скачать книгу бесплатно
–Альма, успокойся уже! – тяжелая ладонь таргоциата легла мне на плечо, и у меня мгновенно поубавилось энтузиазма,– это больше не твои заботы, понимаешь? Ты выполнила свою задачу – установила контакт с шартами и передала им приглашение к переговорам, больше от тебя ничего не зависит. Сейчас настал выход Генайи – на кону стоит судьба ее расы, ей в первую очередь нужно, чтобы все стороны друг друга поняли и объединились против Звездных Скитальцев. Пусть аарта действует сама, у нее есть для этого все возможности. Если ей снова понадобится твоя помощь, она найдет способ тебе об этом сказать. Хватит взваливать на себе неподъемную ношу, наша цель – вернуться домой, а дальше будем ориентироваться по обстановке. Не факт, что «Этернум» дожидается нас в системе Аргос, вот тогда у нас появятся серьезные проблемы. На шаттле далеко не улетишь, и весь расчет, что нас заметит аргианский патруль. Так что мой тебе совет – выпей чего-нибудь покрепче и прекрати дергаться, повлиять на ситуацию ты все равно не в силах.
На самом деле с доводами Шрина было довольно трудно поспорить, и быть может, алкоголь и вправду немного ослабил бы внутреннее напряжение, но я в одинаковой мере опасалась, что меня либо срубит сон, либо, наоборот, обуяет неуместная жажда бурной деятельности, поэтому категорически отказалась от спиртного. Обойдусь без допинга, пусть всё идет своим чередом, а то неровен час, к уже имеющимся неприятностям прибавятся новые.
Шрин не стал ни на чем настаивать – молча убрал руку и будто в полудреме смежил веки, но я отчетливо чувствовала, что он продолжает быть начеку. Кажется, с задушевными беседами было временно покончено, и в кабине челнока вновь воцарилась тишина, которую я почему-то инстинктивно боялась нарушить.
Предупреждающий сигнал бортового компьютера прозвучал, когда до входа в буферную зону оставалось чуть меньше получаса, и мы со Шрином, как по команде, вскинули головы.
–Минное поле деактивировано, – ознакомившись с результатами сканирования, сообщил таргоциат, – есть идеи, кто и для чего это сделал?
–Если верить адмирала Тер-Шеллу, кодами деактивации располагал крайне ограниченный круг лиц, включая самого адмирала, – с удивлением взглянула на показания сенсоров я, – на момент минирования буферной зоны связь с центром еще была, думаю, получить коды успел весь командный состав Космофлота, ну, конечно, президент. Давай попробуем вызвать «Этернум», вдруг пока нас не было, связь наладилась?
–Бесполезно, – после череды неудачных попыток подвел итоги наемник, – никто не отвечает. Аргианских патрулей я тоже не наблюдаю, хотя если буферная зона разминирована, странно, что она никем не контролируется. Что-то здесь нечисто, Бернович, надо быть осторожнее… Давай-ка поступим так: прежде, чем двигаться дальше, выпустим разведывательный зонд и посмотрим, что из этого выйдет.
– Я не возражаю, – поддержала Шрина я,– осторожность нам не повредит.
–Рад, что наше мнение наконец-то совпало, – ухмыльнулся таргоциат,– ну, что тут у нас?
Мы дружно прильнули к иллюминатору и теперь неотрывно следили за перемещениями зонда. Наемник едва уловимо подергивал заостренными кончиками ушей, а его губы были плотно сжаты – всем своим видом он показывал, что не ждет ничего хорошего, и мне невольно передался скептический настрой таргоциата. Метр за метром зонд приближался к границам буферной зоны, и я рефлекторно сжала пальцы в кулак. С каждой секундой тревога нарастала, а когда с датчиков зонда поступило уведомление о входе на потенциально опасную территорию, я и вовсе закусила нижнюю губу.
