Бьянконе.
Инквизитор достал из кармана небольшой кожаный кошель, из него – несколько обожжённых листов писчей бумаги. Затем начал зачитывать отрывки из текста, комментируя их:
– Вот первое письмо. Датировано одним годом назад, а именно 1603-м. В нём ты сообщаешь своему брату Уго, что утерянный 200 лет назад рецепт некоего чудодейственного лекарства Териак, по непроверенным слухам, найден в Риме. Ты просишь его узнать у местных аптекарей, как сделать это снадобье. Однако это же глупость для уважающего себя аптекаря. Все итальянские лекари знают, что первый Териак был изобретён царём Митридатом VI Евпатором. Он, постоянно опасаясь отравления, ставил опыты на преступниках и создал некий волшебный препарат Териак-митридатикум, который мог защищать от разных ядов. Любой аптекарь назовёт тебе рецепт этого снадобья, состоящий из шестидесяти компонентов. Кроме того, рецепт этого чудодейственного лекарства никогда не терялся и описан во многих источниках. Возникает вопрос: «Кого и зачем ты вводил в заблуждение в своём письме?» Ответь, друг мой Йорно!
– Я желал узнать максимально точный состав этого лекарства. До меня дошли слухи, что в Риме найден более лучший рецепт, чем известный аптекарскому обществу, – уверенно ответил Йорно.
– Похвально, что ты стремишься развиваться в своём ремесле. Узнал истинный рецепт? – уточнил инквизитор.
– Нет, мессер. Аптекарь Уго не смог найти рецепт точнее, чем он уже известен лекарскому обществу, – ответил аптекарь.
– Я бы поверил тебе, ты очень честно лжёшь, если бы не новая загадка. В следующем письме, датированном началом 1604 года, между прочим, изложено следующее: «…Прошу тебя, брат мой Уго, изыскать описание семидесяти двух компонентов Териак-митридатикума. Как можно быстрее сообщи мне их названия для сбора этих лекарств в горах Лигурии». Я, конечно, повторюсь, аптекарь, но в этом лекарстве всего шестьдесят компонентов, откуда взялась цифра семьдесят два? И почему именно в горах Лигурии? В Италии много гор и холмов гораздо ближе к твоему дому. Ответь, друг Йорно! – уточнил Матео ди Бьянконе.
– Мессер, каждый рецепт этого лекарства разнится. Какие-то аптекари называют цифру шестьдесят, другие применяют семьдесят два компонента, а некоторые и все восемьдесят. Я не виноват, такова аптекарская практика. Касательно гор Лигурии, то все в Италии знают, что самые лучшие и разнообразные травы растут именно там, – ответил Йорно, делая недоумённое лицо.
– Верю тебе, аптекарь. Согласен, за фармакопейными знаниями простым людям не угнаться. Но следующее письмо, от февраля 1604 года, даёт мне право вновь засомневаться в твоей правдивости. В нём изложена одна фраза: «…одиннадцать компонентов не могут лечить так, как лечат семьдесят два. Прошу тебя, брат Уго, поторопись…» О чём это, Йорно? – вкрадчиво уточнил инквизитор, проникновенно заглянув в глаза аптекарю.
Чем тише, чем добрее и милее становилась речь Матео ди Бьянконе, тем более настороженным становился его пёс. Собака глазами и мордой очень внимательно следила за своим хозяином, поворачивая их в разные стороны в такт словам инквизитора. Со стороны казалось, что они оба и одновременно допрашивают подозреваемого. Только пёс, в отличие от хозяина, совершает это молча.
Йорно это очень не понравилось, и он подумал: «Пёс исключительно надрессирован и опасен. Видимо, он соответствует своему имени». Лаэлапс, в переводе с греческого, означало «ураган». Так звали собаку в древних греческих сказаниях, которую подарил языческий бог Зевс королю Миносу, главному судье царства умерших. Якобы пёс с таким именем мог без усталости, до бесконечности, преследовать свою жертву.
