Крах

скачать книгу бесплатно


– Постараюсь, – ответил он вслух. – Ладно, пойду я, – делая вид что зевает, продолжил Валентин.

– До скорых встреч, – улыбался дежурный, намекая на беготню в туалет.

– И тебе спокойной ночи, – через плечо бросил Валентин. – Охраняй автоматы лучше, – пнув по решетке ружпарка, проходя мимо, добавил Валя, делая вид, что обиделся.

Теперь остается ждать. Валентин быстро и безмятежно уснул. То ли автомат под матрасом, то ли мысли про потерянное оружие наложили свой отпечаток на сознание Вали, сон ему снился в стиле американского боевика, в котором он, убегая от злодеев, отстреливался из автомата Семенова, причем без магазина. Как это возможно, стрелять без магазина, во сне Валентина не интересовало совсем, а вот отдача от оружия в плечо была настоящая, и с каждым выстрелом все сильнее и сильнее. В конце концов от этой отдачи Валентин проснулся. Открыв глаза, он увидел над собой дежурного, который тряс его за плечо.

– Валя, просыпайся, – настойчиво шептал дежурный.

– Че тебе надо? – спросонья моргая, спросил Валентин.

– Валя, у меня в ружпарке автомата не хватает, – зашипел дежурный.

– Коля! – именно так звали дежурного. – Ты, дебил? – прошипел в ответ Валентин. – Я тут причем?

– Ты ушел спать и про автоматы сказал, чтобы я охранял их лучше, – горячо шептал Николай. – Мне спать захотелось, чтобы не уснуть, я пошел пересчитывать оружие, а одного не хватает.

– Так стукнись башкой о тумбочку и проснись, – ответил ему Валентин, вспомнив наставления старшины.

– Я не шучу! Одного нету! – пытаясь не кричать, повысил голос дежурный. Состояние его было на грани паники.

– Коля, отстань! – переворачиваясь на другой бок, зло сказал Валентин. – Я тут при чем? Ты когда дежурство принимал, автоматы считал?

– Да не считал я? Куда они денутся? – начал оправдываться Николай.

– Ты достал меня! У кого принимал дежурство?

– У Никифорова!

– Так буди и спрашивай. У меня фамилия Матвеев, – окончательно отворачиваясь, сказал Валя. Вопреки ожиданиям, дежурный не пошел будить Никифорова, а поперся опять в ружпарк пересчитывать автоматы. Через несколько минут он вернулся и пошел вдоль рядов кроватей искать Никифорова. Валентин внимательно наблюдал за происходящим. Несколько минут очень тихо курсанты перешептывались, потом Никифоров встал, и они ушли в сторону оружейной комнаты. – «Так, одного поднял? Интересно, когда они придут за Семеновым», – ждал Валя. Минут через десять оба пришли и начали трясти Семенова. В отличие от Вали, Семенов сходу послал обоих далеко и громко. Неудачники дежурные не пошли по указанному адресу, а принялись еще сильнее трясти Виталия. Худо-бедно растолкали и утащили его в оружейку. Дождавшись, когда они в панике направятся в туалет курить и думать, куда мог пропасть автомат, Валентин пошел туда же, повод для этого был, он же «воды на ночь напился».

– Не спится? – задал он вопрос «святой троице», стоявшей посередине комнаты для умывания.

– Тебе-то какая, разница? – огрызнулся Семенов.

– Он все знает, – сказал Николай.

– Ничего я не знаю. Ты, Коля, меня не вмешивай, вам и троим нескучно, – ответил Валя и пошел в помещение туалета.

– Нет, Макеева будить не надо, – продолжил прерванный разговор Семенов.

– Давай Костина разбудим, спросим, сколько он автоматов сдавал?

– А смысл? – спросил Никифоров.

– Да никакого смысла! – почти крикнул Коля. – Что один, что другой сразу к старшине побегут.

– А че делать-то? – почти заплакал Никифоров. Он больше всех чувствовал себя виноватым, не пересчитав после чистки оружие.

Повисло молчание, все думали. Валентин не торопился уходить.

– Короче так, – начал Коля, – после ужина никто из школы не выходил, значит, что он все еще в роте.

«Первая здравая мысль», – отметил Валя.

– Дожидаемся подъема и, когда все убегут на зарядку, я перерою всю школу, – продолжил он.

– А если он в каптерке? – задал вопрос Семенов.

