скачать книгу бесплатно
– Дак вот, Петрович! Глянь, воона вдаль, по леву руку! Вишь, огни?
– Вижу, а что там?
– А ты не понужай! Это Черемховские копи, угольные. Самые что ни на есть красные. Тут тракт от них боком проходит, а вёрст через тридцать дорогу-т пересекает, а дале ужо Иркутск, тожеть красный! Мне туды надоть, в городу дело есть, но там я с тобой, даже ежли ты шинелишку скинешь, не проеду. Так-то! Тама ваши третьего дни красным сильно наваляли, да не осталися, ушли…
Александру Петровичу вдруг стало досадно: «Чёрт бы тебя побрал! Ехали-ехали!..»
– На другие сани тебя пересадить – не возьмут, все полнёхоньки, сам видишь. К чехам тебе надоть – красные к ним в вагоны не суются! Ты же немец, по-ихнему талдычить умеешь?
– Умею!
– Подъедем, ты и договорись. Прикинься тольки не ахвицером, а так, городским каким, мол, жену с робятишками догоняешь, кумекаешь? А там что Бог даст, а я тебе рыбки для них подкину, полмешка, и бекешу дам, каку получше, городскую, даром, что ли, выменял?
– Хорошо, Михаил! – сказал Александр Петрович. – Ты выручаешь меня, а я не знаю даже, смогу ли я тебя отблагодарить…
– На Бога надейся! Бог приведёт – тада и отблагодаришь!
Часа через два тракт упёрся в переезд через железную дорогу, по которой вплотную медленно катились составы. Лошадь упёрлась в чьи-то стоящие впереди сани, и Мишка съехал на обочину.
– Ну вот! Сейчас я ему овса подкину, всё одно стоять незнамо сколь, а ты прощава?й, а можа, ещё и свидимся.
Мишка вытащил из-под Адельберга мешок с овсом и пошёл подвешивать.
– Иди, Петрович! Долгие проводы – лишние слёзы.
Адельберг слез с кошевы, закинул мешок с рыбой за плечо, зашагал по утоптанному тракту к переезду и вдруг услышал сзади Мишкин тихий голос, так близко, как будто бы Мишка шёл за ним и шептал прямо в ухо: «А Колчака тваво, абмирала, краснюки то ль вчера, то ль позавчера расстреляли да в Ангару и скинули, прямиком под лёд, так что, Петрович, будь настороже!» Александр Петрович вздрогнул и оглянулся: справа от него стояла вереница саней, на которых сидели люди и почти не шевелились. Мишки близко не было. «Неужели послышалось?» Он постоял и двинулся дальше. «Расстреляли!» – снова услышал Адельберг Мишкин голос. «Да нет, ерунда! Как это может быть и откуда ему знать?» Он поддёрнул лямки мешка и обтопал с сапог снег.
Впереди в темноте, на фоне медленно катящихся без огней вагонов угадывалась полосатая будка и чернел дом путевого обходчика, он подошёл к будке: та была пуста, шлагбаум открыт, и он увидел, что в доме обходчика все окна и двери заколочены досками. «Мертвечи?на!» – мелькнуло в его голове. Он снял мешок, развязал, вытащил рыбину хвостом наружу и снова завязал в расчёте на то, что, если увидят рыбий хвост, можно будет завязать разговор и напроситься в вагон, и пошёл вдоль железнодорожного полотна.
Глава 2
Адельберг шёл рядом с медленно катившимися, наглухо закрытыми вагонами. Он думал о германской войне, когда солдаты австро-венгерской армии, чехи и словаки, в Галиции, на Юго-Западном фронте, сдавались в плен и сами выдавали русским «братьям-славянам» расположение своих частей, рассказывали о желании освободиться от австрийского императора и построить свою свободную Чехию, просились в строй… Вспомнилась их ненависть к австрийцам, немцам, а особенно к мадьярам.
«Нет! Тут Мишка дал мне неверный совет. Немцем представиться мне никак нельзя!» Он полез в нагрудный карман френча и нащупал там справку на имя тверского губернского статистика Александра Петровича Кожина: «Вот это будет лучше!»
Адельберг посмотрел вперёд и увидел, что в следующем вагоне из приоткрытой двери на снег падает и мелькает узкая полоска света, и вдруг в черноту ночи, кувыркаясь и сверкая искрой, вылетел окурок.
