Стечение обстоятельств

скачать книгу бесплатно

– Что?

– Контракт моего охранника заканчивается через два дня, – повышаю голос.

– Я решу этот вопрос завтра с утра. Когда-нибудь ты меня поймёшь, если, конечно, всё узнаешь. Спокойной ночи.

Дверь закрывается, а я падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку, чтобы никто не слышал моих поскуливаний и всхлипов. Тошно от слов отца и противно от самой себя за неспособность настоять на своём и сделать что-то непредсказуемое и решительное. Чувство обречённости засасывает, когда осознаю, что отец только что определил мою дальнейшую судьбу в угоду собственным желаниям и намеченным целям.

Когда он стал таким? Неужели ему плевать, как я буду жить в браке с нелюбимым мужчиной, уничтожившим к себе элементарное уважение одним подлым поступком? Вероятно, да, потому что для отца бизнес и материальное благополучие встали во главу угла, отодвинув на второй план человеческое и моральное. Безразличие – единственный ответ на мои вопросы, который сейчас крутится в голове бешеным колесом, сжимая сердце и останавливая дыхание.

Мне не к кому обратиться, а мама неспособна тягаться с отцом, имеющим большие связи и способы давления на неё. И мне не за что её осуждать. Она с большим трудом встала на ноги после смерти Антона, почти погрязнув в собственном горе, всё же выбралась, заставив себя двигаться дальше. Каждый из них потерял ребёнка, переживая это по-своему, а надо было позволить помочь друг другу, оставаясь вместе. Но увы, тогда, шесть лет назад, каждый сделал выбор, с которым нам всем приходится жить до сих пор.

Поднимаюсь, чтобы открыть шкаф и из самого дальнего уголка вытащить рубашку Глеба, которую я до сих пор сохранила. Мой ежедневный ритуал, ставший настолько привычным, что не могу уснуть, не вдохнув аромат мужчины. И, кажется, запах выветрился, а образ практически стёрся из памяти, оставив лишь размытую фигуру с запоминающимся шрамом над верхней губой, но я по-прежнему снова и снова втягиваю носом знакомый парфюм с нотками табака и возвращаюсь к той единственной ночи, когда была по-настоящему счастлива. Прокручиваю события, словно старую плёнку, перематывая вперёд-назад и задерживаясь на ярких моментах, внимательно рассматриваю, вспоминая, какие эмоции испытывала в тот самый момент.

Что он сейчас делает? О чём думает? К кому спешит?

Удивительно, но, когда появляется мысль о спасении, возникает ассоциация с Глебом – сильным, уверенным, решительным. За спиной такого мужчины хочется спрятаться, предоставив ему возможность распоряжаться каждым твоим шагом и бездумно топать в указанном направлении, не оглядываясь назад.

Возможно, останься я тогда, чтобы дождаться его пробуждения, сейчас всё было бы по-другому… Но сожаления бессмысленны, а маховик времени невозможно отмотать назад, чтобы выбрать другой, более рациональный и обдуманный вариант развития событий. Что сделано, то сделано – точка. Судьба свела нас на одну ночь, с лёгкостью избавив друг от друга с восходом солнца и направив по другому пути. И что бы ни произошло в дальнейшем, каждый день я буду открывать знакомую дверцу, чтобы вдохнуть почти исчезнувший аромат мужчины, дарованного мне на одну ночь.

Глава 9

Глеб

Не люблю приезжать в компанию отца. Огромное стеклянное здание, будто аквариум, в котором плавает офисный планктон. Всё просматривается насквозь, нервируя открытостью и прозрачностью. В моём кабинете всегда царит полумрак.

– Привет, – врываюсь в кабинет без стука. Сам звал.

– Да неужели! – откидывается на спинку кресла. – Не прошло и… – сколько? Недели? – прежде, чем ты почтил меня своим присутствием. Я-то думал, уже после Нового года заявишься, не раньше. А ты даже в этом успел. Похвально, – хлопает в ладоши.

– Закончил с наигранными приветствиями? – Кидаю пальто на диван, усаживаюсь, раскинув руки в стороны. – Кстати, – оглядываюсь, – мы будем говорить тет-а-тет? – Удивительно, что правой руки отца нет месте, обычно помощник ни на шаг не отходит от босса.

– Сегодня да. Лев отлучился… по срочному делу. Будет позже.

– Так что за срочность?

– Срочность? Было бы срочно, сам к тебе приехал. А тут так – серьёзный разговор, который терпит твоих опозданий.

– Что за проблема?

– Жениться тебе надо.

– О как! С чего вдруг?

– Сына, а тебе годиков сколько? А?

– Тридцать четыре.

– Тридцать пять через месяц, – указывает на меня пальцем, напоминая о «праздничном» дне, который я никогда не любил. – Ты как-то устраиваться думаешь?

– Я вполне устроен.

– А устроен, по-твоему, это что? Своё дело и каждые выходные разная девка?

– И что плохого?

