скачать книгу бесплатно
Правда, Боре нравились многие виды спорта, и он иногда, все же пропуская тренировки по теннису, ходил с друзьями в другие секции – то бокса, то борьбы, то стрельбы. Тренеры по теннису ему прощали пропуски: мальчишка был очень перспективным.
Позже, когда перед Борей встал вопрос стать профессиональным теннисистом, иначе и быть не могло, как только следовать по этому пути: теннис был единственное, что он знал, умел и любил. И Борю, и родителей это вполне устраивало. Прошло много лет, Борис был очень активным по отношению к прекрасному полу, но не женился, так как в каждой ему чего-то не хватало. Ни с кем не мог найти душевной и ментальной близости, а секс в конце концов приедался: почти одно и то же.
Потом, когда Борису родители настойчиво предложили выгодно жениться: планируемый будущий тесть Матвей Васильевич Самсонов владел группой российско-французских компаний, а у него дочка – классная девчонка, Аленка, тридцатиоднолетний мужчина сдался: решил плыть по течению, да и пора уже, не в старости же жениться! Родители Бориса, Шкаренковы, дружили с семьей Самсоновых, от которых они и слышали, что Аленке нравится их сын. Нет причин не объединиться.
И Борис был не против. Алена симпатичная, даже красивая особенной русской красотой. Немного своенравная и эгоистичная, правда. И на это есть причины. Не у всех же родители добиваются таких успехов практически с нуля. Не у всех могут, а у нее – смогли. Значит, особенные, не такие, как все. А из этого следует – что и она не такая как все, а намного круче. Закончила филфак МГУ, правда, говорят, еле-еле… Но это неважно, девушка не должна быть отличницей.
В общем, характер Аленки можно и потерпеть, если что не так, рассуждал Борис: я-то ведь тоже не лыком шит, и мой характер не сахар. Да и возраст уже немаленький! Ладно, если что, можно и потерпеть.
Однако все эти рассуждения оказались ошибочными. Характеры Алены и Бориса оказался категорически несовместимыми. Через полгода уже любой нормально начинающийся разговор супругов заканчивался жуткой руганью. Мирились, конечно: Алена все-таки была неравнодушна к Борису: всегда просила потом прощения, что и подкупало. Но потом – все заново. Правда, всегда оставалась надежда на восстановление отношений.
Как раз перед убытием Бориса в Париж в разгар ссоры Алена сказала, что находится «в положении», срок два месяца. Борис уже морально был готов к разводу, поэтому остался, мягко говоря, недоволен.
…Сейчас Шкаренков провожал свою новую очаровательную черненькую спутницу до дома с надеждой быть приглашенным «попить чайку», рассказывая ей по дороге разные историйки из своей прошлой спортивной жизни вперемешку с анекдотами, которые у него всегда были заготовлены, располагаясь по темам в голове и в идеальном порядке. Большая часть их была с бородами, но в разговор всегда вписывались. Мила, хотя слушала и рассеянно, но всегда отвечала, что называется, «в тему». Какая милая девушка Мила! Время от времени Борис поддерживал свою спутницу за локоть и, кажется, ей это нравилось. Борис взял такси: жила Людмила далеко не в центре, в округе Анкло Сен-Лоран, на правобережье Сены… Надежды оправдались: Мила предложила ему зайти, выпить «кофе или чего-нибудь».
Поднимаясь по лестнице на третий этаж к квартире Милы, Борис Шкаренков почувствовал какое-то смутное беспокойство, но постарался отбросить это чувство: компания девушки ему сейчас была необходима.
Достав из сумочки ключ, Мила открыла дверь.
– Разуваться? – на всякий случай осведомился Борис, заходя вслед за Милой в прихожую.
– Можно не разуваться, – Мила улыбнулась, – к тому же здесь это не принято, давайте придерживаться местных традиций.
– Да, я знаю, – отвечал Борис, также улыбаясь, и заходя вслед за Милой в комнату, – я просто так спрашиваю, из природной вежливости…
От неожиданности Борис осекся: на него смотрел зелеными, как болото, выпуклыми глазами жилистый субъект с небольшим пистолетом в руке. Жан Вассо, человек Виктора, небрежно показал стволом Борису «садиться» и Миле – знак зайти в комнату и указал на стулья:
– Не стесняйтесь, смелее, месье, мадемуазель, проходите, садитесь. Битый час уже вас ждем. Точнее, ждем мадемуазель Людмилу, но раз и вы пришли, не знаю, как вас зовут, тоже садитесь.
