скачать книгу бесплатно
Птеродактиль не поддался уговорам и засеменил к Кроликову. Их разделяла всего пара метров, когда Сергей вдруг пронзительно закричал. Ужас заставил его голосовые связки издать немыслимый для человека звук – нечто среднее между воем сирены и свистом стабилизаторов падающей авиационной бомбы.
Монстр остановился, дернул головой и, резко развернувшись на месте, бросился к трупу Хада, подхватил его и взмыл вверх. Кроликов вопил еще с полминуты, а потом зарыдал.
Но напуганному этим воплем мутанту так и не удалось покинуть пределы Жуковки. Его сбили над Первым Периметром. Прошитый автоматными очередями, птерозавр выронил добычу и врезался в гребень стены, выбив несколько кирпичей.
Кроликов наконец увидел ключ. Поднял его дрожащими руками. Все еще всхлипывая, бедолага никак не мог попасть карточкой в прорезь замка. Потом оставил это бесполезное занятие. Шатаясь, как пьяный, подошел к луже крови на бетонной дорожке.
– Хад сдох. Духи его обманули. Хи-хи-хи. Сдох.
Сергей так и остался бы рассуждать о подлости духов, с которыми общался покойный экстрасенс, если бы не подоспевшие солдаты. Они отвели Кроликова в бункер и, видя, что он едва держится на ногах, помогли спуститься по лестнице. В коридоре, предоставленный самому себе, Кроликов вновь заплакал. До нынешнего дня он знал о смерти только понаслышке и считал, что старуха с косой не посмеет приблизиться к нему – бывшему королю российского гламура.
Но она приблизилась. Обдала его своим холодным дыханием. Показала скелет Хада с повисшими остатками плоти. Намекнула Кроликову о том, что она всегда рядом.
Сергей вспомнил о том, что так и не снял противогаз, и, разозлившись, сорвал его с головы, швырнул на пол и топтал до тех пор, пока не треснули стекла.
– Дело не во мне! В них! Они пытаются отобрать у меня последнее и готовы ради этого сдохнуть сами! Они привели сюда мутантов! Они… Ничего. Я… Я еще покажу им всем! Они…
Добравшись до своей комнаты, он, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Какое-то время плакал. Потом смеялся. Рыдая в очередной раз, уснул со слезами на щеках. Проснулся уже ночью в липком поту – из-за того, что так и не снял защитный костюм, и из-за кошмара, центральной фигурой которого был Хад, прыгающий перед Кроликовым, трясущий ошметками повисшей на оголенных костях плоти, смотрящий на Сергея изуродованными гарпиями пустыми глазницами и вопящий:
– Я скопытился! Я умер и теперь живу в мире духов! Сбылись мои мечты!
Кроликов встал, разделся, опять лег в кровать и нажал кнопку пульта от встроенного в стену телевизора – хотел отвлечься от горестных мыслей. Но телевизор не помог. После смерти Луши передачи в рамках проекта «Бункер. Город любви» больше не выходили, и жуковские телевизионщики без конца повторяли прошлые выпуски, которые надоели стилисту еще в Барвихе, при жизни создательницы «Бункера».
Сергей выругался и швырнул пульт в экран. Хрясь! По поверхности матрицы расползлись трещины, но телевизор продолжал работать. Только вместо гламурных и очень склочных парней и девушек на экране появился седобородый старик в длинном белом хитоне.
– Здорово, Кроликов! Маешься?
– З-з-здрав… вуйте…
Сергей потер кулаками глаза, но нахальный бородач не исчез.
– Не боись, Серега. Я к тебе по делу.
– Кто ты… Вы?
– Лот. Сын Арана, брата Авраама.
– Какого Авраама?
– Того самого. Я сопровождал его в Ханаан и жил в Содоме, который в сравнении с вашей нынешней Жуковкой – просто образец благопристойности.
– Ерунда, старик. Ты просто мне кажешься.
– Кажусь? Как бы не так!
