скачать книгу бесплатно
– Шo це? – опасливо спросил Мыкола.
– Это очень престижный английский научный журнал, – с законной гордостью объяснила Кира. – Он так и называется – «Новости науки». Напечататься здесь – большая честь. Посмотрите, на пятидесятой странице – моя статья. Видите? Moskvina Kira C. – это я. И фото мое, видите? Статья посвящена протезированию глаз, но это долго рассказывать. Интересно пока только специалистам, практических результатов еще немного. Так вот посудите, разве может человек, статьи которого печатают в таких журналах и который работает по такой теме, быть преступником?
– Да, – задумчиво отозвался Мыкола, – туточки в натуре написано: Москвина Кира С.
– Да не С, а К, – фыркнула Кира. – Мое отчество – Константиновна – по-английски начинается с буквы С – си!
– Си-Си Кэпвел! – враз сказали Мыкола с бабой Нонной и переглянулись умиленно, словно признали свою принадлежность к некоему почетному братству.
– Но это не доказательство, – опомнившись, отшвырнул журнал Мыкола. – Подумаешь, написала чего-то. Наш лейтенант за сутки знаешь сколько бумаги на протоколы изводит? И что – он писатель? Нет! Работник охраны правопорядка, всего-то и делов. Так и ты пишешь, а в свободное время… тьфу, язык сказать не поворачивается. И паспорта нету…
«Гони монету», – едва не добавила Кира, и, надо сказать, мысль такая у нее мелькнула давно. Но не будешь же совать взятку должностному лицу при бабе Нонне! К тому же кошелек Кирин опустел, а лезть в тайник при этих двоих… нет уж, спасибо!
– Нема, стало быть, паспорта, – не дождавшись продолжения, повторил Мыкола. – Значит, пройдемте!
– Куда? – растерялась Кира.
– На Кудыкину гору, – злорадно хихикнула баба Нонна, но Мыкола наградил ее неодобрительным взглядом:
– Туточки близенько. В отделение. Должен задержать вас до выяснения личности.
– Пойдемте! – обрадовалась Кира. – Ради бога! Сейчас свяжетесь по компьютеру с центром – и увидите, что эта листовка – полный бред!
Мыкола растерянно мигнул раз, другой и буркнул:
– Поглядим! – и сделал Кире знак идти вперед.
Но для начала Кира выудила из-под кровати самые расшлепанные из своих босоножек, застегнула их на самую последнюю дырочку и, обеспечив максимум устойчивости и сразу почувствовав себя лучше, вышла на крыльцо почти с легким сердцем, даже не оглянувшись на чернобровую предательницу. Пожалуй, когда эта чушь закончится и Кира будет реабилитирована, она поменяет квартиру. Так и быть: до конца недели заплачено, пусть Алка поживет у бабы Нонны. А Кира, поскольку она больше не «ясочка», переедет на другую улицу. Да хоть в избушку к бабе-яге! А может быть, снимет номер в пансионате. Даже сейчас, в сезон, это никакая не проблема. Надо было сразу там поселиться, однако Алка, помнится, повернула от самых дверей, увидев на стекле объявление:
«Не курите в постели! Пепел, который потом выметут из вашей комнаты, может оказаться вашим личным пеплом!»
Алка обычно курила в постели, вот в чем дело… А Кира – нет. И хоть ее тоже коробит от черного юмора этого объявления, Алкин юмор оказался куда чернее!
Ох, и скажет Кира ей при встрече пару ласковых…
Ноги у нее подкосились, когда оказалось, что никому ничего сказать не удастся: ни Алки, ни белого джипа около отделения милиции не было.
* * *
Кира как-то сразу сильно устала. Покорно вошла в прокуренную тесную комнатку, перегороженную барьером, покорно плюхнулась на лавку. Покорно слушала монотонное жужжанье голоса Мыколы, излагавшего дежурному лейтенанту ход и суть событий.
Оба мужика поглядывали на Киру со странным выражением, очень похожим на испуг.