Разведывательный аппарат медленно углублялся в буферную зону, и пока что его сенсоры не засекли ничего подозрительного, но эта обманчивая безмятежность парадоксальным образом усиливала волнение. Шрин упорно хранил молчание, но даже сама его поза красноречиво свидетельствовала о высшей стадии напряжения. Между тем время шло, а отделяющее зонд от челнока расстояние увеличивалось, и в моей истомившейся душе затеплилась надежда, что мы всего лишь немного перестраховались, тогда как по факту ситуация складывается достаточно благоприятно. Однако в этот самый миг бескрайнюю тьму космоса вспорола ослепительная вспышка, означающая только одно – зонд-разведчик подорвался на мине именно там, где недавнее сканирование показало полное отсутствие активных взрывных устройств.
Глава
XXIII
– Ага! – с таким неподдельным торжеством в голосе воскликнул таргоциат, будто ему только что посчастливилось сорвать крупный джек-пот. Я в упор не понимала, чем здесь можно радоваться и с немым вопросом взирала на Шрина, пока тот, наконец, соизволил прокомментировать свои бурные эмоции. Правда, ясности от этого, к сожалению, больше не стало.
– Всё, как я и предполагал! – наемник откинулся на спинку узкого, неудобного кресла и вытянул ноги на максимально возможную длину, – это была западня, а мы в нее чуть было не угодили. В таких ловушках нет ничего нового, я не раз с ними сталкивается, но есть один нюанс – обычно преобразователи сигнала работают в обратном порядке и показывают мины там, где их сроду не было, то есть, проще говоря, создают иллюзию непроходимого минного поля. Введенный в заблуждение противник слепо верит сенсорам и останавливается, а пока он соображает, как обойти препятствие, наступает самое время нанести удар. Старый трюк, на который уже никто особо не покупается. Но у нас, как видишь, всё иначе, и даже для меня это что-то новенькое.
– И кто же, по-твоему, практикует столь нестандартный подход? – поинтересовалась я, задним числом сознавая, что на месте зонда-разведчика вполне мог оказаться наш шаттл. Если бы не предусмотрительное решение опытного наемника, от челнока остался бы лишь космический мусор. По сути Шрин спас мне жизнь, и даже если считать, что таргоциата заботила только собственная шкура, благодарность он в любом случае заслужил.
– Откуда же мне знать? – поморщился наемник, и его темно-синие клыки сверкнули в многообещающем оскале, – но, клянусь, я непременно это узнаю, и тогда кому-то очень не поздоровится.
– Хорошо, что у нас есть карта, – выдохнула я, но Шрин, похоже, совершенно не разделял моего оптимизма, и мрачное выражение лица наемника служило тому прямым подтверждением.
– Думаешь, она по-прежнему актуальна? – криво усмехнулся таргоциат, – зонда у нас больше нет, и если расположение мин было изменено, наши шансы пройти буферную зону исчисляются ничтожными долями процента. Надо прыгать, Альма!
– Прыгать? – растерялась от неожиданности я, – но ты же сам сказал, что шаттл держится на честном слове. Я не инженер, но мне прекрасно известно, что использование гиперпривода в разы увеличивает нагрузку на бортовые системы. Челнок развалится еще на этапе подготовки к прыжку!
– Альма, он с гораздо большей вероятностью развалится, если мы напоремся на мину, а так у нас, по крайней мере, остается надежда, – блеснул ярко-бирюзовыми глазами Шрин,– из двух зол нужно выбирать меньшее, разве не так говорят у вас на Земле?
– Так…, – кивнула я, но принять жестокую реальность у меня никак не получалось, – с чего ты вообще взял, что моя карта не соответствует действительности?
– В первую очередь, с того, что я не имею ни малейшего представления, как долго мы пробыли в Шартаронской туманности, – проявил завидное терпение таргоциат, – мы не знаем, что в это время происходило в Галактическом Союзе, а ты хочешь, чтобы я доверял какой-то старой карте? Я не боюсь риска, я родился на Тарго и, значит, с ранних лет привык ходить по грани. Но для себя я четко уяснил, что у риска должен быть смысл, или это не более, чем погоня за адреналином. Включи уже голову, Альма! Неизвестно, куда мы вернемся, что это будет за мир, и найдется ли для нас место в этой обновленной реальности! Ты все еще мечтаешь увидеть Рэнда?
