скачать книгу бесплатно
– Ну спасибо, – вздыхаю, запоминая версию деда. – А если в реальности он окажется доставщиком пиццы, который живет на съемной квартире?
– Скажешь, что с бизнесменом рассталась.
Вот так просто. Ну дедушка… Удружил так удружил, ничего не скажешь.
– Как все просто у тебя.
– Манюнь, ты и меня пойми. Достали эти свиристелки, под кожу влезут, прогрызут, просверлят, но своего добьются.
– Деда, ты вроде у меня не из болтливых, – с укором смотрю на родного человека. – По крайней мере, я раньше не замечала, чтобы ты откровенничал со всеми подряд.
– А я не со всеми, только, как назло, когда звонок от тебя, так Римма рядом крутится и ухо греет – никуда не деться. Там слово выхватила, тут кусочек – и все, через два часа весь поселок в курсе, что в твоей жизни происходит. Ругаю ее, а она извиняется и вновь за свое. Ай, – отмахивается, опускаясь на диван и шаря рукой в поисках пульта от телевизора.
– Так ты подальше от нее отходи или звонок скидывай, а перезванивай, когда один. Сложно?
– А вот сложно, – качает головой, – тебе еще не позвони, когда хочешь. Ты у нас деловая, занятая, вечно торопишься, бежишь куда-то… Поэтому и не пропускаю звонки.
– То есть теперь я виновата?
– А кто? Я, что ли?
– Отлично! И как я не поняла? – хлопаю себя ладонью по лбу. – Весь поселок в курсе моей личной жизни только потому, что я звоню не вовремя. Замечательно, – бурчу себе под нос, топая на кухню.
– Мань, не бери в голову, – голос дедушки доносится из соседней комнаты. – Поболтают и забудут.
– Зоя не забудет, – разговариваю сама с собой полушепотом. – Уверена, она не забыла, как утащила все мои вещи, пока класс был на физкультуре, а потом я нашла их в мусорке у дверей школы.
И как сегодня не припомнила при встрече – удивительно. Больше в этот магазин не пойду. Лучше потратить полчаса, но закупиться в другом.
Вспоминая свой поход за продуктами, неосознанно тянусь ладонью к правому боку. Слегка придавив кожу, ощущаю саднящую боль, а подняв край свитера, вижу потемневшее пятно, которое завтра станет синяком. Открываю верхний ящик комода, который дедушка по-прежнему использует для хранения лекарств, и нахожу подходящую по показаниям мазь. Щедро натираю ушиб, постанывая от боли, и мысленно ругаю Сказочника, который был невнимателен за рулем.
В одном он прав: одежда и обувь неподходящие. Высокие каблуки неустойчивы на скользкой, укатанной дороге. Благо мужчина успел среагировать и вовремя остановиться, а то прокатилась бы с ветерком на капоте машины, костей бы потом не собрала.
В который раз за день вспоминаю его лицо, силясь представить без бороды, и не понимаю, кто предстал передо мной. Перебрав всех знакомых мужчин его возраста, не нашла ничего похожего, отчего прихожу к выводу – приезжий. Охотников здесь всегда достаточно: приехал-уехал – никто не вспомнит. Но Сказочник, кажется, здесь не впервые, а одежда указывает на городского жителя. Не из дешевых, брендовая, качественная и хорошо узнаваемая, если периодически прохаживаешься по торговым центрам. Мы с Кристиной ищем что-то поскромнее, но не отказываем себе в удовольствии поглазеть, удивляясь ценникам на, казалось бы, обычные вещи.
Заглядываю в комнату, где на диване посапывает дедушка. Укрываю, забирая пульт и выключая телевизор, а затем иду в свою комнату.
Устала. Перелет, рыхлый сон в самолете, пересадка и дорога домой, беготня весь день. Да и разница во времени дает о себе знать, нарушая привычный режим организма. Переворачиваюсь и охаю, ощутив боль. Веселая ночка мне предстоит. Проверяю сообщения и звонки, которых накопилось немало, уделяя внимание письму от Власова, в котором он требует, чтобы я вернулась через неделю и не забывала достучаться до Мельникова. С удивлением отмечаю, что абонент, то есть глава «МельникГрупп» появлялся в сети час назад, но, набрав номер, слышу привычное «недоступен». Не суждено мне связаться с мужчиной, поэтому просто дождемся окончания аукциона и подписания контракта. Что-то мне подсказывает, что Власов зря паникует, думая о худшем. Некоторое время ворочаюсь, но усталость берет верх, и я проваливаюсь в сон.
