скачать книгу бесплатно
– Эй, ноги не болят?
– Нет, а чего это они должны болеть?
– Предфантомные боли, – сказал я, отряхивая перчатки и сжимая кулаки. – Потому что сейчас я тебе их переломаю.
Амбал насупился.
– Да я тебе…
– И мне, и твоему директору напишешь объяснительную, почему ты такой дебил. Контузило на фронтах или родился отсталым? – продолжил я, глядя на него свысока. – А потом уйдёшь в неоплачиваемый больничный и попробуешь, как это – без ног за хлебом ходить.
Рожа охранника перекосилась. Гора без мозга и мозжечка двинула на меня.
– Здравствуйте, Иван Аркадьевич! – послышалось справа.
Я оглянулся. Лицо подошедшей женщины было чем-то знакомо, не помню чем. Мало ли их?
– Мы с вами на презентации нашей сети встречались, – пояснила похожая на мымру-учительницу дама. – Возникли какие-то проблемы?
Вспомнил! Она кто-то там из руководства. Может, директор этого супермаркета?
– Проблемы у вас. С обслуживанием клиентов с ограниченными возможностями, – ответил я, поджав губы.
– О да, пандусы очень неудобные, – вежливо улыбнулась дама.
– Отчего же вы не выставили нам претензию?
– Ну, это такая незначительная часть населения…
– Смотря для кого незначительная, – усмехнулся я. – Ваш охранник, к примеру, не стал помогать троюродному дяде начальника ОБЭПа города Москвы. Обидно будет, если из-за такой мелочи вас накроет проверка.
– О-о, спасибо, что сказали! – вытянулось лицо у мымристой дамы. – Мы непременно исправим! Непременно! Спасибо!
– Обращайтесь, – буркнул я и развернулся к выходу.
Сбежал по лестнице, чуть не грабанулся, поскользнувшись, и вслед мне донеслось:
– И это тоже исправим!
Я не обернулся. Как легко люди верят в блеф. Я тут же вспомнил вчерашнее шоу, разъярился, выругался четырёхэтажно и поехал громить подчинённых.
* * *
– Весь проектный отдел ко мне! – рявкнул я секретарю, заходя в офис.
В приёмной жался на кресле Бобров, зелёный, как ящерица, которая от страху отбросила хвост. Он приподнялся.
– Иван Аркадьевич…
Я бросил секретарше пальто на стол и, злой, как чёрт, ворвался в свой кабинет. Регина появилась через секунду с кофе и папкой. Светлые волосы в пучок. Очки на взводе. Армейская выправка, боевая мини-юбка.
– Бобров давно сидит? – спросил я, усаживаясь в кресло. То спружинило и эргономично под меня подстроилось.
– Я пришла, уже был под дверью. Пустить или выгнать?
– Пусть сидит. Может, начнёт мемуары писать, хоть какой толк.
Регина кивнула.
– В папке документы на подпись, Иван Аркадьевич. Проектировщиков вызывать всех или главных?
– Всех. Закажи мне стейк, сухие носки и инвалидное кресло.
Регина моргнула, но сделала пометку в планшете и уточнила:
– Кресло на электроприводе?
– Нет, самое говнёвое. Чтоб через час было. Пока не будет, проектировщиков не впускать.
– Что-то ещё, Иван Аркадьевич?
– После проектировщиков договор с телеканалом и начальника юр. отдела.
– Хорошо.
– И продублируй мне файл об этой блогерше, Рите Мостер, – распорядился я и отвернулся к монитору.
Искать самому было не с руки и некогда, у меня в почту за день насыпается под тысячу сообщений.
* * *
Меньше чем через час я отодвинул своё супер-удобное эргономичное кресло и переместился в холодный с улицы образчик механического ужаса. Какие дебилы проектировали эти кресла? Они сами пробовали передвигаться, крутя колёса руками?! Ткнул на кнопку и приказал Регине:
– Впускай проектировщиков.
Они зашли, толпясь испуганно, как стадо из семи разбуженных хомячков. Я выехал на инвалидном кресле из-за стола и наткнулся на их непонимающие взгляды.
Играя на нервах, я мрачно и демонстративно объехал их всех, не предлагая сесть. Пауза затянулась. Саспенс. Люблю такие моменты. Возможно, во мне умер Хичкок.
