скачать книгу бесплатно
– А кем ваш папа работает? – не сдержав любопытства, спросила Евдокия Филаретовна.
– Отец преподаёт на кафедре теории и истории государства и права, – ответил Аветик.
«Большая шишка, видать», – подумала про себя женщина и задала новый вопрос:
– А ваша мама домохозяйка?
– Нет, моя мама педиатр, – расправившись с лапшой, ответил Аветик.
– Нужная работа у вашей мамы, – одобрила Игнатьева.
Мама Аветика Айкуш Багратовна на самом деле практически всю свою сознательную жизнь работала врачом в детской поликлинике.
Родители стремились отвести своих детей именно к ней. И не только потому, что Айкуш Багратовна Григорян была добрым, отзывчивым человеком, искренне любящим своих маленьких пациентов, но и потому, что она была опытным специалистом и на протяжении всех лет своей работы врачом неустанно повышала уровень своих знаний, живо интересуясь всеми новшествами и открытиями в медицине.
После куриной лапши Евдокия Филаретовна налила Аветику большую чашку крепкого чая.
– Сахар клади сам, – сказала она, – и вот ещё варенье, – она пододвинула ему вазочку со сливовым вареньем. А к чаю отрезала большой кусок пирога с курагой и яблоками и поставила рядом изящное блюдо, на котором, точно ромашки или солнышки, теснились миниатюрные ватрушки с творогом.
Женщина сидела рядом и с наслаждением смотрела, как молодой человек уписывает её угощение.
Когда он поел и поблагодарил её, Игнатьева сказала:
– Давай я тебе ещё с собой дам.
– Что вы, не надо! – испуганно запротестовал Аветик.
– Товарищей угостишь, – отмела его возражения хозяйка, – они небось тоже голодные.
Аветик не знал, что и сказать, но свёрток, вручённый хозяйкой, взял, так как боялся обидеть гостеприимную женщину.
Накормленная Матильда всё это время сидела на своём матрасике и смотрела на оперативника преданными глазами. Когда он собрался уходить, собака тихо гавкнула.
– Что она сказала? – тихо спросил Аветик, ласково поглаживая болонку.
– Сказала, чтобы вы нас не забывали и заходили к нам почаще, – улыбнулась Евдокия Филаретовна.
– Непременно, – неуверенно пообещал Аветик и покраснел, как красная девица.
– Да не смущайся ты так, – добродушно улыбнулась Игнатьева, – мы же понимаем, что вам, полицейским, при вашей, извините, собачьей работе по гостям особо расхаживать и некогда. Пригласив тебя, мы с Матильдой просто соблюли приличия.
– Нет, я зайду, – пылко проговорил Аветик, – непременно зайду! Вот увидите!
– Что ж, будем ждать, – улыбнулась женщина с лёгкой грустью.
Аветик уже отметил про себя, что добрая женщина обращается к нему то на «вы», то на «ты», сбиваясь с официального на душевное, материнское обращение, присущее многим женщинам возраста Евдокии Филаретовны.
На прощание ещё раз спросив Евдокию Филаретовну о том, точно ли она видела Ольгу Переверзеву последний раз именно полторы недели назад, и получив от Игнатьевой положительный ответ, Аветик побежал показывать её фотографию другим свидетелям.
Он почти дошёл до дома напротив, как зазвонил его телефон.
«Мама», – улыбнулись глаза и губы Аветика.
– Мама, я слушаю, – сказал он.
– Дед сказал, что ты сегодня на обед не забегал, – проговорила Айкуш Багратовна. – В кафе перекусил?
– Нет, мам, меня тут одна свидетельница накормила.
– Мир не без добрых людей, – отозвалась Григорян, и Аветик догадался, что мать улыбается.
– Так что ты, мама, не волнуйся, – сказал он, – и извини, – его голос прозвучал слегка виновато, – мне бежать надо.
– Что ж, беги, сынуля. Вечером, может быть, увидимся.
– Надеюсь, что да, – проговорил он и отключился.
* * *
Иван Фёдорович Кузнецов, у которого выскочившая из подъезда девушка выбила ведро, вертел фотографию Ольги Переверзевой и так и сяк, а потом заявил:
– Очень я сомневаюсь, что это она.
