скачать книгу бесплатно
Лечить сестренку будут не в Нижнем Тагиле, а в Свердловске, там специалисты лучше, да и это ближе к Курганово, Нестеренко обещал строгий контроль над всем процессом.
Лечение подразумевало каждодневные инъекции рекомбинантного гормона роста.
И с точки зрения финансов было ну просто неподъемным.
Недельная доза соматотропина стоила как “крыло от самолёта”, фигурально выражаясь, а именно, 250 долларов, больше тысячи в месяц. Это очень и очень много.
Плюс, существовали еще и другие препятствия. В Штатах препараты соматотропина являются рецептурными, нельзя просто так прийти в аптеку и купить, условно говоря, 365 ампул. Плюс, таможня меня бы сто процентов тормознула. Причём, дважды. Сначала в США, а потом уже у нас.
Помимо большого количества денег требовалось еще и большое количество бумаг и согласований.
Самому мне всё это было никак не осилить, поэтому пришлось подключать к этому делу тяжёлую артиллерию. А именно: Асташева с Нестеренко. Что я и сделал, позвонив старшему тренеру “Автомобилиста” сразу, как только узнал результаты обследования сестры и рекомендаций по лечению.
К чести руководства “Автомобилиста”, старший тренер прилетел буквально на следующий день. И не один, а с председателем областного спорткомитета Завьяловым.
Вместе мы отправились на прием к товарищу Грамову, и через несколько дней согласований и созвонов с Миннесотой, всё было готово.
Мой будущий клуб пообещал уладить все нюансы с покупкой соматотропина и получением разрешений на его вывоз, а товарищи из союзного спорткомитета гарантировали отсутствие препон со стороны советской таможни.
Кроме того, что со слов того же Асташева было немыслимо в Советском Союзе, мне еще и разрешили купить валюту по официальному курсу, а именно: 70 копеек за один доллар и выплатили часть премиальных, фиксированную часть, за заокеанское турне.
В результате, у меня на руках, с учетом денег, полученных за чемпионат, было 28 тысяч долларов – целое состояние.
Которое полностью уйдёт на лекарства.
К слову, я когда получил на руки весь расклад, испытал огромное облегчение и поймал себя на мысли, что даже если бы у меня на носу не было бы контракта с Миннесотой, я бы всё равно, не раздумывая заплатил бы столько, сколько нужно. Вот ни на секунды не сомневаюсь в этом. Всё равно нашёл бы способ получить лекарства для сестры. Понятное дело, что для этого пришлось бы идти на поклон к Тихонову, но я же и так должен был стать игроком ЦСКА, так что, ничего страшного бы не случилось.
Из-за всех этих хлопот связанных с сестрой, я задержался в Москве дольше, чем планировал, да и не только я, но и Асташев.
Поэтому сбор посвященный подготовке “Автомобилиста” к заокеанскому турне начал Прокофьев. Впрочем, Асташев полностью доверял Виталию Георгиевичу, мой первый тренер в “Спутнике” хорошо сработался со своим начальником в “Автомобилисте”, и в таком деле как это, вполне мог его на время подменить.
Десятого июня Асташев улетел обратно в Свердловск, а я же остался, правда, всего на несколько часов.
Как-никак, уже завтра драфт НХЛ в Монреале, и мое личное присутствие в тамошнем Колизее было очень и очень желательным для боссов моей будущей команды.
В спорткомитете меня в очередной раз проинструктировали, на сей раз, правда, не так строго, как в тот раз, когда я летал в Нью-Йорк, и десятого вечером я, вместе с Колей Смирновым, одним из двух моих ангелов-хранителей в прошлой поездке, вылетел в самый крупный город канадской провинции Квебек.
Часть лекарств для Кати я планировал привезти уже через несколько дней, а всё остальное по возвращению из турне.
* * *
Американские журналисты очень ушлые ребята. Именно они встретили меня в аэропорту Монреаля. Целых пять акул пера из Миннесоты буквально вцепились в меня, как только мы со Смирновым прошли паспортный контроль. При этом, они еще и нахально оттеснили от меня выделенного НХЛ сотрудника, которому было поручено организовать мой трансфер в гостиницу, а оттуда уже в Колизей.
– Алекс, Алекс, – особенно надрывалась очень симпатичная блондиночка в сером брючном костюме, – Ребекка Коул, Сент Пол Пионер Пресс, Миннеаполис. Скажите пару слов для читателей нашей газеты. Сегодня у вас драфт НХЛ. Что вы чувствуете?