– Что случилось, Иван Аркадьевич? – не выдержала, наконец, Ольга Рылова, архитектор с кучей дипломов, наград и зачётной грудью. – Вы получили травму? Когда? Как? Это ужасно!
Другие ожили и тоже принялись показательно сочувствовать.
Я встал с кресла и подошёл к ним.
– Да нет, это прекрасно, – заявил я с холодной усмешкой. – Столько сочувствия. Слова поддержки. Я тронут. Плачу…
Проектировщики смотрели на меня, не понимая.
– Плачу потому, – перешёл я на угрожающий тон, что только что в наших современных handicapped people friendly[6 - Дружественных для людей с ограниченными возможностями] конструкциях чуть не остался без головы. – Я толкнул к Ольге кресло: – Присаживайтесь.
Она, бледнея, села.
– Удобно? Нравится? – поинтересовался я.
Ольга робко пожала плечами.
Я отошёл подальше от этих хомячков, развернулся и сказал:
– Надеюсь, что удобно. Потому что те из вас, кто хочет работать дальше в моей компании, с сегодняшнего дня передвигаются по офису только в креслах. Пока я не передумаю.
– Где же их взять, Иван Аркадьевич? – проблеял Сушинский.
– Где угодно, – отрезал я. – За свой счёт. Я плачу вам достаточно, чтобы это не было для вас проблемой.
– Но Иван Аркадьевич… – встрял их главный, с красивой сединой и бородкой профессора Андрей Романыч Донцов, ещё один обладатель гран-при и прочей пафосной архитектурной лабуды, – это же повлияет на эффективность рабочего процесса! Вы вечно усложняете нам задачу!
– А на хрен мне ваш рабочий процесс, если сегодня я понял, что вы не душу в проекты вкладываете, а задницу?! – рыкнул я.
Повисла гробовая тишина.
– В супермаркетах «Пал Палыч» переделать все пандусы для инвалидов. Каждому, – я сделал паузу и надавил голосом: – Каждому из вас не только по офису на колёсах покататься, но и по всем нашим объектам проехать. И по объектам конкурентов. Снять видеоотчёт и предоставить мне. Также подробные отчёты о недоработках, план реконструкции и сметы на каждый объект! И чтобы больше я так за свою компанию не краснел! – прорычал я. – Свободны!
Стадо хомяков-лауреатов ломанулось прочь и не подумало сопротивляться. Я с отвращением оттолкнул от себя инвалидное кресло и взгромоздился на своё, родное. Умное.
Люблю всё умное, но в реальной жизни в процентном соотношении дебилы перевешивают.
– Иван Аркадьевич, – проговорила в коммутатор Регина, – Левин пришёл, начальник юр. отдела. Договор с телеканалом ему передала. Он его уже проверял, но просматривает повторно. И Бобров снова просится.
Я наморщился, как от запаха сероводорода.
– У тебя аккаунты в соцсетях есть?
– Есть.
– Подпишись на Риту Мостер. Проанализируй аккаунт не как мой секретарь, а как женщина. Девушка.
– Что именно?
– Всё, что придёт в голову. Причины популярности, векторы, упоминания в СМИ. И на Ютуб канал тоже подпишись. Мне скинь ссылки.
– А Бобров…
– Пусть подумает над тезисом: можно ли считать обман обманом, если ни для кого не секрет, что это обман?
Глава 8
Рита
Папа не считал мою работу работой, пока однажды я не подарила им с мамой холодильник. Огромный, дорогой, классный! В родительском деревенском домике под Рязанью он смотрелся, будто космический челнок в бане, но я специально так расстаралась. Просто супер как повезло, что у них, наконец, приказал долго жить неубиваемый «Полюс».
Я помню, как гордо расписалась крепким ребятам-грузчикам, доставившим новейшее чудо морозильной техники, и сказала папе:
– Я, конечно, фигульками занимаюсь, но вот это, – я театрально приложилась к холодильнику, погладила его и, как при поцелуе, согнула ножку, – это как раз такая ерунда, которую можно купить на эти фигульки.
– Ого! Неужели ты в своих блогах заработала? – опешил папа.
А мама, довольная, уютная моя плюшечка, как всегда поправила его:
– Валерик, не сто грамм, сеть не так называется.
– Вот именно, – заявил папа, но уже без обычного сарказма, а с некоторым восхищением, – только сто грамм и помогут разобраться в этих социальных сетях и неводах!
