скачать книгу бесплатно
Тогда Кира решила взять инициативу в свои руки. Она подошла к решётке и заорала что было сил: «Тарасюк!»
Это произвело такой эффект, что третья девушка, до этого сидевшая на лавке без движения, обхватив колени руками и глядя в одну точку, повернулась к Кире и сказала на ломаном русском: «Зачем кричать?» При её европейской внешности этот сильный акцент удивил Киру. Но ещё больше шокировало её то, что, изменив позу, девушка открыла запястье левой руки с тремя свежими, едва начавшими заживать шрамами от глубоких порезов в том месте, где обычно пытаются перерезать себе вены.
На крик появился добродушный пожилой сержант.
– И что вам не спится, девки. Чего орёте? – спросил он.
– Мне нужно в туалет и позвонить, – сказала Кира.
– Может, тебе ищо чё нужно? – ухмыльнулся Тарасюк.
На шум появился знакомый Кире полный милиционер.
– А, лапуля, молодец, а то я уж про тебя забыл, – круглое лицо расплылось в улыбке, – пройдём на дознание.
Они поднялись на второй этаж, зашли в кабинет, милиционер закрыл дверь на ключ. Они сели за стол напротив друг друга.
– Ну, рассказывай, как ты дошла до жизни такой. – Развалившись в кресле, милиционер вытирал пот со лба салфетками, которые достал из ящика стола. – Будем молчать? Рассказывай, давно в Москве, на какой точке работаешь, кто мамка, кто крышует.
– Я живу в Москве уже десять лет, – начала Кира, и ей показалось, что звучит не её, а какой-то чужой голос, и она слышит его со стороны.
– Почему нет паспорта?
– Дома оставила, – произнёс всё тот же чужой голос.
– Лапуля, придумай что-нибудь поинтереснее. – Милиционер встал, открыл сейф в углу комнаты, достал оттуда бутылку водки и стакан. – Сейчас, лапа, мы будем играть с тобой в весёлую игру. Я буду Якубович, Леонид Аркадьич. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Если отвечаешь неправильно, выпиваешь стакан водки. Ну, поехали. Сто очков на барабане, первый вопрос: кто твоя мама? Есть такая буква в этом слове?
– Я же говорю, я работаю в компании «Инпосервис», можете туда позвонить.
– Знаем мы ваш сервис. Нет такой буквы в этом слове, ответ неправильный, – развеселился милиционер.
Он налил полстакана водки и поставил перед Кирой:
– Пей!
– Я не буду пить, – тихо сказала она.
– Нет, будешь, шлюха! Я здесь командую, будешь делать всё, что я скажу! Сейчас я тебе объявлю рекламную паузу.
Милиционер вскочил, обхватил своей ручищей Кирину голову, разжал пальцами рот и принялся вливать туда водку. Получалось у него довольно ловко, чувствовалось, что опыт есть. Чем больше Кира сопротивлялась, тем больше зверел, возбуждался её мучитель. Водка попала Кире в горло, она поперхнулась, закашляла, слёзы потекли из глаз. Почувствовав, что сопротивление жертвы ослабевает, милиционер положил девушку животом на стол, задрал юбку, сдвинул в сторону трусики, другой рукой расстегивая ширинку своих брюк.
– Стой, стой, погоди, я всё сделаю сама! – закричала Кира.
– Чего бормочешь, шлюха? – выдавил тяжело дышащий, запыхавшийся толстяк.
– Я всё сделаю сама, как надо, только дай выпить по-человечески, – взмолилась жертва.
– Что, образумилась, шлюха? Есть такая буква. – Мучитель отпустил Киру. Она поправила юбку, налила полный стакан водки.
– А закусить чем? – спросила девушка.
– Из графьёв, что ли? Закусишь вот, курятиной. – Он бросил на стол пачку сигарет.
Кира поднесла стакан ко рту и резко выплеснула всё содержимое в круглую физиономию милиционера. От неожиданности он поперхнулся, зарычал, стал протирать глаза. Кира в два прыжка подскочила к двери и начала судорожно крутить ключ, который толстяк оставил в двери. Ключ не поворачивался, Киру пробил холодный пот. «Замок с секретом», – пронеслась мысль в голове, пока она продолжала попытки повернуть ключ. Толстяк уже протёр глаза и сделал шаг к двери, когда Кира нажала плечом, и замок поддался. Девушка сломя голову побежала по коридору, вниз по лестнице. Дежурного на первом этаже не было.