Вслух аптекарь заявил другое:
– Я испробовал одиннадцать компонентов снадобья и не получил желаемого лекарства, вот я и попросил аптекаря Уго поторопиться с…
Йорно не успел договорить: тот же брат Эусибио принёс инквизитору прошитую рукопись и нечто, завёрнутое в холст. Он нашёл эти предметы при обыске и спешил поделиться находкой. Монах сотворил крестное знамение и с некоторым страхом заявил:
– Мессер, в спальне аптекаря под половицами я обнаружил «Книгу разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований» на латинском и немецком языках. Там же лежало и венецианское зеркало размером с большую тарелку для фруктов, завёрнутое в тряпицу. Эти находки, бесспорно, свидетельствуют о чародействе хозяина дома.
– Возможно! Но не пугайся так сильно, брат Эусибио, эта книга и зеркало ничего не сделают тебе. Люцифер не прячется в пергаментных листах и не живёт в куске стекла. Он обычно предпочитает живую душу и горячее сердце человека. Я уже слышал об одной похожей книге. По моим сведениям, подобная рукопись существует в Германии. Брат Эусибио, будь добр, дай мне эту важную еретическую книгу, – вежливо попросил инквизитор.
Он осторожно взял трактат из рук монаха-доминиканца и начал перелистывать, одновременно обращаясь к аптекарю:
– Похоже, этот труд написан сравнительно недавно. Судя по пергаменту, рукописи от силы чуть больше ста лет. Но без сомнений – это подлинник от автора, об этом говорят стиль изложения мыслей и древность листов рукописи. Первых листов в трактате нет, поэтому определить, кто автор этого грешного, еретического труда, нет возможности. Смотри, Йорно, здесь содержатся записи с перечнем духов, список удачных и неудачных дней для магии, какие-то алхимические формулы с подписями на немецком. Также имеются разные заклинания, некоторые из них вызывают иллюзии, отдельные направлены на обретение власти над людьми. Ещё записаны заклинания для гадания о будущем людей и государств. Что бы это всё значило? Чья это книга, Йорно?
– Я не знаю, этот дом был куплен мной несколько лет назад. Прежний хозяин официально был ювелиром. Возможно, это его вещи, – ответил Йорно.
– Значит, ты желаешь сказать, что официально он был мастером ювелирного ремесла, а неофициально мог являться чародеем, коль в его бывшем доме найдена эта грешная книга. Ты лжец, и в этом нет сомнений. Люцифер получает право власти над душой человека в тот момент, когда человек под влиянием обольщения и искушения нарушает божеские предписания и совершает грех. Ты, аптекарь, так далеко зашёл в своём грехе, что даже пламя костра инквизиции не очистит твою душу, – заявил Матео ди Бьянконе.
Йорно в первый раз не ответил инквизитору, судорожно думая, что ему предпринять. Он, так же, как братья Антонио и Уго, был тайным магом и входил в орден Падшего Ангела. Это был особый орден. Его адепты поклонялись Падшему Ангелу – хозяину Ада, Люциферу, и желали помочь ему вернуться к своей прежней стезе белого ангела при Великом Создателе Вселенной. Они состояли в вечной вражде с орденом Хранителей Смерти. Адепты этого ордена желали использовать правителя Ада в своих тайных целях. Эти служители делали всё возможное, чтобы Падший Ангел никогда не был прощён за свои прегрешения против Создателя. Также они желали управлять душами живущих через души давно умерших людей, запугивая людей Адом и Раем, многочисленными демонами, подвластными Люциферу, тем самым отнимая власть у Создателя Вселенной. Мало кто знал, что эту организацию называли орденом некромантов именно по этой причине. Маги ордена Хранителей Смерти пытались управлять мёртвыми телами, создавая страшные нежити, использовали для заклинаний негативную энергию мира, разговаривали с мёртвыми.
