скачать книгу бесплатно
Да и односельчане, уже рукой махнули ему своё поведение растолковывать. Староста Барг говорит – они совести своей кланяться, в голову не бери.
Просто трое охотников стоящие рядом на стрельбище, все еще на этом свете, по его заслуге. Один из них на охоте ногу вывихнул, а друзья пока помогали, поняли, что их уже по сумеркам ворги охотят. И посему, разорванными им быть прям на глазах родных, так как только из леса выбежать к деревне и успевали, да только пятерым самым шустрым этот филин по стреле в шею засадил, после чего стая как туман меж деревьев растворилась. Дочки две у старшего этой троицы в лесу бортничали, да заплутали. Когда хватились уже поздно в лес соваться было, только Арн умудрился в ночь скользнуть в обход слова старосты, да найти девчушек раньше диких тварей. Затащил на дерево и за ночь угомонил много любителей человеченки, лезших на дерево. Одна из дочек правда заикой так и осталась, нагляделась за ночь, за то живые, на радость родителям. Да и из леса пулей вылетают теперь, как только тени удлиняться пред закатом начинают.
Для Арна это нормально, что день, что ночь, то чью-нибудь душу раньше срока к богам не пустит – мол работа такая. А для его односельчан, это дар богов да подарок небес, что все живы остались. В общем, Арн с этим бороться перестал уже, а жители деревни его благодарят так, чтоб самим перед собой не стыдно было.
Поставив Перед собой два стоячих колчана, которые напоминали, скорее, ведерки из лосиной кожи и вмещали по 50 толстых стрел каждый, филин достал из-за спины лук, и занялся его проверкой. Благодаря рычажной конструкции снимать тетиву с наших луков надобности не было, её не вытягивало, но вот все подвижные соединения, целостность плеч и тетивы, проверять надо обязательно – лопнувшая тетива может рассечь мясо на руке до кости, не говоря уже о том, как может покалечить разлетевшееся на осколки костяное плечо лука.
Соседи по стрельбищу завороженно и с завистью наблюдали за этой картиной. А причин для зависти было много…
Во первых, этот ночной страж деревни два месяца гонялся за здоровенным переростком – вожаком стаи воргов, что бы в итоге подстрелить его и сделать из его ребер этот лук. Лук Арна любой охотник в деревне мог натянуть со стрелой раз десять, максимум двадцать, дальше либо жилы в руках трещать начинали, либо пальцы на правой обещали отвалиться – настолько он тугой и мощный. Арн же, сейчас выпустит два колчана по пятьдесят стрел, а потом еще половину из них будет перестреливать раза два, три, чтобы отобрать три десятка идеальных в свой колчан.
Ну а во вторых, все стрелы были сделаны мастером Хойдом, который уже давно к охоте не пригоден по возрастной немощности, за то, теперь его все знают как лучшего мастера стрелодела в деревне. Старый Хойд делал стрелы только из лично выбранной лиственницы и, в основном, только для филинов. Охотникам они перепадали только самым лучшим и метким.
Мастер наполировывал древки до состояния гладкого женского бедра, отбирал одинаковые перья на оперение, а каждый наконечник взвешивал на самодельных весах, на одной из чашек которых всегда лежал идеальный образец. Так что охотники, получив такие стрелы, берегли их только для встречи с особо редким экземпляром, которого отпустить, ну никак нельзя.
А самое главное, пожалуй, это то, как стрелы филина улетали в выбранную цель, с непостижимой скоростью и точностью. Казалось будто стрелять для него более привычно, чем дышать. Стояло ему взглянуть на цель, и, совершенно не задумываясь, руки сами накладывали стрелу, натягивали лук и спускали тетиву. Оторопь брала при мысли – сколько надо провести времени в тренировках для такого автоматизма и расчетливости движения.
Через два часа в походном колчане красовались 20 свеженьких отобранных стрел, которые и в цель ложились одинаково и хвостом после выстрела не виляли сильно, чтоб скорость не терять.
Один из колчанов стоял на траве почти полный. Кивнув в его сторону филин сказал:
– Ждан с Пястом как из своих хат по выползают, пусть сами себе настреливают стрелы, а то за лук скоро забудут как держаться. Так что стрелы не убирайте, ежели уходить будите, а они не явятся еще, то молодого своего отправьте к ним.
– Сделаем филин, будь спокоен – ответил старший отряда.