«Придурки, – мысленно подумала Кира. – Будь я той, за кого вы меня принимаете, я бы уже давным-давно расчленила вас вместе и по отдельности, но только меня не заинтересовали бы никакие ваши детали, не то что самку богомола!»
Почему-то эта мысль ее поразила. Как известно, самка богомола пожирает своего самца, пока занимается с ним любовью, оставляя напоследок самый лакомый кусочек. Однако никому и в голову не приходит назвать ее некро – или хотя бы танатофилкой…[1 - Танатофилия – разновидность мазохизма, когда половое возбуждение неразрывно связано с тематикой смерти.] Вообразив фасеточные глаза богомолихи под надписью «Их разыскивает милиция», Кира тихонько хихикнула – и очнулась от своего мгновенного полузабытья.
За это время расположение предметов в комнате изменилось: дежурный начал что-то писать, а Мыкола до того расхрабрился, что выбрался из-за барьера и встал за спиной страшной преступницы.
– О господи, – вздохнула Кира. – Протокол пишете, гражданин начальник? Оформляете задержание?
– Ишь, грамотная! – удивился дежурный. – Дивчина-то в нашем деле грамотная!
– А то! – отозвался Мыкола. – Со стажем, с опытом.
Кира со стоном склонилась вперед и сложилась чуть ли не вдвое, так что почти легла щекой на колени.
– Эй ты, кончай психовать! – на всякий случай подал голос Мыкола.
– Eсли тут и есть психи, то это не я! – уныло заявила Кира. – Ну неужели, неужели у вас не вызывает подозрения то, что нигде не нашлось этой дурацкой листовки, что она только за дверью висела? Копии других ориентировок есть, а этой – нет. Не значит ли это, что листовка может быть поддельной?
– А может, копии просто потерялись? Или сперли их? – азартно спросил Мыкола, но Кира так искренно возмутилась: «В милиции?!» – что он стушевался.
– Уверяю вас, – решив воспользоваться мгновенным замешательством противника, Кира перешла в наступление, – что это злая шутка моей подруги. Понимаете, она назначила мне встречу около этого объявления, наверняка хотела меня разыграть, а сама куда-то пропала. И вот возникло дикое недоразумение.
Мыкола за ее спиной устрашающе зевнул: эту версию он уже слышал, и во второй раз она не показалась ему более убедительной, чем в первый.
Дежурный глядел на Киру так тупо, что она едва подавила желание взять телефонный аппарат и стукнуть лейтенанта по башке.
– О! – вдруг осенило ее. – У вас есть компьютер? Вызовите информацию по Кире Москвиной – и в одну минуту убедитесь, что там на нее ничего нет. А… у вас компьютер-то есть?
Дежурный моргнул, потом энергично кивнул:
– У нас все есть! – и потянулся к телефону.
«Наверное, звонит компьютерщику», – подумала Кира.
И она не ошиблась. Почти.
Крутнув несколько раз диск, дежурный радостно воскликнул:
– Новый Свет? Але, Федор! Это Панько Полторацкий, с Коктебля. А ну отцепись от стула, прогуляйся до выхода и проверь: висит там на доске ориентировка на Москвину Киру Константиновну или нет? Да не вякай, ходи веселей!
Прошло не меньше минуты, прежде чем в трубке что-то заклекотало, и Кира подумала, что компьютер здесь, в глуши, явно без «пентиума».
– Да что ты говоришь?! Висит? – не смог скрыть удовлетворения дежурный. – Расчлененка, 1968 года рождения? Ну, за мной должок, Федор!
Мыкола радостно заухал, но Панько Полторацкий сделал протестующий жест и снова принялся накручивать диск:
– Биостанция? Але, Санько!..
Кира слабо покачала головой: почему-то ей казалось, что она знает, о чем Полторацкий попросит Санька – и каков будет ответ на эту просьбу.
– Судак? Але, дядько Петро?..
– Старый Крым? Але, Сеид?
– Приморское? Але, Михайло?
Надо отдать должное усердию лейтенанта Полторацкого! С таким крепким указательным пальцем, снова и снова проворачивающим поскрипывающий от усталости телефонный диск, никакой компьютер не был нужен!
