скачать книгу бесплатно
"Чик-чик-чик…" – стрекотали ножницы.
Заслушавшийся Илья забыл следить за смертоносным инструментом в его руках.
– Но самый мощный расцвет парикмахерского искусства пришелся на правление достойнейшей женщины – Марии Антуанетты – в тысяча семьсот семьдесят четвертом году. Тогда парикмахеры требовали приравнять их даже к художникам…
– Скажи, папаша, – вдруг прервал его Сергей. – А почему ты – профессионал такого уровня – устроил свой салон в этом задрипанном дворике?
– Ох, молодой человек, – вздохнул Парикмахер. – Это тяжелая история, которую я не люблю рассказывать. Теперь ваша невеста будет любить вас во много раз больше.
Он снял с Сергея простыню.
– Да-а-а… Ты, папаша, настоящий художник, как при Марии Антуанетте, – рассматривая себя в зеркало, проговорил Сергей.
Парикмахер расплылся в улыбке.
– Я бедный парикмахер. У меня больше ничего нет, – сказал он. – Но я могу подарить вам на свадьбу эту прическу и не возьму с вас за нее денег, молодой человек. Ведь я тоже когда-то был женат.
– Слушай, папаша, тут по улице гоняет какая-то "скорая помощь". Сдается мне, что она парикмахеров вылавливает. Может, что характерно, взорвать ее, а? Это я в момент.
– Не надо, не надо! – замахал руками Парикмахер, усаживаясь на стул. – Это милейшие люди. Они тоже зарабатывают свой кусок хлеба, им тоже нужно кормить семью.
– Тогда я чего-то не понимаю, – сказал Сергей, садясь на диван рядом с Ильей и закидывая ногу на ногу.
– О друг мой. Это печальная история. Я расскажу вам ее, чтобы вы никогда не связывались с этими ужасными людьми. Даже если они будут предлагать вам очень много денег. Пять лет назад я работал у Китайца. Причем я стриг не только его, но и всех его людей. И я скажу, что я имел тогда хорошие деньги. Да, мы, евреи, любим хорошие деньги. Да, евреем быть страшно, но я уже больше ничего не боюсь: я устал бояться. Поэтому я говорю вам, что мы, евреи, любим хорошие деньги. А кто же их не любит?! И тогда я их имел. Но Китаец – человек нрава очень крутого. Терпел я много. Я терпел всю жизнь, поэтому я привык терпеть. Но Китаец…
– Послушай, папаша, что ты все "китаец" да "китаец". Что за китаец? Откуда он взялся?
– Так вы не знаете?! Сразу видно, что вы культурные люди. Это же самый страшный человек. Ведь он держит в страхе весь город. Весь город платит Китайцу. Я приходил к нему каждый божий день и брил его. Сказать честно, он платил хорошие деньги, и я жил благополучно, и вся моя семья жила благополучно. Но это страшный человек. И я терпел этого страшного человека. Но однажды я не вытерпел. Очень напрасно с парикмахеров не берут клятву Гиппократа. Я не стану говорить, как он меня обидел. Но это было так сильно, что у меня от обиды затряслись руки. И во время стрижки я отстриг ему мочку уха. Это было впервые в моей жизни, и больше никогда, никогда у меня не дрожали руки. Я думал тогда, что он просто убьет меня. Что стоило ему убить парикмахера-еврея. Ведь на его совести много жизней. Лучше бы он убил, но он сделал хуже – он испортил мне жизнь. Он отправил меня в психиатрическую больницу, где меня стали колоть медикаментами для "выздоровления". Но чудом мне удалось бежать… А как я бежал!.. Как я бежал из психбольницы! Об этом можно писать роман! Представьте, я бежал через подземный ход. Нет, это не значит, что Парикмахер вырыл его своими руками. Мне показал его один очень хороший человек – он был алкоголик. Они нашли его по случайности. Было холодно. Они полезли в трубу и нашли этот ход. Потом этот достойнейший человек попал на отделение в горячке. Он-то и показал мне ход. Для этого нужно было попасть в палату, отодвинуть кровать на колесиках, поднять линолеум… Мне помог один очень хороший человек – он был сумасшедший. Он просил позвонить его маме. Но я потерял номер телефона. Я бежал, мне было страшно… Я никогда никого не обидел. Клянусь. Но Китаец, узнав о моем побеге, нанял две машины с санитарами, чтобы они непременно поймали Парикмахера и отправили к психам. – Парикмахер замолчал, грустно глядя в пол и покачивая головой. – Но они хорошие люди, и им тоже нужно кормить семью, поэтому они не могут меня поймать. Если они поймают Парикмахера, то лишатся работы. Но стричься ходят только ко мне. А работать они стараются. Китаец уже подсылал людей с инспекцией. Им работа понравилась.