– Плохого? Ничего. – Поднимается, огибает стол, опираясь на край так, что возвышающаяся надо мной фигура, давит, раздражая. Терпеть не могу, когда кто-то стоит, когда я сижу. Делаю попытку подняться, но в меня тут же прилетает: – Сидеть! Глеб, ты старший, и всё, что я заработал и создал, перейдёт тебе, а дальше, если правильно, твоим детям.

– Я семью и детей не планирую. Ни сейчас, ни потом. Обратись к Косте.

– Ты прекрасно знаешь, что это невозможно! – рычит, повышая голос. Я знаю, куда бить.

– О, прости, я совсем забыл, что младший брат у нас пи…

– Глеб!

– Ладно-ладно, – поднимаю руки, – заднеприводный, скажем так, – ржу в голос, отчего на лице отца нервно ходят желваки.

– Именно поэтому вся надежда на тебя.

– Надежда на что?

– На внуков! Не прикидывайся идиотом, – тяжело вздыхает, почти стонет, возвращаясь в кресло. – Никто не заставляет тебя быть примерным мужем. У меня много друзей, большинство из них имеет дочерей. Присмотрись, оцени, выбери хорошую девочку помоложе, которую можно подмять под себя. Немного внимания, подарков, безлимитную карту в зубы, и пикнуть не посмеет, заглядывая тебе в рот. Периодически дома появляйся, иногда разговаривай и про детей не забудь.

– А вот этого мне не надо!

– Молоденькой девочки?

– Детей не надо.

– Твоё дело – сделать. С остальным я разберусь как-нибудь сам.

– Сам? А может, сам и сделаешь? – подмигиваю отцу. – А что? Ты ещё вполне ничего. – Окидываю взглядом своего старика: статная седина, минимум морщин, подтянутое тело. – Сотрудницы откровенно слюни пускают. Ноги не раздвигают на входе в кабинет?

– Рот закрой! – гаркает так, что по телу проносится разряд, отрезвляя. Черта. Ещё шаг – и отец перекрутит меня в мясорубке своего гнева. – Хорошо, Нина тебя не слышит, иначе это было бы последнее, что ты сказал. Или последнее, что бы ты сказал не калекой.

И мы оба знаем, о чём он говорит – с мамой шутки плохи. Язык острый, рука тяжёлая, видит насквозь – не скрыться. В детстве по взгляду понимала, когда мы с Костиком проштрафились, а если соврали… Наказание было таким, что слово опасались выдавить из себя, лишь жалобно пищали. А если уж мама не в духе или того хуже – злая, весь дом ходил по стеночке, дышали через раз и разговаривали шёпотом.

Именно её отец обвинял в моей фантастической способности изгадить любую беседу резкими и острыми высказываниями, не скрывая правды. Называть вещи своими именами без оглядки на чужое мнение научила меня именно мама. И Костю учила, но, видимо, в какой-то момент он свернул не на ту дорожку, обнаружив в себе симпатию к мужикам.

И, несмотря на твёрдые убеждения в направленности полов и желание внуков, выбор Кости приняла – со скрипом, не сразу, после слёз и скандалов. Теперь Костя для неё, скорее, подружка, чем ребёнок мужского пола.

– Ладно, – прокашливается отец, – есть несколько вариантов. На выбор. Точнее, три. Посмотришь на каждую.

– Надеюсь, варианты не из серии Волохиной?

– Хватит припоминать. Кто ж знал, что девчонка – воровка с длинным послужным списком.

– Ну ты сам говорил – хорошая девочка, – ухмыляюсь, в который раз напоминая отцу о его промашке. – И папаша её бил себя в грудь, расписывая достоинства дочурки. Хотя там по виду было понятно, что девка прожжённая и много чего повидала.

– Закрыли тему, – закатывает глаза, тяжело вздыхая. – У нас не вечер воспоминаний. По другому вопросу приехал. Есть три кандидатки: хорошие семьи, воспитание на уровне, отцов знаю лично…

– Ну договаривай, – подначиваю его на продолжение истории, потому как отец просто так ничего не делает, и выбор этих «трёх» не может быть случайностью. – И бизнес у них подходящий тебе, так?

– Так, – кривляется, – всё-то ты знаешь.

– Какой из них больше всего интересует?

– Компания «Антей». Самая крупная: развитая сеть не только по стране, но и ближнем зарубежье; много договоров, которые действуют годами; многочисленные варианты транспортировки грузов, включая авиатранспорт.

А папаша не промах, покусился на большую рыбу, точнее, кита. Его компания в первой тройке, но до «Антея» ещё шагать и шагать, выгрызая себе место под солнцем у первых двух. Не можешь одолеть врага – заполучи его в союзники.

– И дочка у него имеется, так?

– Да, чуть за двадцать, сейчас на последнем курсе института. Изучает языки, планирует при нашем посольстве работать в одной из европейских стран. Если женишься, отъезд за границу исключён автоматически.

– Чего это? А вдруг я с ней рвану?

