скачать книгу бесплатно
Сны в руинах. Записки ненормальных
Анна Архангельская
Книга посвящена всем потерявшим сыновей, мужей, отцов или братьев… Всем, кого так или иначе коснулся монстр по имени Война…
Сны в руинах
Записки ненормальных
Анна Архангельская
© Анна Архангельская, 2016
ISBN 978-5-4483-3523-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1 «Тропа героев»
I
Я бежал, виляя и стараясь не натолкнуться на встречных. Чувствовал, как асфальт бьёт в подошвы кроссовок. Запыхавшийся Расти терпеливо топотал где-то позади. Он неплохо бегал, но выносливости ему явно не хватит. Я отвлёкся на эту мысль и чуть не напоролся на какого-то попрошайку. Чудом не впечатавшись лицом в асфальт, я оглянулся – на приличном, но всё же недостаточном для оптимизма расстоянии, пыхтели два копа. Потные, злые и на удивление упорные. По нашим расчётам они должны были отстать ещё минут десять назад. Зря мы их разозлили…
Плохо зная этот район, мы наобум сворачивали в какие-то подворотни, каждый раз рискуя оказаться в тупике. Виляли по закоулкам, а проклятые люди в форме даже не собирались давать нам шанс. Я лопатками чуял их яростное сопение, и возможность схлопотать пулю в спину становилась пугающе реальной. Но сдаваться было не в наших правилах, и мы бежали, отчаянно собирая остатки сил. Страх решётки был сильнее страха самой смерти. С глупой самонадеянностью молодости мы пытались убежать от судьбы. Но на этой дороге мы где-то свернули не туда… Сами не заметили, как выскочили в чужой район.
Я резко остановился. Расти влетел мне в спину и, ещё не успев ничего спросить, сам догадался, в чём дело. Впереди торчали человек двадцать из «бешеных». Как стая, потревоженная в своём логове, они зашевелились. Посмеиваясь такому сюрпризу, заинтересованно и как будто не совсем уверенно, медленно двинулись в нашу сторону. Удача имеет свой лимит, и наш, похоже, был исчерпан. Обессилившие и запыхавшиеся мы стояли на вражеской территории, и выбор у нас был не богат – ножи или наручники.
Я глянул на Расти. Даже для его безрассудства решение было очевидно. Как по команде мы развернулись кругом, не сговариваясь подняли руки. Пугаясь выкриков копов, опасливо заглядывая в чёрные дула наставленных нам в лица пушек, осторожно прилегли на землю. Прижимаясь щекой к шершавому, нагретому за день асфальту, я лихорадочно соображал как выпутаться. Вымотанные получасовой гонкой, потные и агрессивные копы шарили по карманам, вышвыривали документы, деньги, нашли мой нож. Но это ничего не значило – обычный раскладной туристический нож, каких много.
– О, смотри, что у нас здесь, – полицейский, «потрошивший» Расти, торжественно поднял револьвер.
Двумя пальцами, словно брезгуя, он держал эту любимую игрушку Расти.
– Думаешь, у наших «героев» есть разрешение на такую вот штучку?
Стражи правопорядка заметно повеселели, и слово «тюрьма» резко и страшно перестало быть абстрактным. Сколько раз я предупреждал Расти, что эта пушка, купленная им в какой-то тёмной, вонючей подворотне, ещё выйдет нам боком. Непонятно, какие «весёлые» дела висели на этом револьвере, и теперь – спасибо Расти, – срок за попытку угона мог запросто трансформироваться во что-то намного более драматичное. Определённо, не мой сегодня день.
Наручники сильно впивались в запястья, а я судорожно искал выход. От угона не отвертеться – это несомненно. Впаяют ещё и сопротивление. Ладно. Пушку нашли у Расти, ко мне её не прицепишь, но всё равно хреново. Плюс у нас обоих уже был привод – припомнят. Как ни крути, а посадят. Разница лишь в сроках. Чёрт…
Копы веселились всю дорогу, как будто на заднем сидении – не вчерашний подросток, а как минимум наркобарон. Похоже, поймать нас и было единственным доступным им счастьем. И хоть я ненавидел их в тот момент всей душой, но нечаянно даже как-то посочувствовал, что ли. Такая убогая, безрадостная жизнь с ежедневным шансом получить пулю или порцию дроби от какого-нибудь взбесившегося нарика. Галдящий с утра до ночи участок, через который каждый день проходили десятки таких как мы. Фотографии пропавших, разыскиваемых, изуродованные трупы, нескончаемые рапорты… Унылое ожидание пенсии с безнадёжной мечтой раскрыть что-нибудь грандиозное и неделю «светить» мордой на первых полосах газет. А потом опять и опять, в миллионный раз, вызывая невольное отвращение, нудно пересказывать всем подряд, извращая и приукрашивая, эту героическую историю. И это, если ещё повезёт. Ничего, кроме бравых лозунгов и опасной рутинной лямки, в их жизни не было. Гадость какая…
Расти шёпотом прервал мои размышления:
– Не дрейфь, Тейлор, прорвёмся. Вегас всё устроит.