– Да и вот еще, во втором колчане десятка два стрел старику Хойду закинете, мне щас не в его сторону, а вы мимо пойдете. Скажи старому, мол древки мягковаты, молотят хвостами по воздуху, как уж на сковороде. Да, и там с десяток на траве лежит отдельно, себе возьмите, они со срезнями летать должны шибко хорошо, узкий наконечник им легковат, а ваши в самое оно встанет.
– Благодарю Арн, у нас хойдовские стрелы в большом почете, её когда на лук накладываешь, всегда летит куда поцелил! – радостно сказал старший уходящему в сторону опушки ночному стражу.
– Знаю, только никак старый учеников натаскивать не хочет, чтоб такие в каждом колчане были. Вы, мужики, занесли бы старику рябчиков, либо поросенка полосатого. Старому Хойду лосятина уже не по зубам, а так на радостях вам глядишь да настрогает по по десятку добрых стрел то.
Охотники не успели поблагодарить филина за совет, как он перешел на бег и, спустя пару мгновений, его фигура уже карабкалась по узким тропкам на вершину стены.
– Пусть думают, что по делам слоняюсь по деревне, старейшина лишь бы не попался, не до его проповедей сейчас – думал Арн, выбираясь на плоскую поверхность стены.
Здесь он взмахом руки поприветствовал семью Солодела, которые, как раз готовили к спуску несколько шкур, обильно покрытых кристаллами соли, и быстрым шагом отправился к кромке плато. Подойдя к тому месту где плато обрывом ныряло вниз, он какое то время постоял на соленом ветру, любуясь мощью водяных великанов, раз за разом обрушивающихся на основание скалы, а затем вздохнул и пошел к противоположной стене площадки. Дубы, на которых располагались хатки, вплотную подступали в этом месте к стене и с крайнего из них, был протянут мосток прямо на стену. От этого крошечного уступчика, тянулся канат, он был привязан к деревцу, крепко зацепившемуся корнями за трещину в скале, и так, петляя между такими деревьями, он шел до самого плато, образуя тропу.
Спустился быстро, упираясь ногами в крохотные уступчики и держась руками за канат, затем, миновав несколько мостков, незаметно шмыгнул в свою хатку. Здесь в полумраке он с облегчением откинул капюшон и осмотрел свое жилище. Его небольшой домик на дереве был скорее холостяцким логовом, нежели домом – здесь не было широкой спальной полки для хозяина с хозяйкой и маленьких для детишек и не было шкафов с домашней утварью. Его жилище было очень простым – под потолком гамак из цельной медвежьей шкуры, стол со стулом для работы и стены увешанные стрелами, частями луков, ремнями, походными сумками, инструментами и вообще всем, что может понадобиться для ремонта и изготовления охотничьего снаряжения.
Не теряя времени, Арн выложил на стол отобранные им стрелы и снял со стены еще один колчан, также вывалив на стол его содержимое. Достав из одной из сумок небольшой горшочек с узким горлышком, он снял с него пробку и поставил в центр стола. И подтащив поближе странного вида подставку из оленьих рогов, сам уселся за стол. Поочередно макая наконечники стрел в горшочек, он выкладывал их сушиться на подставку, а обработав все четыре десятка стрел, он развернул подставку наконечниками к стенке, чтобы не поцарапаться об отравленный наконечник самому и занялся одеждой.
Раздевшись, он проверил всю одежду на наличие дыр или отрывающихся пуговиц и пряжек. Чательно осмотрел сапоги и переключился на проверку рюкзака, и всех ремней да перевязей. Перед самым уходом, он максимально пристально проверит свой чудовищный лук, от тетивы до колышков, крепящих рычаги к плечам.
Такому серьезному подходу к мелочам долго учил его отец, день за днем твердя ему – каждая мелочь может убить тебя, или спасти тебе жизнь. Отец, вообще казалось, был с ним всегда, сколько он себя помнил.
Когда в семье простого охотника по имени Лард, родился мальчик с оранжевыми глазами филина, его мать рыдала не зная утешения – филин был спасителем и защитником всего поселка, его и его родителей уважали все от мала до велика. Но, обычно, он не переживал своих родителей, попадая в итоге на клыки проклятых лесных демонов.
Охотники с женами цацкаться не привыкли – поревет да перестанет, как вода в голове кончится. Лард же в своей молодой жене души не чаял и, поэтому, поклялся ей, что их сын проживет свою жизнь всю, не отдав не мгновенья ни воргам, ни богам подземным, и он об этом позаботится, чего бы ему это не стоило.