Сам Йорно практиковал белую и чёрную магию, мог справиться с разными врагами, но Матео ди Бьянконе застал его врасплох. Аптекарь уже пытался применить против него гипноз, однако безрезультатно. Инквизитор был явно сильнее его.
Матео ди Бьянконе, даже не ожидая ответа на свой вопрос, продолжал говорить, перелистывая книгу:
– Ты знаешь, Йорно, в этой греховной книге имеются особенности. Первая – для некоторых заклинаний, которые помогают раскрыть будущее, требуется помощник. Как правило, это мальчик, который должен смотреть в зеркало, видеть в нём духов и передавать увиденное. Вот для этого тебе и было нужно венецианское зеркало. Однако простые люди не держат зеркал. Эти куски стекла очень дороги и являются входными воротами в мир людей для духов и демонов, особенно во время грозы. Сила грома и молнии даёт дорогу для призраков, чтобы они могли разговаривать с людьми и творить свои чёрные дела. Эти предметы свидетельствуют против тебя. Скорее всего, ты спас сироту Клето именно по этой причине. Он был нужен в дальнейшем для общения с Люцифером. Для этого ты обучил паренька грамоте. Ты думал: «Очень хорошо то, что парнишка нем, а значит, никому не сможет рассказать еретические тайны». Тебе, как магу ордена Падшего Ангела, чародею, знакомому с тайнами лечения, спасти ребёнка совсем не представило труда. Вся гуманность, Йорно, заключалась в желании получить помощника, который должен был зависеть только от твоей воли. Как раз глухой и немой сирота полностью подходит для этой цели. И наконец вторая особенность. В рукописи имеется заклинание на итальянском языке. Я совсем не удивлюсь, Йорно, что это ты написал его в порыве колдовского экстаза. Брат Эусибио, прошу тебя, возьми книгу и сверь почерк, используя для этого рецепты аптекаря. Что скажешь, Йорно? Готов ли ты показать без этой книги ритуалы, которые проводил, привлекая силу одиннадцати демонов?
Инквизитор сделал паузу, выжидая. Он ждал реакцию мага, но тот опять не ответил. Аптекарь думал о прошлом, настоящем и будущем, он решался на отчаянный поступок, чтобы не предать своих братьев по ордену.
Глава 3 Чёрные ритуалы
«…Перемещение приводится в движение не природною силою, но природным послушанием демону, имеющему власть над телами… Он может с Божьего попущения производить перемещения вещей и через их соединение причинять боль или производить иные подобные изменения свойств…»
Яков Шпренгер, Генрих Инститорис. Молот Ведьм. Часть I. 1487 год
Йорно продолжал размышлять. Двести лет назад один из магов братства Падшего Ангела предал организацию и перешёл в стан врага, в орден Хранителей Смерти. Благодаря этому изменнику соперники похитили тайную рукопись под названием «Заклинания принцев Ада и их слуг». Потом воры назвали эту великую книгу гримуаром папы Гонория III, или Конституцией папы Гонория Великого. Именно этот трактат искал маг Йорно вместе с остальными последователями. Тексты старинных заклинаний, произнесённые особым порядком, в сочетании с древними ритуалами позволяли призвать демонов Infernalis и заставить их исполнить волю владельца гримуара. Ни один из известных магических трактатов прошлого и современности не обладал такой реальной и могущественной силой, как «Заклинания принцев Ада и их слуг».