Он бодрился, боялся и наглел одновременно.
Вегас… Старше лет на десять нас всех, он был кем-то вроде босса для нашей стихийно собирающейся банды. Поговаривали, что он уже успел отмотать пару сроков за нападения, а может, за что и посерьёзней. Он не подтверждал, но и не опровергал подобные сплетни, и мы вольны были сами додумывать и облагораживать этот его призрачный ореол. А после оставалось только благоговеть и восторгаться плодами собственного ж воображения. Таинственный, хитрый, сильный вожак. В любом случае для всех нас он был авторитетом. Непререкаемым и опасным в гневе. Но богом Вегас не был. Он не мог обратить время вспять. Не мог выложить револьвер из кармана Расти. Не мог заставить меня пройти мимо той машины. И надеяться, что Вегас каким-то чудом вытащит нас из участка, было глупо.
– Ты – придурок. Каким образом?! – я зашипел на Расти, переплавляя свой страх в злость.
– Да ладно тебе, вспомни заварушку у Лойта.
«О, ну конечно! Заварушка у Лойта…»
Расти тогда едва не задохнулся от поклонения Вегасу. Но там всё было намного, намного проще. Мы грабанули мелкую придорожную забегаловку – всё как обычно, никто не пострадал, не считая десятка нервных клеток паренька за кассой. Но именно этот паренёк чуть и не стал большой проблемой. Оказалось, что он хорошо нас запомнил и не поленился с придирчивой дотошностью дать полиции наше описание. Меня и Расти взяли на следующий же день с формулировкой «по подозрению в вооружённом ограблении». При нас ничего не нашли, да и не могли найти. Револьвер Расти отлёживался где-то у Вегаса среди трусов с носками, а я из давнего и очень полезного принципа ни в доме, ни при себе не держал ничего компрометирующего. Кроме подозрений на нас повесить было нечего. Наше слово против слова кассира. Вегас пообщался с этим парнем – уж не знаю, насколько нежно, – но на опознании у того вдруг отшибло память, и никого из нас он не узнал. Расти от восхищения разве что автографы не лез брать у Вегаса, а тот снисходительно принял лавры этакого «крёстного отца», всем видом символизируя лозунг «своих не бросаем».
Только вот сейчас, чтобы нас вытащить, пришлось бы запугать полквартала свидетелей, разгромить целый полицейский участок или разориться на крутого адвоката, который бы умело вылил на судью тонну-полторы слёз и соплей про наше грустное, несчастное детство и жестокое, калечащее таких как мы общество. К сожалению, все эти варианты даже не были вариантами… Мечты, которым никогда не суждено сбыться.
И Расти тоже это понимал. Просто ещё не признавал, что понимает.
II
Уже минут двадцать я прел в комнате для допросов. Душной и серой, даже без знаменитого киношного «зеркала», с которым можно было бы развлечься. Лишь маленькая камера в углу мерно подмигивала красным огоньком, а кто-то по другую сторону стены рассматривал меня в монитор. Так убивалась «готовность к бою» – посидишь в такой «уютной» комнатке часик, и от первичной презрительной самоуверенности не останется и следа. Захочется плакать и умолять о чём-нибудь того, кто придёт допрашивать. Хотя, в сущности, и от него мало что зависит.
Я старался не давать себе думать, чтобы не слабеть от собственной фантазии. Единственное, что можно было сейчас сделать, – спокойно признать очевидное и отбиться от всего, что дополнительно попытаются навесить. А они попытаются, можно не сомневаться. В лучшем случае, месяцев шесть-семь потолкусь в камере. В худшем… про худшее можно было размышлять до бесконечности, пугаясь от обильного разнообразия вариантов. Но я не стал заранее травиться страхом.