– Ты? – По кабинету разлетается оглушающий хохот. – Я тебя с невероятным трудом заставил оторваться от прицела снайперской винтовки, вернув из рядов доблестной контрактной армии в мир людей. К моему бизнесу приобщиться отказался, открыв фирму, предоставляющую телохранителей по требованию. По факту те же яйца, только в профиль.

– Несмотря на твой откровенный скепсис, дело почти сразу пошло в гору. Моих ребят нанимают все – от бизнесменов со средним доходом, до звёзд, разъезжающих по стране с концертами. Сейчас охраняют несколько депутатов. Ни одного свободного человека.

– Знаю-знаю, – отец сдаётся, – и тут согласен – удивил. Приятно. Но всё же мне бы хотелось, чтобы ты продолжил моё дело.

– Внуки продолжат, – бросаюсь словами, лишь потом осознав, что ляпнул. Как будто красной тряпкой перед отцом помахал.

– Если они будут.

– Моё мнение не учитывается, не так ли? – поднимаюсь, натягивая пальто. По всему понятно, что разговор подходит к концу.

– Не нравится разговаривать со мной, можешь обсудить эту тему с матерью, – бросает вызов, уничтожая железобетонным аргументом. После бесед с ней мне нужен курс реабилитации.

– А если ни одна мне не понравится?

– Подберём других. Но лучше, чтобы понравилась.

– В принципе, ни одна из них мне не нужна, – хмыкаю, отрезвляя отца в его рвении поставить штамп в моём паспорте. – Сможет удивить в постели – задержится дольше остальных.

– А вдруг влюбишься? – Отец лукаво улыбается, подначивая. Понимает, что такое в принципе невозможно.

– Вдруг можно только обосраться. На всё остальное нужно время.

– Я тебя прошу, – закатывает глаза, – когда с кандидатками будешь знакомиться, придержи свой язык. Понимаю, это трудно и почти неосуществимо, но всё же, сын, напоминаю: молчание – золото.

– Интересно, и как же я присмотрюсь к девчонке, если буду молчать? Хотя, – закатываю глаза, – можешь говорить ты, а я лишь буду кивать, изображая глухонемого: краткая биография, основной вид занятий, уровень дохода. Предполагаю, всё остальное будет лишним.

– Опасаешься, кто-то посягнёт на твою душу?

– До неё ещё добраться нужно сквозь тернистые заросли цинизма и несгибаемых принципов, – хмыкаю, уверенный, что любая «хорошая девочка» умчится прочь в рыданиях. – Хорошим девочкам такое не под силу.

– И ты, сынок, когда-нибудь споткнёшься о ту, что влезет к тебе везде: в душу, в сердце и в штаны. Незаметно для тебя сделает всё, чтобы там, кроме неё, никого не было. А ты независимо от своего желания предоставишь ей полный доступ и скажешь только: «Делай, что хочешь». И хвалёные принципы, подгоняемые наигранной циничностью, полетят в тартарары, когда ты будешь пускать слюни в ожидании лишь одного её взгляда.

– Никогда!

– Никогда не говори никогда, – прищуривается, тычет в меня пальцем, – иначе жизнь отвесит тебе смачный подзатыльник, и дай бог, чтобы после него ты сумел подняться.

– Минутка наставлений окончена? Могу идти? – застываю в дверях, всё же ожидая разрешения.

– Можешь, – одобрительно кивает, вновь опуская взгляд к документам.

– Когда начнётся показ невест?

– Как только, так сразу. Ты будешь оповещён, – отвечает, не поднимая головы, что означает – большего мне знать не требуется. Всё уже решено, и, вероятно, мама тоже приложила к этому руку.

– Будь добр, оповещай заранее, чтобы я выкроил в своём плотном графике свободную минуту.

Мысленно уже прогоняю варианты, как соскочить и грамотно слиться в тот момент, когда отец прикажет явиться в назначенное время к выбранной кандидатке. Минимум можно прикинуться мёртвым, максимум – свалить из страны на неопределённый срок.

– И напоминаю, – поднимает на меня прожигающий взгляд, – стартовый капитал на открытие фирмы дал тебе я, – многозначительная пауза, – соответственно, могу и забрать.

– Это угроза?

– Предупреждение. Чтобы ты не совершал необдуманных поступков.

Намёк понят – бьёт под дых. Отец знает, как мною манипулировать, заставив прыгать на задних лапках. За три года я отдал ему только часть – меньшую. Не в моих интересах вставать в позу перед единственным кредитором, поддерживающим мой бизнес.

– Я тебя услышал.

– Это что-то между «мне плевать» и «пошёл ты на хрен»?

– Это значит – я тебя услышал и принял к сведению, – цежу сквозь зубы и начинаю закипать, пойманный в капкан, который сжимает яйца, заставляя удовлетворять прихоти отца.

– Хороший мальчик, – довольно улыбается, одобрительно кивая. – Иди. Я позвоню, как всё устрою.