Даже изъятая инквизитором «Книга разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований» была всего лишь небольшим мостиком между людьми и демонами, возможностью предсказания настоящего и будущего. В целях поиска книги он и направлял свои письма Уго, брату по ордену. Посыльным служил Клето, совсем не догадывающийся о своей роли. Он просто относил в Рим сухую лечебную траву, а обратно нёс готовые лекарства. Среди банок со снадобьями и пакетов с сырьём лежали тайные записки. Почему Уго не уничтожал их после чтения, Йорно не знал. Где сейчас его брат по ордену, тоже не догадывался. Поверить в то, что аптекарь Уго стал предателем, он не мог. Это было выше душевных сил Йорно. Однако аптекарь понимал, что возможен полный крах его надежд на счастливое будущее. Нужно было искать способ освободиться и бежать. А если не получится – дорого отдать свою жизнь для инквизиции и ордена Хранителей Смерти. То, что прибывший духовный сановник, Матео ди Бьянконе, входит в эту организацию, маг не сомневался. Молодой человек был очень образован и умён. На него не действовал гипноз самого Йорно, и он обладал знаниями, неизвестными обычному служителю церкви. В нарушение кодекса инквизиции этот человек имел даже собаку с языческой кличкой – Лаэлапс. Мало кто знал, что чародеи ордена Хранителей Смерти тайно укрылись среди иезуитов и использовали Святой отдел расследований еретической греховности и борьбу с ересью и инакомыслием для достижения своих целей. Йорно был уверен, что в Святой инквизиции многие главные должности заняты этими магами. Католическая церковь являлась для них прикрытием. Их цель – заставить Люцифера быть неугодным Создателю Вселенной и навечно оставаться в Аду. В подтверждение мыслей мага после небольшой паузы Матео ди Бьянконе вновь заговорил:
– Всё очень просто, аптекарь. В первом твоём письме брату Уго, озвученном мной, ты просишь найти гримуар, якобы похищенный у преступного ордена Падшего Ангела двести лет назад. Я не буду напоминать тебе название древнего труда, ты и сам его знаешь. Во втором письме вновь напоминаешь об этом деле. Для этого тайно используешь эзопов язык. Ты намеренно маскируешь свою греховную мысль, говоря о семидесяти двух компонентах лекарства, так как в этом утерянном или похищенном гримуаре содержатся тайные знания об управлении семидесятью двумя демонами Infernalis. И наконец, ты сообщаешь Уго, своему брату по ордену, об одиннадцати компонентах, которые применяются для лечения. Здесь вновь эзопов язык и снова скрываются еретические мысли от возможных цензоров. Видимо, заговоры из «Книги разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований» не помогли в достижении цели. Именно в этой книге, если я не ошибаюсь, изложены заклинания и обращения к одиннадцати сущностям Преисподней. Всё очень просто, аптекарь, ты преступный маг ордена Падшего Ангела. Сознайся, Йорно?
Диалог инквизитора прервал монах Эусибио. Он с удовлетворением приблизился к Матео ди Бьянконе и сообщил:
– Мессер, вы были правы. Одно заклинание на итальянском языке в рукописи написано рукой аптекаря Йорно, и это опять подтверждает его страшную вину.
– Что и требовалось доказать. Твоя греховность полностью подтверждена, и ты заслуживаешь наказания. Брат Эусибио, отдай мне этот трактат, у меня он будет в большей сохранности, – заявил инквизитор.
– Это ещё не всё. В тайном месте, под аптекарским прилавком, найдены запрещённые к хранению гадальные карты Tarocci, – заявил монах.
Доминиканец хотел положить карты на пол, к ногам, но инквизитор взял их в руки и медленно рассмотрел, подойдя к окну.
– Прекрасная работа, очень интересный экземпляр карт. Спасибо, брат Эусибио! Сегодня улов просто замечателен и превзошёл все ожидания. В этот раз я порадую своего наставника, монсеньора Муцио ди Вителли, – довольно заявил инквизитор.
Мысли и размышления Йорно вновь подтверждались. Матео ди Бьянконе, в отличие от обычных инквизиторов, не боялся брать еретические вещи в руки. Он прекрасно разбирался в «Книге разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований». Инквизитор знал содержание недоступного обычным людям гримуара папы Гонория III. Это всё в совокупности говорило о том, что он очень сведущ в магии и еретических науках. Йорно понял, что ему уже не отпереться не только от обвинений, но и от тяжёлого наказания. Теперь его жизнь не стоила и гроша, мага ждала площадь Кемадеро. Так называлось специальное место вне городских стен для сжигания осуждённых за ересь. Он корил себя за преступную беспечность. Если бы он был более внимателен к городским слухам, если бы он чаще гадал на картах Tarocci и применял ритуалы чёрной магии, то обязательно бы предугадал прибытие инквизиции. Однако главным в данный момент для него было совсем другое, чем сожаление. Йорно желал сохранить тайну старого мага Антонио, укрывающегося в горах Лигурии. Он прекрасно понимал, как инквизитор может узнать, где прячется Антонио. Йорно поклялся Люцифером, что не допустит этого даже ценой своей жизни, которая всё равно уже была обречена на костёр.