– Усталость, мисс Коул. Позади у меня очень сложный сезон, в котором я получил несколько серьезных травм и выиграл все турниры, в которых моя команда принимала участие. Плюс, еще и очень долгий перелет из Москвы в Монреаль, который к тому же был еще и трудным. Над Атлантикой нас изрядно потрясло, ничего серьезно, я же летел на советском самолёте, а значит, что всё было безопасно. Но поспать не удалось. Сейчас я приведу себя в порядок в гостинице, может быть, даже посплю, а потом поеду в Колизей. Найдите меня после церемонии, тогда и поговорим.
– Обязательно, Алекс, я вас найду, – блондиночка одарила меня шикарной и какой-то завлекательной улыбкой, и, сказав еще пару дежурных фраз для остальных журналистов, я, наконец, прошел к выходу из аэропорта.
* * *
Я помню свой драфт в 2026, я был выбран в первом раунде в Лос-Анджелесе. Тогда я сидел на трибунах Степлс Центра вместе с моими настоящими родителями и смотрел вниз, на 32 штаба команд НХЛ, которые до последнего момента работали. Обменивали пики и игроков, понижали свои выборы или, наоборот, повышали.
Тогда я был выбран под общим тридцатым номером и считался поначалу крепким середняком, с перспективами подняться во второе звено. В результате, я стал первым центром и капитаном, но изначально котировался пониже.
Я хорошо помню, как назвали мою фамилию, как я появился на огромных экранах, установленных на арене, как обнимался с родителями и сопровождающими, и как надел на сцене джерси своей будущей команды.
Сейчас всё было почти точно так же. Только на другом техническом уровне, конечно, никаких онлайн сервисов в Колизее не было и близко. Но всё равно, церемония драфта была обставлена в лучшем виде.
Билетов в свободной продаже не было, несколько сотен журналистов получили аккредитацию в аналитики, менеджеры и скауты команд точно так же работали. С верхотуры трибун было хорошо видно, как ведутся телефонные переговоры, бушуют споры и по всей арене туда-сюда снуют люди с записками. В Колизее делался большой хоккейный бизнес.
Буквально за десять минут до начала, ко мне и Семенову подошёл Фрэнк Макнамара, главный скаут “Миннесоты Норт Старс”.
– Привет, Алекс, отлично выглядишь, мы рады, что ты смог приехать, – сказал он, лучезарно улыбаясь и протягивая руку для рукопожатия. Мистер Феррел поручил мне лично тебя приветствовать на церемонии. Сам он занят, сам понимаешь, у нас очень много работы, но и генеральный менеджер, и главный тренер ждут не дождутся, когда все начнется и ты наденешь джерси нашей команды.
– Взаимно, мистер Макнамара, я тоже очень рад здесь находиться. И у меня вопрос.
– Да, конечно, приятель, задавай.
– Вы сказали про главного тренера. Я правильно понимаю, что это не мистер Брукс?
– Да, верно. Чёрт возьми, Джо сказал мне, что ты уверен, что Херб не будет тебя тренировать еще во время нашей с тобой первой встречи. Ты молодец, парень. Новым главным тренером Миннесоты назначен Скотти Боумэн. Он считает дни до начала тренировочного лагеря.
– Понятно, мистер Макнамара. Рад, что не ошибся, – еще бы мне не радоваться. Скотти Боумэн – это просто отличный вариант.
– И у меня к тебе просьба, Алекс, – сказал Макнамара после паузы, – изначально у тебя и мистера Смирнова были эти места, но пиар служба решила, что вас нужно пересадить. Идите за мной, парни.
Ведомые Макнамарой, мы спустились на несколько ярусов ниже и подошли двум свободным местам рядом с совсем молодым парнем и, очевидно, его родителями, слишком уж они были похожи.
– Джентльмены, – сказал Макнамара, – познакомьтесь, мы надеемся, что вы станете не только одноклубниками, но и партнерами по звену. Алекс, это Майк Модано. Майк, это Алекс Семенов.
Потом меня познакомили с родителями будущей легенды Далласа, и Макнамара убежал работать.
Ну, а потом началась сама церемония. После короткой вступительной части слово взял президент НХЛ Циглер.
– Леди и Джентльмены, право первого выбора на драфте сезона 1988–1989 предоставляется команде “Миннесота Норт Старс”. Господа, вам слово.
Глава 3
Я думал, что уж с первым выбором Миннесота точно не будет колебаться. И раз меня познакомили с Модано, то и со вторым тоже, но, однако, за столом моей будущей команды всё ещё кипела достаточно бурная дискуссия. Феррел о чем-то горячо спорил с Макнамарой, Боумэном, его седая голова была отчетливо видна и еще с несколькими людьми.
– Скорей бы, ну, что они тянут, – внезапно услышал я голос Модано, Майк бубнил как будто про себя, но я смог разобрать, о чем он говорит.
– О чем ты, приятель? – спросил я его.