В кресле в углу комнаты сидел Сорно, из под густых сросшихся бровей сверля взглядом парочку. Чем-то он был похож на коршуна, готового приступить к поеданию добычи:
– Людмила, присаживайся! Кого это ты с собой привела, что это за перец?
Ранее, когда между Людмилой и Виктором пробежал холодок отчуждения, он почему-то перестал ее называть «Мила», хотя русского значения этого слова и не понимал.
– Меня зовут Борис, – подал голос Шкаренков, сделав вид, что не заметил оскорбление.
– Что он здесь делает? – обратился Виктор к Миле, не удостаивая вниманием ее спутника.
– Это мой гость… Какое, впрочем, для тебя это имеет значение?
– Если спрашиваю, значит, имеет, – весомо возразил Виктор и перевел жесткий взгляд черно-карих глаз с девушки на Бориса.
Изучающе рассматривая его, как вредное и противное насекомое, сделал внушение:
– Предупреждаю, не вздумай потом бежать в полицию! Вон она знает, проблем это и ей, и тебе только прибавит!
– Думаю, ему надо для профилактики мозг вышибить! – вмешался в разговор Жан Вассо, посмотрев на Бориса через прицел.
«Конкретно, даже слишком!» – напрягся Шкаренков. Вассо подошел к нему ближе и пистолетом показал, садиться. Ствол находился в двадцати сантиметрах перед носом бывшего спортсмена, кисть долговязого была расслаблена. Очевидно, бандит чувствовал полную безнаказанность и не ожидал никакого сопротивления. Однако Борис, хотя и не проходил систематического обучения самозащите без оружия, сработал четко, «на автомате». Помогли чувство опасности, реакция, двигательные навыки и кистевая сила теннисиста-профессионала: если к тебе летит мяч, надо его отбить, причем направить в корт наиболее неудобным для соперника способом. А сейчас Шкаренков мягко, но цепко схватил пистолет за ствол, рванул рычаг и зафиксировал его в положении «от себя», благо, что ствол не был на него направлен, затем резко ударил другой рукой, кулаком, в запястье противника. Координация Бориса не подвела, пистолет он отобрал с надежно, с запасом, но выстрел все-таки раздался. Пуля раздробила руку Вассо, впилась в стену под подоконником. Выстрел подействовал на Бориса, как дополнительный раздражитель и сильнодействующий допинг. В упор глядя на искаженное злобой лицо Вассо, Борис размахнулся и резко ударил его прикладом пистолета в область головы, сбоку. Жан Вассо крякнул и свалился: удар пришелся точно в висок.
Виктор, вытаращив глаза, насколько это было возможно для его типа лица, наблюдал за происходящим. Чувствовал он себя как игрок, сделавший нехилую ставку на скачках и увидевший, как его лошадь безнадежно проигрывает на финише. Сорно прекрасно знал из личного опыта, какие последствия влечет такой удар, в отличие от погорячившегося Бориса, и не удержался от комментария. Мрачно усмехнувшись, прохрипел: «Это ведь мокрое дело, уважаемый. И если ты думаешь, что в парижской тюряге тебя ждет курорт, глубоко ошибаешься…»
Видя шальные глаза Бориса, Виктор подумал, что в будущем не мешало бы самому начать носить с собой оружие. Да еще, пожалуй, не стоило горячиться, затевая в такой момент дискуссию с этим с виду интеллигентным, но оказавшимся таким крепким и физически, и духом новым знакомым Черниной. Лучше было бы учесть, что подобного рода упрек и боком может выйти.
Темный сверлящий взгляд Сорно из-под сросшихся бровей как будто притягивал… Наконец бывший теннисист пришел в себя, направил ствол на Виктора и выдавил, почему-то по-русски:
– Что уставился, ублюдок?
И эта его фраза как будто выбила из собственного мозга пробку, восстановив его нормальную реакцию: следующая получилась правильной, на этот раз, как положено, по-французски:
– Проваливай отсюда, пока не отправился вслед за приятелем!