Кира выскочила на улицу, и холодный, свежий ночной воздух пахнул ей в лицо. Она побежала по тротуару, но тут из-за поворота показалась милицейская машина, которая двигалась к отделению милиции. Фары ослепили беглянку. Кира перешла на шаг, но её уже заметили.
– Куда торопимся, девушка? – Из машины выскочил высокий, широкоплечий старший лейтенант и преградил девушке дорогу.
Тут из дверей отделения шариком выкатился упитанный милиционер, за ним ещё двое.
– Держи, держи эту суку! – заорал толстяк.
– Пожалуйста, помогите мне, – Кира прижалась к груди милиционера, – он пытался меня изнасиловать.
Подбежал запыхавшийся толстяк с красным, перекошенным от злости лицом.
– Ну, что, сука, всё! Тебе конец! – закричал он, замахиваясь для удара.
Высокий милиционер перехватил его руку.
– Сыч, ты что, опять нажрался? Опять в «Поле чудес» играл?
– Петренко, отвянь, я тебя предупреждал, застрелю. – Толстяк начал шарить по кобуре.
Подбежали ещё двое милиционеров и с криками «Ребята, ребята, вы чего!» повисли на руках толстяка. Затем, обняв и успокаивая его, под руки повели в отделение.
– Пустите руки, замочу гниду! – вырывался и кричал толстяк. Двое с трудом удерживали его.
Киру затрясло крупной дрожью, так что зубы застучали.
– И что же ты натворила, красивая? – спросил Киру высокий милиционер, внимательно разглядывая её.
– Ничего, в машине ехала, парень подвозил, – стуча зубами, пробормотала Кира.
– Просто так сюда не попадают, – сказал милиционер простую, но справедливую фразу, поглядывая то на Киру, то на удаляющегося толстяка с сопровождающими.
– Правда ничего, парень выпил немного и без документов был, но я не знала. Я села к нему в машину, хотя его в первый раз вижу, я здесь ни при чём, – затараторила Кира, борясь с охватившей её дрожью.
Звериный рык заставил их оглянуться. Толстяк раскидал державших его за руки милиционеров и выхватил пистолет из кобуры. Гулко, раскатисто грохнул выстрел, эхом отразившись от стоящих вокруг домов. Милиционер, стоящий рядом с Кирой, схватился за живот, согнулся, как от удара, и начал медленно оседать на землю. Между пальцами его ладони, прижатой к телу, засочилась тёмная кровь. Помутневшими глазами он посмотрел Кире в лицо, и его губы зашевелились, но послышался только слабый стон, с которым его благородная душа выходила из бренного тела. Его рука потянулась к Кире, словно он просил помощи и поддержки. Девушка оттолкнула его руку и бросилась наутек. Забежав за угол, сразу свернула с дороги, по газону, между кустами, кинулась во двор соседнего дома и дальше в следующий двор. Она бежала, не оглядываясь, вдоль домов и дрожавшими руками дёргала ручки входных дверей. Наконец одна дверь открылась. Кира забежала в подъезд, на второй этаж, вызвала лифт и поднялась на последний, десятый. Она подошла к окну на лестничной площадке и тут же отпрянула, увидев внизу милицейскую машину, которая проезжала по двору, освещая его фарами.
«Только бы у них не было собаки», – подумала Кира. Она поднялась на лестницу, ведущую на чердак, подёргала ручку двери. Дверь была заперта. Кира села на пол, прислонившись к двери, закрыла глаза, уткнувшись головой в колени. Заснуть она не могла. Её била нервная дрожь, она прислушивалась к каждому шороху, её тошнило. В голове кружились и мелькали вперемешку, словно нарезка кадров из кинофильма, эпизоды прошедшего вечера и особенно часто самый страшный из них – глаза раненого милиционера и его тянущаяся к ней рука. Думать о чём-либо Кира решительно не могла. Лишь под утро она задремала.
Проснулась Кира от громкого собачьего лая.
