скачать книгу бесплатно
– Чтобы отправиться к новому нанимателю? – в голосе рыжего прорезалось что-то, нешуточно похожее на злость. – Вроде Торвальда? Или короля Карианда? Он как раз успеет сговориться с твоим храмом.
– Ваше величество, я страж. И это – моя жизнь, – напряженно сказала Джиад, которой очень не понравилось, какое направление принимает разговор. – Вы сказали, что дадите мне свободу.
– Дам, – кивнул Алестар.
Взяв со стола гребень, он быстрыми нервными движениями расплел косу и принялся ее расчесывать, беспощадно раздирая спутавшиеся пряди.
– Только я дам тебе настоящую свободу, – бросил он, не глядя на замершую в ожидании Джиад. – Думаешь, я не понимаю, о чем говорил этот глубинный маару? Могу поспорить, если я решу заключить договор с твоим храмом, чтобы ты стала моим стражем, Карианд не будет слишком возражать. Эргиан изо всех сил намекает, что… Ладно, неважно.
– И… что вы собираетесь делать? – похолодела Джиад, вдруг понимая, какую безумную идею могла подать рыжему болтовня Эргиана.
Очень расчетливая болтовня – следовало признать.
– Выкупить тебя, – буднично подтвердил ее страх Алестар. – Я же обещал, помнишь? Не для себя, конечно… Монеты уже готовят – я велел казначею рассчитать все в золоте, чтоб не возиться с серебром.
– Благодарю…
Дыхание все-таки перехватило, и в этот миг Джиад окончательно поверила, что ее отпустят. И не просто откроют клетку и снимут ошейник, а вернут крылья, которых ее душу лишило предательство Торвальда. Вот так просто! Чем отплатить за подобное, она не знала, да и счетов между ней и Алестаром накопилось столько, что если их разбирать… Так что к демонам все прежние счета, сейчас ее заливала искренняя горячая благодарность, для которой Джиад даже слов подобрать не могла. Да, Кариалл предлагал нечто подобное, когда нуждался в ее помощи, но то было в уплату за оскорбление, и Джиад никогда не оценила бы свою честь и гордость даже по таким высоким ставкам. Алестар пообещал неизмеримо больше! Он не хотел заплатить стражу, которого собирался оставить себе, он давал Джиад свободу!
И… не об этом ли говорил Малкавис? Не это ли он обещал? «Единственный путь стать свободной – посмотреть в глаза собственному страху и слабости», – вспомнились Джиад слова, услышанные в забытьи. Значит, она выполнила условие бога? И теперь станет воистину свободна?!
– Не за что, – невесело улыбнулся Алестар, отводя взгляд. – Это меньшее, что я могу сделать. Только не торопись, прошу. Отправить в храм деньги – еще куда ни шло, это могут устроить наши слуги на берегу. Но тебя мне им доверять не хочется. Или нужно найти действительно надежных спутников. Пусть твой… друг очнется, может, он что-то посоветует.
– Да, конечно, – поклонилась Джиад.
А рыжий ведь останется со своими бедами один. Та же неясная тоска, что мучила ее все утро, не отступала, грызла потихоньку, царапала сердце, как дурная злая кошка… Да, это дела иреназе, Джиад они не касаются. С самого начала не касались! Она и так сделала, что могла, став Алестару стражем, пока жила здесь. Интриги и заговоры советников, покушения, глубинные боги и их прислужники – все это не ее дело! Да Алестар и сам не просит помощи. Бывшая избранная ему ни в коем случае здесь не нужна, это станет оскорблением настоящей невесты! Маритэль вот-вот приплывет, остались считанные дни… И даже то, что придется задержаться из-за раненого Карраса, может вызвать неудовольствие кариандцев, на что бы там ни намекал Эргиан… Ведь все так, верно?
Ну и что же тогда Алестар смотрит, словно у него сердце пополам рвется, а губы принца держат вежливую улыбку, как приклеенную? Они ведь уже не связаны запечатлением – зачем эта ложь? И разве могут лгать глаза? Это ведь не клятвы…
– Простите, ваше величество, – проговорила Джиад, изнывая от еще более непонятной, чем тоска, вины. – Мне нужно навестить Лилайна. Если он уже проснулся, я хочу узнать у него… про перстень.
