скачать книгу бесплатно
– Хватит плакать, – прибежала подружка, – опыты нужны для науки, ради здоровья и блага человека.
– Но разве можно создавать добро через зло? Чем мы лучше фашистов?
– Фашисты экспериментировали над людьми, мы – над животными. У них нет души, в этом разница.
– Ты уверена? Животные так же, как и мы, чувствуют боль и страдание, у них есть память, сознание. Они любят, хотят быть любимыми, хотят жить наконец!
– Даже если так… В городе приюта нет. Только усыпал-ка – пять дней содержания и эвтаназия. А здесь хотя бы науке послужат и поживут чуток…
– Разве можно жить с постоянной, непрекращающейся болью? Разрежут – зашьют, если не умрут от шока, снова их разрежут… и так до самой смерти… Если не умрут сами, их усыпят… Разве не милосерднее было бы оставить несчастным жизнь в благодарность за мучения и вклад в науку? А им даже обезболивающие уколы после операций не положены.
– Кстати, профессор разрешил купить болеутоляющие на собственные средства и колоть по своему усмотрению. Идем, пора на лекции…
– Существует несколько способов избавления от назойливого лая: прижигание голосовых связок, воздействие сверхнизких температур, пересечение и полное удаление связок. Итак, вентрикулокордэктомия – ларинготомия через разрез на горле…
Прежде чем приступить к операции, Менгеле сделал инъекцию. Под воздействием миорелаксанта мышцы Джима перестали сокращаться. Пес, хоть и был полностью обездвижен, чувствовал, как вошел скальпель в плоть, как рассекалась кожа, мышцы, связки – все, что делал с ним истязатель. А после оглушенному и одуревшему от пытки казалось, что его лишили разума и речи: никогда не сможет он выражать эмоции – лаять, выть, его удел отныне – только хрипеть.
Ближе к вечеру из операционной принесли рыжего. На выбритом животе – свежий неровный шов. Что делали студенты с внутренностями несчастного животного, – одному лишь Богу известно. Бедняга умер к утру – сердце старой собаки не справилось с невыносимой болью.
Джим был сломлен окончательно: в ужасе он дрожал, услышав шаги, не мог без страха видеть человеческие руки. Казалось, он уже и не помнил другую жизнь – без неизбежной пытки.
Пес исхудал, шкура висела клочьями, его редко кормили. Он не видел ласки, не слышал доброго слова. Быть может, работникам вивария просто не хотелось привыкать к кому-то из узников, чтобы каждый раз не переживать их смерть?
Впрочем, приходила молодая девушка, делала укол, и тогда сознание Джима проваливалось в какую-то бездонную яму, словно он на время покидал виварий. Боль отступала, и, придя в сознание, пес благодарно лизал человеку руки…
Периодически привозили новых узников, готовых пройти все муки ада. С ними он больше не общался. Большую часть времени безучастно лежал в грязи, крови и испражнениях, желая стать невидимым. Лишь бы его больше не трогали – еще одну операцию он не выдержит, уйдет на радугу, как и его подруга.
Но ангел смерти о нем не забывал и пытки продолжались бесконечно: операционная, инъекция, неспособность сопротивляться при полном сознании и адская боль…
Зачем его мучают эти люди? Почему не придут хозяева? Не заберут? Не защитят? Не спрячут? За что он обречен на бесконечную муку? Зачем опять разрезали живот?
Болевой импульс на этот раз был настолько сильным, что мозг потерял контроль над нервной системой, и Джим провалился в небытие…
– Все, готов! А казался крепким – я надеялся еще парочку раз его использовать.
В виварий Джим больше не вернулся. Его неостывшее тело выбросили на свалку, в гору хлама. Утром придет мусоросборник, увезет отходы…
«Джим, – маленькая беленькая Алиса, так похожая на воздушное облачко, вылизывала его лицо, – ты должен вернуться и рассказать моим любимым обо мне…»
«Но я всего лишь пес, который раньше умел лаять. Меня лишили речи. Как выразить чувства? Как рассказать?»