«Милицейская ищейка!» – эта ужасная мысль промелькнула в её мозгу. Она открыла один глаз, затем второй. И недоуменно уставилась на крошечную, размером с мелкую кошку, тёмно-коричневую дворнягу с чёрными пятнами на боках, которая лаяла и бесновалась перед ней. Таких особей её подруги почему-то называли «фря».
«Неужели и такие служат в милиции? Это, наверное, секретный агент, работает под прикрытием», – подумала ещё не совсем проснувшаяся девушка. Затем она медленно подняла всё ещё тяжёлую голову и увидела бабушку, держащую собаку на поводке. Старенькое пальто, обшарпанная сумка с ручками, перевязанными синей изолентой, и укоризненный взгляд. Увидев, что Кира открыла глаза, бабуля принялась её песочить.
– Ах ты гулящая девка, бесстыжая! Всё бы вам пить да гулять. Нет чтобы детишек рожать да за мужем ухаживать! А они все этот, как его, реп слушают, – показала свою продвинутость бабуля. – Ишь устроилась где спать, шалава! Вот я сейчас милицию позову, – не унималась она.
– Не надо милиции, – замахала руками Кира, с трудом разминая затёкшие ноги, – пожалуйста, я уже ухожу.
Собачка обнюхала Киру, завиляла хвостиком и смешно побежала вниз по лестнице на коротких лапках.
Бабушка тоже смягчилась.
– У меня дочка такая же, как ты, чуть постарше, – начала рассказывать она, пока спускались в лифте, – муж у ей выпивает, и она вместе с ним. А деток нет. Вот такая петрушка.
На улице было раннее утро, безмятежно светило солнышко, двор был пуст. Кира быстро, пересиливая желание перейти на бег, зашагала подальше от отделения милиции. Пройдя несколько дворов, она вышла на улицу, по которой ездили машины. Встала на бордюр, опустила руку вниз чуть в сторону от бедра. Как она с подругами называла это жест – «к ноге», или «всем стоять». Первая же иномарка остановилась возле неё как вкопанная. Кира села в машину и назвала адрес. Водитель, молодой розовощёкий парень, долго разглядывал Киру, отводя взгляд от дороги.
– Смотри за дорогой, первый раз девушку увидел? Хватит пялиться, – сделала ему замечание Кира.
– А ты, видно, хорошо вчера погуляла, я тоже так хочу. Телефончик свой оставишь?
– Пошёл ты, – жёстко отрезала Кира.
Всю оставшуюся дорогу ехали молча, Кира, отвернувшись, смотрела в окно и кусала губы. Около своего дома она расплатилась, медленно вошла в подъезд, открыла дверь в квартиру. Увидев себя в зеркале прихожей, Кира пришла в ужас, ей стала понятна реакция на неё окружающих. Растрёпанная причёска, потёкшая, размазанная тушь, помятое лицо, мешки под глазами. Когда такое было, сегодня утром она даже не подумала о том, как выглядит. Кира попыталась улыбнуться себе в зеркале и подмигнуть, как обычно это делала. Но улыбка вышла какой-то кривой, вымученной. Девушка отправилась в ванную, встала под душ. Она мылась долго и тщательно, словно пыталась смыть всё плохое, что с ней произошло. Стереть всё с тела и из памяти. А потом она завернулась в свой любимый розовый махровый халат и рухнула на диван.
Глава вторая
Служебный роман
В понедельник Кира, как обычно, пошла на работу. Забыть произошедшее с ней приключение не удалось. В голове роились тысячи чёрных, неприятных мыслей, словно назойливые мухи. Что делать? Пойти в милицию и всё рассказать? Нет, ни за что: её наверняка в чем-то обвинят. Поделиться с кем-то из подруг? Ничего хорошего из этого не получится. Ничего не предпринимать, пустить всё на самотёк? А вдруг её уже ищут? На входе в метро часто стоят милиционеры и кого-то высматривают. Теперь они будут поджидать её саму. Изменить внешность! Несмотря на серьёзность ситуации, Кира улыбнулась, представив, как она наденет парик соломенного или, наоборот, насыщенного чёрного цвета и тёмные очки. Ссутулившись и прихрамывая на одну ногу, опираясь на палочку, она подковыляет к милиционеру и шепеляво скажет: «Мялок, подсоби зайтить на энтот, как его, экскалатор». Милиционер не сможет ей отказать, возьмёт под руку, поведёт к эскалатору, но вдруг остановится и крепко возьмёт её за руку: «Что-то у вас, девушка, парик сползает, и хромаете вы как-то ненатурально, пройдёмте для выяснения». И заведёт её в грязную милицейскую каморку, а там уже сидит её знакомый мордатый милиционер с бутылкой водки. У Киры холодок пробежал по спине от таких жутких мыслей. В метро она заходила, глядя себе под ноги, стараясь слиться с толпой.