Говорил Шкаренков на ломаном французском, но знал, что его все всегда прекрасно понимают, поймет и этот. Вызвать полицию Борису как-то в голову не пришло: чувствовалась личная вина в том, что здесь на полу лежит человек, интуиция подсказывала, что так будет правильно. С минуту назад полный жизни и агрессии, сейчас вон, скрючился в неудобной позе, не шевелится и кровоточит… Виктор не заставил себя долго уговаривать. Сначала, наклонившись над телом товарища, забрал из внутреннего кармана бумажник, ухмыльнулся, проинформировал: «Возьму». Затем вперевалку, как Борису показалось, важно, будто с достоинством, пошел к выходу. Никто ему и не собирался мешать, дверь хлопнула, зазвучали шаги на лестничной площадке, по ступенькам, потом все стихло.
…Борис, конечно, любил приключения, которые могут пощекотать нервишки, но не такие и не до такой же степени! Приключения должны быть позитивными и легитимными. Трупы, тем более, собственного производства, в его планы никогда не входили… После ухода Сорно Шкаренков еще сидел несколько минут, приходил в себя. О Миле и говорить нечего: она была как в анабиозе. Борис на всякий случай поискал пульс неподвижно лежащего убитого бандита: не прощупывался. В сущности, это и так можно было предположить по его искаженной физиономии и застывшим выпуклым стеклянным глазам.
Прошло еще несколько минут. Борис и Мила сидели и молчали. Из раны на виске уже не пульсирущим фонтанчиком, а вяло текла кровь, продолжая окрашивать вокруг головы линолеум. Большая лужа натекла и из раны на руке.
– Дай тряпку, пожалуйста, – наконец окончательно пришел в себя Борис, – и тазик с водой! Мила несколько секунд оставалась еще неподвижной, как будто не сразу поняла, но затем встала, сходила и принесла из ванной комнаты простынь, пошла за тазиком.
Борис вытер пистолет, сунул его за пояс, бросил простынь в лужу крови. Поинтересовался:
– В полицию будем заявлять?
Спросил скорее механически, для порядка: надо было что-нибудь сказать… Если вызывать, то это надо было сделать, когда Виктор Сорно был еще на месте. А теперь в присутствии мертвого тела отмазаться от ответственности будет значительно труднее, скорее всего, невозможно. И уж точно все разборки затянутся на месяцы. И назад не отмотаешь, вот ведь досада! Еще двадцать минут назад все было в ажуре!
– Не знаю, ничего не знаю, – опять с задержкой ответила Мила, слезы снова потекли по ее щекам.
Борис ответил на свой вопрос, по большей части, сам:
– Не будем этого делать. С правосудием, чье бы оно ни было, наше или французское, лучше не связываться. А то не успеешь оглянуться, обвиняемым окажешься… Не плачь, Мила, все будет хорошо… Свари лучше кофе… сможешь?..
Мила сначала несколько секунд подумала, потом кивнула, с трудом встала и на деревянных ногах пошла на кухню.
Борис видел, в каком состоянии находится девушка, но он знал: чтобы успокоиться человеку, надо его чем-нибудь осмысленным занять – пусть это будет кофе. А, судя по всему, Миле надо успокоиться… Да и вообще, возбуждающего напитка сейчас хоть и не хочется, но он будет кстати. Поможет привести мысли в порядок.
Борис послушал «шуршание» Милы и жужжание кофе-машины, после чего вышел на кухню. Кофе был готов, Мила все еще была «в ауте», но все-таки «на автомате» готовила тосты. Поставила две чашки, тосты, достала сыр.
– Ну вот, Борис… А ведь и правда, помог, как и обещал в самом начале нашей встречи, – пошутила отошедшая от оцепенения хозяйка, показывая устойчивость нервной системы и некоторую склонность к черному юмору.
Борис прекрасно осознавал весь ужас происходившего, особенно пикантным казалось кофе с тостами, когда в соседней комнате благодаря ему остывал труп, поэтому с любопытством посмотрел на девушку: кажется, уже отошла от шока. Чтобы попробовать пошутить в такой ситуации, нужно быть сильным человеком! А то было подумал, что ей потом еще долго придется сопли вытирать после случившегося. По всей видимости, ошибся. Помешивая ложечкой кофе, ответил на эту шутку с кислой улыбкой, намекая на сложившееся положение и предполагаемые в связи с ним проблемы, незаметно для себя переходя на «ты»:
– Помог?.. Что касается помощи, Мила, боюсь, что теперь именно мне ее придется у тебя просить.
