скачать книгу бесплатно
«Листья жёлтые над городом кружатся,
с тихим шорохом под ноги нам ложатся.
Змей Горыныч без всякого настроения подхватывает:
И от осени не спрятаться, не скрыться,
листья жёлтые скажите что вам снится?
Степаныч:
– Да не убивайся ты так отчаянно, Змей! Никогда не бегай ни за женщиной, ни за трамваем. Всегда придёт следующий.
Змей Горыныч:
– Только не надо путать мою женщину с трамваем. Это оскорбительно для нечистой силы. Она на ступе ездила.
Степаныч, не слушая:
– Хорошо не просто там, где нас нет, а где нас никогда и не было! Подумаешь Америка!
Знаешь ли ты, что демократия с элементами диктатуры-все равно что запор с элементами поноса. Вот тебе и Америка.
Змей Горыныч:
– Заканчивай свой ликбез, банщик! Смени пластинку! Жизнь продолжается. Нет ли у тебя на примете какой работы для меня? Возьми меня тачки заправлять на твоей бензоколонке.
Степаныч оживился:
– Извини, старик, не могу. Не дай Бог, чихнёшь неожиданно – полыхнёт вся станция! Есть другое предложение! Пойдёшь? Наш, тутошний мясокомбинат приглашает пацанов на забойную и прикольную работу.
Змей Горыныч:
– Забойщиком свиней и коров что-ли? Совсем сдурел, Степаныч! Я мокрушником никогда не был и не буду. Мне бы наоборот что-нибудь по размножению доброго и вечного. По разведению ценностей непреходящих. Пастухом пчёл! Нектар собирать. Туда, где мёдом намазано!
Степаныч:
– А помощником библиотекаря пойдёшь, тут недалече, в селе Крайнем?
Змей Горыныч, на секунду задумался:
– Книжки раздавать? Помощником? А библиотека свободная? Ни под чьей крышей? Зарплатой ни с кем делиться не придётся?
Степаныч:
– Да какой рэкет в библиотеке? Ты что, Змей? И какой же русский сейчас книжки читает? Нынче они больше пишут!
Змей Горыныч:
– Всё, не уговаривай. Сейчас прямо туда и слетаю, полистаю книжки некого русско-израильский писателя Дмитрия Аркадина. Говорят, складно пишет!
Степаныч, встрепенувшись:
– А-а-а! Я слышал это имя! Он, кажется, был выдвинут на соискание Ленинской премии, которая присуждалась всегда ко дню рождения Ленина. Но автору не повезло. Пока раскручивали его имя, дни рождения Владимира Ильича перестали отмечать, Ленина незауважали, а вместе с ним и автора. Он обиделся – укатил в Израиль. И правильно сделал! Слышал, в Израиле сегодня его книги – бестселлер. Однако, оставь фонды, оставь Аркадина! Воскреси в памяти наше! Чисто русское! Читай Пушкина! На чём детство моё прошло! Тогда я ещё ни тебя не знал, ни другого змия зелёного, пропади он пропадом! Обнимает Горыныча, начинает торжественно читать:
У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том.
И днем, и ночью кот ученый,
Все ходит по цепи кругом.
Змей Горыныч, подхватывает:
Пойдет на право песнь заводит,
Налево сказку говорит.
Вместе проникновенно читают:
Там чудеса Там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит.
Змей Горыныч, трёт глаза и собираясь взлететь, расправляет крылья:
– Жизнь, конечно, не удалась, а в остальном все нормально, Степаныч.
Степаныч, машет рукой:
– Счастливого полёта! Дай тебе Бог, чтобы твоя взлётная полоса когда-то стала звёздной!
Неожиданно вдалеке ударяют церковные колокола.
Степаныч, встрепенувшись и крестясь:
– Господи, как я забыл! Сегодня же Крещение Господне, Святое Богоявление!
Истово крестится, мелодично звенят колокола, банщик шепчет:
– И пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на него. И глас был с небес: «Ты Сын Мой возлюбленный, в котором мое благоволение».
Степаныч шепчет, молитвенно сложив руки, молитву, всё отчётливей, всё ближе, всё явственней плывёт малиновый колокольный перезвон.
ЗАНАВЕС
У кого трава зеленей
Пьеса в трех действиях
Действующие лица:
Юрий – в прошлом отставной советский офицер.
Элиана – супруга Юрия.
Оксана – лирическая героиня, пишет стихи.
Александра – домком.
Светлана – бывшая прима Костромского театра.
Лена – дочка Светланы.
Алла – аккомпаниатор женского хора.
Марина – в прошлом нотариус-юрисконсульт.
Татьяна – в прошлом зам. директора Одесского «Привоза».