– Скажите, вы не были знакомы с Егором Петровичем? – спросил Илья. – Он в доме напротив жил.
Парикмахер задумался:
– Нет, пожалуй. Он у меня не стригся. Я помню всех, кто у меня стригся.
– А девочка, его соседка, Глюкой звали. Помните?
– Ну, конечно, помню. Мы с ней дружили. После смерти отца она уехала жить к матери. А Егора Петровича не знаю. Теперь там живут другие люди.
– А про чудь никогда раньше не слышал? – спросил Сергей.
Парикмахер пожал плечами:
– Может, и слышал когда, да забыл. У Парикмахера плохая память.
Глава 5
СЕКРЕТ РОЖДЕНИЯ
Расставшись с парикмахером, друзья сели в машину.
– Обмишурился ты, Илья, с Парикмахером. Я уж думал, и правда маньяк. Куда теперь поедем? Видишь, какая история получается. Твой легендолог пропал, и концов никаких. Подумай, кто еще может на него вывести.
Илья пожал плечами:
– Пожалуй, больше никто.
– Ну тогда дело дрянновато. Давай, что ли, в Кунсткамеру съездим. Там как раз выставка уродов. Посмотрим на чудного детеныша. Может, в нем разгадка.
Ехать оказалось недалеко. Переехали через мост Лейтенанта Шмидта и по набережной…
– Интересное дело… – пробурчал Сергей, поглядывая в зеркало заднего вида. – Интересное дело…
Вдруг, визжа тормозами, он развернулся, поехал в обратную сторону, потом свернул в улочку и увеличил скорость.
– Не отстают, козлы!.. – сквозь зубы цедил он.
– Что случилось? – заметив манипуляции Сергея, спросил Илья и посмотрел назад.
– Видишь, "вольвочка"-красавица на хвосте сидит. Чувствовал я что-то, понять не мог. А нас вон уже ведут, что характерно. Значит, вышли мы на правильную дорожку… – Он лихо повернул баранку, Илью кинуло на Сергея. – Эх, шины лысые… Вот теперь смотри! Нету их?!
– Нету!
Сергей притормозил и, свернув, влетел во двор.
– Тут затихаримся пока.
Сергей закурил сигарету.
– Значит, Парикмахер… – задумчиво начал Илья. – Никак я не думал.
– Парикмахер вряд ли. Он бы не успел никого предупредить. Раньше уже вели.
Пущенное Сергеем кольцо из дыма разбилось о ветровое стекло.
– Может, из жилконторы, – предположил Илья. – Не понравился мне этот сантехник человеческих душ… Не зря бабка его кляла.
– Да, может, и от конторы. Поехали.
Неторопливо выехав из двора, осмотрели улицу. Потом, немного покрутившись по району, выехали к музею. Сергей оставил машину в незнакомом дворике.
Оказалось, что они пришли к закрытию, но Сергею с его грубоватой обаятельностью удалось заболтать билетершу, и они стали торопливо обходить залы.
Сергей тоже впервые был в этом музее и очень заинтересованно осматривал экспонаты, не забывая все же цели прихода, чего нельзя было сказать об Илье. Он подолгу задерживался у какого-нибудь облюбованного им уродца в колбе и не мог оторвать от него восхищенных своих глаз. Именно здесь и именно сейчас он понял, что всю жизнь стремился видеть уродство, что неосознанно всегда тянуло его к человеческой особенности, непохожести и внешней индивидуальности. Его привлекали уродства других людей. Уродство как окошечко в другой мир, в котором люди не похожи на окружавших его. И он замирал от блаженства. Раньше он видел примитивные проявления уродств. Разве тех встречаемых им большеголовых карликов, старух в ортопедических ботинках, горбунов, больных "пляской святого Витта" можно было сравнить с этим великолепием форм! Этим праздником уродства! О ухищренность Создателя!
Завороженный, он переходил из зала в зал с благоговейным ужасом. Неужели там, за дверью, может ожидать что-нибудь еще? Неужели может оказаться что-нибудь более неожиданное, более изощренное… И замирало дыхание!
– Ну куда теперь? – надоедал, отвлекал, рушил этот прекрасный мир Сергей.
– На втором этаже, кажется… – бубнил Илья, не в силах оторваться от стендов.
Поняв, что Илья слишком увлечен, Сергей сам стал определяться в дальнейшем пути.
– Вот, похоже, в этом зале, – наконец сказал он Илье. – Посмотри сам. Второй этаж и, как легендолог объяснял, в углу… Да вот же он.
Они осторожно прошли мимо музейного рабочего, который, стоя на стуле, смазывал дверные петли.
– Ну точно, он и есть, – приближая лицо к стеклу стенда, сказал Сергей.
Илья уставился на сосуд, разглядывая крохотное уродливое тельце человека. Все было в нем так, как говорил исчезнувший легендолог.