Интересно, Расти уже допрашивают? Чертовски неудачно вышло с этим револьвером. И почему он его не выкинул? Теперь из-за этой своей маниакальной тяги ко всему, что стреляет, загремит в тюрьму и ещё неизвестно, с каким «диагнозом».
Наконец-то случилось чудо, и ко мне пришли. Замученный бесноватыми наркоманами и агрессивными подростками полицейский устало уселся напротив. Разложил бумаги, хлебнул вонючий кофе и уставился на меня. Изучающе и силясь понять, чего ожидать, мы смотрели друг на друга. Его нельзя было злить. И я не злил. Ни развязности, ни наглости. Не усмехаться, не разваливаться на стуле, не бояться. Стараясь выглядеть хладнокровным, я блокировал тревогу и раздражение внутри. В моей глупости виноват только я сам. У этих людей свои обязанности, и они их выполняют по мере сил. Жизнь развела нас по разные стороны баррикад, и этого не изменить. По крайней мере, не сейчас…
– Итак, кто тут у нас? – коп привычно порылся в бумагах. – Джейсон Тейлор. Семьи нет, родственников нет, сирота. Один привод. «Подозрение в ограблении…» И надо же, всё так же вместе с Расти Спенсером! Хороша парочка. Тогда выкрутились, но в этот раз, полагаю, вам такое счастье не грозит.
Он с насмешливым вызовом глянул на меня, как будто приглашая принять участие в какой-то занимательной проказе. Но я вызов не принял. Последнее, что мне помогло бы сейчас, так это сорваться в крик и навешать к обвинению ещё пару мелочей, вроде нападения на представителя власти прямо в участке. Нет уж, проделки класса «помоги прокурору» – не мой вид спорта. Я сосредоточился на том, что можно будет сказать, а чего нет.
– Всё верно, – я максимально равнодушно посмотрел на ворох бумаг. Не факт, что все они относились именно ко мне, но обилие их невольно пугало. Копы – народ хитрый, и чёрт их знает, что могли придумать. А я уж точно не был самым умным в их практике.
– Что, вот так просто – «всё верно»? Даже не будешь вопить про адвокатов? – он кольнул меня сарказмом, но, кажется, немного удивился.
Ну что ж, удивление не самый плохой способ запутать противника.
– В кино показывают, что адвокат приходит, когда в чём-то обвиняют. А я обвинений пока не слышал…
Игра в дурака иногда помогала. Но не сегодня. Где-то я, видимо, переиграл.
Он хлопнул рукой по столу, и в зажатом бетоном пространстве это бахнуло как выстрел:
– Не строй из себя придурка, Тейлор. Меня уже тошнит от идиотов вроде тебя.
От насмешки не осталось и следа. Теперь он злился. Всё, накопившееся за день – усталость, втыки начальства, новые и старые мелкие преступления, за раскрытие которых не дождаться славы, и эти бесконечные, бесконечные кипы бумаг – всё это он вывалил на меня. Наверное, я был последним «придурком» на сегодня, и ему хотелось домой, спать, к жене, пива, секса… Чего угодно, но уж явно не сидеть здесь со мной и психовать.
– Ещё скажи, что ты всего лишь шёл мимо той машины, дверь случайно оказалась открыта. Ты присел шнурки завязать, а тут проезжающий мимо велосипедист цинично втолкнул тебя внутрь и скрылся в неизвестном направлении.
Я, растопырив глаза, слушал этот вдохновенный поток слов и даже повеселел. Он навалился на стол, пристально и недобро глядя на меня:
– Ну давай, Тейлор. Навешай ещё какой-нибудь лапши на мои многострадальные уши.
Если бы мог, я б так и сделал. Но за ним – целая улица свидетелей с как минимум двумя копами, гонявшими нас по кварталу. Может, я и дурак, но на такую очевидную провокацию не куплюсь.
– Занятная история. Жаль не про меня, – я старательно сдерживал улыбку. – Я-то просто хотел немного прокатиться, вот и полез в ту машину.
Это, конечно, было неправдой – тачка была «заказана», так что выбрали мы её вовсе не для забавных дорожных приключений. Плюс ко всему, собирались прикарманить ещё и содержимое бардачка с магнитолой, но к ним я не успел даже прикоснуться. Так что этого доказать он никак не сможет. Хоть за что-то тем двоим стражам закона можно сказать «спасибо» – налетели весьма вовремя, избавили от лишних грехов.