Матео ди Бьянконе вновь с удовольствием прошёлся по помещению, остановившись напротив аптекаря и ничего не понимающего воспитанника, заявил:
– Напомню тебе, маг Йорно, правила, на основании которых инквизитор или епископ могут подвергнуть кого-либо допросу с пристрастием и пыткам. Правило первое. Пытке подлежит обвиняемый, непостоянный в своих показаниях, утверждающий сначала одно, затем другое, отвергая при этом главные пункты обвинения. Правило второе. Подозреваемый, обвинённый даже одним свидетелем, должен быть подвергнут пытке. Общественная молва плюс хотя бы одно свидетельство вместе составляют уже половину доказательства. Ещё одно положение – и тоже очень серьёзное. Подозреваемый, против которого удалось предъявить одну или несколько серьёзных улик, должен быть подвергнут пытке. И последнее правило. Обвиняемый, взятый по доносу, но не делающий признаний во время допроса и непостоянный в ответах, тоже должен подвергнуться пытке. Так сказано в «Руководстве для инквизиторов» 1323 года Бернара Ги, великого инквизитора и епископа. В общем, куда ни посмотри, как ни крути, везде одна лишь пытка. Однако у тебя есть утешение. Если ты ни в чём не признаешься на допросе с пристрастием, то будешь считаться невиновным после него. Если выживешь на костре, то сможешь насладиться правотой, если нет, то порадуюсь я. Тебя и воспитанника Клето ждут ужасные мучения, а затем площадь Кемадеро. Улик и обвинений против вас, сам понимаешь, предостаточно. Но кое-что может помочь. Расскажи мне, где прячется старый маг Антонио, и я прощу твоего воспитанника и дарую жизнь тебе. Хорошенько подумай, даю для этого немного времени. Если ты не расскажешь правды, то я и сам кое-что придумал для поиска в горах Лигурии твоих друзей-еретиков. Брат Эусибио, будь добр, поставь часы на десять минут.
Монах-доминиканец поспешил исполнить просьбу мэтра. Он взял большие песочные часы, стоящие на аптечном прилавке, принадлежавшие Йорно, и перевернул их. Время неумолимо полетело, пересыпаясь с помощью песчинок с одной половины в другую.
– Мессер, охота на магов и чародеев нужна людям больше, чем Творцу. Вы, конечно, правы насчёт улик, но не более того. Я тоже посмею напомнить некоторые положения, изложенные в «Руководстве для инквизиторов». Там сказано: «Инквизитор не должен проявлять чрезмерную поспешность в применении пытки, ибо к ней прибегают лишь при отсутствии других доказательств: между тем именно инквизитор должен попытаться их добыть», – заявил Йорно.
Он до сих пор не решил, как ему поступить, поэтому всячески затягивал время дознания, прикидывая свои возможности.
– Ты прав, но я и не собирался прямо сейчас нарушить требования, уж не настолько кровожаден. Для начала побеседую с твоим воспитанником. Ты сказал, что он немой. Если Клето не может говорить, то, возможно, тогда напишет много интересного. Вот сейчас и станет ясно, чему ты научил его, – с лёгкой язвительностью заявил секретарь инквизиции.
Матео ди Бьянконе подошёл к аптекарскому прилавку и взял специальные доски для переговоров вместе с двумя кусочками мела. Улыбнувшись задумчивому Йорно, он направился к Клето.