Так крепко сплю, что когда ощущаю прикосновение к плечу, отмахиваюсь, желая понежиться в постели и порадоваться неожиданному отпуску не по своему желанию. Но вспоминаю о состоянии деда и резко поднимаюсь, хватаясь за бок.
– Тихо-тихо, – дедушка ласково гладит по плечу, успокаивая мой взбесившийся организм. – Это я.
– Что-то случилось? – тру глаза, осматривая деда. – Зачем так рано разбудил?
– Рано? Обед уже.
Бросив взгляд на часы, понимаю, что он прав, но мне кажется, что я только закрыла глаза, а меня уже подняли. Потираю ушибленное вчера место и тихонько стону.
– Манюнь, что такое? – родной человек встревоженно меня осматривает, а затем приподнимает край пижамы и присвистывает. – Это тебя в Москве, что ли, так? Кто? Почему? – сыплются вопросы, пока дедушка вертит меня, осматривая заодно и спину.
– Это меня Сказочник так… – бурчу под нос, сползая с кровати и шаря в поисках тапочек.
– Кто?!
– Мужик какой-то вчера перед магазином наехал. Ну как наехал, чуть в бок подтолкнул и вот, – показываю пальцем на бордовый синяк.
– Кто такой? – дед выпрямляется, принимая боевую стойку. Даже о недомогании забыл, когда речь зашла обо мне.
– Не знаю, – развожу руками и иду в ванную. – Сказочник какой-то, – не закрывая дверь, чищу зубы и умываюсь. – Не местный точно. Наверное, из заезжих. Охотник, а может, просто ценитель природы или фотограф. «Нива» у него, темно-синяя. Номера наши.
Перечислять можно бесконечно, потому как кого здесь только не встретишь, но обычно летом, которое у нас короткое и нежаркое.
– Я сейчас Василичу позвоню и все узнаю.
Андрей Васильевич – бывший участковый, вышедший несколько лет назад на пенсию, до сих пор в курсе всего, что происходит в поселке. От него не скрыться, даже если очень захотеть. Слышу, как дед общается с Василичем на повышенных тонах, а по проскакивающим словам и постоянном упоминании моего имени понимаю, что уже сегодня я буду знать все о Сказочнике.
– Ну что? – интересуюсь, как только вхожу на кухню и улавливаю аромат булочек. Вероятно, тетя Римма уже побывала у нас.
– Все узнает, Мань. Ты не переживай. Найдем и накажем! – опускает кулак на стол, тут же почесывая тыльную сторону ладони.
– Зачем наказывать? Беседу провести. Воспитательную, – предлагаю свой вариант. – Я и сама хороша: решила быстро пробежаться до магазина в привычной для столицы обуви и расстелилась прям перед его капотом. Повезло, что вовремя остановился, а то… Приехала домой, называется.
– Извинился хоть?
– Нет, – и тут я говорю чистую правду, потому что вместо извинений Сказочник указал мне на неподобающую одежду.
– Вот за это и наказать!
– Ты сначала его найди.
– Василич найдет, не переживай. Все знает, все видит, никто от него не ускользнет.
– Вот и посмотрим.
Заканчиваю спор, не надеясь встретить мужчину, виновного в том, что я сейчас готова скулить при каждом неосторожном движении. Принимаюсь за готовку для себя, потому как заботливая соседка обед для дедушки, полезный и ароматный, уже принесла и выставила на столе. Стук в дверь отвлекает лишь на секунду, а затем дед направляется в прихожую, и через минуту до меня доносятся уже два мужских голоса, один из которых незнаком.
– Мань, я тебя познакомить хочу, – стою спиной, ополаскивая овощи в раковине и нарезая картошку. – Четыре года уже Алексей к нам приезжает, стал практически своим, местным. Человек основательный, серьезный, рассудительный. Иногда ко мне в гости заходит, поговорить, чай попить. И не только чай. Мань, ну повернись уже!
– Здравствуйте, Маша. Много о вас слышал…
Выключаю воду, а обернувшись, не верю своим глазам. Передо мной Сказочник…
– Алексей, значит? – мужчина растерянно кивает, а меня потряхивает, оттого что он так нагло ворвался в мой только что начавшийся день. А напоминание в виде болезненного ушиба не позволяет контролировать то, что сейчас вылетает из моего рта: – Так вот, разочарую я вас, Алексей, – медленно подхожу почти вплотную, – местная я.