Похоже, теперь я его действительно удивил. Он помолчал, что-то обдумывая и нервно мотая ручку в пальцах.
– Ладно, допустим… И зачем тебе машина понадобилась? Кому продавать собирался?
Я «виновато» уткнулся взглядом в пол. Сейчас главное не сбиться. Сжавшись душой, тихо, будто раскрывая какую-то позорную тайну, сказал:
– Никому… Девушку хотел впечатлить.
Я вспомнил, как мы с Венецией зажимались в тёмной подсобке, а нас очень не вовремя спугнул учитель математики. Память об этом стыдном моменте всегда помогала мне краснеть в нужное время. Чувствуя, как закипают щёки, я не поднимал глаз, чтобы всё не испортить. Коп усмехнулся, глядя на мои пылающие уши. Я осторожно посмотрел на него. Получилось. Теперь должно быть проще.
– Ладно, – он протянул это «ладно», отмеривая степень доверия, которую готов был мне подарить. – С этим пунктом разобрались. Хорошо.
Он поднялся. И всё? У меня отлегло от сердца. Это оказалось совсем не так ужасно, как представлялось, и абсолютно не трудно.
– О, чуть не забыл, – уже от двери он вдруг развернулся. – Ещё одна ма-а-аленькая проблемка, – он прищурился, и я внутренне дрогнул. – Ювелирный вы грабанули, тоже чтобы девушек повпечатлять? И охранника убили, чтобы крутыми казаться?
Он произнёс это совсем тихо, даже как-то интимно. Но лучше б он меня ударил. Я внутренне выматерился. Чёртов Расти! Плохо. Очень плохо. Вот куда привёл след от револьвера… Этот страх мне не пришлось изображать. Кто-то где-то кого-то подстрелил, и теперь всё это вешали на нас!
Удача, где же ты, когда так нужна?!!
– Это не мы. Клянусь, – дрожа сердцем, я выплеснул ему в глаза всю свою панику. – Мы эту пушку нашли в мусорке, в подворотне… Мы и не стреляли-то ни разу…
Я всей душой умолял его поверить мне, хотя ни слова из сказанного не было правдой.
– Да расслабься ты, – с хорошо разыгранной скукой он откинулся на спинку стула. – Твой дружок уже всё рассказал. Я просто хочу уточнить детали. Такой порядок, знаешь ли…
Я едва справлялся с паникой. Блеф. Грубый, жестокий блеф. Но всё, что у меня было сейчас, это только надежда. Совсем немного, если рассудить здраво. Даже катастрофически мало. Но я доверял Расти и тщательно уговаривал себя, что он не мог сознаться в том, чего мы не делали. А значит, нужно держаться легенды. Я судорожно выкапывал из памяти детали – неважно, когда бы нас взяли с этой пушкой, говорить, что нашли в среду на прошлой неделе в мусоре на 52-й улице. Взяли по глупости – побаловаться, и даже не стреляли ещё. Всё. Ни больше, ни меньше.
Перемешивая правду с ложью в единую взрывоопасную смесь, заливая всё это отчаянным страхом обвинения в убийстве, я говорил и говорил, силясь достучаться до этого равнодушного от выслуги лет человека. Всё, что я мог сейчас сделать, это попытаться стать для него немного особенным, выйти из серого, однообразного ряда преступников, вечно отрицающих собственную вину, очевидную или не очень. И я старался, как мог, вкладывая в слова всю искренность, на которую был способен… Ужасней заключения было лишь заключение за то, в чём невиновен.
Вошла какая-то девушка и, не глядя в мою сторону, что-то шепнула моему инквизитору. Он кивнул, всё так же не сводя с меня глаз. Девушка дополнила стопку бумаг ещё одной папкой и вышла.
Пожалуй, будь у меня сейчас шанс застрелиться, я бы им воспользовался. Что же в той папке такое? Господи, пронеси…
Коп быстро устал меня слушать.
– Хватит, Тейлор, – он поморщился, как от зубной боли. – Если ты сам не стремишься себе помочь, то я тем более не собираюсь с тобой возиться.
Я послушно замолчал, не зная, чем же могу помочь самому себе. Это было очень страшно – зависеть от настроения, просто желания в чём-то разобраться человека напротив. Это было похоже на расстрел… Десяток смотрящих тебе в грудь прицелов, скрытых в этих бумажках на столе, и один человек, взмах руки которого может легко оборвать твою жизнь.
– Скажи мне правду, и мы оба пойдём отдыхать друг от друга.
