Агнесса среди волков в овечьей шкуре

скачать книгу бесплатно


Татьяна отобрала у меня листки.

– Агнесса, извиняюсь, это совсем не то, это попало сюда совершенно случайно.

– А что это такое?

– Это моя биография для издательства "Кубань". Они искали авторов из местных, вот я и решила мимикрировать под казачку…

– И что, вы действительно связаны с Кубанью?

– Да нет, конечно. Единственное, что в этом правда – что моя бабушка во время гражданской войны жила в станице Староминская и казаки не дали ей с детьми умереть голодной смертью. Ну и ее девичья фамилия действительно была Нагаткина.

– А Аксаковы и герой войны 12го года – это ваши фантазии? – поинтересовалась я.

– Как ни странно, нет, – рассмеялась писательница. – Проще написать правду, чем зря напрягать воображение.

– Ну и как, они вас напечатали?

– Нет, мы не сошлись в цене. А я сейчас зарабатываю на жизнь как литератор, – и лицо ее в один миг разительно изменилось: челюсти сжались, и женской мягкости и даже миловидности как ни бывало. Да, такая может вырвать свой гонорар даже из цепких лап Скряжникова, подумала я.

Татьяна неправильно истолковала выражение моей физиономии:

– А чему вы удивляетесь, Агнесса? Подумаешь, кубанская писательница! Здесь тоже рынок, и каждый стремится заработать, как может. Вот, кстати, видите того мужчину в затемненных очках? – и она показала мне на кого-то в толпе, но я смогла увидеть только спину долговязого парня в сером пиджаке. – Это идет одна вторая Мелиссы Пильс, не читали?

Нет, я не читала произведения Мелиссы Пильс, только о ней слышала. Говорили, что ее романы, выдержанные в историко-любовном ключе, легко читаются и хорошо продаются.

– Так вот, эта самая Мелисса на самом деле – двое соавторов, наших русских и при этом мужчин. Как видите, у них это неплохо получается.

Тут Натали завела с Татьяной разговор о деле; издательница сулила писательнице золотые горы за новый роман, а Чернецова упорно подсовывала ей что-то из прежнего, – якобы теперь ее новыми вещами распоряжается не она сама, а ее литературный агент. Рассеянно взяв со стола книжечку карманного формата с полуголыми молодыми людьми в недвусмысленной позе на обложке, я начала ее просматривать.

Я так увлеклась, что даже не заметила, как к нам подошел Марк с сумкой, набитой книгами, а потому страшно довольный.

– Привет, чем вы тут занимаетесь? – спросил он, но вопрос был чисто риторический, потому что он не стал дожидаться ответа, а выхватил у меня из рук книжицу и стал ее перелистывать. – А, любовный роман…

Марк, как и я, читает быстро, и не прошло и минуты, как лицо его расплылось в язвительной улыбке:

– Прелесть что за шедевр! Нет, вы только послушайте:

"Флоринда успела только слегка пискнуть, как его пылающий рот прижался к ее губам; он так сильно прижал ее к груди, что у нее заболели ребра, одно, кажется, даже треснуло… Как чудесно было целоваться с мужчиной, близким ей по духу"… Большей чуши мне давно не доводилось читать!

– Марк, – тихо произнесла я, дернув его за рукав, но его понесло, и никто на свете не смог бы его остановить. Отмахнувшись от меня, он продолжал:

– А вот еще перл: "В этот момент, когда Флоринда и Пьерджорджо стояли рядом, скованные одной цепью, девушка почувствовала, что она счастлива, как никогда в жизни."

- Марк!!! – я взывала уже очень громко, но он меня не слышал. Рядом со мной кусала губы Натали, пытаясь не расхохотаться вслух, а лицо Татьяны было непроницаемо – как будто она надела на себя маску вселенского спокойствия, за которой бушевали страсти.

-"И так их двоих, слившихся в одно целое, потащили к фургону и швырнули туда – а следом за ними на цепи волочилась, бледная и униженная, Лючия", – мой муж читал вслух выразительно, как диктор на радио, наслаждаясь каждым нюансом. – Нет, надо же написать такое! А кстати, кто это написал?

