скачать книгу бесплатно
А может быть, это Зверопалый недавно чавкал около мусоропровода в призрачном подъезде, а никакие не девочки-мальчики в платьицах черных?
Значит, Зойка напрасно перепугалась. Перепугалась – и влетела в ловушку-квартиру… Бояться тут совершенно нечего, ведь этот уродец довольно симпатичный. У него грустные темные глаза и курносый нос. Его даже погладить хочется по черной матовой, как бы резиновой коже.
Но что это он держит под мышкой? Кость… человеческую кость, покрытую клочьями сырого мяса!
А ведь Зойка уже видела Зверопалого! Там, на площади видела. На площади, где израненный Бестиарий сражается против чудищ.
Это Зверопалому бросили три гарпии кость, которую вырвали из тела Бестиария! И он ее притащил сюда!
А Зойка еще хотела его погладить!!!
Она отпрянула с отвращением, а Мертвый Труп жадно выхватил кость Бестриария у Зверопалого.
Черный уродец брезгливо сплюнул, левой верхней лапой смел с себя кровавые ошметки и поглядел на кость с таким же отвращением, как Зойка.
Зойка заметила, что на одном его пальце нет никакой зверюшки – он обмотан гипсовым бинтом.
Бинт Матери Страхов! Наверное, Зверопалый сломал палец, и его загипсовали, чтобы вылечить.
Или… Или загипсовали, чтобы наказать?..
Кажется, Зойка поняла, что там, под гипсом! Преступники – Чертополох и его пчела.
Они пострадали за то, что привели сюда Зойку, а значит, попытались помочь Бестиарию. Живы они или уже задохнулись в тисках засохшего гипса?..
– Наконец-то я поужинаю как следует! – перебил ее печальные мысли Мертвый Труп. Он поднес кость Бестиария к глазам и разглядывал ее, дрожа от жадности.
«Да чтоб ты подавился!» – от всего сердца пожелала ему Зойка.
– Давай-давай! Жри его скорей! – прошамкала мамаша Страхова (это была снова старушонка-санитарка в белом халате), выбираясь из грибов и расталкивая их ногами, которые оканчивались коровьими копытами. Гипсовые бинты, доселе смирно дремавшие, ожили и потянулись за ней. – Пусть полюбуется Вершина Ярости!
– Вершина Ярости! – захохотал Страхов. – Нашли Вершину! Да эта маленькая дурочка сейчас умрет от ужаса! Смотрите!
Теперь он стал медведем на липовой ноге, на березовой клюке. Тем самым медведем, который попался в капкан и смог выбраться оттуда, лишь когда лапу себе отгрыз.
Лапа осталась в капкане.
Охотник вытащил ее, принес домой и отдал жене. Та содрала с лапы шкуру, постелила на лавку, чтобы мягко было сидеть, мясо поставила варить – да и затеяла прясть медвежью шерсть.
А медведь тем временем сделал себе липовую подпорку для ноги, взял березовый сук вместо палки – и лунной ночью пошел искать свою ногу по деревням, громко скрипя по снегу деревяшкой, вглядываясь в окна избушек и напевая:
Скирлы-скирлы-скирлы…
На липовой ноге,
На березовой клюке.
Все по селам спят,
По деревням спят,
Одна баба не спит,
На моей шкуре сидит,
Мою шерсть прядет,
Мое мясо варит.
Это была самая страшная сказка из Зойкиного детства. Это было самое страшное ее сновидение. Страха перед этой старой сказкой она стыдилась больше всего на свете!
Но сейчас… после того как она столько нагляделась, испытала столько опасностей, этот выдуманный, сказочный медведь уже не мог ее напугать, как не может напугать потертый плюшевый мишка.
И Зойка вдруг почувствовала, что ее больше вообще ничего не может напугать. Она ощутила прилив неистовой злобы, невероятной ярости! Она презрительно оглядела четверку жуткарей. Страх, Кошкодуза и Мать Страхов даже отпрянули, встретившись с ее взглядом, а рука Мертвого Трупа разжалась – и кость Бестиария упала на пол.
– Что ты наделал, дурак!.. – взревел было Страх, но тотчас умолк, словно подавился.
Ударилась кость об пол – и обратилась доктором… тем самым рыжим доктором из травмпункта, который так замечательно вылечил Зойкин палец. Только теперь он был не здоровенный, рыжий, веселый, а худой, бледный, седой и совершенно изможденный, и лицо у него было измученное, вот только на костлявой руке оставалась прежняя татуировка: BES.
Стоять он не мог – едва нашел в себе силы приподняться над полом.
– Вершина Ярости, – слабым голосом проговорил доктор, нет – Старшая Кость Бестиария, как называл его бывший Зойкин сосед Костя Константинов, Младшая Кость. – Вершина Ярости, я умираю… Но мне не страшно, потому что ты здесь, ты присоединишься к нам – и мы победим жуткарей!