– Да, конечно, – кивнул Алестар, запуская пальцы в коробку и бездумно пересыпая камешки риши. – Возвращайся потом, нам тоже есть о чем поговорить. Я надеюсь, эти несколько дней, что ты еще будешь здесь, ты не откажешь мне в советах? Ты ведь тоже, – старательно улыбнулся он, – мой советник. Тринадцатая каи-на Акаланте.
И от этой вымученной улыбки Джиад окончательно сбежала, уговаривая себя, что ничего страшного – это просто у рыжего привычка. Или запечатление уходит не сразу, а как болезнь, от которой выздоравливаешь постепенно. Пройдет. Приплывет Маритэль, и Алестар забудет даже Кассию, не то что связанную с ним дурным случаем двуногую.
«Но он не забыл Кассию, когда был запечатлен с тобой, – возразил тихий упрямый голос ее «внутреннего я». – Значит, настоящей любви запечатление не помеха?»
«Так это любви, – невесело усмехнулась Джиад, подплывая к двери комнаты рядом со своей спальней, где устроили Лилайна. – Я-то здесь причем? Вот рассчитается его величество окончательно со мной и со своей совестью – и сможет жить спокойно. И пусть. Пусть хотя бы от потери Кассии излечится – от души ему желаю. Пусть будет счастлив с Маритэль и постарается сделать ее счастливой. Это жизнь, Джи. Что-то теряешь, а что-то находишь…»
Но последние слова прозвучали в памяти насмешливым голосом Торвальда, любившего эту поговорку, и Джиад вздрогнула, прежде чем открыть дверь.
Лилайн уже не спал. Увидев Джиад, он попытался привстать из кучи подушек, на которые опирался, но тут же снова неуклюже опустился в них и поморщился от боли.
– Лежи! – торопливо попросила она, подплывая и опускаясь рядом. – Ради Малкависа, не дергайся. Как ты?
– Живой, – усмехнулся Каррас, глядя на Джиад лихорадочно блестящими глазами. – А ведь думал, из этой передряги уже не выберусь. Ты-то сама как?
Он протянул здоровую руку, и Джиад легонько сжала горячие пальцы – у алахасца был жар.
– У меня все хорошо, – сказала она чистую правду. – Я здесь почетная гостья. И что-то вроде леди… Прежний король наградил меня титулом за… Долго рассказывать – давай потом? Лил, они наверняка свалят смерть Торвальда на тебя, понимаешь?
– Еще бы, – вымученно усмехнулся алахасец. – Не признаются же, что сами его порешили. А, плевать. Потеряв голову, о серьгах не жалеют, верно? Гостья, значит? И долго тебе еще… гостить?
– Уже нет, – вздохнула Джиад. – Пока ты не выздоровеешь. И пока не решим, что дальше делать. В Аусдранг тебе нельзя – схватят. Лил, прости… Это я втянула тебя во все это.
Она опустила взгляд к руке алахасца, которую держала. Сильные темные пальцы казались странно тонкими, будто похудевшими, да и лицо Карраса заострилось, а в вырезе рубашки виднелись темные следы на ключицах – то ли шрамы, то ли ожоги.
– Глупости, – улыбнулся тот, мгновенно став прежним Лилайном Каррасом – отважным и азартным. – Что-что, а вляпаться во всякое я и сам умею. Джи, тебя… здесь точно не обижают?
Джиад покачала головой, растерянно подумав, сколько же придется рассказать Лилайну, чтобы алахасец понял, насколько все изменилось с прошлого раза, когда она была пленницей. И непонятно, что именно можно рассказывать, ведь многое – тайна акалантцев.
– Точно, – улыбнулась она. – Я же говорю… Лил, ты быстро поправишься. Здесь отлично лечат, гораздо лучше, чем на земле. И мы сможем… Боги, как же я по тебе соскучилась!
Подчиняясь порыву, она подняла руку алахасца выше, прижалась к ней щекой и замерла, прикрыв глаза. Лилайн… живой! Какое счастье – сознавать, что прямо сейчас им ничто не угрожает. Что можно побыть вместе, поговорить, прикоснуться…
– А нынешним королем у хвостатых, значит, тот самый принц, что тебя… – услышала она напряженный и не по-хорошему холодный голос алахасца.
– Забудь, – поспешно сказала Джиад, вздрогнув. – Просто забудь, ладно? Он…
И вот как объяснить, что Алестар не просто выпросил прощение? Несколькими неделями раньше Джиад сама бы не поверила, скажи кто-то, что она простит рыжего. По-настоящему простит, от души. И что сам иреназе изменится настолько, что пропасть между нынешним Алестаром и тем жестоким испорченным мальчишкой станет глубокой, как эта их Бездна.