– Был бы в каптерке, мы бы уже в Советскую Армию ехали, – перебил его Коля.

– Логично, – согласился Виталий.

Поняв, что до подъема ничего интересного больше не произойдет, Валентин направился спать. На часах было начало пятого. «Судя по всему, у этих троих поспать сегодня не получится», – радостно подумал Валя, перекладывая автомат, из-под своего матраса под заправленную кровать Николая: сам у себя он точно искать не будет.

– Рота подъем! – вырвала из сна Валентина команда. Во время зарядки он издалека наблюдал за Семеновым и Никифоровым, которые заметно нервничали. «Если Коля не найдет автомат, то вся эта история выплывет наружу, и тогда всем троим не поздоровится». По выражению лица дежурного сразу было понятно, что оружия в роте не нашли. Поэтому все трое сразу же уединились в сушилке думать, как быть дальше. Валентин им не мешал. «Чем меньше времени у них останется, тем сговорчивее будут», – разумно рассудил он. Время шло, автомат не находился. Выражение лиц у всех троих с каждой минутой становилось все грустнее и серее. В обед Никифоров, жалуясь на тошноту и больной живот, остался в роте. Уже вдвоем курсанты еще раз проверили всю школу, результатов это не дало. Абсолютно ожидаемо около шести часов вечера, посовещавшись, товарищи по несчастью не придумали ничего лучше, как направить парламентера к Валентину. Во-первых, по их мнению, он неспроста кинул фразу про автоматы Коле, во-вторых, он все равно знает про пропажу оружия. Для переговоров выбрали Семенова, он был сильнее и напористее всех, и автомат был все-таки его. Найдя Валентина в бытовке, Виталий начал, как говорится, «с места в карьер».

– Матвеев, ты охренел, где автомат?

«Не дипломатично», – подумал Валя, но вслух произнес совсем другое:

– Какой автомат, Семенов?

– Не придуривайся, мой автомат.

– Или ты скажешь, что не знаешь?

– Знаю, – спокойно ответил Валя.

– Где автомат? – сжимая кулаки, сквозь зубы процедил Семенов.

– У Никифорова с Копыловым спроси, – даже не вставая с табуретки, так же спокойно произнес Валентин.

– Я тебе сейчас в морду дам! Верни автомат! – сделав шаг в сторону Вали, скрипя зубами, крикнул Виталий.

– И что, автомат после этого появится? – негромко спросил Валентин и в следующую секунду, резко вскочив на ноги:

– Сидеть! – крикнул он на Семенова так, что тот невольно остановился. – Садись, я тебе сказал! – еще громче, прямо в лицо Виталию крикнул Валя и пнул свою табуретку в сторону Семенова. Табуретка ударилась о ноги опешившего курсанта и отскочила в сторону. Валентин вытащил из-под гладильной доски вторую табуретку и, сев на нее, продолжил совершено безапелляционным холодным тоном:

– Виталий, садись!

Семенов сел.

– Эти два дебила, – кивнул Валя в сторону коридора, имея в виду Копылова с Никифоровым, – потеряли твой автомат. Так?

Виталий кивнул.

– Вопрос, при чем тут ты? Правильно, ни при чем, – за Семенова ответил Валя, потихоньку склоняя Виталия на свою сторону. – Предположим, что я знаю, только предположим, что знаю! – уточнил он. – Где оружие? Вопрос. Зачем мне говорить, где оно? Чтобы эти мудаки в следующий раз потеряли мой? Они даже сейчас не придумали ничего лучше, как подставить тебя. Тебе это надо? Не надо, – продолжал давить Валентин. – Тебя вообще в роте не было, ты с отцом на КПП был. А теперь, по их мнению, за то, что к тебе приехал отец, ты и виноват. Мало того, они еще и Макеева утянут за тобой. Вдруг вы твоему отцу автомат вынесли. – Валентин неспроста упомянул родителя и сержанта. За родного отца любой горло врагу перекусит, а Макеев был для Семенова билетом в полковую школу, Виталий очень хорошо общался с будущим старшиной. – Через час их фантазии хватит только на то, чтобы перевести стрелки на вас. Тогда что ты будешь делать? Да они уже сейчас послали тебя ко мне, как лоха. Твой автомат – ты и разбирайся? А ты уверен, что они его сами не уперли? А тебя сливают? – Не давая Семенову время на обдумывание, сеял сомнения Валентин. – Твой отец приезжал. С Макеевым на КПП был. Автомат пропал твой, – загибая пальцы, перечислял несуществующие косяки Валентин. – Тебя с Макеевым в дисбат, а им автомат. Нормальная такая схема. Увидишь ты, Виталик, свои любимые горы лет через пять. Знаешь, почему они найти его не могут? Потому что знают, где он лежит, – вбил, как гвоздь в стену, убийственный аргумент Валентин.