Папа терпеть не может гаджеты, зато обожает присказки про «водочку», с особым смаком цитирует советские фильмы с юмором под градусом, но при этом пьёт совсем немного. В основном, папа принимает на грудь со своим корешем, Львом Степанычем Каблуковым, профессором в отставке, под футбол или для настроения, когда они что-нибудь вдохновенно на кухне готовят.
Папа предпочитает настоечку на смородине, которую стал делать, вычитав в книге у Кончаловского. Иногда он экспериментирует с медовухой, потому что у него на участке имеется мини-пасека и грех было бы не попробовать. На том его «остаграммывание» и заканчивается. Но послушав, можно решить, что папа – записной алкоголик и завзятый пьяница.
Я так рада, что они с мамой перебрались на природу! Среди сосен, ёлок и грибных запахов мама ожила, порозовела и даже стало казаться, что все её диагнозы придумали сами врачи. За то, что папа бросил, наконец, любимую работу и ради мамы переехал в леса, я прощу ему всё: и несерьёзное отношение к моей профессии, и шутки, и подкалывания особенно после клюквяночки.
Из купленной хибары папа своими руками построил сказочный теремок, баню и поставил ульи. Он создал практически натуральное и абсолютно экологически чистое хозяйство, опять же ради мамы. Я бы хотела, чтобы меня кто-то тоже однажды так полюбил! На грани жизни!
* * *
Но холодильниками самоутверждаться мне не всегда удаётся. Увы, жизнь блогерская не подразумевает зарплату и аванс, соцпакет и «кофечай» за счёт работодателя. С деньгами у меня иногда густо, иногда пусто. У родителей я не прошу и ни за что просить финансовую помощь не стану, им самим не особо хватает. Я всегда разбираюсь сама!
Кем я только не работала за свои двадцать почти семь лет: секретарём, курьером, оператором сотовой связи, аниматором в детском центре, промоутером, копирайтером, помощником фотографа, моделью и продавцом в бутике.
Однажды мне случилось быть приглашённой на собеседование к знаменитому режиссёру, который заметил меня в гуще статисток, но дальше кастинга не зашло – он получил от меня по лицу больно и пообещал, что в мире кино у меня никогда не будет работы. Я думала – врал, но пока сбывается: во ВГИК меня не взяли, и даже на роль третьей подруги героини второго плана в замухрышном сериале не утвердили.
Однако теперь я свободна, как рыба в море, и меня всё устраивает в моей работе. Многим работа блогером представляется, как баловство фитоняшки: сделал селфи, губки навыкат, грудь вперёд, моргнул выразительно ресницами, а потом снова в пижамку и в кресло с чихуахуа играть.
Всё совсем не так. Я отслеживаю новости, отвечаю на комментарии, переписываюсь с рекламными агентствами, составляю медиа-план, обрабатываю фото, придумываю идеи, концепции и еду сниматься туда, куда никто и не подумает влезть, чтобы сфотографироваться. Например, на крышу одного из небоскрёбов в Москва-сити, на заброшенной станции метро или на ветке старого дуба в шортах и в шпильках.
Думаете, зачем это надо? Для дела! Яркие, концептуальные фото в сети – это всё. Мысли – это уже второе, многие не замечают и первого слова. К счастью, таких всё меньше: половину хватает на первое предложение, и надёжную, лучшую треть подписчиков – на весь пост! Учитывая, что на сегодняшний день у меня пятьдесят тысяч подписчиков, точнее… Эммм, за эту ночь уже за … вау – почти под двести! Отвечать мне на комментарии-не переотвечать!
Но главное то, что за все свои годы работ и подработок я обросла знакомствами, как Тарзан бородой, и поэтому знала, к кому и зачем обращаться.
– Никита, – улыбалась я лисой в телефон, вернувшись от Ясика и перестав шмурыгать носом, – мне очень нужен дрон, тот самый с возможностью панорамной видеосъёмки.
– Что ты затеяла на этот раз? – с интересом хмыкнул мой знакомый оператор Никита в трубку. – Снять себя, прыгающей с трамплина на Воробьёвых горах и с вытаращенными глазами, рекламируя очередную экосумочку?
– Кое-что получше, – рассмеялась я.
– Даже представить себе не могу, что может быть лучше? Ты будешь прыгать с трамплина в одних чулках?
Олень.
– И не мечтай.