Кира и притихший за ее спиной Мыкола глядели на Панька, словно зачарованные. А он все сидел, и набирал номера, и выяснял, что по всему побережью висят, висят, висят у дверей отделений милиции портреты Москвиной Киры Константиновны, ужасной, закоренелой преступницы!
Наконец Полторацкий перевел дыхание, поднялся и очередной звонок производил уже стоя.
– Феодосия? Районное? Але, товарищ майор!..
Далее разговор начал развиваться по уже привычной схеме. Кира слушала устало и даже отрешенно, как вдруг Полторацкий опять плюхнулся на свой стул, схватил ручку и принялся что было сил строчить на бумаге, изредка зыркая на Киру совершенно сумасшедшими, в белизну глазами и пыхтя в трубку:
– Так… так, товарищ майор… так!
Наконец трубка легла на свое место, а лейтенант Полторацкий покинул свое: держа в руках сплошь исписанный лист, перегнулся через барьер, навис над Кирой и, близко глядя ей в глаза, с каким-то почти суеверным ужасом проговорил:
– Матушка моя родная! Шо ж ты, девонька, с нами, убогими, творишь? Когда ж ты успела автобус гробануть, кралечка моя ясненькая? Зараз на тебя по всем отделениям оперативки шлют!
«Гробанули» автобус нынче же, между одиннадцатью и двенадцатью часами дня. Нагруженный челноками из Феодосии, жаждущими улететь в Италию, он полз к Симферополю, в аэропорт. Кем-то было забронировано два билета, однако эти пассажиры к назначенному времени не явились. Уже перед самым отправлением водитель посадил на пустующие места двух пассажиров: мужчину и женщину. Новые пассажиры вели себя в кругу попутчиков по-свойски, особенно женщина. Мужчина сразу уткнулся в газету, а она весело заговаривала с соседками и даже давала советы, где в той Италии что и почем.
Но когда автобус вышел на относительно безлюдное место трассы, оба мгновенно преобразились. Откуда ни возьмись появились пистолеты. Пока мужчина страховал водителя, его подельница прошла по салону, с шуточками и прибауточками собрав «дань». Общая сумма выручки составила двадцать тысяч… не гривен, не рублей. Долларов!
Затем бойкая парочка велела остановить автобус – и села в стоявшую у обочины серую «Волгу» без номеров. И след их так и простыл бы, однако грабительница оказалась поразительной растяпой! Под сиденьями, которые она занимала с напарником, был обнаружен – ни больше ни меньше! – паспорт. Выдан он был на имя жительницы Нижнего Новгорода Киры Константиновны Москвиной.
Изложив все это сухо, сдержанно, но совершенно четко, Полторацкий сокрушенно покачал головой, глядя на Киру, а потом почти сочувственно спросил:
– Вы там, в России, что, совсем с ума спятили? Думаете, тут вам какая-нибудь Чечня, где все дозволено? Или снова скажешь, шо подружка тебя подставила? Пидманулы Галю, забралы з собою, а она и знать не знала?! Будет брехать-то! Сколько веревочке ни виться, конец все едино придет!
Да, конец… Теперь бесполезно надеяться, что откуда-то из-за угла вдруг выскочит Алка, с дурацким хохотом прокричит: «Ку-ку! Сюрприз!» – и подтвердит, что ограбление – тоже часть ее розыгрыша. И нет надежды, что именно она спрятала где-то Кирин паспорт. Ближе к полудню Алка никак не могла оказаться в том «челночном» автобусе. Она в это время занималась любовью на лоне Карадага с новым знакомым, а где-то у подножия гор их терпеливо, будто верный конь, ждал белый джип. Да и вообще – зачем Алке грабить челноков?!