Вдруг кто-то цепко схватил её за руку, Кира едва не вскрикнула от испуга. Подняла глаза – рядом стоял водитель с её работы, балагур и шутник Пётр, которого все звали Петюнчик.
– Ты чего такая чешешь, никого вокруг не видишь? – начал он.
– А ты чего хватаешь, напугал. Сам-то что здесь делаешь?
– Машину еду забирать из ремонта. Здесь недалеко, давай со мной, до офиса довезу?
– Давай не давай, я уже в выходные накаталась.
– И кто же тебя… катал? – заулыбался Пётр.
– Всё тебе расскажи, пока.
И Кира побежала вниз по эскалатору.
Прошло четыре рабочих дня. На работе всё было по-прежнему: шутки и анекдоты в офисе и курилке, куда наша героиня заходила иногда на минутку, откровенные взгляды и внимание начальника, которое льстило Кире, повышая её самооценку. Непринуждённая обстановка помогала ей отвлечься от страшного случая в пятницу. Один Петюнчик чего стоил, никогда не приходил на работу без шутки, розыгрыша или маленького знака внимания в виде шоколадок, которыми он одаривал женскую половину сотрудников. Коллектив был весёлым и дружным, вместе отмечали все праздники и дни рождения. Хотя Кира ещё не участвовала ни в одном мероприятии, поскольку работала недавно. Но слышала много рассказов. Другой водитель, Вова, по рассказам сотрудников, прекрасно играл на гитаре и органе. Кира видела инструменты зачехлёнными в кладовке. По праздникам, утверждали коллеги, Вова устраивал настоящие концерты, и народ отрывался и танцевал под его музыку до упаду.
Время от времени Киру посещали всё те же мрачные мысли и начинались угрызения совести. Она стала свидетелем преступления, но не заявила о нём. В такие минуты она уходила в себя, мучительно размышляя, что можно сделать, чтобы её совесть была чиста. Но выхода не видела. Она переживала, корила и изводила себя, но не могла заставить пойти в милицию и всё рассказать. Бедная Кира считала себя чуть ли не соучастницей преступления, но твёрдо решила держать всё в себе и не рассказывать никому.
Размышляя на эти неприятные темы, Кира уставилась в одну точку, не замечая никого вокруг. Такой её и застал Пётр, только что вошедший в комнату. Он подошёл к Кире и комично поводил ладонями у её лица, как бы желая убедиться, видит ли она вообще что-нибудь.
– Ау, ты где, родная? – шутливо начал он под одобрительные возгласы присутствующих. – Наверно, грезит о большой и светлой любви, а она вот она, рядом, – продолжал Пётр, указывая на себя. Кстати, о его семейном положении точно никто ничего не знал. Вроде бы жена была, а вёл себя весельчак так, словно не был связан узами Гименея. – Проснись, любимая.
– Уже любимая, – отреагировала наконец Кира, – как всё у вас быстро.
– Долой грустные мысли. Он, наверное, негодяй и бросил тебя. Пусть ему будет хуже. А у нас сегодня праздник, у Вовы день рождения. Олег Николаевич выделил денежных знаков, девчонки, кто со мной закупать выпивку и закуску? Сегодня отмечаем в офисе. – Пётр призывно оглядел присутствующих.
– Я! С удовольствием прокачусь до магазина, – вызвалась Света. – Кира, поехали с нами, хватит скучать в офисе, тебе надо проветриться.