Лот высунул голову из экрана, осмотрелся и, опираясь руками о пол, выполз из телевизора. Кроликов вскочил, отбежал в дальний угол комнаты и спрятался среди своих концертных костюмов. Просидев там минут десять и решив, что призрак библейского персонажа покинул комнату, он выбрался из своего укрытия, сел на кровать, вытер ладонью взмокший от пота лоб.
– Фу-у… Крыша едет от всех этих дел…
– Я бы даже сказал: уже съехала. – Морщинистая рука легла на плечо Сергея. – От меня не так просто избавиться.
Кроликов повернул голову. Старик в хитоне сидел рядом и опять улыбался.
– Оставь меня в покое! – взмолился Кроликов. – Ради Бога…
– Дурак ты. Если бы Мария, встретившись с архангелом Гавриилом, просила оставить ее в покое, она никогда не стала бы Богородицей. Веруй, Кроликов, и будет тебе счастье. А впрочем… Чего мне распинаться перед содомитом? Уж кто-кто, а я знаю вашу заднеприводную братию. Значит, хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? Не желаешь быть избранным? Не рвешься стать последним пророком? А я-то считал тебя честолюбивым парнем. Как знаешь, брателло, как знаешь…
– Я не знаю… Не знаю, кем хочу быть. Не знаю, во что верить.
– Верь своим глазам, мой друг. – Лот встал, раскинул руки, приняв позу проповедника. – Ты ведь был наверху. Видел, что там происходит. И это – только начало. За гарпиями и птеродактилями придут другие. Вы называете их мутантами, чудовищами, но они – посланники Божьи, призванные наказать жителей Рублевки за гордыню, повторить то, что уже однажды случилось в Содоме и Гоморре. А тот, кто назвал себя фараоном, бросил вызов Господу, поплатился за это, умер и теперь горит в аду. За ним пришли другие правители, которые были еще хуже. Разве не так, Кроликов? Сейчас привычный уклад вашей жизни уже разрушен. Жуковкой правит антихрист Корнилов. Он делает все, чтобы приблизить конец. Скоро столица Рублевки будет повергнута в прах. И когда сюда спустятся ангелы с пылающими мечами в руках, от гнева Божьего спасутся только праведники.
– Только праведники, – повторил, как заклинание, Кроликов. – Праведники… Что я должен делать?
– Как бы ни банально это звучало – нести свет истины. Расскажи всем, кто еще способен хоть что-то понимать, о том, что ты – реинкарнация библейского Лота. Поведай о приближении Армагеддона. А я… Я буду рядом. В трудную минуту приду на помощь, дружище. – Лот протянул Сергею руку. – Ну как, договорились?
Мысли Кроликова путались, но он протянул Лоту руку.
– Ну а теперь мне пора. – Лот направился к телевизору. – Как говорится: наше вам с кисточкой.
На экране появилось изображение пылающего города. С неба, оставляя в воздухе оранжевые огненные борозды, на дома сыпались метеориты. Лот влез в экран и уже оттуда помахал Кроликову рукой. За плечами старика распахнулись черные перепончатые крылья, а глаза его загорелись красным светом, как у птерозавра, с которым Сергей столкнулся пару часов назад. Лот взмахнул крыльями и растворился в озаренном отсветами пожаров ночном небе.
Кроликов остался один перед потухшим, разбитым экраном телевизора и погрузился в размышления. Носили они сугубо практический характер. Пророк он или нет, реинкарнация Лота или просто спятивший от страха человечишка, но комната Хада теперь была свободна. Из этого следовало только одно – прежде чем вписывать свое имя рядом с именами Иеремии, Моисея и Даниила, требовалось заявить о своих правах на жилплощадь покойного колдуна.
Богемные коллеги, конечно же, всегда стояли выше житейской суеты, но за право обладать уютной комнатой в подземном бункере могут порвать на куски любого, дав сто очков форы самому злобному птеродактилю.
Сергей решил переодеться и подготовиться к схватке по квартирному вопросу, но тут взгляд его упал на выдвинутый ящик прикроватной тумбочки.