Семенов молчал. Все, что сейчас он услышал, было похоже на бред. При чем тут его отец, каким боком Макеев. Никифоров с Копыловым искренне переживали за потерянный автомат.

– Продадут они автомат бандитам, вон, что в стране творится, – как бы прочитав его мысли, добавил Матвеев.

«Как они смогут продать автомат и главное кому?», – задумался Виталий, уже переставая понимать, где реальность. Валентин же, напротив, был совершенно спокоен. Когда-то он услышал фразу «Чем больше ложь, тем охотнее в нее верят». Кто это сказал, он не помнил, но эта теория точно работала.

– Тебе, Виталя, принимать решение, – окончательно убивая уверенность Семенова, голосом, полным сочувствия, продолжил Валентин. – Или ты в полковой школе и Макеев старшина, или оба где-то на Камчатке снег чистите. Сам подумай, зачем тебе эти два неудачника.

Виталий несколько секунд молча обдумывал все услышанное и после не совсем уверенно спросил:

– Автомат-то где?

«Молодец», – мысленно похвалил его Валентин.

– А давай у них спросим? – снова кивнув на коридор, предложил он. «Если сейчас Семенов согласится, то можно праздновать победу». Если до этого разговора соотношение сил было трое против одного, то после того как Виталий скажет «давай» будет два против двух, а учитывая автомат, это просто нокаут обоим проштрафившимся дежурным.

– Давай, – в голове Валентина вспыхнул победный фейерверк, – зови! – закрепляя свое положение главного, скомандовал он.

Семенов встал и, открыв дверь, молча махнул рукой. Оба незадачливых курсанта зашли в бытовку и как нашкодившие школьники встали у самой двери. Виталий сел на табуретку, как бы показывая, что он на одной стороне баррикады с Валентином.

– Нашли автомат? – без прелюдий начал Матвеев.

– Нет, – ответил Никифоров, в этом дуэте он был главным.

– А его зачем приплели? – одними глазами указав на Семенова, продолжил Валя.

– Так его же автомат пропал, – удивленно ответил Никифоров.

– Так надо было министру оборону позвонить, он же главный по автоматам, – начал слегла глумиться Валентин. – Молодцы какие, сами автомат проушанили, а Семенов отвечай? Так что ли? Кто должен оружие считать? Семенов?

– Нет, – окончательно признав Валентина хозяином положения, тихо ответил Никифоров.

– А кто? – закрепляя успех, продолжал Матвеев.

– Я, – Никифоров опустил глаза.

– И? – переведя взгляд на Колю Копылова, ждал Валя.

– Я, – признался тот.

– Здорово, и что делать будете? Через час дежурство сдавать.

Оба молчали.

– Что и требовалось доказать. Виталий, ты понял, что на тебя все стрелки переведут?

Семенов молчал, подыскивая слова, желваки на его скулах грозно зашевелились. Не дав Виталию сорваться:

– Значит так, – произнес Валентин и через паузу, во время которой все уставились на него, как на спасителя: – Слушаем и запоминаем. Во-первых, никому ни слова до самого дембеля. Во-вторых. Вы оба, – покачав пальцем с одного дежурного на другого, продолжил Валентин, – должны по два дежурства Виталию, за то, что втянули его в свои проблемы.

В-третьих. Вы должны по два дежурства мне, за то же самое. Виталий, ты же сможешь Макееву объяснить, почему они за нас будут дежурить? – окончательно вербуя Семенова, спросил Валя.

– Легко, – радостно и в то же время серьезно ответил тот.

– Хорошо, – подвел итог Валентин. – Надеюсь, вы понимаете, что косяк только ваш? – Глядя на Никифорова с Копыловым, еще раз поверг в вину курсантов Валентин.

– Да, – нестройно ответили курсанты.

– Хорошо, будем считать, что договорились, – вставая, сказал Валентин.