– Почему?
– Не знаю, как объяснить, но не она это! – В сердцах пенсионер хлопнул фотографией о столешницу.
– Но всё-таки, Иван Фёдорович, соберитесь, – умоляюще проворил Григорян.
– Чего мне собираться-то! Не она это! – продолжал упорствовать Кузнецов и наконец выдал: – Та ростом была повыше!
Григорян вздохнул и направился к двери.
Зато Афанасий Андреевич Погорельский признал девушку сразу.
– Это она! Зуб даю! – возбуждённо воскликнул он. – Точно говорю тебе, она!
Так как Афанасий Андреевич был уже в весёлом состоянии духа, особой веры у оперативника он не вызывал.
Распрощавшись с Погорельским, Аветик поехал к следователю и застал там в сборе всю честную компанию.
Недолго думая, он выложил на стол угощение из свёртка, вручённого ему хозяйкой несравненной Матильды. Правда, чуток ватрушек припрятал, чтобы дать попробовать родителям и деду.
На столе тотчас появился заваренный из пакетиков чай, и уже через несколько минут от пирогов и ватрушек не осталось ни крошки.
– Чтоб я так жил! – подвёл итог чаепитию следователь и добавил: – В следующий раз сам буду обходить всех свидетелей и торбу прихвачу с собой повместительней.
– А если никто не подаст? – пошутил Ринат.
– Умеешь ты, Ахметов, настроение человеку испортить, – проворчал Наполеонов. – Ладно, переходим к делу. Рассказывай, старлей, – обратился он к Григоряну.
– Евдокия Филаретовна Игнатьева, на которую и ссылалась Ольга Переверзева, заявила, что видела девушку последний раз полторы недели назад.
– Она могла вернуться позднее, зайти к Костюкову, отравить его и убежать при этом, не попавшись на глаза хозяйке твоей Матильды, – повторно озвучил свою версию следователь.
Григорян в ответ пожал плечами и сказал:
– Иван Фёдорович Кузнецов утверждает, что с ног его чуть не сбила вовсе не Переверзева.
– А кто?!
– Другая девушка.
– А что второй свидетель? – спросил следователь.
– Афанасий Андреевич Погорельский не сомневается, что столкнулся в тот день с Ольгой.
– Вот видишь, – обрадовался Наполеонов.
– Александр Романович! Но он же не совсем трезвый! – укоризненно проговорил Аветик.
– Ну и что!
– Вообще-то, Аветик прав, – встал на сторону Григоряна Ринат. – Этот Афанасий и в вас, Александр Романович, узнает кого угодно! Ту же Ольгу Переверзеву!
– Хорошо, предположим, – нехотя согласился следователь. – А чем Кузнецов аргументирует своё неопознание свидетельницы?
– Трудно сказать, – замялся Григорян, – он, например, говорит, что та девушка была выше Ольги.
– Как можно сравнивать рост живого человека и изображённого на фото? Объясните мне бестолковому! – неожиданно разбушевался следователь.
– Да не знаю я! – воскликнул Аветик. – Просто Кузнецов видит, что на фотографии другая девушка!
– Не кричи на старшего по званию!
Григорян, отчаявшись что-то доказать следователю, махнул на него рукой.
– И не маши на меня! – рассердился Наполеонов.
– Граждане громадяние, – пробасил Незовибатько, – вы фотографию не захватали?
– Нет, – ответил Григорян, – перед тем как её свидетелям показывать, я обернул её в целлофан.
– Молодец! Вот сравню отпечатки Переверзевой с отпечатками, найденными в квартире, тогда и спорить будете.
– Тогда спорить не о чем будет, – подвёл итог спора Ахметов.
– Жену Костюкова нам оповестить о смерти мужа не удалось.
– Почему? – раздалось сразу несколько голосов.
– Гражданки Костюковой дома не оказалось. Вот, – Наполеонов указал рукой на Славина, – Дима ездил к Костюковым домой.
Славин согласно кивнул.
– Может, она в магазин вышла? – спросил кто-то.
– Не похоже, – отозвался старший лейтенант.
– А что говорят соседи?
– Безмолвствуют.
– То есть?