– Пока она еще с нами, а не с вами! – злобно и в то же время униженно тявкнула Мать Страхов, словно побитая гиена. – И ты знаешь, что мы можем с ней сделать!
– Вы ничего не можете с ней сделать, – возразил Старшая Кость. Нет, Зойке все же привычней было называть его доктором! – Вы можете просто морочить ей голову жутью, порожденной вами. Но погубить ее вам не удастся, потому что у нее отважное сердце! Она может испугаться на какой-то миг, но она стыдится своих страхов. Она не поддается им, она их преодолевает! Таких, как она, мало среди людей. И даже среди детей, которые очень любят бояться, потому что бесстрашны по сути своей и боязнь доставляет им радость, таких мало. Я сначала не понимал, почему именно она избрана Вершиной Ярости, но когда она без малейших сомнений пожертвовала медальоном, своим защитником, чтобы спасти Младшую Кость Бестиария, мне все стало ясно. Она ненавидит страх, ненавидит те муки, которые он причиняет, а значит, она ненавидит тех, кто наводит на людей страхи!
– Это мы-то наводим на людей страхи?! – возмущенно завопила Мать Страхов. – Да мы сами – создание человеческого воображения! Даже я, хоть и зовусь Матерью Страхов, не могу сама породить ничего пугающего – мне нужен врожденный людской страх, как дрожжи тесту! Страх перед темнотой и неизвестностью, страх перед тем, что может таиться в ночи, страх перед шорохом ветра в сухой листве и светом луны над кладбищем. Люди появились на свет со страхом в своих низких душах, а мы – мы, жуткари – их порождение, мы только лелеем этот их страх, поддерживаем его, взращиваем, кормим им новых жуткарей. Мы связаны с людьми такими тесными узами, что разорвать их невозможно! Люди сами любят бояться. Разве это мы создали Кошкодузу? Нет, ее однажды кто-то нарисовал: какой-то человек запечатлел свой страх. Это мы придумали девочку в платьице черном, которая жрет дохлого коня? Нет, это какой-то человек запечатлел свой ужас перед странными звуками в темноте. Мы оживили мертвецов и заставили их бродить по кладбищам и нападать до глупых прохожих? Нет, их оживило воспаленное человеческое воображение! Мы заставили волков обращаться в людей? Нет! Это сделали они сами – люди! Люди боятся всего: и реального, и выдуманного! Они не видят разницы между тем и другим! Они боятся тараканов – и населяют мир чудовищами в панцирях. Они боятся змей – и их воображение порождает трехглавых драконов. Они боятся даже безобидных коз и коров, поэтому у их демонов ноги оканчиваются копытами!
И она, словно в доказательство, потопала своими копытами.
– Люди сами отдают нам, жуткарям, свои души на растерзание, – замяукала и Кошкодуза. – Ни одно привидение не напугает человека, если тот не готов его увидеть. Ни один вампир не вопьется в горло человеку, если тот не готов сам превратиться в вампира… которого выдумали люди, до жути боящиеся летучих мышей!
Мать Страхов и Кошкодуза злобно захохотали, им вторили Страх и Мертвый Труп.
– Да, это так, – тихо сказал доктор по имени Старшая Кость. – Все жуткари – плоды трусливого человеческого воображения. Но Бестиарий хочет избавить людей от страха перед несуществующим, перед воображаемым! Бестиарий тоже создан людьми. Мы состоим из того же материала, что и вы: из человеческих чувств и устремлений. Но если вас создал страх, если вы – олицетворение подсознательного ужаса, то Бестиарий воплощает собой бесстрашие и свет разума, попытку людей понять мир и объяснить его. Подобно тому, как бестиарии Древнего Рима сражались со зверьем, наш Бестиарий сражается с монстрами, порожденными человеческими страхами перед непонятным, непознанным. И когда он победит, все пугающее исчезнет. Ведьмы и оборотни, ожившие мертвецы и вампиры, привидения и подушки-людоедки – все, все они канут в небытие, они будут забыты, забыты навсегда! Люди будут жить в мире, полном света и покоя! Исчезнут ужасные ночные кошмары! Но пока Бестиарий не может победить. Он должен исполниться такой ненависти к страху, чтобы разом покончить со всеми его проявлениями. Для этого нужна ты – Вершина Ярости. Как только ты присоединишься к нам, мы победим. И я верю, что ты, в отличие от других, дойдешь до конца!
– В отличие от других? – удивилась Зойка.
– Да, история человечества длинна… многие бесстрашные были удостоены чести зваться Вершиной Ярости. Но они не могли проникнуть в этот мир. Жуткари ухитрялись погубить их, свести с ума, убить. Тебе повезло, что у тебя нашлись союзники! Теперь ты здесь. И ты поможешь Бестиарию добиться победы!