Он не помнил, как выдвигал ее. Кроликов подошел к тумбочке и выдвинул ящик до конца. Там не было ничего, кроме толстого фолианта в черном переплете, на обложке которого было оттиснуто золотом – «Библия».
Сергей взял книгу в руки и принялся листать. Его нельзя было назвать полным невеждой. При случае он мог порассуждать и об Иисусе, знал имена пары-тройки ветхозаветных пророков, смотрел как-то фильм об Аврааме и помнил, что жена Лота зачем-то превратилась в соляной столб.
Но Кроликов все же понял, насколько скудны его познания в богословии. Позабыв о плане захвата комнаты Хада, Сергей сел на кровать и продолжил листать Библию.
– Лот… Лот. Бытие. Ага. Лот… Два ангела пришли в Содом к вечеру, и Лот сидел у ворот города. Увидев их, он встал им навстречу и поклонился до земли. Так, значит… До земли…
Сергей так увлекся, что читал священное писание несколько часов кряду, и остановился лишь после того, как начали слипаться глаза.
Снимая перед сном трико, он остановился у зеркала, взглянул на собственное отражение и чуть не брякнулся в обморок – из зеркала на него смотрел не стареющий король гламура, а седобородый старик в белом, расшитом серебряными нитями хитоне.
Глава 3
Монте-Декстер
– Прочь! Сколько раз повторять?!
Толик с удивлением смотрел на своего спасителя. Теперь, когда они стояли лицом друг к другу, Томский видел, что незнакомец явно долго жил вдали от цивилизации: вместо противогаза на нем была самодельная маска – грубый симбиоз очков с толстыми линзами и респиратора.
Защитный костюм тоже не блистал новизной. По-хорошему, это были лохмотья, состоявшие из лоскутов резины и свинцовых пластин, скрепленных между собой проволокой.
Томский с огромным удовольствием собрался было пойти прочь, как его просил этот странный тип, и уже поворачивался, но незнакомец направил на него ствол пневматической винтовки.
– Эй! Куда собрался, паря? Это я не тебе.
– А кому?
– Неважно. Проехали. Откуда ты, куда и зачем?
Тон мужика был не особо деликатным. Толик хотел уже ответить грубостью, но, чувствуя все же себя обязанным за спасение, сказал:
– Из Жуковки. В Метро. Наш автожир…
– Гм… Из Жуковки, – бесцеремонно перебил Анатолия незнакомец. – Так я и думал. Из Жуковки. Ну, пошли!
– Куда?
– Ты слишком любопытный. Могу оставить тебя здесь, если хочешь. Дожидайся, пока придут вараны или вылезут наверх черви. Куда-куда. На кудыкину гору! Какая тебе разница? В безопасное место!
– Ну, если в безопасное… Я – Томский. Толик. А вы?
– Я? Тут стоит поразмыслить. Может быть, граф Монте-Кристо? Какое-то время я провел в страшной темнице, откуда не было выхода. Многое пришлось пережить. А когда все-таки выбрался, отыскал бесценный клад и посвятил свою жизнь мщению. Так сказать, стал воздавать аз. М-да. Конечно. Так и есть. Зови меня Монте-Кристо.
«А мужик-то не без тщеславия. Куда хватил. Монте-Кристо! Не очень-то ты похож на графа», – подумал Томский. Вслух он говорить этого, естественно, не стал. Монте-Кристо хоть и вел себя вполне дружелюбно и шагал рядом, но не снимал тем не менее указательного пальца со спускового крючка винтовки.
– Монте-Кристо, так Монте-Кристо…
– Вот и познакомились. Нам – туда.
«Туда» начиналось сразу за оградой кладбища и оказалось непроходимыми дебрями из поваленных деревьев, сцепившихся ветвями, колючих кустов и хлюпающей под ногами грязи. Но спутник Томского чувствовал себя здесь вполне уверенно: пригибался, когда это было нужно, ловко перепрыгивал через толстые, скользкие стволы и раздвигал плечом кусты.