– Освободите руки этого юноши, – приказал инквизитор.
Тотчас один из монахов, продолжавший проверять содержимое полок аптеки, выполнил распоряжение.
«Хочу тебе представиться, я – один из секретарей инквизиции, Матео ди Бьянконе из Рима. Твой воспитатель Йорно обвиняется в страшных грехах и скоро будет на костре. Можешь обращаться ко мне – мессер. Я желаю, чтобы ты честно ответил на мои вопросы. Если ты, как истинный христианин, расскажешь всё, что я спрошу, то получишь полное прощение. Готов ли во имя спасения свой души и бранного тела писать правдиво, откинув ложь и тайные заблуждения?» – написал на специальной доске инквизитор, передав вторую доску Клето вместе с мелом.
«Мессер, я совсем не знаю, что мне написать. Я не делал ничего плохого», – ответил паренёк, старательно выводя буквы на доске.
Инквизитор доброжелательно улыбнулся и, успокаивая, погладил Клето по жидким волосам, неравномерно растущим на голове после пережитой болезни.
«Похвально, Дева Мария не забудет тебя! Я желаю знать, как часто ты ходил в Рим к аптекарю Уго с поручениями от своего воспитателя. Бывал ли ты в горах Лигурии? Чем угощал тебя отшельник Антонио? Я уверен, что ты не знал своей тайной задачи и аптекарь Йорно использовал тебя вслепую. Напиши мне об этом», – вывел на доске Матео ди Бьянконе и протянул её пареньку для прочтения.
– Вот видишь, Йорно, мы нашли общий язык с Клето. Может, и ты желаешь помочь инквизиции? Никогда не поздно покаяться! – доброжелательно произнёс инквизитор.
Аптекарь посмотрел в глаза пареньку, и тот понял просьбу воспитателя. Несмотря на страх, в душе Клето присутствовали порядочность и благодарность к Йорно за спасение от чумы и заботу на протяжении последних лет. Он прочёл надписи, сделанные рукой Матео ди Бьянконе, и в свою очередь вывел мелом: «Мессер, я ходил в Рим раз в три месяца. Относил травы, приносил готовые снадобья. В горы Лигурии тоже ходил, раз в год. Там я собирал травы, но никакого Антонио не знаю».
– Как же недостойно лгать представителю духовной власти. Жаль, что парень этого не слышит. Но он это прочувствует, я же видел твой взгляд, Йорно. Будешь виноват в страданиях этой неокрепшей души! У меня совсем нет времени, чтобы быть излишне доверчивым. Брат Эусибио, попроси, пусть принесут сюда наш походный набор правды. Кстати, Йорно, тоже готовься, твои десять минут уже давно прошли, – заявил инквизитор, взяв Клето за подбородок, и посмотрел в его испуганные глаза.
Выполняя требование секретаря инквизиции, монах-доминиканец кивнул одному из младших братьев, и тот подошёл к плетёной коробке, стоящей при входе. Немного покопавшись в ней, достал оттуда двойные металлические тиски для пальцев ног. Суть этого страшного изобретения была очень проста. При помощи него жертве путём закручивания прижимного рычага медленно сдавливали большие пальцы ног, вызывая мучительную боль. На внутренней стороне тисков присутствовали короткие шипы для усиления страданий и дробления костей.
– Вот, мой друг, то приспособление, которое позволит тебе быть правдивым со мной. Наденьте эти прекрасные носки правды на ноги нашего друга Клето и приступайте, – приказал Матео ди Бьянконе.
Трое монахов немедленно взяли паренька за плечи и прижали к спинке стула, другой очень быстро снял с него башмаки и надел тиски. Пока Клето находился в состоянии испуга, он начал закручивать прижимной винт. Вскоре на глазах у паренька появились слёзы. Он начал произносить неясные звуки, было явно видно, что ещё немного времени, и он начнёт не только плакать, но и выть от боли.