– Но разве я смогу? – растерянно спросила Зойка.
– Сможешь – ведь таков выбор судьбы, – сказал доктор, Старшая Кость Бестриария. – Тебе предстоит смириться с этим выбором и помочь нам – или предать нас своими сомнениями. Начнешь сомневаться – и все кончено, страх победит человека. Но ведь ты хочешь, чтобы человек победил свой страх?
– Да! – крикнула Зойка. – Хочу! Бояться стыдно! Бояться глупых выдумок позорно!
Ее голос зазвучал так громко, так сильно, так великолепно, что всех жуткарей от одного его звука размело по углам. Зойка с презрением смотрела, как они там шевелятся во тьме, словно полураздавленные мухи. Она чувствовала в себе необычайную ярость. И эта ярость росла по мере того, как солнце за окном светило все ярче и ярче.
– Идем скорей, – позвал доктор. – Следуй за мной!
Его костлявое тело на глазах наливалось мощью, здоровьем. Это опять был прежний могучий доктор с большими, ловкими, сильными руками. Он уже не полулежал на полу – он смог подняться и сделать несколько шагов к окну, за которым вовсю сияло солнце.
Зойка последовала за ним и с радостью увидела, как окреп Бестиарий, который продолжал свой бой. И теперь перевес был на его стороне! Непроглядная черная туча чудовищ, реявшая над ним еще недавно, изрядно поредела – мертвые, обугленные тела уничтоженных жуткарей валялись у ног Бестиария.
– Мы их победим! Мы сотрем их с лица земли! О них забудут все! Никто не вспомнит о них! Никогда! – прокричал доктор.
Бросившись в окно, он мгновенно, подобно стреле, достиг Бестиария и слился с ним.
Теперь настал черед Зойки. Свет, источаемый Бестиарием, сияние его серебряного меча и сверкающего щита слепили глаза. Сейчас она станет частью этого света! И она принесет ему победу!
Зойка отвернулась на мгновение, чтобы бросить последний уничтожающе-презрительный взгляд на жуткарей, которые так и не смогли одолеть ее своими страхами…
И вдруг увидела, что Зверопалый плачет.
Разноцветные слезы лились из его круглых черных глаз и стекали по гладкой, будто бы резиновой голове. И все зверопальцы – львы, крокодильчики собаки, обезьянки, птицы, – все они тихо, обреченно плакали, уткнувшись в лапки, лапы, плавники, крылышки, хвостики. Они даже перестали жевать!
Зверопалый утирал слезы загипсованной лапой, и Зойка вспомнила, что и кто там находится. Там Чертополох и его пчела, наказанные за то, что помогали ей. Как радовались они, когда встретились, как бросились друг к другу… А Зойка, увидев их, вспомнила Дюймовочку и эльфов и как мама говорила, что эльфы превратились в бабочек, стрекоз и пчел.
Эльфы… они тоже создание испуганного человеческого воображения? Кто-то увидел, как ночные бабочки порхают над цветами, испугался – и придумал эльфов? Или придумал без страха, восхищенно? Интересно, эльфы тоже исчезнут, когда Бестиарий с помощью Зойки – Вершины Ярости победит всех чудовищ? Жалко… А может, они все-таки останутся? Они ведь красивые и совсем не страшные.
И хорошо, если бы остался домовой, который живет в Шульпановке в доме прабабушки. Зойке он не показывался, но прабабушка уверяла, что раньше, когда прадед держал коня, домовой сивку очень любил и заплетал ему косички по ночам. И еще жалко картину, которая висит в прабабушкиной комнате. Там нарисованы русалки, которые ночью катаются в лодке по озеру и плетут венки из кувшинок. Мама всегда смеялась над этой «мазней», как она называла картину, а Зойка ее обожала. Она ее помнила всю жизнь, и русалок этих помнила, таких красивых, таинственных и нежных… если исчезнут русалки – а они ведь порожденье страхов тех людей, которые боялись утонуть, – то, наверное, исчезнет и их изображение на картине?
А Гарри Поттер и Волдеморт исчезнут? И не будет ни любимой книжки, ни фильма, который еще любимей? А «Лев, Колдунья и платяной шкаф»?! А сказки?!
То есть вообще все исчезнет?! Все непонятное, таинственное – а потому страшное? Исчезнет все самое интересное? Все, с чем в сказках борются храбрецы и от чего спасают красавиц, похищенных Кощеями Бессмертными и Змеями Горынычами?
Ну да, если не будет Кощеев и Горынычей, то не будет и храбрецов: ну зачем они, если не с кем бороться и побеждать? И сказка про Царевну-лягушку… она тоже исчезнет?
А про Бабу-ягу?!
Конечно, Зойка уже давно вышла из того возраста, когда читают сказки, но новое поколение, все эти первоклашки и детсадники – они даже не будут знать, кто такая Баба-яга?!