***
16 апреля 201х года
Шеф группы компаний и, конкретно, фирмы «Парижская мода», Самсонов Матвей Васильевич, тесть Бориса, подсчитывал ее доход за прошедший квартал. Дела шли очень хорошо. Матвею Васильевичу в прошлом году удалось заключить выгодные договоры с десятком довольно приличных фирм-производителей шмоток и обуви, которые по налаженной схеме шли на экспорт в Россию. Сеть магазинов в Москве и Питере под руководством зятя прекрасно их сбывала. Что и подтверждалось бухгалтерскими проводками компании «Парижская мода». Матвей Васильевич специально к приезду зятя «подбивал бабки», чтобы выписать Шкаренкову премию, которая как нельзя кстати придется и дочке Алене. Она недавно в телефонном разговоре заметила, что как было бы хорошо купить домик в деревне, чтобы использовать его как дачу!..
Рабочий день перевалил далеко за половину. Все отчеты уже лежали перед Матвеем Васильевичем, когда секретарша доложила, что в офис прибыл и просится войти Борис Шкаренков.
– Пусть войдет, – разрешил Матвей Васильевич, нетерпеливо поднимаясь с места, – наконец-то явился!
Матвей Васильевич был немного недоволен, так как ожидал Бориса утром, однако постарался своего недовольства не показать.
– Матвей Васильевич, добрый вечер! – поприветствовал тестя, шефа и партнера по бизнесу Шкаренков.
– Пришел, Борис? Молодец! – на всякий случай похвалил зятя Самсонов, хотя и не любил, когда кто-то или что-то не оправдывает его ожидания. Сейчас был как раз такой случай: Борис прибыл по крайней мере на полдня позже расчетного времени, пусть и не договаривались. Матвей Васильевич считал, что зять сам должен был догадаться о времени прибытия! Единственно, что смягчает ситуацию, так это то, что есть и положительный аспект в его позднем визите: Самсонов успел полностью закончить бухгалтерский анализ квартального отчета.
Глава «Парижской моды» показал рукой на кресло. Борис присел.
– Ну, парень, рассказывай!
Голова Бориса была занята далеко не бизнесом, выкинуть хотя бы на секунду из головы труп, лежащий в квартире новой парижской знакомой, было невозможно:
– В бизнесе, слава богу, все хорошо. О подробностях потом расскажу. Сейчас у меня кое-какая напряженка возникла: мне нужна машина… Надо подвезти кое-куда одного очень нужного человека…
– Какие проблемы! Бери мою тачку, – не стал допытываться Матвей Васильевич и дал Борису ключи своей рабочей лошадки «Тойоты Ленд Крузер», – пока будешь здесь, катайся, сколько нужно.
– Спасибо большое, Матвей Васильевич! Не представляете, как вы меня выручаете! – с облегчением выдохнул Борис. Он ожидал дальнейших расспросов, но их не последовало: тесть умный мужик, понимает, что если Борис ничего не рассказывает сам, значит, так надо.
– Ну как там Аленка? Чем занимается? Надо бы ей на работу…
– Теперь уже не надо, мне кажется.
– Это почему?
– Ожидается пополнение… Но только это – пока закрытая информация, не подлежащая разглашению, даже для вас, если честно! Алена сама хотела сообщить вам эту новость, – изобразил улыбку Борис. Из чувства благодарности тестю за то, что не зажал машину, отдельно за то, что не стал допытываться подробностей и по причине наличия приличной дозы остаточного адреналина в крови после визита к Миле Борис поделился секретом о жене.
– Ого! Вот это новость, молодцы! Дай-ка, я тебя обниму!.. – Самсонов обнял Бориса, похлопал по спине.
– В ближайшее время отметим это событие, как на это смотришь?…. И хорошо, что сказал, а то моя Аленка тянула бы резину, откладывала бы момент торжественного провозглашения! А мне необходимо владеть информацией, особенно о своих близких… Не волнуйся, ей не скажу, что мне известно про будущего внука… или внучку.
Борис покивал и направился к выходу:
– Спасибо огромное, Матвей Васильевич! Я свяжусь с вами, когда всю текучку здесь улажу, хорошо?