– Я его простила, – сказала она наконец, сама понимая, как глупо и фальшиво это звучит, потому что словами, как обычно, всей сути не передашь. – Действительно простила, клянусь. Он… это заслужил.
– Простила?
Недоверчивое изумление и гнев в голосе Карраса ударили Джиад, словно плетью.
– Ты? Простила эту тварь?
Джиад прикусила губу изнутри, и боль отрезвила, напомнила, что для Лилайна не было ничего, что случилось между нею и Алестаром. Наемник просто не понимает. Но ради Малкависа, пусть не смотрит так! Да, Джиад виновата перед ним. Она ушла в море, чтобы заслужить собственную свободу то ли у богов, то ли у судьбы. Бросила Карраса… И в том, что Лилайн попался Торвальду, есть вина Джиад – тяжелая, невыносимо горькая вина… Но ведь все не так, как думает Лилайн! А это он еще не знает, кем здесь Джиад считалась до вчерашнего дня. Ведь только утром она сняла браслет избранной. Можно не сомневаться – вскоре кто-нибудь проболтается. И как тогда смотреть Каррасу в глаза? Особенно, когда наемник узнает об обещании Алестара выкупить Джиад у храма. Что он об этом подумает?!
– Не суди, не зная, – попросила она тихо. – Прошу, Лил, не суди ни его… ни меня. Очень много всего случилось, пока я была здесь. Да и раньше… Сейчас он не враг ни мне, ни тебе. И он здесь король, не забывай. Да не в этом дело… Говорю же – я его простила. Значит, было за что, поверь мне…
– Ладно, как скажешь… – медленно сказал Каррас, не сводя с нее удивленного и недоверчивого взгляда. – А ты изменилась, Джи. Только не пойму – в чем. Значит, уверена, что нас отпустят?
– Он обещал, – кивнула Джиад. – А короли иреназе слово держат, сам знаешь. Только сначала тебе нужно вылечиться. Здесь можно жить, Лил. Не очень удобно и вообще странно, однако можно. Не беспокойся ни о чем, выздоравливай…
И снова собственные слова звучали фальшиво, аж ухо резали. Но Каррас прикрыл глаза, наверное, больше от недостатка сил, чем поверив Джиад. Его рука так и сжимала ее пальцы, и размыкать это касание не хотелось. Может, все-таки обойдется? Только бы они с рыжим не сцепились!
– Лил, – позвала она наемника, отчаянно мучаясь виной, что не дает тому отдохнуть спокойно. – Помнишь, я тебе оставила вещи? Там еще сапоги были…
– Ты про перстень? – не открывая глаз, уточнил Каррас, как всегда понимая с полуслова. – Его величество Торвальд очень хотел его вернуть. Все спрашивал…
Он усмехнулся, и усмешка вышла такой злой, что у Джиад тревожно и виновато заныло сердце.
– Знаешь, – проговорил Каррас, помолчав, – я ведь рассказал все. Там умеют допрашивать. Сначала думал, что уж я-то устою… Но это длилось и длилось. Сначала часы, потом дни, потом… время вообще исчезло. И я выложил все, что мог. Да мне и рассказывать особо нечего было. Как снова встретились, как жили… в лесу. Но ему был нужен только перстень. Он быстро понял, что я его видел. И я рассказал… про сапоги.
– Понимаю, – сказала Джиад, ничего, впрочем, не понимая.
Если Торвальд узнал, где лежало кольцо, почему не забрал? Ох, да плевать сейчас на перстень! Она отдала бы все драгоценности на свете, лишь бы стереть горькую усмешку с губ Лилайна и растопить холод в его голосе. Холод унижения и вины.
– Нет, – спокойно возразил Каррас, по-прежнему не открывая глаз. – Не понимаешь. Я рассказал про сапоги. Их нашли, я их в «Лысом еже» оставил, как и все остальное. Ты прости… за мечи. Их тоже забрали. Но каблук был уже пустой. И потом… когда стали спрашивать опять… Я сломался. Я очень старательно сломался, Джи. Орал, умолял, клялся, что не знаю. И он поверил. Поверил, что перстень то ли у тебя в море, то ли ты его спрятала где-то. Ты же нашла, да?
