скачать книгу бесплатно
Слышу, кто-то в дверь стучит…
Вот кого я не ждала –
В гости Зимушка пришла!
Статна, в меру белолица,
Вся брильянтами искрится,
Шаль небесной чистоты,
А на ней снежки-цветы.
В дом прошла и села в кресло.
Что же дальше? Интересно.
Начала Зима рассказ…
Тут в печи огонь погас.
Не прошло, друзья, минуты,
За окном хлопки салюта.
Дом весь празднично сияет,
На дворе оркестр играет,
Возле ёлки хоровод
Провожает Старый год!
Рысь играет на гармошке,
На гитаре – пёс Тотошка,
Подпевает им лиса –
Как не верить в чудеса!
Снеговик смешной вприсядку
В пляс пустился по площадке,
Танцевал наш гость гопак –
Собралась толпа зевак!
Выбрал дядюшка Кабан
Вместо кресла – барабан!
Отдохнуть решил с дороги.
Провалился он в итоге –
Треснул старый барабан! Бух!
……..Бах!
…………….Тарарам…
Мы спасали бедолагу,
По-приятельски, ватагой,
С песней звонкой, прибауткой
И, конечно, доброй шуткой.
Веселились вновь у ёлки
Зайцы, белки, лисы, волки…
На Руси традиций тьма!
Чтит их Зимушка-зима.
Лазарева Вероника, 8 лет
Елена Долгих, г. Южно-Сахалинск
Мечта ромашки
Беззаботно мчал по лужам
Рыжий солнечный июль,
Он у речки, где поуже,
Прыгнул в воду: «Буль-буль-буль!»
А потом поплыл в размашку –
Брызг весёлый кавардак!
На жаре стоит ромашка
И мечтает: «Мне бы так!»
Ей хотелось сбросить юбку,
Окунуться в водоём,
И с июлем хоть минутку
Плавать радостно вдвоём!
Скорынёнок Виктория, 9 лет
Евгения Дубровина, г. Нолинск, Кировская область
Песенка ежика
Под кустиком маленький ежик сидел,
Знакомую песенку радостно пел:
Зачем, почему расцветают цветы?
Зачем, почему вырастают ежи?
Бывают колючки у них почему
И трудно ли ежику жить одному?
Бывает ли так, чтоб один я сидел
И вам эту песенку детскую пел?
Я сам вам отвечаю на эти слова:
– Я с мамой сейчас.
До свиданья, пока.
Осинина Анна, 13 лет
Надежда Зайцева, г. Архангельск
Варежка
В.З.
Меня назвали в честь рукавичек моей хозяйки – Варежка. Все ее рукавички называли рукавичками, а одну пару, серую с синими узорами, – варежками. Маша, именно так зовут мою хозяйку, больше всего любила варежки носить. И в снежки в них играла, и с горки каталась, даже, бывало, дома ходила, не снимала. Только потом одну варежку рассеянная Маша потеряла. Мою сестричку-рукавичку, получается.
А меня убрали на самую верхнюю полку в шкафу, к рассохшимся башмакам, облезлой меховой шапке и искусственной елке. Сколько там лежала, не помню. Я уже привыкла к их компании, и мы находили общие темы для разговоров. Однажды Машина бабушка достала меня из шкафа, постирала, пришила глазки и тряпичные ушки, запихнула внутрь кусок мехового воротника от старого пальто, и я превратилась в того, кто я сейчас, – милую собачку Варежку.
Маша опять любит меня больше всех, часто играет со мной, щекочет мой мягкий животик. Она – самая чудесная девочка на свете.
Но иногда я думаю, как здорово было бы встретить мою сестричку-рукавичку. Она есть, она никуда не исчезла. Мы с ней будто связаны веревочкой навек! Может, она превратилась в мягкую игрушку или играет в кукольном театре (мы с Машей видели такие представления по телевизору). А может, она вытирает пыль в какой-нибудь детской комнате или сидит в заточении в бюро находок. А может, она распустилась на ниточки… Нет, такого просто не может быть!
Интересно, она думает обо мне? И когда? Так же, как и я, – на подоконнике под звездным светом или в объятиях какого-нибудь малыша? Только бы у нее все было замечательно и нашлись такие славные хозяева, как Маша. Мы с ней обязательно повстречаемся, в это я верю.
Ночами я говорю Маше:
– Вспомни, милая Маша, где же ты потеряла варежку. Мы с ней так долго были неразлучны! Давай найдем ее как-нибудь, а?
– Давай, – сквозь сон отвечает мне Маша. А утром она думает, что мои ночные разговоры снятся ей.
Удивительно, у всех в мире есть пара: у ног, у сапог на эти ноги, у сережек, у крыльев бабочек, у каждого «тика» часов есть свой «так». Воробьи и те прилетают на наш подоконник поклевать крошки парами. Даже у меховой облезлой шапки из шкафа было два ушка.
В одну из ночей я сидела на подоконнике с открытой форточкой. Вдруг с улицы послышался вкрадчивый голос:
– Ва-реж-ж-ж-ка! Я тут! А ты где?
В темноте я ничего не увидела, кроме двух огоньков у дворовой скамейки.
– Ва-режжжжка! – позвал меня голос еще раз.