– Договорились… Между прочим, тебе за производственные достижения премия полагается! – Самсонов был раздосадован, что зять так быстро сваливает, так толком ничего и не рассказав, но, будучи добрым человеком в пределах разумного, решил хотя бы перед расставанием подсластить пилюли и себе, и зятю.
– О, здорово! Благодарю вас еще раз, Матвей Васильевич!
***
17 апреля 201х года
Так удачно сваливший из «гостей» Людмилы Черниной Виктор, по сравнению с судьбой своего подельника, пока еще не решил, что после случившегося делать с Черниной и ее неожиданным защитником. Ясно было одно: им обоим придется платить, остается только определиться с деталями, кто из них получит по сколько и за что. Вообще-то, эти двое в равной степени виноваты: одна за то, что не вовремя привела этого рэмбо, да и вообще, должна, второй – за незапланированную ликвидацию человека из другого, криминального мира, Жана Вассо. Даже если бы случайно это сделал, обязан ответить.
Не изменяя своим привычкам, с утра Виктор потренировался в зале единоборств в спарринге с Жюлем Гобером, после чего подъехал к бару «Одинокая чайка», уселся в кресло в своем излюбленном уголке, закурил сигару и налил себе дневную норму – полбокала виски. Шеф мафии окружного масштаба столицы любил, чтобы все приятные и нужные детали повседневной жизни сохранялись независимо от остроты текущих событий. У бандитствующего элемента общества, пусть и руководящего, тоже бывает неторопливая размеренная жизнь, хотя и в другой системе измерений.
Особенно значимым событием в этой системе была утрата Жана Вассо. В сущности, Виктору было глубоко наплевать «на потерю бойца», тем более что сам в перспективе собирался избавиться от него. Другие найдутся, может, еще и лучше. Сорно уже это давно понял. Положительным моментом в этой истории было и то, что у убитого отсутствовали постоянные связи с какими-либо родственниками или вообще, с кем-либо. Если не считать девочек легкого поведения. Никто его не хватится, не будет искать.
Первым делом после убытия из опасной квартиры Черниной уже по мобильнику Виктор организовал наблюдение за своей бывшей подругой и за Шкаренковым. Надо же знать, что они с трупом делать будут! Послал двоих на машине, тщательно проинструктировал, чтобы вели видеосъемку. Упускать шансы для возможного шантажа он не хотел. Правда, как именно он будет использовать результаты съемок, Виктор еще не знал.
В одном Сорно был уверен: компромат никогда не бывает лишним. Кроме того, Виктору было просто любопытно, как Мила и ее защитник обойдутся с трупом Вассо, хотел лично посмотреть. В этом вопросе все оказалось просто, как, впрочем, Виктор и ожидал: через два часа Борис вышел из квартиры и куда-то отправился. Еще через два часа подъехал на черном джипе «Тойота Ленд Крузер». Разумеется, наблюдатели Виктора зафиксировали номер, чтобы позже его «пробить». Мила со своим рэмбо загрузили в джип большую круглую сумку, отвезли ее на заброшенную стройку, там сожгли, забросав деревяшками и время от времени поливая бензином. Все оставшееся закопали. Сидя в кресле, Виктор несколько раз пересмотрел все заснятые кадры. Интересное кино. И «оператор» молодец, придется дать премию. Как это он умудрился снимать так, чтобы его не заметили?
В определенной степени Виктор все же жалел своего кремированного на заброшенной стройке соратника. Но больше жалел, что, во-первых, не сам отправил его в мир иной, а во-вторых, потому что это произошло в самый неподходящий момент времени: он еще не выполнил запланированную для него миссию – перевозку партии кокаина из Марселя в Париж… Жан Вассо уже давно раздражал Виктора своей самоуверенностью, наглыми манерами, своеволием и нежеланием точно выполнять приказы. Раздражение достигло предела, поэтому Жан должен был отправиться на тот свет по воле Виктора, но только после выполнения задания по доставке партии наркотиков. Тогда это было бы правильно, но никак не сейчас. Что же, теперь надо было продумать, как извлечь выгоду из случившегося по максимуму.