– Я должен быть первым номером на драфте, Алекс. Мне это очень нужно!
– А какая разница. Роб же уже фактически сказал, что “Норт Старс” выберет тебя в первом раунде, то есть либо первым, либо вторым номером.
– Разница есть! – горячо ответил Модано, – мне нужен первый номер. Я обещал Кристен, это моя девушка, – тут же пояснил он. Она будет королевой выпускного бала, и я должен соответствовать.
– Да ты и так будешь соответствовать, приятель. Вернее, это она должна постараться, чтобы соответствовать тебе. Тебя в первом раунде драфта НХЛ выберут. Ты уже, считай, миллионер. Или что, – пришла мне в голову внезапная мысль, – она тебе обещала продолжение выпускного бала, только если тебя выберут первым номером на драфте?
Пунцовая физиономия Майка была мне достойным ответом на эту догадку. Странно, он же уже звезда, пусть и в своей Западной Хоккейной Лиге. У него отбоя не должно быть от девушек. А поди ж ты, такая реакция на мой вопрос.
Между тем, менеджеры “Норт Старс” закончили совещаться и на сцену вышли генеральный менеджер Джек Феррел, главный тренер Скотти Боумэн и еще несколько человек.
К микрофону подошёл Феррел, и после паузы сказал:
– “Миннесота Норт Старс” выбирает под общим первым номером драфта сезона 1988–1989 Александра Семенова из свердловского “Автомобилиста”, СССР.
Тут же Колизей взорвался аплодисментами. Я встал со своего места, помахал всем рукой, потом обнялся со Смирновым, тот был единственным русским, с которым я мог разделить свою радость сейчас, да и вообще, моим приятелем.
Потом я подал руку Майку, но тот её оттолкнул. Ну, как хочешь, приятель.
– Извини, Майк, – сказал я Модано, и пошел вниз под вспышки фотоаппаратов.
Оказавшись рядом со столом Миннесоты, я снял пиджак, один из работников теперь моего нового клуба тут же подхватил его, и я поднялся на сцену.
Там, я по очереди пожал руки всем, начиная от Феррелла и Боумэна и заканчивая пока еще неизвестными мне мужиками, поздоровался с Циглером и надел бело зеленое джерси со своей фамилией. Макнамара передал мне еще и бейсболку с символикой “Норт Старс” и я, улыбаясь во все свои 32 зуба, спасибо стоматологам из московской ЦКБ, сфотографировался с менеджментом Миннесоты.
– Алекс, я очень рад, что ты будешь частью команды, которую я буду тренировать, – сказал мне Боумэн, когда мы закончили фотографироваться, – у меня на тебя большие планы, и нам предстоит много работы.
– Я тоже очень рад с вами познакомиться, мистер Боумэн, и тоже жду начала совместной работы. Правда, перед этим, я и моя текущая команда, надерет задницу Миннесоте во время нашего турне, ну а потом, я в полном вашем распоряжении.
– Слышишь, Джек, – расхохотался Боумэн, – наш новичок хочет надрать нам задницу.
– Скоро узнаем, кто кого, – так же рассмеявшись, ответил Феррел. Алекс, сейчас у тебя возьмут небольшое экспресс-интервью, а потом, пожалуйста, займи свободное место за нашим столом, у нас на тебя планы в сегодняшний вечер.
– Конечно, мистер Феррелл, без проблем.
Я, вместе с остальными сошёл со сцены, и слово снова взял Циглер.
– Леди и Джентльмены, право второго выбора на драфте сезона 1988–1989 предоставляется команде “Миннесота Норт Старс”. Господа, вам слово.
За столом Миннесоты снова закипела работа, а ко мне подошли журналист и оператор канала TSN, который вёл трансляцию на Северную Америку. Журналист представился Стеном, и мы начали экспресс-интервью.
– Алекс, поздравляю тебя с первым выбором на драфте этого года. Скажи, каково быть первым советским хоккеистом, выбранным на драфте? Что ты чувствуешь?
– Стэн, я не только первый хоккеист из Советского Союза, которого выбрали на драфте, я еще и первый не канадец или американец, выбранный под общим первым номером, – поправил я его. А чувствую я себя прекрасно. Как и положено хоккеисту, который в первый же взрослый сезон попал в первую тройку команды высшей лиги, выиграл с ней чемпионат, попал в сборную своей страны и выиграл с ней всё, что только можно, чемпионат мира, пока что молодежный, и Олимпиаду. Ну и как следствие всего этого – выбранным так высоко на драфте. Так что, Стэн, я чувствую себя прекрасно.
– Отличный ответ, Алекс. Чувствуется, что ты подготовился, и как следует прорекламировал выбор своей новой команды. Скажи, а как твоя семья отнеслась к тому, что ты будешь играть в НХЛ? Вы же всё-таки русские.