– Теперь ты, – обращаясь к Коле Копылову, – иди в ружпарк и готовься к передаче дежурства, открывай пирамиды. А вы, – повернулся Валентин к Никифорову и Семенову, когда ушел Николай, – второй взвод, второй ряд, третья кровать. Виталик, обрати внимание, кто на ней спит, – негромко произнес Валя в спину Семенова. – И без разборок. Разобрались уже, – предостерег его Валентин.

Когда все ушли, Валя тяжело опустился на табуретку, ноги предательски тряслись. «Ничего себе ситуация, – думал он, – вчера я с ума сходил от мыслей, как вернуть автомат, а сегодня мне должны четыре дежурства, Семенов теперь как шелковый, и автомат на месте». Так вывернуться из такого геморроя он не планировал, максимум он хотел отдать автомат перепуганным дежурным, чтобы оба запомнили, что нужно правильно выполнять свои обязанности. А получилось так, что он выступил в роли крестного отца из знаменитого фильма про американских гангстеров. «Ситуация, однако». Но что сделано, то сделано. Копылов с Никифоровым на всю жизнь запомнят этот случай. Семенов до поры до времени будет благодарен Валентину за помощь. Надо будет взять на вооружение сегодняшний опыт. Тайна фразы «Разделяй и властвуй» рухнула, теперь Валя точно знал, как надо командовать подчиненными. В эту ночь он спал без снов, глубоко и крепко.

Несмотря на полную тайну всего произошедшего, авторитет Валентина после истории с автоматом начал расти как на дрожжах. Сам он этому никак не способствовал и продолжал рутинно учиться на младшего сержанта. Даже в наряды он ходил сам, не торопясь использовать долги Копылова и Никифорова, полагая, что еще представится подходящий для этого момент. Но поведение незадачливых курсантов и особенно Семенова не осталось не замеченным в школе. Теперь даже простые слова в разговорах или мнение, высказанное Валентином, воспринималось ими как безоговорочная правда, а в вопросах, по которым нужно было принимать решение, слова, произнесенные Матвеевым, принимались как команда. Все, что теперь происходило или должно было произойти во взводе без ведома сержантов, сначала обсуждалось с Валентином. Если до истории с пропажей автомата такую роль пытался выполнять Семенов, стараясь доказать всем свой авторитет, то теперь он сам первый начал обращаться за решением вопросов к Матвееву. Про Никифорова с Копыловым и говорить было нечего, они, полностью подавленные произошедшим, просто смотрели в рот Валентину. Сначала это несколько беспокоило Валю, постоянные вопросы и решение зачастую не касающихся его вопросов отвлекали от обучения, но со временем он понял, что лучше ему выполнять роль серого кардинала взвода и владеть всей информацией, чем быть постоянно в неведении того, чем живет коллектив. Даже Макеев стал более дружелюбно относиться к чересчур умному, по его мнению, курсанту, потому как в его подразделении появился человек, на которого можно было при случае опереться.

– Я что-то пропустил? – спустя некоторое время неожиданно задал вопрос Владимир Каляев, курсант, с которым Валентин особенно хорошо подружился во время обучения. Вова был из Ульяновска. До службы в армии он успел выучиться на помощника машиниста поезда и собирался продолжить железнодорожную карьеру после службы. Был он высокий и, как показалось Валентину при первом знакомстве, чересчур худой. Разговаривал тихо, с акцентом, присущим всем жителям Поволжья, и всегда внимательно слушавший всех. Перед тем как ответить на вопрос, он всегда, прищурившись, смотрел в глаза собеседнику, как бы спрашивая его «Зачем тебе это надо». Но отвечал всегда прямо и честно, даже если его слова могли обидеть, он никогда не искал сглаживающих форм речи, а рубил с плеча и сразу. Именно эта черта характера Каляева очень нравилась Валентину. Когда человек так прямолинейно озвучивает свои мысли, это может означать только одно: за каждое свое слово он несет ответственность. Многих, наоборот, прямолинейность Владимира отталкивала, и они старались лишний раз не попадать под обстрел его резких высказываний. Обладая обостренным чувством справедливости, Каляев уже несколько раз задирался с сержантами, которые, по его мнению, несправедливо распределяли обязанности между курсантами, выделяя любимчиков. Поэтому его присутствие на тумбочке было практически постоянным. В таком суточном наряде Валентин и Владимир впервые и разговорились по душам. Именно с этого дня и началась их дружба. Каждый из них нашел для себя нужное в характера другого. Валентин – честность и откровенность Каляева, Володя – рассудительность и вдумчивость Матвеева. Вдвоем они теперь составляли единое целое, и старались помогать друг другу по мере своих сил и возможностей. Помня про честность Володи, Валентин не стал впутывать его в историю с пропавшим автоматом. Прямолинейность друга могла помешать выполнить так аккуратно возврат оружия. Зная, как Вова решает такие вопросы, Валентин даже не сомневался в том, что друг, пытаясь заступится за Валентина, просто набьет морды Никифорову с Копыловым за их бестолковость. Вся эта история получит огласку. И Владимир станет в этой истории главным виновником, избившим сослуживцев. Потому Владимир нечего не знал.