«Избушка-избушка, стань к лесу задом, ко мне передом!» – вспомнила Зойка.
Не повернется избушка, зови не зови…
Это ее почему-то доконало. Именно потеря избушки на курьих ножках вдруг показалась самой страшной потерей. Зойка наконец осознала, что произойдет, когда Вершина Ярости присоединится к Бестиарию и он победит.
Да, страх исчезнет, да, мир будет светел, добр и прекрасен… как пустынная, чисто выметенная дорога в никуда. По обочинам стоят пыльные деревья, которые не отбрасывают тени – ведь тени тоже можно испугаться, и нет ветра, ибо он носит степных и песчаных демонов.
Конечно, это классно, что можно будет не бояться ходить ночью на кладбище, но… Но, наверное, ночь тоже исчезнет – ведь именно ночью рождаются самые страшные призраки и снятся кошмары. Исчезнет ночь – исчезнет луна, на которую воют оборотни, исчезнут звезды, откуда прилетают злобные пришельцы, останется только один сплошной день без тьмы…
Жизнь без страха – это, наверное, здорово, только разве это жизнь?! Во что превратятся люди, если перестанут бояться, а главное – преодолевать свой страх? Не умрут ли они от скуки?
Нет! Зойка не хочет, чтобы страх исчез! Он необходим человеку! Жизнь – это борьба. Не будет борьбы – жизнь умрет!
– Ага… – тихо промурлыкал кто-то рядом. – Я так и знала, что этим кончится!
Кошкодуза подкралась совсем близко и с умильным выражением заглядывала в Зойкино лицо. А она вспомнила, как Кость называл Кошкодузу самой злой, хитрой и умной. Да, Кошкодуза видела Зойку насквозь!
– Вершина Ярости не имеет права на сомнения и колебания, – раздался ее сладенький голосок. – Ты больше не Вершина Ярости! Бессмысленная битва Бестиария будет длиться вечно, ведь мы снова непобедимы!
– Как так? – удивилась Зойка.
– Да так, деточка! Ты по-прежнему в нашей власти. И теперь мы не будем тратить время, стараясь тебя напугать. Теперь мы тебя просто уничтожим! Сотрем с лица земли! Ты даже испугаться не успеешь!
И Кошкодуза захохотала. Ей вторили Мать Страхов, Мертвый Труп и Страх.
Не смеялся только Зверопалый. Все его пальцы с жалостью смотрели на Зойку, дергаясь в разные стороны, делая лапками, ручонками и даже хвостиками какие-то знаки. Чудилось, они хотят ей что-то сказать, подсказать…
И вдруг Зойка догадалась. Зверопальцы подсказывают ей, что надо бежать. Да поскорей!
Она оглянулась. Кошмарные гипсовые бинты тихонько смыкали смертельное кольцо. Они подкрались уже совсем близко.
– Убейте ее! – взревела Мать Страхов. Бинты бросились вперед, но Зойка успела увернуться.
Она схватила обломок перил, валявшийся на полу, и изо всех сил ударила… по загипсованному пальцу Зверопалого!
Осколки гипса разлетелись в разные стороны, и Зверопалый радостно воздел палец, который оканчивался пышным цветком чертополоха.
Пчела взвилась с него, на миг зависла над Зойкой, взглянув ей прямо в глаза, а потом спикировала на нее так стремительно, что Зойка еле успела увернуться и кинулась бежать куда глаза глядят.
И перед ней вдруг распахнулась дверь – дверь на лестницу, дверь в подъезд!
Жуткари разочарованно взревели за ее спиной, но Зойка знала, что пчела не подпустит к ней погоню. Однако на пчелу надейся, а сама не плошай, поэтому она стремительно скатилась по лестнице до площадки между первым и вторым этажами, рядом с почтовыми ящиками и, почувствовав странный сладковатый запах, всем телом бросилась туда, где на стене красной краской был нарисован контур человеческой фигуры.
Стена мягко прогнулась, словно вертикальный батут, белесый кисельный туман преградил путь, но только на миг, и в следующее мгновение… в следующее мгновение Зойка увидела перед собой Юлечку Комарову, которая стояла в подъезде (в настоящем, подлинном подъезде, Зойка это сразу почувствовала!) рядом с почтовыми ящиками, таращила испуганные глаза и, словно щит, прижимала к груди какую-то толстую книгу в мрачной черной обложке.
Да, Зойка вернулась домой! Домой!
– Ты откуда взялась? – пробормотала Юлечка. – Тебя тут только что не было!
Не было, это точно, но откуда взялась – это невозможно объяснить ни Юлечке, ни кому-то другому, лучше и не пытаться.
Зойка оглянулась. Красная фигура со стены исчезла.
Дверь закрылась.
Ну что ж… Значит…
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