Он говорил в полузабытьи, и сердце Джиад рвала на части вина и гордость за то, что Лилайн даже под пыткой обманул палачей. Победил и боль, и страх, спасая то, что она доверила ему. Хотя, видит Малкавис, лучше бы Каррас отдал перстень! Но тогда, скорее всего, Торвальд казнил бы ненужного ему наемника.
– Нет, – покачала она головой. – Не нашла. Спи, Лил. Потом расскажешь. Все хорошо, слышишь?
– Как… не нашла… – заплетающимся языком удивился алахасец. – Я же отправил его… тебе. Пряжка, она же… вот… Внутри…
Не договорив, Лилайн окончательно обмяк среди подушек, а Джиад, бережно положив его руку на покрывало, тронула пряжку, присланную Торвальдом в доказательство, что Каррас у него. Ту, которую так и носила на вороте рубашки. С которой плавала на встречу, ставшую для короля Аусдранга смертельной, даже не подозревая, что перстень – вот он, только руку протяни.
Теперь Джиад понимала, почему пряжка такая тяжелая. Она отколола ее с рубашки, взвесила на ладони, перевернула. Круглая и толстая… Как же открыть? Но сейчас, когда она смотрела, зная секрет, все оказалось легко. Просто нажать и сдвинуть!
Задняя стенка отошла, и на ладонь Джиад выпал, сверкнув мрачным кровавым огнем, королевский перстень Аусдрангов.
– Ну и как без него взойдет на трон следующий король? – прошептала она. – Может, теперь наша очередь поторговаться?
В дверь постучали – торопливо и властно. Джиад кинулась туда, чтобы стук не разбудил Лилайна, открыла – и замерла. За порогом в коридоре был Алестар, и одного взгляда на лицо принца хватило, чтобы понять – беда.
На перстень в ее руках Джиад рыжий глянул мельком. А потом сказал с тихим мучительным отчаянием:
– Ты мне нужна. Прямо сейчас. Маритэль пропала. Ее караван пересек нашу границу, их видели со сторожевого поста. Но до Акаланте никто не доплыл.
ГЛАВА 2. Слово короля – честь всего моря
– Принц Эргиан уже знает? – быстро спросила Джиад, плывя рядом с иреназе.
– Нет, – бросил Алестар. – Но это ненадолго. Притом, от него я скрывать не собираюсь. Все равно правда всплывет, и как тогда она будет выглядеть? Пока что знают Ираталь и советник Тумалас, который занимался подготовкой ко встрече. Гвардейцы Ираталя должны были встретить караван у второго пограничного поста, но напрасно прождали несколько часов и поплыли навстречу. Там ничего нет, понимаешь? Пустое дно! Ни тел, ни обломков, ни следов крови в воде… Три дюжины иреназе на салту, грузовые звери и их поклажа… Все будто растворилось!
Он толкнул дверь, привычно открывая ее перед Джиад, и проплыл следом. Раздраженно виляя хвостом, опустился на ложе и запустил пальцы в волосы, растирая виски.
– Разве так может быть? – осторожно спросила Джиад, устраиваясь рядом. – Если на них напали…
– Даже если бы охрану перебили, вода долго помнит кровь. Очень долго. Если бы там убили хотя бы одного иреназе или салту, гвардейцы бы это почувствовали. Нет, караван просто… исчез! И я не знаю, какая сила на это способна!
– А вам хорошо известна эта местность? – продолжала допытываться Джиад, пытаясь быть хоть сколько-нибудь полезной. – Есть какие-нибудь карты?
– Да, конечно…
Алестар тяжело вздохнул и поднял на неё мрачный взгляд.
– Сейчас пошлю за картой и свидетелями. Ну, и за теми, кого это касается. Джиад, пока здесь нет кариандца… Беда не только в том, что Маритэль пропала. Это звучит мерзко, я понимаю, но настоящая беда в том, что она пропала, когда пересекла нашу границу. От Карианда до Акаланте много дней пути, причем довольно опасного, не зря у принцессы была такая охрана. А проплыви караван немного дальше, там начались бы наши населенные владения, где полно охотников и собирателей водорослей. Там кариандцы были бы все время на виду, понимаешь?
– Кажется, да, – кивнула Джиад. – Они исчезли в последнем глухом месте, но именно на вашей стороне? И теперь Карианд вправе обвинить вас?
Алестар молча кивнул.
– А почему их не встретили на самой границе? – поинтересовалась Джиад. – Почему только у второго поста?
– Сейчас увидишь карту – поймешь, – безнадежно махнул рукой Алестар и дернул рычаг, вызывая слуг…
Ираталь прибыл первым, он наверняка ждал вызова, а вместе с ним в комнату Джиад, внезапно ставшую королевским кабинетом, вплыли двое незнакомых иреназе, одетых в одинаковые темные туники и пояса с ножнами непривычной Джиад формы – узкими и длинными. Приложив ладонь к сердцу, все трое поклонились Алестару и замерли, едва шевеля хвостами.
– Я выслушаю ваш рассказ через несколько минут, – негромко сказал рыжий, неуловимо меняя интонацию голоса, и Джиад сразу вспомнила старую мудрость, что властелина делает его свита. – Каи-на Ираталь, советника Тумаласа предупредили о молчании?
– Да, ваше величество, – поклонился начальник охраны. – Как и всех, кто имел к этому делу какое-то отношение.
– Хорошо, – кивнул Алестар и почему-то покосился на Джиад, но тут же отвел взгляд.
Ей и самой было неловко снова вмешиваться во внутренние дела иреназе, так что Джиад бы поняла, вели ей Алестар уплыть. Но рыжий молчал, а Ираталь, похоже, привык к постоянному присутствию жрицы, потому что ни словом, ни взглядом не выказал, что его это беспокоит.
Дверь в очередной раз открылась – приплыли принц Эргиан и его начальник охраны. Окинув всех быстрым внимательным взглядом, принц поклонился Алестару, словно они и не расстались совсем недавно. Теперь в спальне стало довольно тесно, и Жи, недавно приведенный с прогулки, недовольно завозился в клетке, что-то проурчав уже совсем не детским писком – посторонних салру не любил. Один из гвардейцев загляделся на Джиад, но тут же опомнился и снова принял бесстрастно-почтительный вид.
– Тир-на Эргиан, – медленно сказал Алестар, немного меняя позу – из всех, кто был в комнате, только они с Джиад устроились на постели, отчего Джиад было тем более не по себе. – Я прошу вас внимательно и спокойно выслушать, что расскажут мои солдаты. И верить, что Мать Море милостива и справедлива.
Кариандец кивнул, а Алестар махнул гвардейцам, и тот, у которого туника была украшена блестящей узкой полосой рыбьей кожи поперек груди, немедленно заговорил:
– По приказу его величества, да продлит его дни Мать Море, мы ожидали прибытия кариандского каравана…
Джиад слушала, не забывая посматривать на присутствующих, но лица у иреназе были каменные, только Эргиан на глазах побледнел, когда гвардеец описывал совершенно пустое дно и чистую воду там, где должен был проплыть караван. Большинство подробностей, названных солдатом, Джиад ничего не говорили. Она только поняла, что караван плыл по ущелью. Разве под водой бывают горы? Хотя… почему нет? Вулканы же имеются. Карта, принесенная по приказу Алестара, так и лежала между ними на постели, свернутая в трубку, и разворачивать ее сейчас было неловко. Когда гвардеец замолчал, Алестар повернулся ко второму:
– Можешь добавить что-нибудь?
– Нет, ваше величество, – отрапортовал тот. – Именно так все и было.
– Я… могу спросить? – раздался настолько спокойный голос кариандского принца, что Джиад стало не по себе.
Алестар кивнул.
– Вы сказали, – не сводил глубинник пристального взгляда с гвардейцев, – что в воде не было крови.
– Воистину так, тир-на, – отозвался старший, а его подчиненный кивнул.
– А что-нибудь другое? Непривычный вкус, например?
– Нет, тир-на. Но мы оказались там часа через четыре после того, как должен был проплыть караван. Вода бы успела очиститься от обычной мути, которую поднимают салту.
– А рыбы или маару? Они не беспокоились больше обычного? – допытывался Эргиан. – Неужели вы не увидели ничего странного?
Капитан снова ответил, что нет, однако второй гвардеец замялся. Джиад уже хотела обратить на это внимание, но Эргиан и сам увидел:
– Ну же, – мягко попросил он. – Говори…
– Да это, наверное, глупость, тир-на…
Под всеобщим вниманием воин совсем смешался, потом вздохнул и объяснил:
– Вода там и вправду чистая была, Матерью Море клянусь. И рыбы не беспокоились. А вот вы сейчас про странное сказали… на самом входе в ущелье водоросли пожелтели. Ну, словно там дыхание Глубинных прорвалось, спаси нас Мать Море от их гнева. А только… там же нет горячих источников, и никогда не было. Да и пожелтели они несильно, я глянул – и забыл…