С трех лет мальчик уже бегал вместе с отцом вдоль речки держа в руках маленький лук, охотился на лягушек и водяных крыс. Лард постоянно придумывал новые игры с луком для сына, чтобы стрельба мальчишке не надоедала, постоянно напоминая – не главное попасть, главное правильно выстрелить.
В итоге, к семи годам, когда охотники только начинают учить сыновей, как за лук браться, малец уже бил белку с сорока шагов первой стрелой, а когда первая стрела вонзалась в цель, вторая уже слетала с тетивы. И, что удивляло, этот маленький семилетний мальчик, всегда добивается своего, видимо не зря Лард каждый день твердит сыну – ты должен все обдумать сынок, каждая мелочь может убить тебя, или спасти тебе жизнь…
Облачившись назад в портки и жилетку с грубой кожи, Арн накинул на спину горб-рюкзак с притороченным колчаном, который он же сам и придумал. В отличие от обычных, этот был сделан из четырех узких колчанов сшитых вместе, в него и стрел помещалось сорок штук, да и болтаться они не начинали по мере опустошения оного. Надел на руки и плотно зашнуровал кожаные наручи из кабаньего панциря, попутно проверив плотно ли сидит в ножнах нож с лезвием в две ладони, пристегнутый к левому наручу.
К поясу справа и слева надежно закреплены в специальных ножнах два клыка – такое оружие у нас только филины используют, говорят давным-давно уцелевшие горняки их клювцами называли, мол солдаты такие против закованных в броню противников применяют. У нас же, это деревянная рукоять в полтора локтя с кожаной петлей со стороны рукояти и заостренным ребром ворга поперек древка с другой. Получается как кирка рудокопа с одной стороны и как молоток с другой. Филины такими воргов ловят, можно сказать на себя. Залезают на дерево со стволом поглаже, чтоб воргу медленней лезть было, и ждут стаю. Если ворг к охотнику подбирается, то он его либо тупой стороной по морде, чтобы скинуть, либо привязывает за кожаную петлю веревкой к дереву и втыкает острым концом в шею, так чтоб ворг упал и повис, не долетев до земли. Иначе его своя стая на клочки разорвет в момент. Надо ли говорить, что под такой вид охоты этих тварей и ловкость и храбрость иметь надо немалую, иначе сам добычей окажешься.
Арн проверил – легко ли достаются из чехлов клыки, еще раз проверил не шатаются ли острые ребра на древках и подбив один из клиньев сунул их обратно в чехлы. На его клыках, к слову, уже больше десяти зарубок на каждом – то ли боги его берегут, то ли он этими клыками сам как бог войны секирой орудует…
Затянув все ремни и шнуровки, он попрыгал и покрутился по комнате, и убедившись, что лишних звуков нет, и ничего не болтается, накинул на спину шкуру ворга с капюшоном, аккуратно продев стрелы в специальную прорезь. После чего вышел из своего дома и, спустившись с мостков, побежал в сторону ближайшей стены леса.
Лук и стрелы приторочены за спиной, так чтоб не повредиться, а по груди8 плечам и ногам с силой хлестают молоденькие ветки с сочной зеленью.
Любой житель деревни старался ходить по лесу не задевая лишний раз ни единого листочка. Когда сам охотишь, чтоб не спугнуть, а коль дары леса собираешь, чтоб не приманить зверя. Да и следы звериные читать легче, если с людскими распутывать не надо. Охотники, обучая своих сыновей распутывать следы, очень любили приводить их на то место, где Арн заходил в лес. А потом, с хитрой ухмылкой, выслушивали от сконфуженных юнцов версии про летающего вепря или лося, который ломился сквозь чащу как таран, но потом видимо подпрыгнул и улетел, ибо на земле ни одного следа вдруг не стало…
И сейчас филин двигался прикрыв лицо рукой, тараня молодые деревца, как бегущий лось. Хлыстающие по нему ветви оставляли на нем частички росы, блестящие ниточки паутины, и капельки зеленого сока, вместе с тем вышибая из охотника запахи человеческих жилищ, дыма и всего, что связано с деревней и может насторожить лесных обитателей. Получив достаточное количество оплеух от веток, Арн сменил походку и растворился в лесу – ни одна ветка больше не смела шуметь когда охотник пробегал рядом и, даже, листья перестали шуметь под подошвами его сапог. Казалось лес радостно принимал одно из своих созданий в свои объятья, растворяя его в себе и делая частью этого гармоничного и таинственного мира.
Лук и стрелы пусть остаются за спиной, часть амуниции вообще осталась лежать в его хатке. Он не собирается стрелять ни для добычи, ни для защиты. Ворги еще сидят по своим логовам, пережидая день, а обычные хищники давно перестали пытаться напасть на этого человека, видимо ощущая своим животным чутьем более опасного зверя в этом двуногом.