– Для мамы это было полной неожиданностью, но она даже и не думала меня отговаривать. Отец же сразу сказал, чтобы я показал всё, на что способен.
– А как же чиновники и ребята из КГБ? Они не вставляли палки в колеса?
– Нет, конечно, скорее, наоборот, без одобрения со стороны советского правительства этого перехода просто бы не было.
– Понятно, Алекс, спасибо. И последний вопрос, если ты не возражаешь.
– Без проблем.
– Это ведь не первая твоя поездка в Канаду или США. Ты уже был в Калгари и Нью-Йорке. Насколько у нас лучше, чем в СССР? И как скоро переедешь в Миннесоту? Ты рад, что уезжаешь из Советского Союза? Разница же огромная.
Вот ведь козёл! Зачем, спрашивается, задавать такие вопросы? Но ладно, отвечать нужно.
– Стэн, я рад тому, что буду игроком команды НХЛ. Так получилось, что, несмотря на то, что мне всего 17, я уже выиграл у себя в стране всё, что только можно, за исключением взрослого чемпионата мира, но это не так важно. Я перехожу в “Норт Старс” не за деньгами, – на самом деле, тут я немного лукавлю, особенно, учитывая последние новости, но это говорить не обязательно, – и не ради красивой жизни.
– А зачем?
– За новым вызовом. Я просто хочу стать лучшим в истории. А этого без кубка Стэнли и охапки индивидуальных наград в НХЛ сделать нельзя. Вы же без этого будете всё равно кричать, что Уэйн Гретцки лучше, и не важно, что у меня будет пять побед на Олимпиаде, а у Уэйна ни одной. Грубо говоря, я пришёл, чтобы побить вас в вашем же собственном доме. Если бы была команда НХЛ в Москве или в Свердловске, я бы играл в ней.
– Это очень громкие слова для новичка, Алекс! Очень громкие. Ну что ж, будет интересно посмотреть, что у тебя из этого получится.
Закончив с журналистом, я сел за стол Миннесоты, правда, чуть в стороне от всех остальных, и мне тут же принесли стакан колы.
Потягивая ледяной напиток, в Колизее было достаточно жарко, и газировка была очень кстати, я смотрел, как всю та же команда снова выходит на сцену, и Феррел подходит к микрофону.
– “Миннесота Норт Старс” выбирает под общим вторым номером драфта сезона 1988–1989 Майка Модано из “Принс Альберт Рейнджерс” Западной Хоккейной Лиги.
Снова аплодисменты, и вот, на сцену поднимается Майк. Точно так же как и я, несколькими минутами ранее, он надевает джерси Миннесоты, принимает поздравления, а потом фотографируется.
– Алекс, поднимись, пожалуйста, на сцену, – сказал мне какой-то помощник Феррела, – Босс хочет сделать с тобой и Майком общую фотографию.
Я тут же поднялся на сцену, улыбаясь, снова подал руку Майку, сейчас он уже не стал выделываться, пожал её, и потом мы вместе с ним сфотографировались.
Я пошёл на своё место, а Майк остался на экспресс-интервью. Дойдя до своего места, я тут же увидел, что мной занялась мать Майка.
– Сын сказал, что ты русский, – сказала она, меряя меня взглядом.
– Да, миссис Модано, верно.
– Русский из Советского Союза обошёл моего сына на драфте, и будет играть с ним в одной команде. Последние дни наступают, не иначе.
– Я уверен, что если мы с Майком будем играть в одном звене, то у нас получится отличное взаимодействие. Я люблю играть на партнеров, а Майк похож на очень быстрого парня. Мы хорошо повеселимся.
– Я смотрел на твою игру, парень, – вмешался в разговор мистер Модано, – я даже благодаря тебе выиграл двадцатку, поставил на твой гол в матче с Канадой.
– Рад, что помог, мистер Модано, – улыбнулся я.
– Ты и правда, очень хорош, такому не стыдно проиграть первый номер драфта.
– Только не вздумай брякнуть что-то такое при Майке, – тут же огрызнулась миссис Модано, – он тебе такого не простит.
– У меня такое чувство, что и вы, и Майк обижены на меня за то, что это я, а не он стал первым номером. Как будто, я мог на это повлиять. Все вопросы не ко мне, а к менеджменту Миннесоты, – достаточно сухо ответил я, немного кривя душой. Когда Феррел приезжал в Нижний Тагил мой первый номер был одним из условий. Но всё равно окончательное решение было за “Норт Старс”.
В это время пришёл Майк, его журналист TSN расспрашивал меньше, чем меня. И вид у него был заметно повеселевший.