Кира обреченно покачала головой. Все-таки Алка играла в ее жизни такую огромную роль, была настолько незаменимым и постоянно действующим «опорным пунктом», что даже сейчас трудно перестать искать в ней первопричину всех событий. Нет уж, забудь про Алку, где бы она ни задержалась! Допусти, что в твою жизнь вмешался кто-то другой. И этот кто-то выкрал твой паспорт. А заодно не пожалел сил и времени, чтобы объездить восточный Крым и оклеить доски объявлений при милициях жуткими листовками. А еще раньше – эти листовки изготовил… Допустила, Кира? Ну и отлично. А теперь еще наберись дурости – и выложи эту версию двум мордастым парням, которые, набычась, сторожат взглядами каждое твое движение…
Стоило только представить, какова будет реакция, и Кире захотелось заплакать. Она, пожалуй, решилась бы открыть, выражаясь фигурально, кингстоны, да вдруг стыдно стало. Ну, нет! У российских – собственная гордость!
Кира вскинула голову и холодно проговорила:
– Оставьте ваши неуместные шуточки. Я никак не могла бомбить несчастных челноков, потому что с десяти утра никуда не уходила с пляжа, понятно вам? С десяти утра и до половины пятого вечера!
– Ух ты, моя ясочка! – восхитился Панько. – А кто это подтвердит? В смысле – алиби у тебя есть? Назови, кто тебя там видел, в какое время, только конкретно, конкретно!
Кира передернула плечами. Да разве мыслимо вспомнить тех, кто мелькал на пляже? Она ведь не отдыхала, а работала, и голову-то поднимала от бумаг два-три раза, когда входила в море освежиться. Но и тогда эта самая голова была до такой степени забита новой статьей для «Santific News», что ничему другому там совершенно не было места! Поэтому Кире казалось, будто весь день она плавала в горячем золотистом тумане, изредка меняя его на довольно прохладный – цвета морской волны. Зато статья в принципе готова.
– Не помню я, кто там еще был на пляже, не обращала внимания. Знала бы – у каждого паспортные данные списала бы! Да все это чепуха. Я думаю, что и объявления, и паспорт в автобусе – все это детали одного чудовищного розыгрыша – или хорошо организованной клеветнической кампании. Нет уж, лучше запросите базовый компьютер – и увидите, что на меня там ничего нет!
– Клеветнической кам-па-нии… – по слогам, как зачарованный, повторил Мыкола, а Панько восхищенно присвистнул:
– Эх, красиво брешешь! Так шоб ты знала: шо нам по должности сделать положено, мы сделаем. И компутер запросим – не сомневайся. Только вот закавыка: нынче пятница, да? Вечер… Народ весь на выходные ушел. Какой, скажи, будь ласка, может быть в субботу-воскресенье компутер? Да он, поди, на даче уже давно пиво в пузе греет. Или «Изабеллу» – винцо такое есть кисленькое, небось пробовала. Не то у костерка где-нибудь сидит в бухточке, беленькую таранькой заедает. Нет, не будет тебе, моя ластивка, никакого компутера.
– И не морочь голову людям! – подал голос потерявший терпение Мыкола. – Колись, вражина, где баксы, шо награбила? Кто твой подельник?
– Послушайте, – удостоив Мыколу лишь мимолетного взгляда, Кира повернулась к Полторацкому, – послушайте, вы производите впечатление нормального человека. Вот я дам вам телефон. Это – номер очень важного человека. Он ваш коллега, милиционер. Но – генерал. Один из высших чинов в Нижегородской области. И он подтвердит, что я совершенно не могу быть замешана в тех преступлениях, которые вы мне тут пытаетесь инкриминировать. Просто не способна. Потому что я доктор наук, я…
– Нижегородская область? – перебил ее Панько, устремив задумчивый взгляд на Мыколу. – Это где же?
– Может быть, на Урале? – озадачился напарник. – Или в Сибири?..
Кира поняла, что из этих географических дебрей он выберется не скоро. И терпение ее вмиг иссякло… да оно, впрочем, никогда не принадлежало к числу ее главных достоинств!