– Причем тут Рэнд? – Шрин безжалостно давил на мои болевые точки, и от упоминания имени ригорца у меня ощутимо кольнуло в груди. Но, кажется, именно такого результата и добивался синекожий наемник.
– А притом, что если мы с такими вводными данными попремся сейчас через буферную зону, то ваша следующая встреча состоится уже на небесах, – без лишних сантиментов рубанул таргоциат,– но вряд ли это твой план…
– Из двух зол говоришь…, – громко скрипнула стиснутыми зубами я, – знаешь, куда бить, да?
– Профессионализм не пропьешь, Альма! – подмигнул в сторону пустого бокала Шрин, – ну, что по стаканчику и в добрый путь?
– Добрый? Это у тебя так называется? – я вожделением смотрела, как наемник хладнокровно цедит себе виски, но на предложение выпить для храбрости снова ответила категорическим отказом. Пусть хотя бы один из нас сохранит трезвый рассудок
– У таргов есть пословица, – Шрин опустился в кресло и склонился над приборной панелью, периодически прикладываясь к бокалу и распространяя вокруг резкий запах крепкого и не самого качественного алкоголя, – от смерти еще никто не убежал, и однажды она настигнет каждого из нас, но только от нас самих зависит, какой она будет – бесславной или героической. Для меня выбор очевиден. Ближайшая точка выхода из подпространства – Аргос, туда и отправимся. Надеюсь, я не слишком переоценил скрытый потенциал этого корыта. Удачи, коммандер Бернович!
– И тебе, капитан Шрин! – нашла в себе силы улыбнуться я. Не скажу, чтобы я всецело разделяла весьма своеобразную философию таргов, но процитированная наемником квинтэссенция народной мудрости вдруг нашла во мне живой отклик. Я никогда не предполагала, что меня посетит подобная мысль, но сегодня вынуждена была признать, непреложную истину: в одиночку я бы уже давно впала в панику и скорее всего натворила бы массу глупостей, а Шрин при всех его недостатках довольно неплохо чувствовал себя в экстремальных ситуациях. В отличие от меня, страх его не парализовывал, а подпитывал и мотивировал – роковой прыжок в неизвестность таргоциат воспринимал как вызов и в предстоящей схватке с судьбой всерьез рассчитывал на победу.
Я же, к своему вящему стыду, не могла похвастаться такой отчаянной и беззаветной верой в удачу, поэтому все во мне мучительно сжималось от ужаса, а костяшки пальцев буквально побелели от напряжения. Обеими руками я намертво вцепилась в поручни кресла и застыла в неподвижности. Последней мыслью, посетившей меня перед тем, как шаттл ушел в подпространство, стало запоздалое сожаление о своем опрометчивом отказе от выпивки. Да, в отличие от Шрина я по-прежнему находилась при исполнении, но даже если бы пара глотков виски разом загубила мою головокружительную карьеру в Космофлоте, я вряд ли бы из-за этого сильно переживала.
Центральный дисплей озарился синими вспышками и отрывисто замигал пульсирующими отблесками багрового свечения. По экрану стремительно побежали ряды символов и цифр, бортовой компьютер издал серию душераздирающих писков, челнок основательно тряхнуло да так, что я натуральным образом подпрыгнула в кресле, а затем кабина погрузилась в кромешный мрак. Еще через мгновение где-то совсем рядом раздался печально известный треск, вслед за которым прямо из-под приборной панели вырвался сноп искр, и если бы я вовремя не отпрянула назад, ожоги были бы мне обеспечены.
– Проклятье! – в темноте Шрин больше походил на размытую тень, а его смазанные движения выглядели особенно жутко, однако в поведении таргоциата не было и намека на хаотичные метания, и я в очередной раз возблагодарила провидение, в тяжелые времена ниспославшее мне такого незаменимого спутника. Я не понимала, как наемнику удалось за считаные секунды наощупь отыскать огнетушитель и справиться с опасным возгоранием, а когда он еще и каким-то чудом ухитрился переключить систему на резервное питание, я даже рот от восхищения раскрыла.