Издеваясь, он спокойно покачивался на стуле. Правда уж точно интересовала его в последнюю очередь. Я отчаялся.
– Это правда. Револьвер мы нашли в прошлую среду. Никакой ювелирный не грабили и не пытались. Больше не знаю, что сказать.
Я обречённо притих. Видимо, пришла пора злить его требованием телефонного звонка, адвоката, суда по правам человека или ещё какой-нибудь такой же бесполезной ерундой. В кино всё это выглядит так просто…
– Где ты был 28-го августа с семи до девяти вечера?
Алиби. Чудесно было бы, окажись оно у меня. Я напрягся, вылавливая тот день в памяти. 28-е число… Что это был за день? Суббота? Нет, пятница… Чёрт. Тогда я нервничал в машине, пока Вегас с парнями таскали в багажник какие-то подозрительные мешки со склада… Алиби, мягко говоря, так себе получалось. Точнее, вовсе не получалось, разве что надумаю променять обвинение в убийстве на кражу со взломом и сдать к чертям всю шайку. Не вариант.
– Не помню, – соврал я. – С девушкой, наверное, был.
При очень хорошем стечении обстоятельств Венеция возможно и сообразит подтвердить, что я был с ней. Но всё равно, мне это мало чем поможет. В категорию «надёжный свидетель» она абсолютно не вписывалась. И любой прокурор, если конечно он не полный идиот, с удовольствием этим воспользуется.
– Имя девушки, адрес… – коп лениво приготовился записывать.
Я впал в какую-то апатию. Они для себя уже всё решили, и что бы я ни сказал, следующие несколько лет буду жить в мире по ту сторону решётки.
– Венеция Фос…
Коп нервно швырнул ручку на стол.
– Я спросил имя, а не паршивую кличку! – он раздражался всё сильнее. Вероятно, я невольно рушил его планы на этот вечер.
– Это имя! Я не виноват, что её чокнутая мамаша назвала дочь в честь города.
Его раздражение передалось мне. Ведь, если он не верит даже простому, то как ждать, что поверит во что-то большее? Кажется, мой ангел-хранитель где-то заблудился, что-то давно его не видно…
– Венеция Фостер, сейчас живёт у меня, – как можно терпеливей повторял я, следя за кончиком ручки, оставлявшим на бумаге закорючки данных. – Кстати, можно позвонить?
Безнадёжно, но я всё-таки попытался использовать право на звонок…
Коп зло хохотнул:
– Разбежался. Алиби нужно было готовить заранее, – он гнусно ухмыльнулся. – Посиди тут пока, а я, так уж и быть, пойду займу для тебя очередь к телефону.
Дописав номер, он вышел. Я устало положил голову на руки. Венеция, прошу тебя, догадайся сказать всё правильно… Надежда – самая упрямая штука в человеке.
Любопытно, как там Расти? Ему ещё сложнее, револьвер-то у него нашли. Впрочем, тогда на складе его с нами не было, так что его алиби может оказаться не таким мифическим, как моё. Держись, Расти. Только держись. Какой она будет – плата за глупость? Много бы я дал, чтобы не задаваться такими вопросами…
Дверь открылась, оживив духоту относительно свежим воздухом из коридора. Вошла та самая девушка, которая недавно принесла бумаги.
«Слишком молодая… Стажёр?»
Неважно. Я снова вписывался в какие-то полицейские игры. Подсовывают стажёра, да ещё и девушку, чтобы я расслабился, стал считать себя умнее и в итоге ляпнул какую-нибудь непоправимую ерунду.
Заметно и смешно волнуясь, она запуталась в документах. Но сегодня все клоуны мира не смогли бы меня развеселить.
– Я назову вам несколько имён, а вы скажите, если знаете кого-то, – она стремилась выглядеть опытной, но, сознавая собственную неуклюжесть, смущалась ещё больше.
Я молча кивнул. Захотелось даже немного подбодрить её, но я тут же одёрнул себя. Нельзя дать их хитрым схемам сработать. Она прилежно называла имена, фамилии и клички. Но я правда никого из этих людей не знал.
– Слышал про одного бармена по кличке Крыса, но на самом деле его зовут Роберт Финн, а не Кайл… Как там дальше?
Честно я рассказывал, что мог, старательно пытаясь держаться за ту нить доверия, которая, как мне казалось, невидимо всё-таки связывала нас. Она покивала, подробно записывая мои слова.