Толику приходилось куда труднее. Из-за больной ноги он едва поспевал за своим проводником. Впрочем, справляться с физическими страданиями было ему не впервой. Больше Томского беспокоило другое: его не покидало ощущение того, что за ними кто-то следит. Он, конечно, мог ошибаться, но… Кому тогда предназначалась фраза, сказанная Монте-Кристо на кладбище? Кого он прогонял?
Толик постоянно оглядывался, и однажды ему даже показалось, что он что-то увидел. Не фигуру. А два поблескивающих в свете луны пятна. Глаза?
О том, кто наблюдает за ними, мог знать Монте-Кристо. Но он молчал. И Толик думал о том, как бы разговорить своего загадочного спутника: «Надо найти какую-то тему, которая бы его заинтересовала. Может быть, оружие? Монте-Кристо явно знает в нем толк. Бережно обращается с винтовкой». Томский все же решился и произнес:
– Я заметил, что винтовка у вас пневматическая.
– Если быть точным – мультикомпрессионная. Переделана из «Кросмана тысяча семьдесят семь». Знатоки ее называют «Крысом» или «Крысманом». Вставляешь баллон со сжатым воздухом под ствол и… Отличная штука, если требуется кого-то завалить, не поднимая много шума.
– Да. Я видел. Варан…
– В былые времена «Крыс» ценился за то, что владеть им можно было без лицензии. Ну а сейчас, как ты понимаешь, все у нас без лицензии.
Разговор было завязался, но тут чаща закончилась. Путники оказались на открытой местности. А прямо перед ними возвышалась темная громада водонапорной башни из красного кирпича. Насколько Томский мог рассмотреть, узкие окна башни, расположенные на высоте двух этажей, были заколочены и тщательно заделаны, как и входная дверь, к которой вели две растрескавшиеся бетонные ступеньки. С одного бока к стене башни крепилась ржавая пожарная лестница, предусмотрительно обрезанная так, что последняя ступенька находилась на высоте четырех метров.
– Вот мы и дома, – объявил Монте-Кристо. – Как тебе мое логово?
– Впечатляет.
– Еще бы! На том и стоим. Постройка старая. Башня построена в те времена, когда на изготовлении кирпича еще не экономили. Думаю, будет стоять и после того, как я сдохну.
Тут Толик услышал за спиной хруст ветки и успел обернуться еще до того, как выдавшее себя существо успело скрыться в чаще. Это был мужчина. Абсолютно голый, страшно худой, с широким, выпуклым лбом, узким подбородком и глазами, размер которых превосходил обычные человеческие органы зрения не меньше, чем в два раза. Двигался этот человек тоже странно – пригнувшись так, что руки его почти доставали до земли.
Томский встретился с ним взглядом всего на секунду, но этого вполне хватило, чтобы испытать целую гамму чувств. Глаза незнакомца прожигали насквозь и, казалось, проникали под черепную коробку. Толик поежился. Он на мгновение ощутил, как кто-то чужой и очень враждебный роется у него в мозгу.
«Видел ли пучеглазого Монте-Кристо?» Анатолий обернулся к своему спутнику. Тот сидел на корточках и возился с большим навесным замком, запиравшим хорошо замаскированный люк. Наконец хозяин башни откинул крышку и махнул Томскому рукой.
– Милости прошу ко мне, господин из Жуковки. У нас тут, конечно, нет персидских ковров и душевых кабин, но гостям мы всегда рады.
– Мы?
– Ну да, я и мои друзья. – Монте-Кристо забросил винтовку за плечо и сунул руку в нагрудный карман, чтобы положить в него ключ. – Я же говорил тебе о бесценном кладе. Ты, видать, решил, что я имею в виду золото и бриллианты или патроны? Так это имеет ценность только в Жуковке, а у нас истинным сокровищем является дружба. Ну, спускайся же!