– Ну что, Альма, приехали! – смахнул с приборной панели остатки пены таргоциат, – осталось только выяснить, куда.
Глава
XXIV
Освещение в кабине восстановилось, но так как после переподключения на резервный источник питания все бортовые системы работали в режиме экономии ресурсов, яркости света хватало ровно на то, чтобы не чувствовать себя слепым. Постепенно глаза привыкли к сумеркам, и я начала более отчетливо различать окружающие меня предметы, однако, для полноценного обзора яркости было недостаточно. Всё в кабине подернулось мутной пеленой, и даже синяя кожа таргоциата казалась сейчас на несколько тонов бледнее. Хотя касательно этого пункта я как раз и не была до конца уверена – кто знает, вдруг чрезвычайное происшествие произвело на Шрина такое сильное впечатление, что и вправду заставило его разительно измениться в лице.
– Эй, Бернович, ты в порядке? – так и не дождался от меня ответной реакции таргоциат,– Альма, я тебя спрашиваю! С тобой все нормально?
– Наверное, -поморщилась от запаха горелой проводки я и осторожно ощупала ушибленное плечо,– а ты сам-то как?
– Всё бы ничего, да вот только виски расплескался, – иронично хмыкнул Шрин, – ладно, для начала надо выяснить, как долго эта посудина еще может протянуть. Попробуем запустить диагностику…
– Мы ведь уже не в Шартаронской Туманности? – одними губами уточнила я, всматриваясь в бескрайние просторы космоса. Возможно, от недавнего стресса у меня случился острый приступ дежавю, но эти звезды выглядели странно знакомыми, будто однажды я уже созерцала их во фронтальном иллюминаторе совсем другого корабля.
– Шрин, я знаю, где мы! – я говорила приглушенным шепотом и как будто боялась громко озвучить свое внезапное открытие, а мой голос насквозь пронизывали вибрации. Таргоциат моментально догадался, что со мной что-то не так, но тем не менее проявил неожиданную деликатность и не стал меня торопить. Я безуспешно попыталась сглотнуть застрявший в горле комок, а в итоге и вовсе зашлась в надсадном кашле.
– Шрин, это Ригор! – почти выкрикнула я, и обессиленно растеклась в кресле, словно этот надрывный возглас истощил меня морально и физически.
– Ты уверена? – удлиненные уши наемника изумленно встрепенулись и замерли в стойке, что у таргоциатов, вероятно означало максимальную концентрацию внимания.
– Я здесь уже была, – сжала виски в ладонях я,– Тер-Шелл привел «Этернум» на орбиту Ригора, чтобы телепортировать с планеты донора костного мозга для Рэнда. Но наши сенсоры засекли приближающийся шартский корабль…Мы нанесли превентивный удар, а потом зачистили следы лазерным лучом. Я лично принимала участие в уничтожении имперского судна, Тер-Шелл как-то сумел убедить меня, что это единственный способ предотвратить войну… Тогда никто и не предполагал, что в будущем все так повернется. Я до сих пор не знаю, кто был на том корабле – военные или гражданские, но в любом случае их кровь на моих руках, и я никогда себе этого не прощу.
– Сомневаюсь, что Тер-Шелл также терзается угрызениями совести, – с ухмылкой заметил Шрин,– Бернович, ты офицер Космофлота, старший по званию отдал тебе приказ, о чем вообще может быть разговор? Успокойся, это дело прошлого, и раз шарты до сих пор не напали на Галактический Союз, значит, Империя давно списала потерю судна на Аномалию или этих… Скитальцев. Ты мне лучше вот что скажи – зачем шартов понесло на Ригор? С «Этернумом» все примерно ясно, хотя я и не понял, с чего это вдруг Тер-Шелл решил пойти на такой риск ради спасения Рэнда. Но что там понадобилось Империи?