Света весело и задорно засмеялась, сверкнув красивыми, ровными, идеально белыми зубами. Кира успела сдружиться с этой молодой и симпатичной сероглазой блондинкой больше, чем с остальными коллегами по работе. Света пришла на фирму на полгода раньше, поэтому в свободную минуту она рассказывала Кире, кто есть who, посвящала в различные нюансы, можно сказать, проводила «курс молодого бойца». Подруги обсуждали новости офиса и, конечно, молодых людей, делились своими секретами, часто вместе шли с работы до метро. Кира тотчас согласилась, и девушки, весело щебеча, сбежали по лестнице на первый этаж и вышли на свежий воздух, на улицу, где светило яркое солнце. Пётр грузно спустился вслед за ними, усадил в иномарку с наклейками на заднем стекле «Девчонки, прыгайте сюда» и «Это сушёный лимузин – только добавь воды». И они направились в дорогой супермаркет. Удобно расположившись сзади на мягких сиденьях кожаного салона мягко и бесшумно двигающегося авто, девушки разглядывали через тонированные стёкла машины оживлённую суету на залитых солнцем весенних улицах. Света придвинулась к Кире, нежно обняв её за талию, зашептала в ушко:
– Ты что такая грустная, Кирюша?
При этом Света плотно прижалась к Кире своей большой, упругой грудью, её губы щекотали ухо. Кира попыталась отодвинуться от подруги.
– Эй, ты что? Я же не мужчина, – засмеялась Кира. Она не в первый раз замечала такую странную привязанность Светы, которая не упускала случая обнять её, прижаться или просто погладить. А когда Кира начинала протестовать Света обычно переводила всё в шутку. Так и в этот раз – Света отшутилась:
– Я сегодня вечером встречаюсь со своим бойфрендом, вот тренируюсь… на кошечках.
Света снова придвинулась и зашептала Кире на ушко:
– Нет, правда, я же вижу, ты какая-то расстроенная. Из-за мужика, что ли? Да плюнь ты на них. Все они козлы, им только одного от нас надо. Нам и без них может быть хорошо. Слушай, подруга, а ты, часом, не залетела?
– Да ну тебя, Светка. Скажешь тоже. Всё у меня хорошо.
– Эй, девчонки, больше двух говорят вслух. Хватит шептаться, посвятите меня в ваши тайны. Я же опытный психотерапевт и сексопатолог с большим стажем, вмиг решу все ваши проблемы. И прекратите обниматься, вы меня возбуждаете, – вступил в разговор Пётр, кипучая натура которого не терпела бездействия. Просто вести машину ему было скучно.
– Смотри на дорогу, – осадила его Света, – а то поцелуешь кого-нибудь в зад. Олег у тебя из зарплаты вычтет.
– А я ему скажу, что вы меня отвлекали, – занимались лесбийским сексом на заднем сиденье. И тогда он оплатит ремонт из вашей зарплаты, – захохотал Пётр, весьма довольный своим остроумием.
Так за разговорами они не заметно доехали до супермаркета. В магазине они набрали разных вкусностей – мясные и рыбные нарезки, сыр разных сортов, различные готовые салаты в кулинарии, красную икру, несколько тортов. Праздники в их конторе отмечались с королевским размахом. Глава фирмы любил погулять. И не жалел на это денег – все расходы он оплачивал сам. Он позволял себе платить сотрудникам до смешного маленькую зарплату, выбить у него прибавку к жалованью было подвигом, равносильным подвигам Геракла. Удавалось это немногим, причём в основном женщинам, и как правило, через постель. Но что касалось многочисленных праздников – тут генеральный директор становился другим человеком. Жадность, достойная Скупого рыцаря, сменялась невиданной щедростью, неуважение и пренебрежительное отношение к людям, стоящим ниже его по социальному статусу, вдруг вытеснялись лозунгами «все люди братья» и «мы одна команда». Иногда подобные внутренние мероприятия проходили даже в ресторанах или кафе. Но чаще всё-таки как в этот раз – в своём офисе.
– Олег Николаевич сказал, что будем пить виски, – заявил Пётр, набирая разнообразные бутылки элитного вискаря.
– А я хочу шампусика! – заявила Света и направилась в отдел вин.
Когда продотряд закончил разграбление универсама, Пётр, сгибаясь под тяжестью пакетов с провиантом и выпивкой, с трудом дотащился до машины, сопровождаемый весёлыми подругами, которые ещё и подначивали его. Под шутки и смех машина направилась обратно к офису.