«Сейчас закроют, и уже будет не достучаться», – подумал он и увидел, как полоска света стала сужаться, видимо, в вагоне уже докурили и стали закрывать дверь.
Он побежал, догнал вагон, грохнул кулаком в стенку и громко закричал:
– Эй, брате, есть рыба, если «Бе?херовки» глоток нальёте, отдам полмешка!
Дверь поехала обратно, и в светлом проёме показались две головы:
– Откуда пан знает про «Бэ?хэровка»? Я за глоток «Бэхэровка» сам полвагона отдам!
Надо было быстро что-то соображать.
– А водки или самогона? Замёрз, уже ног под собой не чувствую!
– А откуда у пана рыба?
– На тракте на серебряный портсигар выменял. Рыба, сказали, байкальская, хорошая.
– Рыба – это, пан, добре, но краще было б, чтоб портсигар остался у пана. – И дверь снова поехала.
– По?стойте, брате, пустите хотя бы отогреться, я вашим брата?м много в Галиции помогал.
– Когда, пан?
– В июле шестнадцатого и позже тоже. – Адельберг старался говорить быстро, при этом он так же быстро шёл и уже начал задыхаться.
– А где?
– В Галиче, Станиславе, Надвурне!..
– И что пан там делал?
В этот момент вагоны загремели, задрожали и резко остановились. Раздвижная, на роликах, тяжёлая дверь дрогнула и покатилась, полностью открыв проём: на пороге стояли двое мужчин в белом исподнем, в австрийских каскетках и в валенках.
– Пан, прыгай и мешок не потеряй!
Адельберг взялся за порог вагона и почувствовал, как руки сверху ухватили его за плечи бекеши и мешок, и испугался.
«Сейчас сорвут с меня всё и вытолкают вон!»
– Не бойся, пан, нам ни рыба, ни шуба твоя не нужно, прыгай швидче! Мороз!
Адельберг сильно оттолкнулся от земли и закатился на деревянный пол теплушки, передохнув, сел, поправил на коленях полы бекеши, поддёрнул верёвочные лямки мешка и поднял глаза.
«Пусть делают что хотят! Не уйду!»
– Как пана по имени?
Над ним стояли двое рослых мужчин и глядели в упор.
Адельберг набрался духу и громко выпалил:
– Кожин Александр Петрович! Начальник штаба 1-й Заамурской бригады Юго-Западного фронта, подполковник. На статской службе…
– Пану не надо так кричать! – сказал один из них. – Пусть пан встанет и… – И он показал на роскошное ампирное, обитое розовым шёлком, с подлокотниками кресло, которое стояло рядом с дверью, – сядет тут! Вон здесь! – И подал руку.
Адельберг встал:
– Мне неудобно, чистое кресло, а я в санях сидел…
– Это ничего, пан Божин, запачкаем, выкинем, у нас е?щё есть!
Адельберг огляделся, он слышал, что чехи везут с собой много всякого добра, но в этом вагоне!..
– Садитесь, пан Божин! Вацлав, ты слышал, какая у пана фамилия, Божин! Какая красивая фамилия! Это от слова «Бог»?
Адельберг понял, что оказался обязанным ошибке их слуха, и решил – раз Божин, значит, Божин.
– Да, брате!
– А как пан Александр оказался в этот медведь-угол?
– Пробиваюсь к своим.
Чех насторожился:
– К своим, в бригада?
– Нет, к своим – это к семье.
– А где у пана семья?
– Семья у меня в Верхнеу?динске, год назад я отправил их из Москвы, у моей жены отец – верхнеудинский рыбопромышленник.
– Тут рыба, там рыба, пан так любит рыба?
Первый чех с хитрецой подмигнул второму, которого назвал Вацлавом.
Адельберг тоже улыбнулся:
– Здесь всё держится на рыбе. Да на золоте.
Чехи переглянулись.
– Так, может, у пана Александра есть тут родственник золото… как это… промышленник?