– Портал, – односложно сообщила я, – что-то наподобие кротовой норы, ведущей в параллельную вселенную.
– Ты шутишь? – сузил бирюзовые глаза Шрин, – так вот почему правительство засекретило координаты Ригора! Рэнд, естественно, ничего не знал?
– Нет, конечно! – помотала головой я, – Ригор – отсталая аграрная планета, и поныне живущая в плену средневекового мракобесия. Если бы в тот день союзный транспортник не сбился с курса, ригорские жрецы сожгли бы Рэнда в «очистительном огне»! Можешь представить, на каком примитивном уровне развития находится население?
– Интересно знать, чем Рэнд так насолил этим жрецам? – полюбопытствовал наемник,– неужто посмел покуситься на незыблемость религиозных догм? Извини, Альма, но мне почему-то с трудом в это верится. Сама подумай, ну какой из Рэнда бунтарь и еретик?
– Рэнд не бунтарь и не еретик, – грустно улыбнулась я,– а гонениям на Ригоре он подвергся только за свой природный дар. И не задавай, пожалуйста, лишних вопросов, если Рэнд захочет, он сам тебе все расскажет.
– Как всё загадочно! – не смог удержаться от саркастичного комментария Шрин, – сказала бы проще – не твое дело! Чего уж там… Ладно, Альма, оставим Рэнда в покое, но раз уж тебе известно гораздо больше моего, может быть, ты объяснишь, почему нас выбросило из подпространства именно на орбите Ригора? Мы собирались прыгнуть к Аргосу, но какая-то неведомая сила перенесла шаттл сюда, и ты ведь не будешь отрицать, что это не вовсе не случайность?
– Нет, конечно, не буду, – согласилась с закономерными выводами таргоциата я, – у меня даже есть предположения, что это за сила, но я пока не понимаю, каких действий от нас ждет Генайя. И где, черт побери, «Этернум»? Шрин, что у нас с сенсорами? Можешь просканировать космос?
– Сдохли сенсоры, – несколько минут спустя сообщил наемник, – а вместе с ним приказала долго жить и навигация. Движок пока живой, но уже еле дышит. Чем дольше мы болтаемся на орбите, тем быстрее тают наши ресурсы. Единственный выход – это перевести челнок полностью на ручное управление и спуститься на планету. Надеюсь, ригорские жрецы нас не поджарят?
– Это, наверное, как повезет, – воздержалась от оптимистичных прогнозов я,– ты уверен, что нам обязательно спускаться на планету?
– Если у тебя есть другие идеи, я с радостью готов их обсудить, – поставил меня перед фактом таргоциат,– но что-то мне подсказывает, ничего по-настоящему толкового ты не выдашь, поэтому молись, чтобы шаттл дотянул до Ригора, иначе сдохнем уже мы сами.
– Может, имеет смысл немного подождать? – робко взглянула на Шрина я,– вдруг Генайя все-таки объявится?
– Если объявится, пусть ищет нас на поверхности Ригора, – не внял моим малоубедительным доводам наемник, – хочешь, мы ей даже записку оставим?
– Да иди ты…, – обиженно буркнула я, объективно сознавая, что таргоциат принял верное решение, и в нынешних обстоятельствах мне не следует настаивать на своем. Что бы я сейчас делала, не окажись рядом Шрина? Пилотировать шаттл я не умею, Генайя хранит молчания, «татуировка» на правой руке снова пропала, судьба «Этернума» неизвестна… Нет, в моем положении с таргоциатом лучше не ссориться, нам нужно держаться вместе, иначе одна на Ригоре я точно не выживу. А у наемника есть и колоссальный опыт, и мощное оружие, и чувство юмора, пусть и довольно специфическое.
– Что ты еще знаешь о Ригоре? – без долгих колебаний запустил двигатель Шрин, – точнее, давай так, что мне надо знать о Ригоре прежде, чем совершить посадку? К примеру, насколько местные агрессивны к пришельцам?