Сейчас его интересуют только следы – следы стаи воргов. Будут ли они там где он ожидает их увидеть. Но для этого нужно торопится, и следить за дыханием, потому что Арн уже не бежал охотничьим шагом, он летел – летел как тигр настигающий оленя. Его интересует овражек на границе темнолесья и старой дубравы, и тропка следов на дне этого оврага. Так далеко ни один охотник сейчас от деревни не уходит – бежать сюда надо с рассвета, а успеть только к закату на свои похороны. Но филин не обычный человек, он ночной убийца, а целью его сегодня должны стать целая стая других ночных убийц. Вот и бежит Арн как выпущенная стрела, в бешенном темпе, на который никто из его односельчан не способен, ибо Солнце давно пересекло горизонт и сейчас неумолимо катится по наклонной, намереваясь нырнуть в кроны далеких лесов и отдыхать там до рассвета.
Солнечные лучи, изредка пробивающиеся к земле через кроны деревьев великанов, начали окрашиваться в закатные цвета, а значит в лесу скоро наступят сумерки и путь назад уже закрыт.
Слабое журчание в корнях великанского дуба и, почти осязаемая, прохлада доносятся до охотника. Арн переходит на шаг и останавливается около чистейшего ручейка, прыгающего по корешкам и убегающего в ближайший овражек. Это последний шанс дать гудящим ногам отдых и перекусить перед ночной охотой, дальше будет уже не до этого.
Первое, что хочется сделать, это припасть к ручью и пить, пока в животе не начнёт булькать, вот только после такой пробежки это самоубийство – к утру захрипит горло, а к полудню начнется жар, так что пока придется довольствоваться терпким травяным настоем из фляги. Он хоть и не такой приятный на вкус как ключевая вода, зато хорошо бодрит и отлично утоляет жажду – один из очень полезных рецептов деревенской ведьмы травницы, которому она научила всю деревню.
Со скоростью белки Арн взбирается в крону дуба. Что что, а лазить по деревьям приходиться быстрее чем бегать, иначе за территорию деревни лучше не соваться. Для воргов конечно еще рано, но береженного боги берегут. Во первых, дикие коты не кидаются, если добыча не на земле, во вторых все зверье сейчас начнет бежать в сторону своих укрытий и схронов, не разбирая кустов и преград.
Стоило только филину устроиться поудобней в кроне, как в подтверждение его мыслей, под деревом пробежал здоровенный пещерник. Это зверюги в которых превратились местные медведи. От обычных их отличают здоровенные передние лапы и удлиненная голова с огромной пастью. Они выкапывают себе небольшие пещеры в скальных трещинах или между корней деревьев, чтобы нельзя было сделать подкоп сбоку или сзади. Если ворги полезут в такую нору, то нападать они смогут только спереди и по одному, а, так как пещерник одним ударом своей гигантской лапы им голову расшибает, то хитрые твари быстро смекнули, что в эти норы соваться не стоит. Но и пещерник знает, что не окажись он к закату в своей норе, и стая воргов разорвет его в мгновение ока, вот и бежит этот зверь к своей норе, не обращая внимание на присутствие запаха человека. Как впрочем и остальное зверье великого леса. Вся живность обитавшая в этих краях, либо научилась лазить и скакать по веткам деревьев, либо зарываться в землю, либо уходила на ночь на болото, как это делали лоси.
Перекусив куском вареной лосятины, завернутой в лепешку грибного хлеба и запив остатками травяного отвара, Арн прислушался к телу. Дыхание снова было ровным, ноги перестали гудеть и готовы к последнему броску на сегодня. Он в три прыжка оказался на земле, наполнил опустевшую фляжку водой из ключа и, закинув её в рюкзак, побежал в сторону примеченного им оврага.
Когда последние солнечные лучи растворялись в зеленых кронах, филин уже сидел на дне оврага и вглядывался в скрытую высокой травой звериную тропу. Так и есть, следы свежие, значит тропа патрульная и стая пробегает здесь каждую ночь. Довольно хмыкнув, Арн нашел взглядом, выбранные им заранее два дерева с пышной кроной, растущие на краю оврага на расстоянии пяти шагов друг от друга. Оба лесных великана тянулись высоко к небу и имели большой рост и толстые ветви, что давало охотнику возможность маневра. А на случай, если его стрелы будут усмирять тварей медленнее чем нужно, остается возможность перепрыгнуть на соседнее дерево – лазить и с дерева на дерево, сигать с ветки на ветку у нас с детства учат, без таких навыков в наших лесах долго не гуляют.