– Ты о чем? – откладывая в сторону учебный пропуск, спросил Валя.

– Я про Семенова, – прищурившись, ответил Вова.

– А что Семенов? – пытаясь выиграть время для ответа на уже следующий вопрос друга, переспросил Валентин. Про автомат нужно было молчать, а как объяснить своему другу перемены в поведении Семенова, он пока не знал. Тот факт, что Валя умолчал о своей проблеме, мог обидеть Каляева, а этого делать не хотелось. Не объяснять же, что своим молчанием Валя оберегал в первую очередь друга от возможных неприятностей.

– Валя! Не придуривайся, – с нотками ревности, как показалось Валентину, продолжил Вовка. – То вы друг друга терпеть не могли, а сейчас чуть что, он к тебе бежит?

– Не знаю, я не замечал, – тянул время Валя.

– Что не замечал? Он уже сегодня два раза прибегал! Что ему надо? У тебя все нормально?

«Есть!», – обрадовался Валя. Оказывается, друг всего-навсего беспокоится о нем. Зная взрывной характер Семенова, Вова подумал, что частое общение его с другом связано с какой-то проблемой. И проблема проистекает, конечно же, от Семенова. Желая помочь Вале, он и задал этот вопрос.

– Все нормально, – облегченно выдохнул Валя. – Он в полковой школе хочет остаться, вот и промывается о моих планах. Я ему сказал, что в полк поеду, а он, похоже, не верит, вот и крутится рядом, – испытывая небольшие угрызения совести, за то, что приходится обманывать друга, соврал Валентин.

– Ты поаккуратнее с ним, скользкий он, – предупредил его Владимир. – Он постоянно с Макеевым ошивается, только что не целуются. Встретились два сапога пара. Смотреть противно, – продолжил он. – Поскорее бы уже в Кремль уехать, надоело здесь сидеть до жути.

– Потерпи, немного осталось, весна уже, – поворачиваясь к окну, произнес Валя.

