скачать книгу бесплатно
– Но там, – она указала на застывшую лужицу тёмной крови.
– Нет, его ударили по голове железным прутом.
– О господи! – вырвалось у неё.
– Екатерина Валентиновна, вам нужно вернуться домой. Гаврилов! – обратился он к участковому. – Проводите, пожалуйста, женщину домой.
Катя покорно оперлась на руку участкового, и они вошли в подъезд. Наполеонов тем временем посмотрел им вслед и подумал: «Я, кажется, сейчас засну на ходу. Как это там, в детском стишке Агнии Барто:
Идёт бычок, качается,
Вздыхает на ходу:
– Ох, доска кончается,
Сейчас я упаду!
А подо мной качается земля, и глаза сами собой закрываются. Как хорошо было быть маленьким». Но он тут же превозмог усталость и нашёл в себе силы поддразнить самого себя: «Вот от таких мыслей я и не вырос большим. Ладно, как-нибудь перебьюсь».
Участковый проводил жену Гусарова до двери и спросил, не надо ли позвонить кому-то из родственников.
– Спасибо, я сама, – ответила она.
Оставшись одна дома, Катя долго не могла прийти в себя. А потом позвонила дочери мужа от первого брака и рассказала о случившемся.
Так получилось, что дочь Гусарова Ариадна Борисовна Незвецкая была на десять лет старше Кати и воспринимала её скорее как младшую сестру, чем как мачеху.
– Катя, не плачь, – сказала Ариадна Борисовна.
– Я не плачу.
И тут Ариадне пришло в голову, что поплакать как раз Кате и не мешает. Незвецкая вспомнила способность Екатерины в сложных жизненных ситуациях впадать в заторможенное состояние и превращаться в сомнамбулу. Она считала, что эта эмоциональная особенность мачехи не доведёт её до добра.
– Катя, – сказала она строго, – выпей валерьянки или валокординчику.
– Я уже выпила.
– Молодец. Сиди дома, никому, кроме полиции, не открывай, с соседями не разговаривай. Я сейчас приеду. – Она чуть было не добавила по привычке – «и всё разрулю», – но вовремя опомнилась и повесила трубку.
Глава 2
Сотрудники полиции, опрашивая соседей, неожиданно узнали о ссоре убитого Гусарова с обнаружившим его труп пенсионером Михаилом Петровичем… Сразу несколько человек подтвердили, что слышали ссору Гусарова с Шахматовым, и пенсионер пообещал преподавателю вуза, что ему на голову упадёт кирпич.
– Оба-на! – сказал следователь и спросил: – Из-за чего весь сыр-бор?
Оказалось, что преподаватель добился, чтобы под автостоянку укатали детскую площадку. И все детишки остались без своего уголка для игр и отдыха.
– А что, – рассуждал вслух один из оперативников, – пенсионер вполне мог на прогулке встретиться с приехавшим Гусаровым, и ссора разгорелась снова. Кирпича поблизости не оказалось, и Шахматов вломил обнаглевшему преподу по голове тем, что попалось под руку, – металлическим прутом.
– Твоими устами бы да мёд пить, – проворчал Наполеонов.
– А что? Чем вам эта версия не нравится?
– Тем, что между словом и делом большое расстояние. Можно грозить чем угодно и кому угодно, но рукам воли не давать. А можно, и словом не обмолвившись, расправиться с неугодным.
– Можно, конечно, – оперативник почесал макушку, – но тут вроде всё сходится.
– Вроде в огороде, – передразнил его следователь.
Сам Шахматов не отрицал ссоры с соседом и от угроз, произнесённых в его адрес, не отказывался. Но стоял на своём: «Я его не убивал».
Да и большинство соседей встали на сторону пенсионера – мол, в речах горяч Михаил Петрович, но никто никогда не видел, чтобы он занимался рукоприкладством. К тому же он уже собрал бумаги и собирался судиться с соседом из-за незаконной автостоянки во дворе. Старика и другие жильцы поддержали. Бумага должна вот-вот отправиться в суд. Когда самого Шахматова спросили, кто, по его мнению, мог убить соседа, он ответил:
– Кто-кто! Бог не Микитка, он всё видит. Вот и наказал его.
Взяв на всякий случай со старика устное обещание не покидать город, Шахматова оставили в покое. Было видно невооружённым взглядом, что удовлетворения от смерти соседа Михаил Петрович не испытывает, скорее потрясён ею. На этом и решили завершить предварительный этап следствия. Наполеонов наконец сдал дело другому следователю и отправился домой спать.
Мирославе Волгиной с утра позвонила подруга Люся, или, как звали её друзья, Люси?, и предложила вдвоём посидеть в кафе, поболтать о своём, девичьем. Мирослава рассмеялась и согласилась. Они и впрямь давно с подругой не виделись. А ведь когда-то считались неразлучной четвёркой. Но тогда все они – Мирослава, Люси?, Виктор и Шура жили в одном дворе, ходили вместе в школу и обожали собираться в гараже Люсиного отца дяди Паши, где их всегда ждал чай в пивных кружках и горка вкусных конфет «Мишка косолапый».
Но времена изменились. Виктор стал военным, Мирослава и Шура начали работать следователями. Люси на пару с отцом затеяли автосервис. Потом Мирослава оставила правоохранительные органы и открыла частное детективное агентство, переехав в коттеджный посёлок. Люси? купила себе квартиру. И только Наполеонов остался жить всё в том же дворе, где вырос. Там же до сих пор жили и родители Люси.
