скачать книгу бесплатно
В потоке поэзии – 2. Собрание сочинений
Анатолий Арестов
В чистом поле мысли бросил, на закате пал в траву. Много жизненных ремёсел познавал я наяву. Напитался дымом мира – раскусил его секрет! Помоги, степная лира, дай честнейший мне ответ – что не так я в жизни делал? Кто я? Где я? И зачем? Ковылём лишь тихо пела степь над тяжестью проблем.
В потоке поэзии – 2
Собрание сочинений
Анатолий Арестов
© Анатолий Арестов, 2023
ISBN 978-5-0051-7508-3 (т. 2)
ISBN 978-5-4498-8541-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Штиль
Прольётся свет на гладь морскую
теплом лаская паруса —
по ветру сильному тоскуют,
увы, прозрачны небеса
и нет надежды. Дремлет море.
Спокойно всё, лишь чаек крик
пробьётся шумом. Может вскоре,
подует ветер? Вольный бриг
уйдёт в закат, врезаясь в волны
пучины, дрогнувшей в ответ?
Но штиль, как враг немой и злобный
заставит ждать другой рассвет.
Увиденное
Бога шаги по воде легковесны…
В новой весне искупались дома.
Первым дождём осторожно-чудесным
тронута пыль. От берёз бахрома
сбита порывами дерзкого ветра
в серые трещины лопнувших стен,
зелень намокшего старого кедра
хвойным бессмертием смотрит на тлен
мёртвой листвы вдалеке у забора.
Бога шаги по воде не слышны…
Дворник сметает наличие сора,
путь обновляя для новой весны.
Бытовая философия
Наболевшее просится снова
в предложение горечью слов.
Философия жизни – основа,
что лежит в эпицентре голов.
Разношёрстные мысли скрутили:
бытовые заботы, семья,
маловато за март заплатили,
обрастает налогом земля…
На решение данной проблемы
(наболевшего день ото дня)
не найдут все философы схемы,
не поможет (да что там) родня!
Унесённые призрачным бытом
философию жизни нашли:
погасили кредит, дети сыты…
В семь часов на работу пошли.
Мнение
Не понять народу царя,
не понять и царю народа.
Над великой страною царя
отщипнуть кусочек в угоду
может каждый. Построить дворец
и ворота украсить орлами —
это избранных путь, наконец
воплощённый в реальность мечтами!
Может быть это новый Артек
для достойных детишек России?
Может быть это база OPEC,
что нефтяники дружно просили?
Не понять народу царя,
не понять и царю народа.
И встаёт за зарёю заря,
И меняется, друг, погода…
Поэтический маркетинг
Ты читаешь эти строки
и, наверное, молчишь?
Ты задумался о Блоке?
Может о починке крыш?
Зря сказал я о поэте
и о крыше написал,
ты попал невольно в сети!
«Блок и крыша…» Всё! Пропал!
Поэтический маркетинг!
Что ты хочешь? Век такой.
Блок на крыше неприметен,
«крыша Блока», как в лихой
девяносто первый! Что же…
Ненасыщенный рассказ.
Ну, не Блок, не вышел… кожей!
Ладно. Всё. Ни в этот раз.
Ты читаешь эти строки —
ты, наверное, она?
Ты задумалась о Блоке?
И о крыше? Вот те на!
Зря сказал я о поэте
и о крыше написал,
ты попала в эти сети…
Или я туда попал?
Юморист
«Побережье Крыма, Сочи…»
– вам в Сургут бы на недельку,
там темнее, злее ночи
лягут в снежную постельку…
Что вы! Нет! Грубить не стоит!
Просто юмор у меня
просит выхода. В застое
он не может даже дня.
По привычке, лёгкой шуткой
иль сатирой дам ответ.
В жизни нашей, просто жуткой,
без иронии? Ну… Нет!
Косовица
На поля легли туманы,
травы нежатся в росе.
Не написаны романы
о заточенной косе,
не написаны романы
о крестьянине в поту,
что в прохладные туманы
закрывает наготу
вековых страданий полем,
разноцветной тишиной,
распрощается он с горем
под небесной глубиной.
Разошлись туманы вскоре,
солнце встало высоко
и на скошенном просторе
кроме ветра никого…
Пастух
Помчались кони по раздолью
в луга с нескошенной травой,
развёрнут плат, где хлебом с солью
пастух насытится. Порой,
вздремнув часок под пенье ветра,
теряет вверенный табун,
потом бредёт он километры
к реке, где заводь и валун
лежит отточенный водою —
сбивают жажду рысаки.
Блестит на гривах пот росою,
как в поле утром васильки.
Пастух вздохнёт, крестясь от счастья,
закурит дымный табачок
и на валун. «А ну сейчас я!
Погреет кости старичок!»
Прилёг. Мгновенье. Сном объятый
табак рассыпал. Вот так сон!
И ветер носит запах мяты,
и храп играет в унисон…
Коршун и ворона
Коршун с вороной стали друзьями,
вместе летали они над полями,
много общались на разные темы,
вместе решали птичьи проблемы,
место ночёвки искали вдвоём,
дружба навеки – ночью и днём!
Как-то под вечер спросила ворона:
«Разве не знаешь такого закона:
цепи трофической сильная связь,
коршун, на деле, хищник и князь
в птичьем мирке ареала степей,
должен, по сути, жить без друзей?»
Коршун скосил вопросительный взгляд:
«Что ты, ворона, пусть говорят!
Верь не закону, доверься себе,
друг никогда, ни за что и нигде
друга не бросит! Тем более съест!
Этот закон, так, манифест!»
Перья ворона слегка распушила,
(в слове сокрыта огромная сила!)
боком придвинулась ближе к нему,
к другу родному, родному крылу.
Дни пролетали, как утренний ветер,
сколько рассветов мир уже встретил,
время всё шло, вот зима на пороге —
коршун озяб – проморозило ноги.
В дальние страны пора уж лететь,
