скачать книгу бесплатно
человеческом улыбку
вдруг заметила она:
«Что за радость? В чём ошибку
допустила я? Без сна
всё пытаю непогодой,
промочить пытаюсь их.
Он идёт, как воевода,
не боится стрел моих!
Вот шельмец!» Зима кричала
в кронах лысых тополей,
и визжала, и урчала,
мчась в спокойствие полей…
Вспоминая море
Зимнее солнце красным кораллом
в синюю бездну неба вросло.
Кто же захочет побыть адмиралом?
(раз уж об этом общенье пошло)
Нет претендентов. Не розданы роли.
Небо есть небо, моря есть моря.
Зимнее солнце прохладно до боли.
Красное солнце в мороз декабря
тлеет лучинкой для пущей надежды
в скорый приход календарной весны,
словно смеётся: «Побольше одежды!
Море приснится вам с плеском волны.»
Провокационное
Набрался силы. Сел за стол.
Листок исписанный расправил.
Настой из мыслей иль рассол
словесный горестью приправил
и понеслась… Быть может стих
и самотканый, и дешёвый,
он может быть о нас, о них —
о тех безумцах. Что вы, что вы!
Я не стремлюсь к вражде и к войнам,
горюю, впрочем, об одном:
злодей в России вновь не пойман
и говорят, что поделом!
Мол сами выбрали – ваш голос.
Ты гражданин, ты должен. Да-а-а…
Вновь виноват в зарплатах Сорос.
А нищих много? Ерунда?
Василий пишет: «Осторожней!
С таким стихом ты загремишь.»
Да ладно, Вася, сколько можно
скрываться в норке, словно мышь.
В то время были декабристы,
в то время были те, кто смог!
Сейчас же, сука, пацифисты
за деньги сделают подлог
хоть на кого. Подставят, свалят,
забьют ногами в кровь и в хлам
и в интернете может «палят»,
узнаем, если что про БАМ.
Стихи рождаются мгновенно
со злобой, горечью, слезой.
Всё потому, что внутривенно
воспринимаешь боль собой!
Напрасно может? Извините!
На время скинем сей вопрос:
«Кто виноват? Что делать?» – нити
в старинной ткани бурь и гроз…
Вишнёвый цвет
Вишнёвый сад разросся сильно,
белели нежно лепестки
на тонких ветках. Как умильно
и как мгновенно… От тоски
сюда зайти, вдыхая глубже
немного терпкий воздух-мёд,
услышать гул пчелы на службе —
она, наверное, поёт
по-насекомому для Бога
за дар несметных мелочей:
за сок-нектар, пыльцу до срока,
пока не слышен шум дождей.
Прощайте пчёлы! Цвет завянет,
с утра темнее станет сад,
но жизнь идёт, и с вишни грянет,
пускаясь в небо, аромат…
Слетают вниз и нежно гладят
морщины высохшей земли,
где босиком ступала Надя —
ловила бабочку. Вдали
под ветром плыли лепестки,
ныряя в мрачное пространство —
травы зелёной чудо-царство
и погибали от тоски…
Сельскохозяйственное
Крестьянин нынче без сохи,
Джон Диры, Кейсы, Фергюсоны
не хороши и не плохи
(ценой конечно, как вагоны)
Поломок мало. Агрегат
в полях российских плодотворен.
Крестьянин рад, (когда богат)
Когда богат, тогда проворен —
позволить может сей предмет —
заморский дух с большим пробегом,
но если беден, то в ответ
бурьян получит он под снегом…
Хлеб
Хлеба вес —
просторы поля,
Хлеба срез —
мужичья воля,
Хлеба горка —
труд в ночи,
Хлеба корка —
жар печи.
Подснежник
По степи прокатился вал —
безутешной зимы бал,
белоснежной тоски шквал,
где подснежник ещё спал,
где подснежник ещё мал,
в глубине снеговой ждал
теплового плеча луча,
светового потока ручья,
растревоженной талой воды,
подгоняющей в цвет сады.
Но пока по степи вал —
белоснежной пурги шквал,
и подснежник ещё мал
в глубине снеговой спал.
Разная
Одиночество степное
с сердцевиной полевой
до безумия родное,
хоть и вижу не впервой
растрепавшиеся травы
заклеймённые дождём —
для души моей оправа,
чистой радости подъём
из цветов ранимо-нежных
и страдальчески простых,
а зимою в далях снежных,
заполыненных, густых
от снегов, с небес валящих,
одиночество грустней.
В проводах над ней гудящих,
ветер плачет. Хоть убей,
дай увидеть степь шальную,
степь резную, степь больную
по-осеннему, в хандре…
Кому что
Выжигая экраном зрение,
сотворив необдуманный клик,
запираем в сердцах своё мнение,
убеждая себя лишь на миг,
что газетные строчки правдивы,
что колонки в журналах «за нас»
и несутся гурьбой на Мальдивы
только те, кому выпадет шанс.
Ну а мы посидим, почитаем,
и с утра ровно в шесть на завод.
Кроме Бога, мы мать почитаем,
остальное же с потом сойдёт!
Жалость
– По мне бы, ехал ты в деревню,
развёл скотинку, да живи.
А то всё ходишь гиблой тенью,
сопьёшься так! Уже в крови
привычка-то, поди неделю
гудишь, как в небо паровоз?
– Да я в завязке вот. Болею…
– Ещё бы! Серый, в чём вопрос?
Продашь квартиру, купишь хату,
бабёнку может заведёшь.
Хреново быть-то не женатым,
не той дорогою идёшь!
Засеменил Серёга дальше
к ларьку болезнь свою залить.
Он не увидит в водке фальши,
над рюмкой, плача, будет жить.
Поэт – звучит гордо
Зачем называть себя гордо – поэт?
Щемящее душу, словами не вынешь.
Забудется, слюбится, может и нет,
когда про себя ты подумаешь: «Финиш!»
и вновь изойдёшь на бумагу слезой