– Все! С меня – хватит! – так решительно рубанула она ребром ладони по барьеру, что лейтенант Полторацкий отвалился на спинку стула и уставился на барьер с тревожным любопытством. Возможно, он предположил, будто задержанная – каратистка?.. – Больше я ни слова не скажу без своего адвоката! Надеюсь, это-то слово вы когда-нибудь слышали? А мой адвокат тоже живет в Нижнем Новгороде! Так что вам все-таки придется туда позвонить, хоть тресните, придется… даже если это окажется в Австралии! Или на Марсе! Или вообще в черной дыре гиперпространства!
Это уже, конечно, был сущий бред и натуральная истерика.
– Молчать! – хором взревели Панько с Мыколой. Однако Кира, совершенно потеряв голову, продолжала кричать что-то про адвокатов, географию и тайны Вселенной, так что шум в отделении поднялся невообразимый. И прошло довольно много времени, прежде чем орущие трое заметили, что их в комнате уже четверо.
Какой-то мужчина стоял у самой двери – вернее висел, цепляясь за нее дрожащими руками и едва удерживаясь на ногах.
– Чего надо? – неласково вопросил пышущий боевым жаром Мыкола, а Панько, воспользовавшись передышкой, быстро отер пот со лба и нахлобучил фуражку, одновременно с этим украдкой погрозив Кире кулаком и превратив его в кукиш: во, мол, тебе адвокат!
Она грозно сверкнула глазами и попыталась восстановить сорванное дыхание, неприязненно уставившись на незнакомца, который чудом прервал свое падение.
Мужчина тем временем попытался отцепиться от двери, но пошатнулся – и буквально ввалился в комнату. Кира машинально протянула ему руку, и, опираясь на нее, вновь прибывший дотащился до барьера и повис на нем, пытаясь справиться с голосом: вместо слов из его рта вырывалось какое-то задушенное хрипение.
Пользуясь паузой, милиционеры и Кира – на правах старожила – оглядывали гостя. Ему было чуть за тридцать, роста высокого, смугловат, кудряв, небольшая бородка его походила на черный чехольчик. Но это все в норме. Удивляли его порванная брючина, глядящее из нее разбитое колено, исцарапанные руки – такие мелкие царапины обычно оставляет шиповник.
«Рановато для сбора витамина С, – мелькнуло в голове у Киры. – Все-таки еще июль…»
Между тем Панько Полторацкий, сдвинув на затылок фуражку, профессиональным жестом подтянул к себе листок бумаги, вцепился в ручку и сурово спросил:
– Что случилось, гражданин?
Кучерявому, похоже, только этого вопроса и не хватало, чтобы вспомнить, куда и зачем он пришел.
Устремившись всем телом к лейтенанту и энергично оттопыривая заднюю часть, он завопил:
– Убийство! На Карадаге убийство!..
– На Ка-ра-да-ге?! – врастяжку повторил Мыкола и, приблизившись к кучерявому, ухватил его за кисть: – А по какому праву ты оказался в зоне государственного заповедника?
Мгновение незнакомец смотрел на него непонимающе, потом отмахнулся:
– Да я был в гостях, у Володи Голобородько, у егеря. Я… видите ли, я – журналист из Москвы, Фридунский Анатолий Борисович… вот мое служебное удостоверение, – он перекинул через барьер бордовые «корочки» с золоченым тиснением «Пресса», – живу в пансионате «Чайка» («Не из пугливых!» – с завистью отметила Кира, вспомнив, что именно при входе в «Чайку» висела злополучная страшилка про пепел). Случайно познакомился с Володей и решил написать про него статью. Целый день провел у него…
Полторацкий, ощупав удостоверение журналиста так дотошно, словно оно было написано азбукой Брайля,[2 - Азбукой Брайля пишутся книги для слепых.] кивнул Мыколе – тот разжал свою клешню.
– Извините, гражданин, – сказал почти любезно. – Садитесь, будь ласка!
Фридунский опустился на пододвинутый табурет и принялся массировать вспухшую и посиневшую кисть, с опаской поглядывая на Мыколу, на лице которого сияла законная гордость крутого профи.
– Однако ж вернемся к нашим баранам, – постучал ручкой по столу лейтенант. – Где обнаружен труп?
Фридунский вздрогнул.