Томский повиновался. Но как только его нога коснулась первой ступеньки, Монте-Кристо выдернул руку из кармана. В ней что-то блеснуло. Толик почувствовал укол в шею. Мышцы его моментально окаменели. Он даже не почувствовал толчка в спину, а лишь увидел толкнувшую его руку, а затем покатился вниз по ступенькам.
Очнувшись, Анатолий понял, что лежит на каком-то столе, с головы до ног укутанный в грязный полиэтилен.
Болела теперь не только нога. Ныли ребра, кололо в висках. Последнее, по всей видимости, было следствием парализующего препарата, введенного ему Монте-Кристо.
Томский попытался поднять голову, но смог оторвать ее от стола только на сантиметр – мешала полоска полиэтилена.
Толик мог видеть только черные от грязи и копоти швеллеры на потолке и часть проржавевшей до дыр огромной емкости для воды. С обмотанного вокруг одного из швеллеров электрического провода свисала лампочка-груша, которая то вспыхивала, то потухала – синхронно тарахтению невидимого генератора.
Послышались шаги, и Томский увидел лицо склонившегося над ним Монте-Кристо. Без очков и респиратора он выглядел еще более неухоженным: лет шестидесяти, с кустиками седой щетины на кое-как побритом подбородке, с набухшими мешками под обведенными красными кругами глазами, с фиолетовыми губами – все это говорило о том, что обитатель водонапорной башни ведет не очень-то правильный образ жизни.
– Очухался? – поинтересовался Монте-Кристо с улыбкой заботливого доктора. – Сейчас я переоденусь, и мы начнем.
– Начнем что?
– Я буду тебя убивать, – беззаботным тоном сообщил Монте-Кристо. – Как предпочитаешь умереть? Предлагаю выбрать между ударом стилета в сердце или небольшим надрезом бедренной артерии. В последнем случае будет много кровищи, но ты просто уснешь. Рекомендую.
– За что? Я ведь не сделал тебе ничего плохого.
– Ты пришел из Жуковки, а для меня, судьи и палача в одном лице, этого вполне достаточно, чтобы вынести тебе смертный приговор. Любой подданный Рублевской Империи автоматически становится моим злейшим врагом. Ты смотрел сериал «Декстер»?
– Какой еще Декстер? Какой сериал, мать твою? Что за хрень ты несешь? Развяжи меня!
– Не ругайся. Я – крайне нестабильная в психическом плане личность и, разозлившись, могу начать пилить тебя на куски. Такое, поверь, уже случалось в этой комнате. И никому еще не удавалось выбраться отсюда живым.
– Пошел на хер!
– Так вот, о Декстере. – Монте-Кристо поднес к лицу Томского скальпель. – Этот телесериал в свое время был очень популярен. Декстер был маньяком, пытавшимся контролировать свои темные страсти. Он убивал только плохих людей – преступников, которых невозможно было припереть к стене обычными полицейскими методами. Какое-то время кодекс Декстера работал. Был сыт волк-маньяк, были целы невинные овцы. Декстер обездвиживал свои жертвы, делая им укол со специальным препаратом, связывал полиэтиленом, убивал, расчленял и выбрасывал в море. Но перед этим…
Лезвие скальпеля вспороло Томскому щеку. Толя стиснул зубы, чтобы не радовать стоном ученика киношного маньяка. Но Монте-Кристо неожиданно положил скальпель и, взяв в руки два предметных стекла микроскопа, поднес их к ране.
– Вот так. Я, как и Декстер, храню кровь своих жертв. В качестве трофея. У меня много таких стеклышек… А еще я пожираю их души, чтобы самому стать бессмертным. И еще, что касается Декстера. В конце концов, парень сорвался и стал валить кого ни попадя. Подозреваю, что меня ждет такая же участь. Но это уже частности…
Томский слушал рассуждения безумца вполуха. Он испытывал острейшее ощущение дежавю. Все это уже с ним происходило. Только вместо этого Монте-Декстера был профессор Корбут, вместо стола – стальная кровать без панцирной сетки, а вместо комнаты в водонапорной башне – обложенная белым кафелем лаборатория по производству гэмэчелов.