Подбежав к деревьям, он, подобно дикому коту, скользнул вверх по стволу и уже через пару секунд был на первой стрелковой позиции. Она давала максимальный сектор обстрела оврага и возможность уверенно держать равновесие при стрельбе.
Арн, в очередной раз, пробежался глазами по ветвям, служившим ему лестницей на вторую позицию в середине кроны – перелазить туда надо будет так, будто вырос на этом дереве. Он бы с удовольствием потренировался в этом заранее, доведя процесс до автоматизма, проведя последние пару подъемов с закрытыми глазами. Но оставить здесь свой запах и предупредить стаю, было непростительной ошибкой. Поэтому все тренировки и план охоты пришлось многократно прокручивать в голове.
Переключив внимание на тропу, он уже представлял, как появляется стая. Их стая отличается от волчьей, как отряд головорезов отличается от группы промысловиков-добытчиков. У волчьей братии старики идут впереди, задавая ритм движения, а самки двигаются в середине под защитой сильного авангарда спереди и арьергарда сзади, и все это под присмотром вожака, замыкающего строй. Стая воргов представляет из себя сплошной бешенный авангард, не знающий жалости и нападающий без промедления. В конце стаи бежит вожак, которого прикрывает с боков и сзади небольшой арьергард из пяти – десяти самых сильных и опытных воргов.
Такое построение стай оптимально для быстрой атаки с учетом того факта, что сильнее зверя нет. Однако, последняя стая чуть не отправила его на встречу с праотцами, оставив небольшую группу самых опасных серебристых воргов в стороне, для внезапного нападения.
Помнится, старейшина Барг устраивал за ужином вечера знаний и читал, а где-то пересказывал по памяти, наполовину истлевшие книги. И, читая обрывки древней кожаной книги про войны империи, он рассказывал про засадные полки, которые назывались резервом.
Видимо лесные демоны оказались тварями начитанными и, в дополнение к походному боевому строю кочевников, решили обзавестись засадным отрядом из серебряных хвостов. Это самые опасные бестии – ворги пережившие более пяти зим и пожравшие достаточно как людей, так и своих сородичей, вперемешку с прочим зверьем, обзаводятся светло серой полосой от холки вдоль хребта и до кончика хвоста. Охотники этих тварей называют серебряными хвостами и пытаются поцелить их в первую очередь, так как эти бестии очень опытны, хитры и расчетливы в каждой атаке и в каждом движении.
Арна от встречи с таким резервом спасла удачно выбранная позиция и молниеносная работа клыками-кирками. А вот Ждану и Пясту так не повезло, организовав засаду на лесных тварей, они потеряли трех охотников из пяти, ушедших с ними в лес на воргов, когда такой засадный отряд из семи серебряных хвостов внезапно вступил в дело в тот момент, когда, казалось, со стаей уже было покончено.
В этот раз он будет готов к их появлению. И не снимет стрелу с тетивы до тех пор пока последняя бестия из этой стаи не отдаст свою кровь этой лесной земле.
От всех этих мыслей голова начала разогреваться как кузнечный горн. Арн протяжно выдохнул воздух и дал себе установку на прекращение планировки и просчета событий, дабы очистить голову.
– Все, планировать и прикидывать поздно – все прикидки иже сделаны и что то менять поздно, хочу я этого или нет.
Настало время рефлексов, руки, ноги и глаза знают своё дело и сделают все, как всегда, быстро и точно. Приятная дрожь прошла по телу – смесь предвкушения сладкой битвы, где каждое его движение будет смертоносной карающей молнией для поганых тварей, и привкуса страха перед смертельной опасностью, ведь лесные демоны не простят даже крошечной ошибки.
В дали раздается протяжный боевой клич вожака движущейся к Арну стаи, и он, вытянув из колчана стрелу, плавным движением кладет ее на тетиву лука. Сквозь тонкую пелену поднявшегося над деревьями тумана показался край месяца, залитого багряно красной краской.
– Даа. Именно такой я тебя и ждал сегодня – плотоядно прошептал охотник покосившись на выкупанный в крови серп луны. И хищная улыбка заиграла на его лице обнажив крепкие зубы лесного человека, который, как и его предки до лохматого колена, на гарнир к мясу привык есть мясо. Слегка увеличенные клыки (а по мнению обычного горожанина – не слегка) превращали улыбку в радостный оскал лиса, пролезшего в курятник. Оранжевые глаза разгорались в ожидании, окончательно дополняя образ зверя – которым способен стать лесной человек.