– Понял уже, – сглатывает, не отводя взгляда и изучая меня. – Так бы и сказали, что внучка Ильича. Я бы тогда…
– Что? – прищуриваюсь. – Отказался бы от язвительных комментариев или протянул руку помощи?
– Я протягивал, – оправдывается и делает шаг назад, увеличивая дистанцию и отходя к двери.
– Неискренне как-то протягивал. Скорее, наслаждался моими попытками подняться и сохранить остатки гордости на глазах у любопытных зрителей.
– Тоже хороша, – неожиданно заводится и шагает вперед. Вновь оказываемся слишком близко друг к другу. – Вырядилась, как на светский прием, вышагивая на высоченных шпильках. Да еще и с пакетом продуктов…
– Мог бы и помочь донести! – повышаю голос и перехожу на «ты», вступая в полемику с мужчиной, не желающим уступать. – Или предложить довезти домой, чтобы я на высоченных шпильках, – кривляюсь, имитируя сказанное им словосочетание, – не свернула себе шею где-нибудь.
– Да я хотел! Но ты рыкнула, обозвав меня сказочником, и сорвалась с места.
– Я-а-а?!
– Да. Ты! Стая гончих бы не догнала. Уверен, если бы поехал следом, к «сказочнику» добавилось бы множество неприятных эпитетов.
– Так ты испугался просто? А, вот оно что. И как я сразу не догадалась! Большой бородатый мужик не извинился только потому, что испугался хрупкую девушку, – упираюсь пальчиком в его грудь, желая проделать дыру.
– Да я хотел извиниться! – Сказочник перекрикивает меня, повышая голос. – Поэтому и пришел к Ильичу.
– А ты Ильича, что ли, сбил?
– Поспрашивал, тебя не знает никто, вот и пришел к Ильичу, чтобы узнать, кто такая и откуда.
– Узнал? – складываю руки на груди.
– Узнал.
– Извиняйся, – требую, ожидая самых искренних слов.
– Извини, – выплевывает одно слово и разворачивается, покидая кухню. Через несколько секунд входная дверь отворяется, и мужчина несется к калитке.
Часто дышу, как после многокилометрового марафона, и борюсь с желанием броситься вдогонку и придушить наглеца. Его извинения больше похожи на одолжение. Искренностью там и не пахнет.
– Вот же… Сказочник, – рычу себе под нос и мчусь в комнату, чтобы из окна, которое выходит на улицу, увидеть, как срывается с места машина.
Обычно спокойная и рассудительная, я вспыхнула мгновенно, когда Сказочник начал мямлить и оправдываться. Вероятно, ему стало неловко в присутствии деда, хотя по тону не скажешь.
– Мань, а что это было? – голос дедушки за спиной напоминает, что мне придется объясниться.
– Отбой Василичу. Нашелся мой обидчик…
– Алексей, что ли?
– Он самый.
– Уверен, Мань, он не специально. Не такой он, чтобы…
– А ты откуда его знаешь? – опускаюсь на край кровати, сосредоточив свое внимание на дедушке.
– Да он уже четыре года сюда приезжает. Простой, открытый парень. Как все. Сестра двоюродная у него в Магадане живет. Первый раз наведался к ней в гости, потому что они долго не виделись. Уж не знаю причину. А потом окрестности начал осматривать, на маяке у меня побывал. Интересно ему было, как живем, что делаем, чем занимаемся… После с мужиками на охоту стал ходить, пристрастился, так сказать, к нашему делу. Понравилось. На медведя ходили ради интереса, потом на пушных, на дичь. С соболем у него не срослось, – вздыхает дед, тяжело опускаясь в кресло. – Сама знаешь, на него чуйку иметь нужно. А вот на лося понравилось: охота быстрая, добыча значительная. Каждый год Алексей появляется недели на три, ко мне обязательно заезжает.
– И о чем говорите?
– О тебе.
– Что?!
Даже не хочу представлять, что дедушка поведал обо мне Сказочнику и в какие нюансы моей жизни тот посвящен. Надеюсь, мой родной человек не рассказал постороннему мужчине того, о чем я сама желаю не вспоминать.
– Ну… в общих чертах, – оправдывается дед, но глаза отводит, не желая быть раскрытым.
– В общих чертах? Деда, что-то слишком болтлив ты стал, – прищуриваюсь, с недоверием посматривая на него. – Вернувшись домой, обнаруживаю, что весь поселок осведомлен о несуществующем женихе, а чужой человек в курсе подробностей моей жизни. И кажется мне, что твой Алексей знает обо мне больше, чем я сама. Так ведь?