Четыре из шести месяцев, положенные для обучения на сержантов, уже пролетели. За окном с каждым днем все сильнее заявляла о себе наступившая весна. Дни становились длиннее, и от этого казалось, что время потекло медленнее. Валентин, который уже выучил все, что было возможно и даже чуть больше, практически каждые сутки проводил в карауле. Стоя на посту, он жалел, что здесь нельзя было продолжить или хотя бы начать обучение и знакомство с тонкостями службы в полку. Жалко было времени, которое так бесполезно тратилось на караулы, наряды и прочие каждодневные солдатские мероприятия. Понимая, что в Кремле совсем все по-другому, он каждый раз, когда приезжали из полка роты на стрельбы, пытался поговорить и расспросить о Кремле, но те немногочисленные знакомые, которых удавалось увидеть, практически ничего не рассказывали. Они были «молодыми», и свободного времени на болтовню совсем не имели. Обычно все расспросы заканчивались фразами «Все нормально», «Сам увидишь», «Служить можно» и подобными общими отговорками. За время, проведенное в школе сержантов, все курсанты перезнакомились. Как и положено в большом коллективе, в общей своей массе все относились друг к другу как товарищи, учитывая, что призыв был один, явных конфликтов не было. Так же как Валентин с Владимиром, кто-то с кем-то подружился по-настоящему. Были такие, которые держались на расстоянии от всех, были даже те, кто умудрялся ни с кем не общаться кроме как по службе. Ничего удивительного в этом не было, все люди разные. Из ближайших значимых мероприятий, которые хоть как-то могли скрасить ожидание, были только «полугодовая проверка она же экзамен на присвоение звания» и «весенний призыв». До первого события оставался приблизительно месяц, до второго – на две недели больше. Примерно половина курсантов с опаской ожидала экзамена, каждый был в чем-то не уверен. Валентин же, напротив, готов был хоть сегодня сдать «проверку» и отправиться в полк. В своих теоретических знаниях он не сомневался, как впрочем, и сержанты с офицерами за него не переживали. Некоторое опасения вызывала стрельба, но стараниями Лугового Валентин уже стрелял на твердую «четверку», и если очень постараться, то на «проверке» можно было выбить и «пять». С физической подготовкой дела обстояли лучше, чем со стрельбищем. Даже несмотря на то, что Валентин за это время умудрился поправиться аж на одиннадцать килограмм благодаря режиму, постоянным физическим нагрузкам и очень хорошему рациону в столовой. Он спокойно подтягивался положенное количество раз и бегал не хуже других. Все эти килограммы ушли в мышцы, и Валя заметил, что его гимнастерка стала с трудом застегиваться на груди. В общих чертах, первые полгода службы Валентина подходили к концу. И можно было подводить промежуточные итоги. К плюсам Валя отнес следующее. Во-первых, он был жив и здоров, даже более чем на гражданке, учитывая прибавившиеся два сантиметра роста и набранный вес. Во-вторых, его знания, ограничившиеся на гражданке хоккеем и токарным станком, теперь были намного шире за счет того, что пришлось много учить, особенно документов. Например, о том, что паспорта бывают на двух и даже трех языках, Валентин понятия не имел. В-третьих, выработавшаяся привычка все происходящее вокруг анализировать, сопоставлять и запоминать несмотря ни на что, очень пригодится в жизни. Это не опыт вождения танка один раз в армии и больше никогда в жизни. В-четвертых, это новые знакомства и друзья, особенно Каляев, которого Валентин воспринимал уже как брата. Как позже показала жизнь, армейские друзья, раскиданные по всей огромной территории страны, не раз выручали Валентина в будущем. К минусам Валя отнес только один факт. Несмотря на то, что он служил в Кремлевском полку, ни сам полк, ни Кремль, ни даже Москвы он до сих пор не видел. Сглаживало это печальное обстоятельство только понимание того, что до встречи с Кремлем оставалось всего два месяца. Месяц до «проверки» прошел буднично. Старший лейтенант Луговой один раз вызывал Валентина в комнату командиров взводов. Почти по-домашнему и даже, как показалось Вале, искренне Андрей Константинович долго расспрашивал его про успехи и трудности обучения, интересовался, как дела дома, все ли хорошо с родителями и близкими. Слушая Валентина, он делал, какие-то записи на листе бумаги и иногда приводил примеры того, как сам учился в военном училище. Если бы не форма одежды, то стороннему человеку, случайно услышавшему их разговор, могло бы показаться, что старший брат разговаривает с младшим, заботясь о его будущим и давая советы. Впрочем, разговор не имел какого-то законченного смысла, скорее всего, Луговой просто хотел больше знать о своих подчиненных.

Наступил день большой «проверки», вернее, даже не день, а три дня.

– Рота, подъем, боевая тревога! – В пять часов утра вся школа проснулась от дикого крика дневального.

То, что будет тревога, все знали, тайной был только день, с которого начнется «проверка», но и это стало известно за день до начала. Офицеры, обычно уезжавшие вечером домой в Москву, на этот раз остались в домах для прикомандированных, о чем сразу же через караул было сообщено старшине школы Филину. Вечером после вечерней поверки, перед тем как скомандовать «Разойдись», Старшина, сделав небольшую паузу, произнес:

– Завтра в пять часов утра абсолютно неожиданно, – улыбнулся он, – школа будет поднята в ружье. Отставить смех! – громко осадил он курсантов, засмеявшихся при фразе «абсолютно неожиданно». Старшина, больше всех заинтересованный в хорошей оценке школы, перешел на командный тон: – Заместителям командиров взводов еще раз уточнить штатное расписание, командирам отделений проверить обмундирование и готовность оружия, всему личному составу вспомнить свои обязанности и действия по сигналу «тревога». Напоминаю! – на тон громче, остановившись посередине строя и оглядев курсантов слева направо, продолжил он, – напоминаю, с тревоги начинается полугодовая «проверка», от итогов которой зависит ваша дальнейшая служба. Как, и, главное, в каких подразделениях вам придется служить в полку. Тишина! – вновь напомнил о дисциплине он. – Не скрою, некоторые из вас после этой проверки могут поехать в полк рядовыми.

Старшина замолчал. Повернувшись, он направился в сторону каптерки. Команды «разойтись» не было, и школа ждала, что будет дальше.