Глава 4. Коалиция: криминал и комиссар
18 апреля 201х года
Сорно набрал номер телефона комиссара полиции Фредерика Габена. Это комиссар был неслабо «прикормлен» Виктором, больше того, можно даже выразиться, что «стоял у него на довольствии». Периодически доход Габена существенно пополнялся из черной кассы «главного по мафии». Первый «взнос» состоялся, когда Виктору нужно было выкупить партию оружия из Албании. На Габена тогда Сорно вышел через знакомых. Фредерик внимательно выслушал Виктора и счел нужным войти в его положение, а заодно и решить свои задачи по мелочи: предлагаемая сумма была хорошая, а в деньгах он в тот момент очень нуждался: нужно было платить за смену машины, да еще долг за ремонт квартиры висел. Одним махом было решено две проблемы, а то бы это растянулось на полгода, в лучшем случае. Второй взнос был, когда Габену пришлось «прикрывать» перевозку наркоты из порта Марселя. Сорно распределял порошок по публичным домам, кабакам, дискотекам и просто по точкам: это входило в его сферу «профессиональной» деятельности. Для пополнения запаса, впоследствии покойный Жан Вассо, как бы выразился поэт Бездомный, примерно раз в квартал мотался в Марсель, где Жак Вирпан, друган Виктора по подростковой тюряге, передавал ему наркоту для доставки в Париж. Другими словами, преступная группа осуществляла незаконный транзит наркотиков из стран третьего мира в Соединенные Штаты Америки и Европу, а Габен теперь был ее полноправным участником. По сходной цене договорились, что Вирпан сделает ответвление потока наркоты Виктору «для местных парижских нужд». Чтобы было меньше проблем, Виктор договорился с давно ставшим «своим» комиссаром Габеном о сопровождении. Хочешь – не хочешь, власть надо подкармливать! А зачем платить просто так, если можно это сделать за конкретное дело! В общем-то, все хорошо пошло… Если не считать, что каждый раз Габен просил за сопровождение немного больше. На самом деле комиссар не говорил своему заказчику, что это «сопровождение» ровным счетом ничего не значит: единственное, что он мог сделать в пути, так это перехватить переговоры подразделения по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств и вовремя условным знаком предупредить перевозчика. Что называется, «спасти» доставку, если будет задержание, он все равно не сможет. Но Габен этого не говорил Виктору, чтобы не срывать заказ на «сопровождение», деньги-то лишними никогда не бывают!
Время от времени Виктор сдавал Габену какую-нибудь «шестерку» для улучшения показателей раскрываемости преступлений в округе, к тому же здесь и для Сорно была польза, пусть это и цинично немного, чтобы свои люди «проходили» тюрьму – полезный университет для преступного бизнеса, уже не говоря о том, что в тюрьме всегда должны быть свои представители, там тоже дел невпроворот. Да и «шестеркам» иногда тоже нужно расти, пусть пробиваются, если способны на это, иначе как проверять и готовить кадры?..
На звонок мобильного комиссар Габен ответил сразу, как дежурный менеджер:
– Слушаю.
– Салют, Фредерик! Нужна твоя помощь: пробить номерок одной тачки.
– Готов, говори! – комиссар с готовностью приготовился записывать. Он знал, что Виктор Сорно без «гонорара» его никогда не оставит, пусть даже по поводу такого относительно невинного и незначительного дельца, как выяснение владельца автомобиля по базе данных полиции.
– Если будет возможно, пробей как можно больше информации по хозяину тачки.
– Ладно, сделаем.
– Черная «Тойота Ленд Крузер», регистрационный номер…,– Виктор назвал номер машины Самсонова.
***
19 апреля 201х года
…В офисе бара «Одинокая чайка» раздался звонок. Виктор взял трубку:
– Слушаю.
– Алло, Виктор! Это Габен.
– Рад тебя слышать, Фредерик! Есть новости?
– Машина принадлежит главе компании «Парижская мода» некоему Самсонову Матвею Васильевичу. Выходец из России. Я пробил его основную компанию по базам – неплохой доход показывает. Даже я бы сказал, огромный, по сравнению с аналогичными компаниями этого профиля. Берет за счет разветвленной сети и активной торговли с Россией. Самсонов имеет доли и в других компаниях, имеет в них право на управленческие решения, хотя ни разу пока этим правом не пользовался.
– Вот как! Что же, в таком случае нужно встретиться, кое-что обговорить!
– Что же, не возражаю.