Арн слегка натянул тетиву лука, ощутив приятную упругость, говорящую хозяину насколько его лук силен и смертоносен. И в этот момент из, почти наступившего, состояния боевой эйфории его плавно начал вытягивать далекий шум. Шум слышный только очень чуткому уху ночного охотника, но плавно нарастающий и приближающийся. Он мягкий и совсем не злой, просто приближается не с той стороны и этим несет Арну погибель. Этот легкий лесной шепот приблизился и поглотил его, погладив его по затылку легким лесным ветерком, колыхнув пару прядей волос и оперение его стрел и унеся его запах вперед навстречу мчащейся к нему стае серых демонов.
На несколько мгновений наконечник стрелы, лежащей на луке и смотрящий в даль, обреченно наклонился вниз.
Еще с утра старик Хойд, отдавая стрелы, жаловался на ломоту в коленях, что всегда было верным знаком смены погоды. После подъема на стену немногословный солодел указал ему пальцем на белые гребешки волн и следующим жестом указал на смену направления. Глава семейства заготовителей соли всю свою жизнь работал на соленом ветру и поднаторел в предсказаниях смены погоды и ветра по меняющимся волнам. Арн не пропустил их мимо ушей, он сделал другую ошибку, более жестокую – он посмел понадеяться, что успеет.
– Понадеяться на что-либо в диком лесу недопустимая роскошь. Ты либо знаешь наверняка, либо умрешь до рассвета – прозвучали в его голове слова отца…
Таиться больше смысла нет, они знают где он и кто он. Они предпочли бы уйти, зная кто впереди, но бестии разумны, кто бы что не говорил. И знают эти демоны кто их стаи изводит одну за другой, знают, что если не сейчас, то встречу я их завтра на другой тропе. А главное понимают на чьей стороне теперь преимущество – теперь не я охотник в засаде на опасную добычу, теперь они загонщики опасного зверя.
Доли секунды человек на дереве выглядел обреченным на смерть висельником. Резкий взмах головой как стряхнул с него оцепенение, он напряг мышцы, побелели костяшки на руках, вздувались жилы – он вспоминал, вспоминал делая усилие над собой, вспоминал то, что причиняло жуткую боль. Над погруженным во тьму лесом раздался полузвериный крик человека переполненного яростью.
Арн выпрямился в полный рост, хрипящим голосом прорычал в пустоту:
– Хотите свою добычу, зубы не сломайте!
Вокруг деревьев на расстоянии ста шагов желтые точки глаз разбегались организовывая замкнутое кольцо вокруг загнанной добычи. Хотя для филина это были не просто точки, еще и зубы и острые как бритва когти, оставляющие глубокие борозды даже на гранитных валунах, все это он отчетливо видел, различая в темноте малейшие детали.
Ярость второй волной наполнила грудь и молниеносным движением Арн вытянул лук и, стоил наконечнику стрелы коснуться его пальца на левой руке, молниеносно спустил тетиву не на секунду не задержав ее, зато со страшным рыком толкнул свой чудовищный лук левой рукой вперед, придавая стреле дополнительный импульс.
Ворги, замкнув кольцо, только начали организовывать свой танец смерти, хоровод вокруг добычи, как один из серых демонов получил стрелу в шею с такой силой, что был пришпилен к задней лапе бегущего рядом собрата. Вожак стаи, которого Арн собирался прибить для верности парой стрел самым первым, теперь не покажется, пока не сочтет, что настало время для завершающего удара. Он мелькает между деревьями на расстоянии двухсот шагов от филина, прикрываемый телами своей свиты с серебряными полосами на спинах. Ждет когда его серое войско предоставит ему шанс свести счеты за всех изничтоженных этим дьяволом-охотником сородичей.
– Не хотят боги смотреть старое зрелище… им по накатанной не ндравица!
Шипел себе под нос филин, выпуская одну за одной смертоносные, разрывающие жутким свистом ночную тьму, стрелы.
– Подавай им битву! Чтоб кровища с каждой стороны лилась! Ща я вам устрою смотрины, хоть бы и последние – на всю свою жизнь помнить будите!
Колчан опустел на половину. Кружащая стая уменьшилась на четырнадцать тварей но сомкнула кольцо у самого подножья дуба и сразу четверо воргов прыгнули на ствол, начав карабкается вверх.
– Да вы мрази как с цепи сорвались, даже своих жрать перестали! Явно не настроены мне пострелять давать.