– Стойте, мессер, я обращаюсь к вашему великодушию и закону. В «Руководстве для инквизиторов» сказано: «Обвиняемого надо подвергать умеренным пыткам без пролития крови, памятуя, что пытки обманчивы и недейственны. Бывают люди столь слабые духом, что при малейшей пытке они признаются во всём, даже в том, чего не совершали. Другие же до такой степени упрямы, что у них невозможно вырвать ни слова». Клето ещё молод, и под воздействием боли он может наговорить на себя многое, давайте я отвечу за него, – заявил Йорно.
– От этой процедуры не будет крови, а только появятся сломанные пальцы. Твоё время ещё придёт, не сомневайся. Этот парень знает дорогу в Лигурию, и он вначале нарисует её, а потом покажет сам лично. Подожди своей очереди, аптекарь, пока тиски заняты. Конечно, если тебе есть чем меня удивить, тогда посмотрим. Может, пройдёшь на дознание с пристрастием вне очереди, – пошутил инквизитор.
Монахи продолжали закручивать прижимной винт, и немой Клето страшно закричал. Его крик был полон природного ужаса, сходен крику раненого зверя, попавшего в капкан. Звуки истерзанного голоса немого подростка прокатились по помещению и потонули в его безудержных слезах. Он потерял сознание.
– Пока хватит, ослабьте тиски. Окатите его водой и предоставьте доску для письма, – приказал инквизитор.
Монахи исполнили приказ. Клето, на голову которого вылили ведро воды, очнулся, и ему в руки дали мел и доску. Паренёк обречённо и испуганно осмотрел аптеку и всех присутствующих, его укоризненный взгляд остановился на Йорно. Возможно, он мысленно умолял аптекаря помочь ему. А возможно, корил его за тяжёлые жизненные невзгоды и потрясения, испытываемые благодаря Йорно.
Аптекарь понял, что сейчас паренёк предаст его ради своей жизни. Впервые Йорно подумал, что зря спас его и привлекал к тайным поручениям.
– Я готов показать магические ритуалы и рассказать о Лигурии, только не трогайте Клето. Он очень боится боли, – попросил Йорно.
– Похвально! Что тебе нужно для этого? – уточнил инквизитор.
– Немного свободы, моё зеркало, книга и Клето, – ответил аптекарь.
– Как я понимаю, сейчас ты признаёшь свою демоническую натуру мага и веру в Люцифера? – уточнил инквизитор.
– Так и есть, мессер, я признаю! – ответил аптекарь.
– Что ж, похвально, это освобождает меня от необходимости применять к тебе пытки, пойдёшь сразу на костёр. Хорошо, я дам тебе немного свободы и обещаю не делать поспешных решений, но книгу и зеркало ты не получишь. Это опасно, Люцифер может принимать любые облики и появляется в самых разных местах. Есть вероятность, что ты обладаешь реальными знаниями и сможешь нас околдовать. Просто покажи всё, что ты практикуешь в чёрной магии, без ритуальной книги. Этого будет достаточно. Брат Эусибио, развяжи руки этого еретика, и все будьте настороже, – потребовал инквизитор.
Йорно развязали, он мысленно прочёл заклинания и размял руки. Затем осмотрел пространство аптеки и с сожалением посмотрел на Клето. Их взгляды встретились, и они были разными. Взгляд аптекаря выражал приговор, а взгляд его воспитанника – надежду на спасение.
– Мессер, я готов продемонстрировать вам, как я совершаю свои ритуалы, – тихо заявил аптекарь.
Матео ди Бьянконе горделиво оглядел монахов, стоящих рядом с ним, и торжествующе заявил:
– Святой Августин сказал: «Причина испорченности людей – в их собственной порочной воле. Каждый колдун, чародей или ведьма портится грехом. Посему следует видеть причину испорченности людей не в Падшем Ангеле, а в обычных человеческих желаниях». Кроме того, в книге «О церковных догматах» говорится: «Не все наши злые помыслы исходят от Люцифера. Они часто рождаются из движений нашей собственной воли». Вот видите, братья, этот аптекарь, движимый желанием угодить своей душе, решил стать чародеем. Он забыл о церкви в угоду собственным презренным желаниям. Давайте посмотрим, как он пытался совершить великий грех, призывая демонов. Я уверен, что у него ничего не получится.