«Спрячься скорее, чтобы не увидели…»
И Джим, превозмогая боль, в полуобморочном состоянии пополз к воротам – там, за старыми деревянными ящиками из-под овощей, он дождался утра.
Анна пришла в институт пораньше, чтобы до начала занятий успеть сделать обезболивающие инъекции подопытным животным. Не найдя Джима в боксе, сразу поняла: пес не выдержал очередного опыта. Сердце сжалось, она успела привыкнуть к этому красивому, терпеливому и безропотному животному, постоянно страдавшему от рук человеческих, но продолжавшему их благодарно лизать, когда ее инъекция хотя бы на время избавляла его от боли.
Анна вышла во двор, закурила. И вдруг у самых ворот в предрассветных сумерках заметила черный силуэт собаки. «Джим! Живой! Надо отнести в виварий…» Пес вжался в угол, его глаза были полны тоски и боли.
Неожиданно для себя Анна приоткрыла ворота:
– Беги!
Пес на полусогнутых лапах недоверчиво проскользнул мимо нее на улицу.
– Беги, малыш, беги! И, если получится, живи, – прошептала Анна ему вслед.
Жалкое, тощее существо, качаясь от слабости, с трудом ковыляло по улице. Безумно болел живот, из шва сочилась кровь. Превозмогая боль, Джим упорно двигался к дому.
Вот и дорога, где он часто гулял с хозяином – гордый, сильный, здоровый. От свежего воздуха кружилась голова, лапы заплетались.
Вот наконец и двор, и подъезд… Дверь закрыта. Джим прилег на ступеньках – надо собраться с силами. Осталось совсем немного: проскользнуть в открытую дверь и подняться на четвертый этаж.
Внезапно прямо на него из подъезда выскочило веселое слюнявое существо – щенок боксера Булька, его обрубок хвостика вертелся от счастья. Вот и его хозяин.
– Фу! Отойди! – закричал он, увидев, что питомец тычет носом в бездыханное тело грязной собаки. – Она бездомная, больная! Быть может, даже бешеная!
Джим приподнял трясущуюся голову… Его глаза слезились, и человеку показалось, пес плачет.
– О господи! Да это же Джим! Что с тобой? Ужас! Подожди секунду! Николай Петрович! – Набрал он номер по мобильному. – Джим вернулся, бегите скорее…
Поникшая голова собаки лежала на ступеньках подъезда. Он еще был в сознании, когда почувствовал на себе теплые и ласковые руки любимого человека.
P. S. Каждый год в мире около ста миллионов подопытных животных мученически умирает в научно-исследовательских лабораториях. Их морят голодом, пытают электрическими разрядами, травят газом, химическими соединениями, обжигают, ошпаривают… У них искусственно вызывают тяжелые заболевания: рак, СПИД, сифилис, диабет… Им удаляют глаза, суставы и хрящи, наносят повреждения мозга, ломают кости, их расстреливают пластиковыми пулями…
Многие врачи ставят под сомнение необходимость в экспериментах над животными. Результаты подобных опытов неправомерно переносить на человека: слишком большая разница в анатомических и физических особенностях, характере метаболических процессов…
Лекарственные препараты, полученные в ходе экспериментов, часто оказываются вредными для человека. Так, например, успокоительное для беременных «талидомид» имело катастрофический побочный эффект – рождение десятка тысяч детей с отсутствием конечностей и различными уродствами! И это только один пример…
Сколько еще миллионов животных будет зверски замучено и уничтожено, прежде чем человечество откажется от позорной практики экспериментирования над ними?
«Вивисекция – преступление; человеческая раса должна отречься от этого варварства!» – писал Виктор Гюго, еще в середине девятнадцатого века возглавивший первое общество противников вивисекции.
Но до сих пор мы живем среди пыток, издевательств, садизма, боли и мук. Большинство из нас старается отгородиться от реальности зоной комфорта ради собственного душевного спокойствия, благополучия и призрачного счастья. Призрачного – потому что нельзя быть счастливым за счет страдания невинных существ.
Не прячьтесь… ужас вокруг вас, и он реален.