Вглядываясь в мертвого ребенка, Илья, к своему изумлению и ужасу, видел лицо легендолога, мутное и прозрачное, как у привидения. Что такое?..
– Это он… – хрипло прошептал Илья.
– Кто? – Сергей наклонился поближе, разглядывая человека в колбе.
– Это он – Егор Петрович, – шепотом выговорил Илья.
Илья не сразу сообразил, что призрачно-мутное лицо, которое он видел, – отражение, а человек этот находится сейчас за спиной. Илья, все еще не веря стеклу стенда и опасаясь, что это в его воображении, медленно повернулся…
На стуле, прямо напротив Ильи, там, где минуту назад стоял слесарь, сидел долговязый Егор Петрович, только без бороды и с коротко остриженными волосами. В том, что это легендолог, Илья не усомнился ни на секунду, хоть бы он обрил, как мусульманин, голову или зарос бы весь густой растительностью.
Егор Петрович, скучая, глядел мимо Ильи, мимо чудного ребенка, мимо…
– Ты что, Илья? – спросил, встревоженный странным взглядом товарища, Сергей.
– Это он, – снова повторил изумленный Илья.
Почувствовав чужой взгляд, Егор Петрович встретился глазами с Ильей, вздрогнул и отвернулся к двери.
Илья подошел к Егору Петровичу совсем близко. Легендолог все так же продолжал смотреть на дверь, словно не замечая стоящего перед ним человека, но чувствовалось его внутреннее напряжение. Так они молчали: Илья глядел сверху на легендолога, тот не отводил глаз от двери.
– Здравствуйте, Егор Петрович, – наконец не выдержал Илья.
– Вы ошиблись, я не Егор Петрович, – со вздохом сказал он, не поворачиваясь.
– Да нет, это вы ошиблись. Вы – Егор Петрович.
Помолчали.
– Зачем ты приехал? – спросил легендолог одними губами все так же окаменело, не поворачивая головы.
– Я приехал разобраться, – сказал Илья. – И теперь, кажется, разобрался.
– Зря ты приехал, – сказал Егор Петрович, повернув голову и глядя прямо в глаза Илье.
Глаза у него были какие-то тусклые, неживые, взгляд застывший.
– Нет, не зря. Теперь мне известно, что сначала вы морочили мне голову…
– Если бы ты знал… – перебил Егор Петрович.
– Потом убили Струганого! – повысил голос Илья.
От этих слов Егор Петрович вздрогнул, взгляд его угас, губы задрожали. Он как-то весь сжался.
– Убили старуху, – безжалостно продолжал Илья.
Его распирала злоба против этого человека, который хотел скинуть на него свои делишки, морочил ему голову…
– Ладно, папаша, что характерно, раскалывайся. Скрывать бесполезно, – сказал стоявший рядом Сергей. – Мы ведь все про тебя знаем.
– Да, я должен рассказать, – устало проговорил Егор Петрович. – Должен.
– Уж точно, должен. Раз к стенке приперли,-улыбнулся Сергей.
– Сейчас музей закрывается. Мы можем пойти ко мне и там поговорить.
– Только ты, папаша, не вздумай убежать или там тюкнуть по темени ледорубом друга моего, – уважая старость, предупредил Сергей.
Егор Петрович криво ухмыльнулся.
Легендолог поднялся на ноги и, взяв висевшую на спинке стула трость, медленно поковылял из зала. Что-то за эти годы случилось у него с ногой. Видно было, что передвигался он с большим трудом.
Где нужно расписавшись в сдаче поста, Егор Петрович молча похромал из здания. Перед тем как выйти из музея, Сергей минут пять стоял у стеклянной двери, наблюдая за улицей. Илья не посчитал такие меры безопасности излишними.
– Это не ваши друзья нам на бампер наезжают? – спросил Сергей у Егора Петровича.
Тот улыбнулся грустно и ничего не ответил, мысли его были далеко. Илья видел, что легендолог не ожидал раскрытия его преступлений, и был подавлен и уничтожен этим.
С другой стороны улицы к ним направлялся невысокого роста мужчина. Сергей заметно напрягся.
Когда человек подошел ближе, Илья признал его по странному головному убору – таких он больше ни на ком не видел.
– Зубов много, а ничего не ест, – сказал человек в уборе, остановившись.
– Расческа, – разгадал эрудированный Егор Петрович.
– Хм, правильно, – хмыкнул человек и пошел своей дорогой.
– Это Николка-Сфинкс, – пояснил Егор Петрович, когда они двинулись дальше. – Его еще зовут иногда Египтянином. Безобидный человек.
– А если не отгадаешь, что сделает? – спросил Илья.
– Ничего страшного, плюнет и пойдет, – ответил легендолог.
– В лицо? – вспомнив первую встречу со Сфинксом, спросил Илья.