Он сбил двумя стрелами первых двух воргов, третий дернул головой и стрела вместо глаза угодила в череп, вырвав кус кожи и мяса скользнула в темноту. Ворг от боли осатанел и, разинув пасть, ринулся вперед, а через мгновенье уже летел вниз с торчащим из пасти хвостовиком стрелы. Четвертый ворг был с другой стороны толстого ствола, поэтому филину пришлось прыгнуть на соседний сук и загнать хитрецу стрелу в шею – быстрой смерти не будет, но до верха долезть не сможет, яд и кровопотеря сделают свое дело очень быстро.
Вернувшись на старую позицию, он обнаружил, что новые твари уже выше того места, откуда он сбросил предыдущих, а все дерево облеплено ползущими вверх воргами так, что коры невидно.
– Все свои повадки поломали, лишь бы меня порвать?! Видать не зря жизнь прожил, да твари!?
Выпустив еще три стрелы, он закинул лук за спину и ящерицей скользнул в середину кроны на вторую позицию. Доставая лук, разгоряченный схваткой, успел крикнуть в сторону дальних деревьев:
Хватит кружить трусливая тварь, иди и возьми меня!
Не упуская из вида мелькающего за деревьями, ми потихоньку приближающегося вожака, он выпустил еще пять стрел в ползущих по стволу воргов. Затем, подловив момент и молниеносно извернувшись, выпустил стрелу за дальние деревья. Предсмертный визг раздавшийся с той стороны вернул хищную улыбку на лицо охотник:
– На один серебряный хвост меньше тварь! Твой ход…
Посмотрев вниз, он увидел последний пяток воргов ползущим за ним на дерево. На радостях свалил одного и просадил насквозь переднюю лапу второму, и тут осознал, что дав волю эмоциям, мог уже подписать себе окончательный смертный приговор. Проведя рукой по стрелам за спиной и насчитав четыре штуки, ощутил дыхание костлявой женщины с косой совсем близко. В голове пронеслось:
– Выживу, уговорю Барга меня палкой своей отхреначить до полусмерти…
Закинув лук за спину, он полез на самый верх кроны. Добравшись до последней стрелковой позиции, он первым делом пощупал канат, привязанный к макушке соседнего дерева, такого же дуба великана, растущего в пятнадцати шагах от этого. Прыгать с такой высоты на соседнее дерево уже поздно, ворги это поймут и это должно спровоцировать и вожака и резервную стаю кинуться за ними на дерево. Он же как на тарзанке перелетит в середину кроны и оттуда последними стрелами выбьет вожака.
– Придется заманивать тварей, показать им, что стрел не осталось. Ладно! Глядите любуйтесь.
С этими словами Арн выхватил с бедер оба клыка и, дождавшись подхода первого чудовища, улучил момент, когда он не сможет полосонуть его лапой и молниеносным ударом саданул его в ухо на всю глубину клыка. Зверь умер, не успев даже издать ни одного звука и мешком полетел вниз. Второй клык он зацепил веревкой за петлю и со всего маху воткнул в переднюю лапу следующего ворга. Он еле успел отпустить рукоять клыка и отскочить вверх. Тварь заревела и свободной лапой за пару мгновений разнесла все ветки до которых дотянулась в мочалку, затем рванулась и вырвав клык из ствола полетела вниз. Когда веревка кончилась, клык рванул лапу, окончательно искалечив ее, что заставило бестию взвыть еще громче, а упав вниз остервенело грызть корни дерева – лазить ей уже не придется. Резким рывком веревки, филин заставил коготь взлететь назад к нему в руку.
– Ну наконец-то мерзкая трусливая тварь показалась!
Вожак, в сопровождении четырех серебряных хвостов, бросился неистово карабкаться на дерево, пропустив вперед двух своих сородичей. Попытаться лупцануть такого клыком – чистое самоубийство, на такое в деревне без последствий решался только Арн, остальные оставались в лучшем случае без руки, в худшем вообще не оставались на этом свете. Но пятерых не осилить и ему, да и слава богу не требуется, лишь бы резерв тоже кинулся на дерево… Уже пора перепрыгивать, а эти твари еще не…
– Штоб вам дикие коты гузла расцарапали!!! Гниды отправят меня таки к богам на суд…
Засадная стая из шести воргов уже лезла по соседнему дереву и первые двое добрались до середины кроны – то место куда на канате должен был перелететь Арн.