Пес, который любил смотреть в окно
Его приход в этот мир ознаменовался слабым щенячьим писком. Шершавый язычок мамы нежно облизал глазки, ушки, мордочку, и он впервые почувствовал вкус теплого грудного молочка. Мама для щенка, как и для всех живых существ на Земле, – тепло, нежность, уют и безопасность.
А еще возможность после сытного обеда беззаботно спать, уткнувшись носиком в ее шерстяной бок, ощущая рядом сопение, причмокивание родных братишек-сестренок.
И не страшен пронизывающий ветер, проливной дождь, крепкий мороз.
Лохматая, теплая мама не появлялась уже несколько дней. Мучительный голод заставил щенка покинуть насиженное убежище под продуктовым киоском.
– Замерз, малыш? Иди сюда, согрею. – Руки незнакомца осторожно подхватили плачущего собачьего карапуза, сунули за ворот пальто, и щенок почувствовал удары человеческого сердца. – Откуда ты, прекрасное дитя?
От человека пахло табаком и еще чем-то вкусным – белым хлебом, как узнал щенок позже. Такие крошки малыш находил рядом со скамейкой, в мусоре.
– Где твоя мамка? Бросила? Вряд ли… Собаки не бросают свое потомство… Наверное, погибла… И теперь тебе, маленькому, беспомощному, одинокому, очень страшно! Знаешь, я тоже одинок, мне тоже страшно, – сказал он и, прижав щенка к шершавой щеке, предложил: – Давай вместе бояться!
Каждое утро они гуляли возле дома. Хозяин садился на лавочку, а щенок с веселым тявканьем носился за яркими, желто-красными листьями, взлетающими в воздух под напором осеннего ветра. Человек счастливо улыбался – есть, с кем перемолвиться, разделить ужин, скоротать вечерок у телевизора, уютно устроившись в обнимку на диване, – малыш стал отрадой для исстрадавшейся за долгую жизнь одинокой души.
Щенок же больше не мучился от голода, не мерз, перестал бояться всего на свете, узнал настоящую любовь.
Но в момент наивысшего веселья песик вдруг резко останавливал игру, бросался к хозяину, подпрыгивал, ставил лапы на грудь, неистово лизал любимые лицо и руки, заглядывал в глаза. Как будто чувствовал – счастье будет недолгим.
Иногда хозяин засиживался на лавочке допоздна. Утомленный малыш засыпал у него на руках и сквозь усталую дрему слышал печальный голос:
– Ну вот, опять сын не пришел, хоть и обещал…
В холодные дни они гуляли мало, хозяин сажал щенка на подоконник, и они все время проводили у окна. Песик с любопытством разглядывал суетящиеся фигурки людей, потоки машин, настораживал ушки при виде собак, кошек, тявкал на ворон, ловил полусонных мух.
Он смутно ощущал тоскливую тревогу, снедающую любимого человека.
Стараясь успокоить, щенок жался к груди, искал носом руку, пытался лизнуть в лицо. Ради своего хозяина, за их общее счастье малыш готов был сразиться с самой страшной и зубастой на свете собакой! Порвал бы на кусочки любого…
В конце октября хозяина увезла машина скорой помощи, и вскоре в квартире появился долгожданный сын. Снял ошейник с пса, вытолкал из дома. И вот щенок на улице, бездомный и очень одинокий, посреди огромного страшного города, где его преследуют с рычанием и визгом ужасные железные коробки на колесах и ноги в туфлях, сапогах, кроссовках, спотыкаются, пинают… От удара ботинка с железной подковой песик долго не мог вздохнуть и, перевернувшись на спину, бессильно болтал лапками в воздухе.
Сколько может прожить голодный щенок на морозе? Шесть? Восемь? Десять часов? Испуганный малыш жался к стене подъезда многоэтажного дома. Песику удалось провести прошлую ночь в тепле под дверью квартиры несмотря на то, что где-то там, в глубине, угрожающе порыкивала незнакомая собака. Утром проходящий мимо мужчина вытолкал несчастного на мороз.
Леденящий ветер давно уже пробил насквозь щенячью шкурку – казалось, все косточки собачьего скелета стонут под его напором. Окоченели лапки, нос, а кончик хвостика, спрятанный под впалым животом, уже потерял чувствительность.