– Ригорцы никогда не сталкивались с инопланетянами, поэтому я не берусь предсказывать их реакцию на представителей других рас, – выразительно пожала плечами я,– о чем тут говорить, если ригорцы принимают звезды за всевидящие очи тысячеглазого божества?
– Я побывал во многих уголках вселенной, Альма, -таргоциат убедился, что полет проходит в относительно нормальном режиме и позволил себе немного отвлечься от приборной панели, – причем, в таких, о существовании которых обывательское большинство даже понятия не имеет. И поверь, иногда дремучие аборигены с палками-копалками способны устроить чужакам такую взбучку, что ты со всем своим супернавороченным арсеналом будешь улепетывать без оглядки. А все потому, что на их родной планете ты – незваный гость, а они у себя дома. Климатические условия, флора и фауна, рельеф местности – без качественных разведданных можно огрести себе таких проблем, что ты проклянешь тот день и час, когда направил свой корабль на снижение. А бывает, сюрпризы преподносят и сами аборигены. Плюются ядом, выделяют смертельный токсин из кожных пор, становятся невидимыми и…
– Владеют пирокинезом, перемещают предметы силой мысли и замыкают электрические цепи ментальными импульсами,– дополнила список я, – одним словом являются псиониками. Не смотри на меня так, ты сам хотел знать правду от ригорцах. Если тебя это слегка утешит, то процент псиоников в общей численности населения Ригора не очень велик, однако, их способности поражают воображение.
Глава
XXV
– И Рэнд…?! – начал было Шрин, но тут же осекся под моим испепеляющим взглядом.
– Возможно, ты забыл, но тему Рэнда мы закрыли, – безапелляционно отчеканила я, – хочешь что-то узнать, спрашивай у него сам. Ты задал мне конкретный вопрос о том, какая опасность может грозить нам на Ригоре, я тебе ответила. Больше ты от меня ничего не добьешься.
– Всё-всё, Альма, не заводись! – примирительно взмахнул руками наемник, – я должен сказать тебе спасибо за откровенность. Вижу, она тебе непросто далась, и, поверь, я это оценил. Мы должны соблюдать максимальную скрытность и осторожность. На тысячеглазых богов мы с тобой как-то мало похожи, поэтому существует вероятность, что ригорцы примут нас за исчадия преисподней, и в идеале нам бы вообще не попадаться местным на глаза. Никто не знает, как долго мы проторчим на планете – ситуация со связью будет более или менее ясна, когда я починю передатчик. Надеюсь, что починю… Если ничего не выйдет, придется задержаться на Ригоре. Кстати, не сочти мои слова за очередное вторжение в твою личную жизнь, но Рэнд случайно тебе не рассказывал, чем питаются ригорцы? Есть шанс раздобыть что-нибудь съедобное или нужно жестко экономить оставшуюся еду и воду?
– Здесь я тебя ничем не порадую, – вынуждена была разочаровать Шрина я, – думаю, раз Рэнд не может есть ничего, кроме питательной смеси, то и для инопланетян тамошняя еда вряд ли подойдет. Одним словом, лучше не рисковать.
– Да, пищевое отравление – страшная вещь, – со знанием дела подтвердил таргоциат, – особенно в отсутствие элементарных медикаментов. Более бесславной кончины, чем смерть от острой диареи, я себе даже представить не могу.
– Не поспоришь, – многозначительно кивнула я, – а если еще и учесть, что на Ригоре лечатся в основном травками и заговорами, то становится совсем страшно…
– Страшно – это когда воздух на планете совершенно непригоден для дыхания, и выходить наружу ты можешь, только облачившись в скафандр, – нравоучительно заметил синекожий наемник, – но твои запасы кислорода неумолимо подходят к концу, дикий холод заставляет тратить последние ресурсы, на сигнал бедствия никто не отзывается, и кажется, что выхода нет. Но, знаешь, Альма, по собственному опыту могу сказать, что в большинстве случаев это лишь кажется, главное, ни за что не опускать руки. По крайней мере на Ригоре можно дышать, а с остальным мы как-нибудь разберемся. Внимание! Входим в атмосферу через пять минут! Красивый вид! Леса, океаны, горы… Давно не видел такого нетронутого цивилизацией места… В погоне за ресурсами вездесущие корпорации добрались до самых отдаленных планет и перекроили природный ландшафт под промышленные нужды, обычно эти карьеры и шахты прекрасно различимы даже с орбиты, а здесь как будто время остановилось. Готов поклясться, что на Ригоре нет даже банального электричества, но где в наши дни ты еще увидишь такой первозданный мир, который до сих пор выглядит так, как его задумал создатель?
– В цивилизации есть свои плюсы, – заметила я, – по мне, так пусть меня лучше окружают бетонные джунгли, чем райский уголок, где заживо жгут неугодных, не щадя при этом даже младенцев.
– Цивилизованное общество знает не менее изощренные способы расправы, – выразительно дернул удлиненными ушами Шрин, – разница лишь в том, что об этом не принято говорить публично. Не секрет, что все в Галактическом Союзе, от правительства до корпораций, регулярно прибегают к услугам таргоциатов, чтобы чужими руками сделать грязную работу. Лицемерие, Альма, – вот главная черта современной реальности. Впрочем, это не отменяет того факта, что Рэнду повезло вовремя свинтить с Ригора.
Чего я точно не ожидала от Шрина, так это пространных рассуждений с претензиями на глубокую философию, но наемник, безусловно, умел удивлять и, честно говоря, во многих аспектах, я даже разделяла его позицию. Сейчас мне почему-то вспомнилась Луэта, страстно мечтающая служить в Космодесанте, чтобы огнем и мечом изменить жизнь на родной планете, но упорно не понимающая, что революции социальной должна предшествовать революция техническая.
– Десять секунд до входа в атмосферу! – предупредил Шрин, – что-то не так, Бернович, но без сенсоров я не могу понять что… Вот дерьмо! Держись!
Всё произошло настолько стремительно, что я даже испугаться толком не успела. Внезапно челнок закружило в вихревой воронке, а затем он начал резко терять высоту. В мгновение ока рядовое снижение превратился в неуправляемое падение, челнок трясло так сильно, будто он вот-вот развалится на части, по кабине летали незакрепленные предметы обихода, а в иллюминаторе угрожающе приближалась поверхность планеты.
– Похоже, нам предстоит жесткая посадка, только бы амортизаторы сработали, – со стороны казалось, что Шрин в панике нажимает все подряд кнопки на приборной панели – такими неуловимо быстрыми были касания его пальцев, но своими действиями таргоциат явно пытался если не предотвратить катастрофу, то хотя бы минимизировать ее последствия. Я же омертвела от ужаса, и, инстинктивно вжав голову в плечи, словно приросла к своему креслу. Захваченный в водоворот шаттл безостановочно крутило и швыряло, вокруг что-то непрерывно громыхало, пищало и потрескивало, а все усилия Шрина не приносили результата. Зеленое пятно внизу постепенно обретало четкие очертания, и сейчас я видела, что прямо под нами простирается буйная растительность – насыщенная, яркая, свежая, и даже за миг до неизбежного столкновения мне не верилось, что это дивный оазис станет нашей братской могилой.
– Бернович, держись! – гортанно выкрикнул таргоциат, и в следующую секунду шаттл со скрежетом вспахал брюхом землю. От мощнейшего удара корпус челнока несколько раз содрогнулся в механических конвульсиях, и последним, что пронеслось у меня перед глазами перед тем, как я потеряла сознание, была неестественно запрокинутая голова Шрина и его залитое синей кровью лицо.
Возвращение в реальность ознаменовалось мучительной болью и металлическим привкусом во рту, но даже в пограничном состоянии я понимала, что это гораздо лучше, чем вовсе не ощущать своего тела. Прежде всего я была жива и даже могла с трудом шевелиться, а применительно к нынешней ситуации это само по себе уже было колоссальным достижением. Негнущимися пальцами я расстегнула ремни безопасности и со стоном повернула одеревеневшую шею.