– Я, – произнесла писательница тихим спокойным голосом.

Надо отдать Марку должное: он все-таки смутился, а это с ним бывает крайне редко. Последовала немая сцена в духе Гоголя, тишину прерывали только всхлипы, вырывавшиеся из мощной груди Скряжникова – все остальные боролись со смехом почти бесшумно. Татьяне, я думаю, было не до смеха, но через минуту она справилась с собой и мило улыбнулась охальнику:

– Нас не представили друг другу, и я это сделаю сама. Я…

Но тут я быстро вмешалась:

– Марк, познакомься, это Татьяна Чернецова, писательница. А это мой муж Марк, который ничего не понимает в любовных романах.

Но, как мне кажется, они меня не слышали. Татьяна встала, и со стороны могло показаться, что они играют в гляделки – их взгляды скрестились, и они смотрели друг на друга, не отрываясь. Мне стало неприятно, потому что замешательство на физиономии моего мужа сменилось совсем другим чувством; такое выражение его лица мне было до боли знакомо: оно появлялось тогда, когда он общался с женщинами, которые ему нравились. Хотя на первый взгляд это не его тип, тем не менее…

После неловкой паузы Татьяна заговорила первая:

– Я с вами не согласна, Агнесса, наоборот, ваш муж, наверное, кое-что понимает в литературе, во всяком случае, умеет отличать хорошую от плохой. Но дело в том, что я писала не совсем любовный роман, а, скорее, пародию на него – и к тому же не под своим собственным именем.

Тут Марк наконец нашелся:

– Глядя на вас, я должен признать, что вы просто не можете не знать толк в любовных романах, так что каюсь и беру свои слова обратно. А чтобы искупить свою вину, я приглашаю вас в бар. Надеюсь, вы меня простите и не откажетесь? – и он галантно предложил Татьяне руку и потом небрежно приказал нам с Натали:

– Пойдем, девчонки. Надеюсь, мужчины здесь справятся и без вас.

Но не успели мы отойти, как услышали слова Скряжникова, обращенные к Петрову и по неосторожности сказанные слишком громко:

– Ишь, фифа! Вырядилась, как налоговая инспекторша, и еще чукчонка своего с собой привела!

Мгновенно спокойная и уверенная в себе женщина превратилась в тигрицу, защищающую свое единственное дитя. Она резко повернулась, уперла руки в боки и, глядя толстому столпу бизнеса прямо в глаза, прорычала:

– От арийца слышу. Интересно узнать, кто были ваши предки – небось, разбойники

с большой дороги?

Это было явно не последнее ее слово; мы с Натали вцепились в нее с двух сторон, пытаясь оттащить от нашего стенда, но положение спасли не мы, а мальчик:

– Оставь, мама, ты же сама говоришь, что если человек дурак, то это надолго, – и она сразу же расслабилась и дала себя увести.

Через толпу мы долго пробивались к лестнице – бар был в подвале. Натали по дороге то и дело обменивалась приветствиями со знакомыми. Наконец мы спустились вниз, уселись за свободный столик и Марк, как образцовый кавалер, принес нам шампанское, кофе и пирожные. Сыну Татьяны с чисто русским именем Коля досталась огромная порция мороженого в металлической вазочке; он принялся медленно, со вкусом его поглощать, одновременно листая какую-то красочную детскую книжку.

Мне Чернецова сразу не понравилась – не люблю таких чересчур уверенных в себе дам спортивного покроя,– но я знала, что мне следует быть с ней в нормальных отношениях – что может сделать издатель без автора? К тому же ей за десять минут досталось два сильнейших удара, и она их держала – качество, которое меня одинаково восхищает и в мужчинах, и в женщинах.

Натали у нас похитил высокий парень в свитере ручной работы, которого она представила как Толю из Витебска, книгопродавца и торговца канцелярскими товарами; они устроились в уголке и что-то тихо обсуждали. Татьяна же все еще кипела после столкновения со Скряжниковым и громко и возбужденно говорила, обращаясь в основном к Марку: