скачать книгу бесплатно
На спине лежало то, что осталось от мисс Андреа Джоанис. Ее руки покоились на бледно-сиреневом корсаже, словно кто-то сложил их там. Одна нога подогнута, колено прижато к ножке чайного столика. На руках, шее и щеках вздулись темные вены. Рот открыт, будто она кричала, и плоть… опалена и обуглена. Как и пол вокруг…
И у нее не было глаз.
Выжжены, и кожа вокруг обгорела странным узором, напоминающим… крылья.
Единственным предупреждением стало легкое движение воздуха позади меня. Инстинкт взял верх, крича, что если в доме есть кто-то еще и приближается ко мне так тихо, то это не сулит ничего хорошего. Я повернулась, замахнувшись…
Мое запястье сжала холодная рука, а я изогнулась, делая резкий выпад правой рукой с кинжалом. Клинок встретил сопротивление, и тенекамень, острый и смертоносный, пронзил кожу и погрузился глубоко в грудь в ту секунду, когда меня пронзил разряд энергии и я поняла, кто меня схватил.
Кого я только что ударила кинжалом.
В сердце.
О боги.
Я подняла взгляд от рукоятки кинжала, торчащей из груди, облаченной в черное, к глазам…
Расширенным серебристым глазам, в которых клубились вихри итера.
Глазам бога.
Глава 6
Мое сердце запнулось, а затем ускорилось. Воздух застрял в горле. Я смотрела, как он медленно опускает взгляд на свою грудь – на глубоко всаженный кинжал. Я оцепенела от шока, не чувствуя его руки, все еще обхватывающей мое левое запястье. Я не чувствовала ничего, кроме абсолютного ужаса.
Тенекамень может убить бога, если ударить в сердце, а я промахнулась всего на долю дюйма – если вообще промахнулась. В глубине души я знала, что он выживет, но, наверное, это очень больно.
Бурлящий серебром взгляд устремился на меня. Итер выплеснулся в радужку. Я знала, что он меня убьет. Иначе и быть не могло. Мне сдавило грудь, а он выпустил мое запястье и медленно сделал шаг назад, освобождаясь от кинжала. Клинок был покрыт кровью – темной и мерцающей в свете лампы, не похожей на кровь смертных. Я уставилась на кинжал и, приготовившись, отошла на несколько шагов назад.
– Ты опять вошла в дом, не позаботившись проверить, в самом ли деле ты здесь одна, – сказал бог, и я поймала его взгляд. Итер бурлил в его глазах. – Это невероятное безрассудство. Не делай так больше.
Я приоткрыла губы.
– Я… только что ударила вас в грудь, и это все, что вы можете сказать?
– Нет. Я как раз к этому и веду. – Он склонил голову набок, и темные волосы упали на щеку. – Ты ударила меня.
– Да.
Я сделала еще шаг назад. В горле так пересохло, что было не сглотнуть.
– В грудь, – добавил он. Его туника была разорвана спереди, но на ней не виднелось пятен крови. Ничего. Если бы не кровь на клинке, я бы не поверила, что действительно сделала это. – Почти в сердце.
У меня задрожали руки.
– Похоже, на вас это слабо подействовало.
Что ужасало.
– Это больно, – прорычал он, поднимая голову. – Очень.
– Мне жаль.
Он опустил подбородок.
– Тебе не жаль.
Мне на самом деле было жаль. Вроде того.
– Вы меня схватили.
– Ты бьешь кинжалом всех, кто тебя хватает?
– Да! – воскликнула я. – Особенно когда я в доме с трупом и кто-то хватает меня сзади без предупреждения!
– Я не готов говорить о том, почему ты вообще оказалась в одном доме с трупом, – заявил он, и я нахмурилась. – Но, во-первых, в твоем голосе нет сожаления.
– Было… есть… Но мне бы не пришлось вас бить, если бы вы меня не схватили.
– Ты серьезно винишь меня? – В его голосе звенело недоверие.
– Вы схватили меня, – повторила я. – Без предупреждения…
– Может, стоило посмотреть, прежде чем бить? Или тебе такое никогда не приходит в голову?
– А вам когда-нибудь приходило в голову объявить о своем присутствии, чтобы не получить удар кинжалом? – огрызнулась я.
Бог двигался быстро. У меня не было шанса что-то предпринять. Внезапно он оказался передо мной, схватил кинжал за лезвие и выдернул у меня из руки. Секунду спустя на его пальцах потрескивали серебристо-белые искры. Свет вспыхнул и запульсировал, поглощая клинок и рукоятку. Тенекамень и железная рукоятка крошились в его кулаке.
Я разинула рот.
Бог разжал руку, и лампа осветила посыпавшийся на пол пепел – все, что осталось от моего оружия.
– Вы уничтожили мой кинжал! – воскликнула я.
– Да, – передразнил он меня.
Опешив, я замерла. Даже думать не могла, сколько лет моя семья хранила этот кинжал, пока я не появилась на свет.
– Как вы посмели?!
– Как я посмел? Может, я не хочу, чтобы меня ударили им еще раз?
– Вам было бы не о чем беспокоиться, если бы просто сказали «привет», – крикнула я.
– А если я нечаянно тебя напугаю? – возразил он. – Ты, скорее всего, ударишь меня даже тогда.
Я сжала кулаки.
– Вот теперь я правда хочу ударить еще раз.
– Чем? – Он опустил подбородок, и в его глазах поднялась буря. – Голыми руками? Мне уже хочется, чтобы ты попробовала.
Его поддразнивающий тон заставил меня резко втянуть воздух. Бог забавлялся. Он уничтожил мой любимый кинжал. И я забыла о сдержанности.
– Может, мне в руки попадет другой клинок из тенекамня. И вместо того, чтобы бить в сердце, не лучше ли целиться в горло? Может ли бог выжить без головы? Мне не терпится выяснить.
Он выгнул бровь.
– Ты что, серьезно?
Я широко улыбнулась – той же улыбкой, которую недавно продемонстрировала маме.
– Возможно.
На его лице промелькнуло изумление, от которого расширились его бурлящие итером глаза.
– Ты в самом деле осмеливаешься мне угрожать? Даже сейчас?
– Это не угроза. Это обещание.
Он подался назад. Я поняла, что позволила вспыльчивости взять надо мной верх, совершенно забыв, кто он.
По комнате прокатилась волна энергии, охватив меня. Ощущение было обжигающе ледяным и оставило мурашки. Картины на стене затряслись.
Я с трудом заставляла себя дышать, но замерла вместо того, чтобы поддаться инстинкту и бежать без оглядки – из дома, от этого существа с непостижимой мощью. Меня трясло, но я вскинула подбородок.
– Это должно меня впечатлить?
Бог замер, лишь свет яростно пульсировал. Мои мышцы словно сковало. Может, мама была права со своим пророчеством насчет моего языка?
Бог рассмеялся, негромко и угрожающе. Я не видела, как он поднял руку, но почувствовала, как его холодный палец прижался к моей щеке. Сердце замерло, и я попыталась приготовиться к боли от итера, который выжжет меня изнутри, как произошло с братом и сестрой Казин и бедной женщиной, которая лежала здесь на полу.
Но боли не последовало.
Я почувствовала лишь грубые подушечки его пальцев, которыми он провел по моей щеке, остановившись в уголке губ.
– Что тебя пугает по-настоящему, льесса? – спросил он, и мне показалось… что в его голосе звучит одобрение. – Если я – не пугаю?
Льесса. Уже второй раз он меня так называл, и мне захотелось узнать, что означает это слово. Но теперь был не самый подходящий момент об этом спрашивать.
– Я… боюсь, – призналась я, потому что… а кто бы не боялся?
Серебристый свет в его глазах погас.
– Только на поверхностном уровне. Это не тот страх, который определяет смертных, меняет их суть и заставляет делать выбор.
Он провел большим пальцем по моему подбородку, задев губу. Его прикосновение обожгло как ледяная метка, пробудив во мне тревожные предчувствия и… что-то более сильное. Такое же очевидное, как и ощущение правильности, которое я испытала в нашу прошлую встречу. Видимо, со мной что-то неладно. Потому что это не имело смысла.
– Ты можешь чувствовать ужас, но ты не напугана. Между тем и другим огромная разница.
– Откуда… вы знаете?
Он обхватил пальцами мой подбородок, и мое сердце заколотилось – из-за его прикосновения или оттого, что это прикосновение было таким ласковым. Он провел рукой по моей шее. Почувствовал ли он, как бьется мой пульс?
– Вы бог мыслей и эмоций?
Он издал хриплый, грубый смешок, и его пальцы скользнули под мой капюшон, под косу, лежащую на шее.
– У тебя, – произнес он, медленно поглаживая мою шею. Было что-то особенное в том, как он это сказал. – У тебя неприятности.
Я прикусила изнутри щеку. По мне пробежала волна трепета, угнездившись в самых неприличных местах и заставив меня задаться вопросом, насколько же я безумна.
У меня складывалось впечатление, что очень.
Вихрь дрожи, прошедший сквозь меня, – абсолютное безумие. Бог теперь даже не походил на смертного.
– Не так чтобы очень, – прошептала я.
– Ложь.
Я всмотрелась в резко очерченные черты его лица.
– Вы… на меня не сердитесь?
– Я определенно возмущен.
Я подумала о десятке других определений, чтобы описать собственную ярость, если бы кто-нибудь ударил меня в сердце.
– Как я сказал, было больно. На мгновение.
Только на мгновение?
– Мне кажется, дальше ты собираешься спросить, уверен ли я, что не буду тебя убивать, – продолжал он, и я бы солгала, если заявила, что не думала об этом. – Не скажу, что это не приходило мне в голову, когда я ощутил, как клинок пронзает мою кожу.
Его большой палец неторопливо погладил место, где бился мой пульс.
– Что же вас остановило?
– Многое. – Он слегка склонил голову, и я ощутила холодное дыхание на своем подбородке. – Хотя я ловлю себя на том, что сомневаюсь в собственном здравомыслии, учитывая последовавшие угрозы.
Я промолчала, в кои-то веки прислушавшись к инстинкту самосохранения.
– Ну надо же. – Уголки его губ приподнялись. – Я ожидал, что ты начнешь возражать.
– Стараюсь прислушиваться к здравому смыслу и оставаться спокойной.
– И как, работает?