На празднование дня рождения после работы осталось семнадцать человек, практически все сотрудники, за исключением двух-трёх. Дождавшись окончания рабочего дня, тянувшегося в эту пятницу особенно долго, в офисе сдвинули столы, образовав один длинный стол, который накрыли вместо скатерти бумагой. Затем девушки, которых на фирме было большинство и которые в этот день пришли на работу нарядными, быстро накрыли стол тарелками с нарезками и салатами, поставили бутылки. Володя деловито устанавливал и подключал свой электроорган, готовясь к небольшому концерту, которые он обычно устраивал в дни праздников в офисе. Скоро всё было готово.
В зал вышел заместитель генерального и его правая рука Семён. Худощавый, с аскетичным лицом, неразговорчивый и строгий Семён, которого все звали почему-то Саймон, наводил ужас на сотрудников. Его боялись и уважали не меньше, чем генерального. Он объявил, что начинать праздник нельзя, пока не приедет генеральный директор фирмы Олег Николаевич, а он задерживается где-то на важных переговорах. Тогда народ дружно отправился на лестницу курить. Затем девушки принялись обсуждать магазины одежды, цены в них и новые тенденции в моде, а ребята во главе с Петром и Вовой приступили, как они выражались, к «разминке». В комнате, которая служила кухней, они втихаря распили одну бутылку и начали незаметно таскать со стола закуску.
Наконец появился «гениальный» директор, да ещё с каким-то очень важным, полным дядечкой лет пятидесяти пяти, в дорогом костюме, белой рубашке и галстуке. Олег Николаевич представил его как «нашего самого важного партнёра» и посадил во главе стола рядом с собой и Саймоном. Во время первого тоста, поздравляя виновника торжества, Олег Николаевич достал из пакета и вручил Вове подарок – видеоплеер. Затем пошли ещё тосты, один за другим. Было весело и шумно. Кира сидела рядом со Светой, пила шампанское, ела салатики с ветчиной и красной рыбой, бутерброды с красной икрой. На душе у неё становилось спокойно и тепло, вокруг одни только знакомые, хорошие, добрые люди. Все шутят, смеются, веселятся. Шампанское подействовало на Киру как успокоительное, впервые за неделю она почувствовала себя расслабленной и защищённой. Ей было хорошо. Затем Олег Николаевич предложил тост за то, что «мы все одна команда». Он лично обошёл весь стол с огромной бутылкой виски и сам налил тем, у кого не было налито. Свете и Кире было неловко отказываться, и они тоже выпили по большой рюмке виски. Ароматный напиток нежно обжёг горло и приятно согрел Киру изнутри. Она почувствовала в себе избыток энергии, прилив смелости и веселья. Подобного напитка она раньше никогда не пробовала.
– Олег Николаевич, что это за виски? – закричала она начальнику через стол.
– Понравилось? Давай повторим, а название я тебе потом скажу, – подмигнул ей Олег Николаевич.
Вова наконец оторвался от стола и добрался до своего органа. Взял пару сочных аккордов, проверил микрофон зычным: «Раз, двас, атас» и заиграл неувядающий хит из девяностых, да так весело и энергично, что равнодушных не осталось.
Танцы! Почти все девушки выпорхнули из-за стола, все, кто остался сидеть, подпевали и хлопали в такт. Вова был сегодня в ударе, хит за хитом играл он ритмичные и заводные мелодии конца прошлого века. Никто не садился за стол. Девушки танцевали без перерыва, с улыбкой и от души, придумывали на ходу новые танцевальные движения, то соперничали друг с другом, то сбивались в пары и тройки и танцевали синхронно. И, конечно, не забывали привлекать внимание молодых людей эффектными движениями, бросая украдкой взгляды на тех, кто их интересовал. Дурачился и веселил народ юморист Петюнчик. Он исполнял с кем-то на пару танец маленьких лебедей, затем изображал брейк-данс, подложив на пол под спину большой лист бумаги, или подпевал Вове смешным голосом. Было в этих весёлых танцах без правил что-то притягательное, наверное, возможность почувствовать себя большим ребёнком, поиграть, подурачиться в большой и весёлой компании. Ведь трудно представить, чтобы кто-то дома, один включил бы музыку и начал вдруг танцевать с таким же азартом и куражом. Вова объявил перерыв на одну сигарету, и все потянулись в курилку на лестницу. Кира вышла за компанию, послушать дежурные байки – в курилке часто рассказывали анекдоты и случаи из жизни.