Я забралась на форточку, чтобы лучше слышать. Может, это моя сестричка-рукавичка зовет меня или ветер дразнит? От такой догадки я вздрогнула, но удержалась на форточке.
– Ты кто? – негромко позвала я, чтобы не разбудить Машу.
– Ия, ия, ия, – неслось со стороны скамейки. Этот звук будто ударил об оконную раму, и я вывалилась на улицу. Я попала в сугроб, поэтому совсем не ушиблась.
– Кто тут? – крикнула я, зажмурившись от страха. «Ты – храбрый пес», – подбадривала я себя. Ничего не услышав в ответ, я направилась на свет желтых огоньков.
– Я идуууу, – грозно предупредила я, чтобы не мне одной было страшно. Двумя огоньками оказались фары от игрушечного грузовика.
– Это ты меня звал? – спросила я.
– Нет, – прогрохотал он в ответ.
– А ты слышал, как меня звали?
– Нет, – односложно ответила машина.
– А что ты тут делаешь ночью?
– Жду Славика.
– Кто такой Славик?
– Это мой хозяин. Он нечаянно забыл меня тут, когда родители позвали его домой смотреть новый вертолет. Ничего, он меня заберет, и я тоже увижу вертолет. Даже фары включил, чтобы меня легче найти было.
– Ты случайно не встречал тут рукавичку, похожую на меня? – с надеждой спросила я.
– Рукавичку с ушами я вижу первый раз в жизни, – признался грузовик. – Нет же, это у меня есть ушки, а у нее – нет, – пояснила я. – Она была самой обычной рукавичкой. Меня, кстати, Варежкой зовут.
– А меня Грого! Гр-р-рузовик Гр-р-рого!
– Интересно, кто же тогда меня звал?
– Может быть, он? – сказал Грого и указал на громкоговоритель возле нашего подъезда.
– Извините, пожалуйста, – обратилась я к приемнику. – Это вы меня звали?
– Гх-х-х-х, – засмеялся Грого. – Ты что, это только приемник. Наверное, в диспетчерской кто-то сказал в микрофон, а он передал.
– Тогда где диспетчерская? – спросила я. – Там сидит моя сестричка и ждет, когда я ее найду.
– За тем забором видишь дверь? – показал грузовичок в темноту. Я робко кивнула.
Мы отправились в сторону диспетчерской. Я плохо поспевала за шустрым грузовиком, поэтому Грого сказал:
– Забирайся в кузов и держись покрепче! У тебя лапки коротковаты по таким сугробам ходить.
Он ловко петлял по снежным дорожкам. В моем сердце с каждой минутой крепла уверенность, что это именно моя сестричка говорила со мной. Какая же она мудрая, если решила позвать меня в приемник, чтобы я точно услышала. Я все думала, думала. А Грого ехал, ехал, и, наконец, мы добрались до крыльца, над которым крупными буквами было написано «Посторонним вход воспрещен!»
– Как ты думаешь, мы – посторонние? – спросила я у Грого.
– Если пойдем по сторонам, то будем посторонними, а если пойдем тут, – грузовичок указал на центр крыльца, – то будем тутосторонними.
Мы с Грого осторожно крались по тутосторонней части крыльца, чтобы не стать посторонними.
Хлыстова Лаура, 13 лет
Когда мы оказались внутри и поднялись еще по одной лестнице, мы сразу увидели дверь в диспетчерскую. Точнее, дверей не было, а был вход в небольшую комнатку, заставленную коробками, в центре которой стоял стол с микрофоном. А перед столом – массивное крутящееся кресло на колесиках, спинкой к нам. Мы в нерешительности остановились у порога. То ли от сквозняка, то ли от волнения я поежилась, а Грого заурчал. «Ты – храбрый-храбрый пес», – снова напомнила я себе и громко спросила:
– Есть тут кто?
Кресло заскрипело, отчего мы струсили и спрятались за ближайшую коробку. Оно медленно повернулось к нам. В самом центре сидел колокольчик. Мы осмелели и показались из убежища.
– Дон, просто Дон, – представился колокольчик, звякнул и спрыгнул на пол. – Понимаете ли, надоело висеть над входом, вот решил стать радиоведущим.
– Так это ты говорил из приемника? – разочарованно спросила я.
– Не только говорил, но и пел. Голос-то у меня отличный. В четырнадцати тональностях звенеть могу, – не без гордости сказал колокольчик.
– Так это… А как же: Варежжжжка? А сестричка? – со слезами бормотала я.
– Эй, ну чего же ты? – утешал меня Грого.
– Я была уверена, что она тут, а ее нет… Где же, где же она теперь? – заплакала я во весь голос.
– Найдется, ей-богу, найдется. И сестричка найдется, и я найдусь. Славик просто забыл, где оставил меня. Но еще день, и он обязательно вспомнит, – сказал Грого и тоже принялся плакать.
– Вы заблудились что ли? – спросил колокольчик, отодвигаясь от лужи наших слез.
Пришлось рассказать ему нашу историю с самого начала.
– А давайте скажем об этом по радио! И обязательно, слышите, обязательно или сестричка-рукавичка услышит, или Славик. А если не услышат, услышит кто-то другой, и им передадут. Правда, я пока что только тренировался быть ведущим, а тут такое дело! – предложил Дон. – Помогите мне забраться на кресло и включить микрофон.