– Мань, я же ему рассказал, какая ты у меня умная, красивая, воспитанная…
– О-о-о, – не могу сдержать эмоций, – теперь Алексей решит, что Ефрем Ильич наглым образом его обманул. Потому что наша с ним беседа мало походила на разговор воспитанных людей.
– Так ты сама на него накинулась. Он вообще-то извиниться пришел.
– Ну знаешь… – задыхаюсь от возмущения.
Интересно получается: пострадала я, а дедушка выгораживает Сказочника. Мало кто способен расположить Ефрема Ильича к себе, а тем более заполучить его в качестве защитника. Не так прост этот самый Алексей, и уверена, дедушка понятия не имеет, что он собой представляет на самом деле. Необходимо расспросить местных, которые контактировали со Сказочником.
– Это тебя в Москве так научили – при знакомстве с человеком сразу нападать на него?
– Деда!
– Я тебя не так воспитывал, – выставляет ладонь, останавливая тем самым яростную тираду, готовую сорваться с моих губ. – Извинения Алексея необходимо принять и конфликт закончить. Я все сказал, – разворачивается и необычно бодрым шагом покидает мою комнату.
Обалдеть! Не верю сама себе, когда прокручиваю каждое слово, силясь смириться с выводами деда. Неожиданно и неприятно. И чтобы доказать, что его драгоценный Алексей – примитивная подделка, решаю сделать все, чтобы заставить мужчину показать свое истинное лицо.
Глава 7
Алексей
Ну точно бешеная!
Срываюсь с места, не разбирая дороги и направления. Вспоминаю, как утром прошелся по знакомым и расспрашивал о девушке со светлыми волосами, которая шла в сторону Олимпийской, в надежде, что хоть кто-то подскажет, кого мне искать. Вспомнил про Ильича, который знал всех и каждого. И что? Встретил ту самую в его доме.
Внучка. Та самая Маша, о которой он мне поведал с десяток историй за последние несколько лет. Так расписывал достоинства, что в какой-то момент во мне вспыхнуло непреодолимое желание познакомиться с этой замечательной девушкой. Познакомился… Усмехаюсь, встряхивая головой и вспоминая наш эмоциональный разговор с ее обвинениями и моими уже никому не нужными извинениями.
Неожиданно для себя самого завелся и не смог остановиться, сжигаемый серебристым огнем. Дай ей волю – уничтожила бы. С ней нужно аккуратно, в противном случае могу не вернуться в Москву. Или не вернуться целым.
Но с другой стороны, Маша, неожиданно и не вовремя, зажгла внутри необъяснимое и пока для меня непонятное чувство, заставляющее звенеть внутренности.
Проехав несколько улиц, останавливаюсь, осматриваясь по сторонам, желая понять, в какой части поселка оказался. Обхватываю руль, утыкаясь лбом в ладони и воссоздавая каждое слово, вылетевшее из уст девушки. Не помог, не догнал, не довез домой – этими «не» Маша бросалась, словно острыми пиками, которые все как одна поразили намеченную цель. И мне было плевать, если бы не одно, но существенное но: свидетелем столь эмоциональной беседы стал Ильич, отношения с которым портить не хотелось бы. Именно он принял меня одним из первых, когда местные смотрели настороженно, не сближаясь. Ильич и с Гороховыми меня познакомил, да и вообще всем своим видом показал, что мне можно верить. Даже Серега до сих пор не в курсе, что я состоятельный человек, получивший свое дело по наследству и с успехом его развивающий. Для всех я обычный человек, прилетающий каждый год навестить сестру и развлечь себя охотой.
Порываюсь возвратиться, но вовремя притормаживаю. Не сейчас. Пусть девушка успокоится, переварит нашу беседу, и тогда я вновь наведаюсь в гости. Необходимо реабилитироваться в глазах Ильича, к тому же внучка для него – очень важный человек. По факту – единственный родственник.
Спросить про сына и невестку Ильича посмел как-то, но в ответ получил гневный взгляд и явный намек – не стоит лезть куда не просят. Поэтому до сих пор не в курсе, как получилось, что Маша осталась с дедом, и долгое время они прожили вдвоем. Половину его рассказов не слушал, лишь создавая видимость интереса, потому как каждая встреча сопровождалась историями из жизни внучки, начиная с садика и заканчивая отъездом в Москву.