Адельберг понял, что сказал лишнее, в это время оба чеха, Вацлав, который был помоложе, и второй, имени которого Адельберг ещё не знал, подошли к нему вплотную. Стоя рядом с креслом, недалеко от двери, он прикинул, кого бить первым и как быстрее оказаться у дверного проёма, но в этот момент вагон снова сильно дёрнуло, и чехи почти повалились на него. У двери стволами к стене стояли два бельгийских пятизарядных маузера с примкнутыми штыками, до них можно было дотянуться, но от толчка они тоже повалились. Адельберг воспользовался замешательством и быстро вынул из мешка торчавшую рыбину.
– Золотом мои родственники не промышляли, а рыба – вот она.
Чехи, ещё пошатываясь после толчка и держась друг за друга, неловко улыбнулись и представились:
– Ефрейтор дру?гий драгунский полк Войтех Лебе?да.
– Рядовой саперный команда пятый пехотный полк Вацлав Ко?ллар.
Адельберг подал им руку:
– Та война закончилась, брате, сейчас другая война, и мы все – просто солдаты! Были!
– а?но, пан подполковник, а?но! Были! – И они закивали.
– Так, может, разделите трапезу с солдатом?
– Можно, пан Александр!
Войтех и Вацлав пододвинули к креслу ломберный столик орехового дерева и рядом поставили ампирные стулья, обитые таким же розовым шёлком.
«А гарнитур, видимо, из одного имения или, по крайней мере, от одного мастера!» – подумал Адельберг.
– Пан Александр – добрый пан, за рыба спасибо, но мы его угостим из наших запасов. – И чехи стали протискиваться в глубь теплушки, между тесно поставленными ящиками, свёртками, мешками и мебелью.
В вагоне было тепло, Адельберг снял бекешу, накинул на спинку кресла и с ужасом заметил, что на его френче остались полковничьи погоны, но чехи были заняты и на него не смотрели, он их быстро отстегнул и сунул в карман.
Теперь он мог оглядеться.
Вагон-теплушка освещался двумя керосиновыми лампами, висевшими на противоположной от двери стене. Они горели ярко, достаточно, чтобы можно было разглядеть, что в углах вагона диаметрально друг к другу расположились два накрытых плотными холстинами рояля, под ними стояли снарядные ящики; рядом с роялями вплотную к стенам были того же орехового дерева, как и ломберный столик, застеленные шёлковыми одеялами кровати с шёлковыми же подушками; друг на друге ножками вверх нагромоздились стулья; на роялях, в некотором порядке красовались бронзовые и мраморные настольные лампы, каминные часы и много других дорогих безделиц, которым или не хватило места в снарядных ящиках, или они были поставлены на виду, как в городской гостиной, чтобы радовать глаз своим новым хозяевам.
Вацлав и Войтех порылись в больших плетёных бельевых корзинах и вытащили несколько свёртков, каждый – свой. Через несколько минут столик был накрыт английскими мясными консервами, головкой сыра и чем-то ещё в промасленной газете, пока не развёрнутой, но от чего хорошо пахло копчёным мясом или колбасой. Поставив всё это так, что уже не хватало места, Войтех и Вацлав снова отправились к своим корзинам и вынули, приятно звякнув, высокие хрустальные гранёные стаканы и серебряные приборы в наборе, потом Войтех спросил Вацлава:
– Сегодня чей очэрэдь?
Вацлав сказал:
– Мо?я! – и вытащил четверть, заткнутую настоящей пробкой.
– Это, пан Александр, конечно, не «Бэхэровка», но пить можно!
Всё это они делали медленно, размеренными, уверенными движениями людей, давно обживших своё жилище на колёсах. В четверти была прозрачная жидкость желтоватого оттенка, и на поверхности плавали оранжевые ягоды.
– Мы, пан Александр, дома это не пьём. Это чистый спирт, с ромашкой…
– Морошкой, наверное, – предположил Адельберг.
– Ано, пан Александр, – то есть правда! С морошкой. Нас тут научили!
– А правильно разводить научили? Чистый спирт!
– Думаю, что научили, но, може, пан умеет это делать кра?ще?
– А вода есть?
– Конечно! Мы растаем снег, – сказал Войтех и указал на стоявшую на кирпичах, закреплённую в центре теплушки буржуйку.
«Как всё домовито! – невольно подумал Адельберг. – Всё есть и всё на своих местах!»
– Но вода должна быть холодной!
– Ано, пан Александр, ано, есть и холодный во?да.
– Ну, тогда будем делать гидратацию спирта.