Когда совсем стемнело и несчастный стал превращаться в ледяную сосульку, когда смертельная дрема уже овладевала всеми его членами, мягкая варежка коснулась носа.
– Бедный малыш! Проснись, милый! Пойдем со мной! – Кто-то нежно гладил его по спине.
Пес приоткрыл глаза, ожидая увидеть хозяина, но неожиданно очутился в объятиях теплого, доброго существа – ангела, посланного богом во спасение.
Вихрем налетела мохнатая, упитанная собака. Тщательно обнюхала, фыркнула:
«Фи, плохо пахнет… бродяга!»
– А мы его отмоем, накормим – будет как новенький! Посмотри, Маня, малыш похож на медвежонка. Назовем его Орик.
Девушка, которую щенок сначала принял за ангела, оказалась такой же уютной, как и первый хозяин, правда, пахло от нее вкуснее – чем-то сладким и ароматным.
– Какой же ты красивый, душистый мальчик! – приговаривала спасительница, насухо вытирая его полотенцем после купания.
И даже брезгливая Маня лизнула малыша в нос – признала!
Так щенок поселился в маленькой, уютной, но бедной квартирке, где было много добра и очень много любви.
Утром девушка уходила на работу, а собаки ждали ее весь день у окна. Под подоконником стоял диван, и, если на него забраться, можно весело провести время, наблюдая за людьми, машинами, животными. Окно для собак было чем-то вроде телевизора для людей.
Ближе к вечеру знакомая фигурка девушки выпрыгивала из маршрутного такси. Раздавался топот каблучков в подъезде, и собаки с нетерпением скулили, толкались у входной двери. Наконец поворот ключа в замочной скважине – и любимый человек на пороге! Радостная возня, игры, прогулки…
Иногда посреди веселья Орик чувствовал на себе тревожный взгляд девушки, пытался понять ее слова:
– Надо искать Орику хорошие ручки… Мы не можем его здесь оставить: двух собак на съемной квартире держать не разрешат.
И однажды за щенком пришли незнакомцы.
– Они добрые, будут любить тебя, малыш! Я обязательно приеду навестить. Прости! – Обнимала его на прощание девушка.
Как же она ошиблась! Новые хозяева оказались совсем не добрыми. И щенка не любили. Похоже, они вообще не знали, что такое любовь. И зачем им понадобился пес? Ради удовлетворения жажды безграничной власти над слабым и беззащитным созданием?
Мужчина и женщина постоянно ругались, кричали друг на друга… От страха Орик дрожал, даже иногда писался. Его не баловали регулярными прогулками, но за подобные «преступления» немилосердно били.
У малыша менялись молочные зубы, и ему постоянно хотелось что-то грызть, но игрушек в доме не было и приходилось чесать зубы о мебель, стулья, обувь. Жестокие наказания за испорченные вещи следовали незамедлительно: щенка били поводком по спине, морде, лапам – иногда несчастный хромал несколько дней.
Чувствуя свою никчемность в этой семье, малыш совсем перестал слушаться: не выполнял команды, не хотел возвращаться с прогулки. И мечтал вернуться домой, туда, где его любили и переживали за его судьбу. Он всегда знал об этом, даже на расстоянии.
И однажды летом ему повезло – новые хозяева просто «забыли» песика на улице. Теперь он был свободен и мог пуститься на поиски своего настоящего дома.
Жарко! Днем Орик страдал от жажды, ночью не мог уснуть от голода.
Где найти пищу бездомному псу? По запаху он пришел к магазину, откуда люди все время выносили сумки с едой. Если добрый человек заметит твой жалобный взгляд, обязательно бросит кусочек булочки, пирожок или даже сосиску…
Более щедры на угощение дети – всегда дадут конфетку, пряник, кусочек колбаски. А если нечем угостить, погладят, пожалеют – ведь от малейшей ласки у любой бездомной собаки становится на душе теплее.
Вскоре пес подружился с постоянными покупателями, знал, кого и когда ждать у входа, кого опасаться. Большая гематома на лапе еще долго напоминала ему злобную бабку, дыхнувшую как-то над ним водочным перегаром:
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