Неля – зам. председателя избиркома штаба партии РИМ.
Яков Израилевич – пенсионер.
Семён Ефимович – пенсионер.
Серафима Петровна – гостья из России.
Люда – медсестра.
Рита – преподаватель фитнеса.
Тимур – сын Юрия и Элианы.
Виктор – привозит в Тёплый Дом всякие продукты.
Лёня – бабник из другого дома.
Действие 1
Ранее утро. На лавочке возле входа в дом, у подъезда, сидят Оксана и Яков Израилевич. У Якова Израилевича на носу очки, в руках газета, он решает кроссворд. У Оксаны ручка и блокнот. Задумчиво смотрит куда-то вдаль, потом быстро что-то записывает, снова задумывается, шевелит губами. Замечает в окне второго этажа Юрия в фуражке офицера Советской армии. Он громко поёт.
Юрий: – Как молоды мы были, какие деньги рыли, как верили в себя!
Оксана: – Юрий, не подскажете ли слово, которое рифмовалось бы с женским именем Нина?
Юрий (снял фуражку, трёт кокарду рукавом, тут же): – Буженина! Годится?
Оксана: – Одну секунду!
Пишет, шевеля губами. Потом читает вслух:
Артиллеристский стан Петрухи.
Аптека, улица, буфет.
Кормил он Нину средь разрухи,
потом сграбастал на лафет.
В ту ночь светилась счастьем Нина!
Хватило ей любви сполна.
Недорогая буженина,
в окне бесплатная луна.
(Кричит Юрию) В этом что-то есть! Спасибо за буженину!
Юрий: – Не за что! Ешьте на здоровье!
(Запевает).
Ничто на земле не проходит бесследно!
Особенно если ты жил очень бедно!
Яков Израилевич: – Юрий, пожалуйста, не подскажете ли мне слово. Вы же военный! Стреляли, я думаю, из всех видов оружия. Должны знать.
Юрий: – Какое слово? Валяйте, Яков Израилевич!
Яков Израилевич: – То, что стреляет в третьем акте?
Юрий: – Стреляет в третьем акте? В третьем акте стреляет радикулит! А в последнем стреляет уже не радикулит, а стреляет салют!
Яков Израилевич (горько усмехаясь): – Но мы уже его не слышим!
Оксана (оторвав голову от блокнота): – Яков Израилевич, пишите – ружьё!
Яков Израилевич наигранно: – Действительно ружьё!
Крутит рукою у виска и, смеясь, показывает пальцем наверх, где у окна стоит Юрий. Оксана улыбается, продолжает сочинять, шевеля губами. Яков Израилевич углубляется в кроссворд. Появляется Светлана, говорит по мобильному, не обращая ни на кого внимания.
Светлана: – Доченька! Ты не поверишь! Вчера получила эсемеску из Костромы! От помощника режиссёра нашего театра. Им срочно требуется героиня бальзаковского возраста! Сразу вспомнили обо мне! Оплачивают перелёт! Обещают мой бенефис! Доча, я решила лететь! Нет, не отговаривай! К чёрту прошлые обиды, оскорбления и сплетни! Надо быть выше этого! Я лечу! Что? Нет! Эвелину Крайнюю не утвердили! Почему? Ты спрашиваешь, почему? Да потому что им нужна героиня с длительным опытом девственности! Это я! Это про меня! А Эвелина девственницей никогда не была!
Из дверей выглядывает лицо медсестры Люды.
Люда: – Яков Израилевич, дорогой, домой! Время принимать лекарства! Три микстуры и в постель! Тихий час!
Яков Израилевич: – Тихий час, говорите? Меняю тихий час на вечный покой. (Сворачивает газету, старательно, долго надевает на голову видавшую виду соломенную шляпу и, опираясь на палочку, с трудом поднимается, семенит к дверям. Оборачиваясь, Оксане) До завтра, Оксаночка! Вы стихотворение, которое не забыть! (Вдруг гладит её по голове; рука дрожит, старик часто-часто моргает глазами).
Оксана: – Что с вами, Яков Израилевич? Вам плохо?
Яков Израилевич: – Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было. Очень правильно замечено. (Скрывается за дверями. Оксана непонимающе смотрит ему вслед. Светлана, раскурив сигарету, продолжает разговор с дочкой).
Светлана: – Как откуда я знаю, что Эвелина не девственница? От нашего администратора Зямы Соломоновича! А его слова подтвердили директор театра и костромская футбольная команда с тренером во главе. Короче, бальзаковский возраст – это обо мне!
Голос Юрия (из окна второго этажа): – Позвольте вам напомнить, уважаемая Светлана, что бальзаковский возраст – это возраст женщины от тридцати до сорока лет.