– Секунда и поздно – Проскочило у него в голове. Все четыре стрелы улетели в первых двух воргов, карабкающихся по соседнему дереву. Один из них пополз по стволу вниз оставляя глубокие борозды в коре, второй оказался ранен но продолжал упрямо ползти вверх.
Анр схватил канат и толкнулся ногами в сторону соседнего дерева, в полете перебрав руками, он оказался чуть выше того места, которое выбрал для приземления, что спасло ему жизнь. Зверь рванулся к нему, но будучи раненным оказался медленнее охотника. Филин держась одной рукой за канат, второй выхватил клык и просадил бестии череп в области виска. Правда выдернут клык уже не удалось и здоровенная туша твари улетела в низ вместе с оружием.
Филин рванулся вверх как белка, и через пару мгновений был уже в верхней части кроны, где его в небольшом дупле ждал походный колчан на двадцать стрел, спрятанный им же.
– А вот и мое подкрепление – заплетающимся от усталости языком прошептал филин…
Три стрелы улетели вниз на самого резво скачущего по стволу ворга, еще десяток угомонил всю свиту вожака, которая бездыханными тушками попадала вниз с соседнего дерева, вожаку досталась только одна из этих стрел, и то, тварь удачно рванулась, и вместо легкого, получила стрелу в заднюю лапу, после чего спряталась за стволом дерева. Еще одна стрела улетела для зверюги с искалеченной лапой – она твердо решила дождаться охотника внизу и поквитаться.
Руки начали наливаться тяжестью, а глаза заливать соленым потом, поэтому стрелы предательски отказывались лететь в намеченные цели, из-за этого одной из двух оставшихся на дереве зверюг Арн разрезал всю морду на ленты четырьмя стрелами и только пятая попала в мягкий нос и достала до мозга. Последнюю стрелу он засадил оставшейся зверюке в грудину, что сильно замедлило ее но не остановило.
Взглянув в глаза, медленно ползущего к нему лесного демона, филин опять поддался волне ярости, которая казалось уже отступила под самый конец схватки. Губы его задрожали, и, с неистовым ревом, он выхватил второй клык. Оттолкнувшись от ствола он полетел вниз, падая почти на самого ворга. Пролетая мимо него, со всей силы рубанул клыком сверху вниз, клык вошел в область холки и раздирая шкуру и мышцы вдоль хребта, начал рвать демона. Пробороздив жуткую рану в три локтя длиной, клык погрузился по рукоять и застрял в звере. Арн на мгновение повис на рукояти клыка, а затем когти разжались и ворг вместе с охотником полетели вниз.
В полете ворг конвульсивно молотя лапами снял кучу стружки со ствола дерева, а после приземления успел, уже будучи мертвым хорошо пробороздить бок охотнику.
Несмотря на это Арн так и не выпустил когтя. Высвободив костяное лезвие из спины серого демона откатился ко второй туше и выдернул из черепушки второй клык. Потом, подобно дикому коту, вскочил на ноги и зашипел от боли в колене. Нога была сильно ушиблена падением, но, судя по всему, не сломана, так как через боль, держала исправно.
От первого сильного приступа, слезы прыснули из глаз, а дыхание застряло на вдохе. Размытое пятно начало двигаться, и это заставило охотника выдохнуть через силу, восстановив дыхание и смахнуть тыльной стороной ладони лишнюю влагу с глаз.
На него двигается раненный вожак, уже мертвой стаи. Задняя лапа висит плетью – яд уже начал действовать, но ему и передних двух хватит, чтоб разделать филина, как белка еловую шишку.
Вот только кровавое бешенство и лютая злоба из глаз филина уступать место страху не собирается, и он как дикий зверь кидается первый. Первый взмах когтя располосовывает до кости шкуру на морде, опешившего от такой наглости, вожака. Ворг привстает на заднюю лапу и делает резкий удар передней лапой, но звериные рефлексы филина ничуть не медленнее. Скользнув под лапу, он втыкает коготь по самую рукоять под лапу зверюге и дергает со всей силы слыша как рвутся сухожилия. Демон взревает и наносит страшный удар здоровой лапой. На инстинктивном уровне Арн понимает – успеть увернуться невозможно, и со всей силы выбрасывает навстречу правую руку с клыком для блока. Рукоятка разлетается в щепки, руку от кончиков пальцев до плеча обжигает адской болью и второй клык в левой руке со всего маху влетает твари снизу вверх под нижнюю челюсть. Раздается хруст кости, зверюга дергает голову в предсмертных конвульсиях. От рывка Арна разворачивает, и чудовищный удар лапой в спину отправляет его в полет на пару метров, а за одно и в темноту.