– Церковь не одобряет подобных экспериментов. Мессер, это опасно, – высказался старший среди доминиканцев, брат Эусибио.
– Нет ничего страшнее собственной трусости. Пусть вера укрепит нас. Этот человек сам признаётся в чародействе и упрощает следствие. Завтра мы доставим его в Рим, а сегодня пусть позабавит нас, – жёстко ответил инквизитор.
Йорно вышел на середину помещения и начал медленно двигаться по самопроизвольно определённому кругу. Он всё больше и больше ускорялся, увеличивая его диаметр. Иногда он приседал, медленно выпрямляясь, иногда бормотал тихие заклинания. Его движения были похожи на дикий танец варвара или на пляску сумасшедшего. Особо странными эти движения смотрелись в исполнении шестидесятилетнего старика с развевающейся седой бородой до пояса.
Монахи расступились, давая ему место. Они часто совершали крестное знамение, и на их лицах читалось неодобрение решения секретаря инквизиции.
Йорно продолжал свои движения, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, и вдруг случилось неожиданное. На одном из своих кругов аптекарь настолько приблизился к полкам с лекарствами, что смог бы схватить любой предмет, стоящий там. Но он сделал совсем не это. Йорно схватился за верёвку, на которой висели пучки сухих трав, и повис на ней. В ту же минуту перед глазами Матео ди Бьянконе, монахов и Клето благодаря действию неизвестной конструкции в полу напротив Йорно открылся лаз. В него немедля прыгнул аптекарь.
Собака зарычала, вскочила на ноги, напряглась для броска, но аптекарь молниеносно закрыл дверь тайного хода за собой. Однако пса опередили выстрелы из трёхствольного пистоля.
Это секретарь инквизиции применил оружие. В тот же момент наверху, под потолком, отъехали несколько досок одна за другой в разных местах помещения. Оттуда обрушились с десяток крупных сосудов из стекла с неизвестным буро-жёлтым веществом. Упав вниз, сосуды разбились на мелкие кусочки, высвобождая неясную пахучую жидкость. Помещение окутал ядовитый пар, дышать стало невозможно, присутствующие закашляли.
Часть этой жидкости в виде крупных брызг попала на руки и одежду трёх монахов. Одеяние доминиканцев тут же начало превращаться в лоскуты и тряпьё, капли жидкости неумолимо разъедали ткань. Руки двух монахов, находившихся ближе всего к разбившимся сосудам, покрылись язвами. Они, задыхаясь и кашляя, истерично закричали и в испуге бросились из помещения. Их примеру последовали Матео ди Бьянконе и остальные двое доминиканцев.
Однако крики отчаяния не смогли заглушить бесконечный вопль страданий Клето. Ему больше всего не повезло: жидкость попала не только на одежду, но и в глаза. И он, упав со стула, катался по полу среди лужи буро-жёлтой жидкости. Зажав глаза руками, Клето страшно кричал, пытаясь избавиться от боли. Однако всё было бесполезно: последнее, что у него оставалось от основных органов осязания, – глаза, теперь они были навсегда и безвозвратно утеряны. Такой была расплата за прикосновение к древней тайне ордена Падшего Ангела. Клето сделал ещё несколько судорожных движений телом, руками и ногами, у него пошла носом кровь, и вдруг он затих. Было совсем не ясно, жив он или мёртв.
– Дьявол помогает аптекарю! Это масло Бирингуччо, все вон! – закричал Матео ди Бьянконе, вместе с собакой выскакивая из аптеки.
Волей случая ему повезло: он оказался вместе со своим псом и монахом Эусибио достаточно далеко от мест падения сосудов с опасной жидкостью, поэтому совсем не пострадал.