– Ни в одной квартире, расположенной на одной площадке с квартирой Костюковых, никого не оказалось дома. Соседи сверху и снизу ничего не знают.
– Неудивительно, теперь даже те, что живут на одной площадке, могут ничего не знать друг о друге.
– Разберёмся, – сказал следователь. – Съездишь к ней ещё раз вечером.
– Съезжу, – согласился Славин, – куда ж я денусь.
Глава 5
Наполеонов считал, что случай или убийца, сам того не желая, сделал им подарок, не прихватив с собой паспорта жертвы.
Правда, было непонятно, зачем в таком случае он забрал с собой его телефон. Если отбросить версию об ограблении, а её следователь сразу отложил в сторону, то возможны варианты. Либо убийца, обезумев от страха, просто не понимал, что он делал, либо на телефоне имелись конфиденциальные сведения или переписка, не предназначавшаяся для посторонних глаз. И второй вариант казался следователю более верным.
Наполеонов решил, что надо непременно озадачить специалистов поисками телефона. Даже если взявший телефон Костюкова не пользуется им и его нет в Сети, но должна же современная техника проследить хоть какой-то след. И если с телефоном пока было непонятно что, зато паспорт убитого не только сообщил о месте прописки Костюкова, или, как теперь лукаво говорят, о месте регистрации, но и о том, что он женат на некой Анне Леонидовне Костюковой.
Для разговора с вдовой Вадима Аркадьевича Костюкова Анной Леонидовной следователь выбрал молодого оперативника Дмитрия Славина.
И сделал он это далеко не случайно. На высокого блондина с ореховыми глазами женщины смотрели благосклонно не только из-за его внешней привлекательности, но и умения, когда нужно, держать себя галантно. К тому же Дмитрий был умён и образован. При случае мог поговорить не только на темы криминалистики и психологии преступного мира, но и о литературе, театре, живописи, что было оперативнику особенно близко, благо отец его владел художественной галереей, а сам он окончил художественное училище. Живопись Славин оставил по той причине, что, взвесив все «за» и «против», решил, что лучше быть хорошим полицейским, чем средней руки художником. Посредственных художников и без него хватает, а вот хороших полицейских, с точки зрения Славина, да и чего кривить душой, по мнению большинства народонаселения, явно не хватает. Так почему бы не стать одним из них. И он стал полицейским, хотя родители, как Дмитрий и предполагал изначально, выбор сына не одобрили, но и давить на него не стали.
Так что Наполеонов не без основания надеялся, что Дмитрию удастся не только утешить убитую горем вдову, но и выудить из Костюковой сведения, которые могут пригодиться в ходе следствия. Да и сам Дмитрий тщательно приготовился к встрече с Анной Леонидовной, вооружившись мужеством, чтобы сообщить женщине о гибели её мужа, и обаянием, чтобы хоть как-то облегчить её боль и расположить к откровению со следствием.
В итоге и чаяния следователя, и все усилия Славина оказались напрасными, так как вдовы дома не оказалось.
После первого звонка он подумал, что она его, может быть, просто не услышала, но когда и на пятый звонок в дверь никто не откликнулся, Славин решил побеспокоить соседей.
Две из четырёх квартир на площадке, не считая квартиру Костюковых, так же оказались глухи к его звонкам. Зато дверь четвёртой квартиры открылась почти сразу. И никаких тебе «кто там» и «чего вам надо».
На пороге стояла худенькая востроносенькая старушка с седыми кудряшками и живыми, светящимися любопытством глазами, одетая в ситцевый халат, расписанный множеством разноцветных колец.
Посмотрев на них, Славин почувствовал мельтешение в глазах. Он уже хотел было сделать гражданке внушение по поводу того, что прежде, чем открыть дверь, надо спрашивать, кто стоит за ней. И если даже допустить, что она тщательно рассмотрела его в глазок, хотя, учитывая скорость, с которой она ему открыла дверь, времени у неё на разглядывание не было. Но если даже и было бы. Что она могла увидеть в глазок? Стоит перед её дверью высокий здоровый парень, а что у него на уме, – неизвестно.
Славин уже и слова предупреждения подобрал, но что-то в старушке было такое, что удержало его от прочтения ей нотаций.