Первое время Люси? часто приезжала за город в гости к Мирославе, но потом разросся её бизнес, да и личная жизнь у неё была бурная. Так что видеться они стали редко, больше созванивались. Поэтому, когда Люси? предложила встретиться, Мирослава не смогла и не захотела ей отказывать. Тем более что на данный момент никакого расследования детективное агентство «Мирослава» не проводило, а с текущими делами успешно справлялся Морис Миндаугас.
Поставив Мориса в известность о том, что она уезжает на встречу с Люсей, Мирослава заметила тревожный огонёк, вспыхнувший в его глазах.
– Вы не привезёте её сюда? – быстро спросил он.
– Нет, мы посидим в кафе на набережной и разбежимся.
– Вот и отлично, – облегчённо вырвалось у него.
Мирослава невольно улыбнулась. Увы, увы, Люси? и Морис не сошлись характерами…
Подруга предложила встретиться в «Жемчужине». И Мирослава охотно согласилась. Она любила это милое уютное кафе, расположенное на набережной. Летом там расставляли под навесом разноцветные столики. Поблизости благоухали алиссум, петунии, душистый табак. В чаше фонтана тихо журчала вода. Сидя за столиком, можно было любоваться проплывающими по Волге белыми прогулочными теплоходами, тёмными пыхтящими баржами и ловко снующими по водной глади катерами. Мирослава прибыла на место встречи первой. Но уже буквально через две минуты, увидела сбегающую по мраморной лестнице подругу.
– Я опоздала? – спросила Люся, сверкнув белоснежной улыбкой.
– Нет, это я пришла чуток раньше, – улыбнулась ей в ответ Мирослава.
– Ты уже выбрала столик?
– Нет, ждала тебя.
– Тогда давай вон тот, второй в первом ряду.
– Давай.
Они уселись за столик и сделали заказ.
– Смотри, – сказала Мирослава, – как сегодня отчётливо видно Жигули.
– А ты знаешь, я ведь там сто лет не была! – вздохнула Люся.
– Я тоже, дорогая.
– Знаешь, Слав, нам должно быть стыдно.
– За что?
– Живём не так уж далеко от такой красоты и не можем оторвать попу от стула, чтобы съездить в Жигулёвский заповедник. Ты только подумай, куда наш народ не едет, не летит, не плывёт за всевозможными красотами. А тут под боком!
– Может, ты и права, – согласилась Мирослава, – но работа оставляет не так уж много свободного времени.
– Ага. Только надо учесть одно.
– Что же?
– Тебе не переловить всех преступников, а мне не перечинить все машины.
– Точно, – согласилась Мирослава и добавила в тон подруге, – но надо стремиться к этому.
Они весело рассмеялись и принялись снова смотреть на Волгу.
– А как у тебя дела на личном фронте? – как бы невзначай спросила Люся.
– Нормально, – повела плечами Мирослава, которая не любила распространяться о личном.
– Везёт же тебе! – завистливо вздохнула подруга.
– В чём? – удивилась Мирослава.
– Мужиков ты умеешь выбирать! А я вечно с ними впросак попадаю. Вот взять моего Миху…
– У тебя вроде Толя был…
– Толя был на позапрошлой неделе! Никогда ты не следишь за событиями в моей жизни! – притворно обиженно произнесла Люся.
– Люська! И зачем ты их так часто меняешь?!
– Виновата я, что ли, что мне одни обормоты попадаются! С ними долго не выдержишь!
– Сразу смотреть нужно, что берёшь!
– Ага, – протянула Людмила, – не у всех же такая интуиция.
– Не прибедняйся.
– Я и не прибедняюсь! Но, вот взять хотя бы Миху, – подруга вернулась к тому, с чего начала, – на первый взгляд мужик хоть куда! Здоровый, под два метра! Пыль с моей стенки рукой легко стирает. А как до дела, так тьфу!
– Ну, он же тебе пыль стирает! – улыбнулась Мирослава.
– Смеёшься?! А мне придётся опять невод закидывать.
– Закидывай.
– Может, одолжишь Мориса на время? Всё равно он тебе пока без надобности? – лукаво подмигнула подруге Люси?.
– Возьми, если сможешь.
– Жадная ты, Славка!
– Я же сказала, возьми…
– Как же, возьмёшь такого! Между прочим, мне когда-то Витька нравился.
– Я догадывалась.
– А он нет. Подойдёт, шлёпнет по плечу и говорит: «Отличный ты парень, Люси?». Ну не дурак ли?
– Полегче на поворотах, он всё-таки мой двоюродный брат.
– И всё равно не умный, – несколько смягчила Люся характеристику для друга, – иначе не пошёл бы по следам отца.
– А куда ему надо было идти?
– Да хоть в учителя!
– Ага.
– А что? Виктор Романенко, учитель рисования! Ведь у него такие чудесные пейзажи получались.
– Получались, – соглашалась Мирослава.
– А теперь как представлю его в пустыне или в горах. Тут бабах! Там бабах! Мороз по коже!
– Люсь, смени пластинку.
– Ладно, уговорила. Но всё-таки вернёмся к мужикам.
Мирослава весело рассмеялась.
– Смейся, смейся! Но скажи, вот если рассматривать сказочных героев, ты бы на ком остановилась? Только не приплетай сюда Балду.
– Взять хотя бы Хоттабыча, – пошутила Мирослава, – чем не вариант?
– Он же старый! – наморщила нос Люся.
– Как сказала своей дочери одна из героинь «Человека с бульвара Капуцинов», тебе же его не варить.
– Всё равно! – упорствовала Люся. – Хоттабыч не в моём вкусе.
– Мне вот ещё нравится «Иди, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Хороший, видать по всему, мужик. И жить будешь за ним как за каменной стеной.