– Шрин! – пересохшие губы мне не повиновались, и я едва ворочала языком, – Шрин, ты меня слышишь? Черт!
В кабине шаттла было темно, как в аду, но, к счастью, коммуникатор уцелел и теперь успешно заменял мне фонарик. Соображала я медленно и тяжело, голова кружилась, а все тело будто бы разом саднило и ныло. Кое-как я дотянулась до бесчувственного наемника, перегнулась через кресло и непослушной, будто бы не принадлежащей мне рукой дотронулась до окровавленной щеки таргоциата. Терять время и пробовать нащупать пульс я даже не стала, так как все мои познания в анатомии таргоциатов ограничивались информацией об удивительной подвижности ушных хрящей, да и сердце у Шрина по аналогии с теми же ригорцами могло располагаться не в самом привычном месте. Сейчас мне пришел на ум только один универсальный способ, позволяющий точно убедиться, выжил ли Шрин при крушении шаттла. Я поднесла коммуникатор к приоткрытому рту наемника и шумно выдохнула, когда дисплей запотел. Во всяком случае таргоциат дышал, но его дыхание было очень слабым. Так вышло, что Шрин принял на себя основной удар при столкновении с поверхностью Ригора, а я, если верить внутренним ощущениям, отделалась ушибами и царапинами. Правда, непреходящая тошнота недвусмысленно намекала на сотрясение мозга, но дабы окончательно не впасть в отчаяние, я старалась об этом даже не думать. На фоне произошедшего со Шрином мои пустяковые травмы выглядели легким недомоганием, и я категорически запретила себе заострять на них внимание.
Глава
XXVI
По стандартам Космофлота все шаттлы в обязательном порядке оснащались аптечкой первой медицинской помощи, но в кабине царил такой бедлам, что я далеко не сразу нашла искомое. На Программе подготовки бортовых администраторов меня обучали действиям в экстренных ситуациях, но в нужный момент все ранее полученные знания напрочь вылетели у меня из головы, и я лишний раз убедилась, что среди кандидатов на участие в космических миссиях необходимо проводить куда более тщательный отбор. Непостижимым образом адмирал Беггсор сумел добиться одобрения Программы Верховным Командованием, но сейчас я понимала, что сомнительная инициатива Главы Административного Корпуса не напрасно подвергалась критике. Отправлять в дальний космос «канцелярских крыс» было достаточно спорной затеей, а, может быть, это просто я оказалась абсолютно непригодна для такой ответственной службы… Как бы там ни было, я непростительно долго искала аптечку, непростительно долго в ней копалась, выбирая нужный препарат и так же непростительно долго заряжала инжектор, а потом никак не могла отважиться вколоть Шрину лекарство.
Моей задачей было остановить кровотечение, купировать болевой шок и по возможности привести таргоциата в чувство, но если с первыми двумя пунктами я вроде бы худо-бедно справилась, то заставить наемника очнуться мне так и не удалось. Никакие манипуляции мне в этом, к сожалению, не помогли, и Шрин по-прежнему оставался в бессознательном состоянии. Будь в моем распоряжении медицинский сканер, я бы смогла определить характер повреждений и принять соответствующие меры, но, судя по всему, надо было радоваться, что на борту челнока вообще обнаружилась аптечка. Я освободила таргоциата от ремней, наклонила спинку кресла под максимально возможным углом, чтобы перевести Шрина в лежачее положение, и аккуратно вытерла его лицо от потеков синей крови. В неровных отблесках фонаря наемник являл собой особенно жуткое зрелище, но еще страшнее мне было от мысли, что без квалифицированной помощи он в любой момент может умереть, не приходя в сознание.
Первобытный, неконтролируемый ужас обуял меня с новой силой после того, как я поняла, что сигнал бедствия мне теперь тоже не подать. Чинить вышедший из строя передатчик стало некому, а я разбиралась в инженерных премудростях еще хуже, чем в медицине. Коммуникатор, скудные запасы еды и пищи и груда металлолома вместо транспорта – больше у меня ничего не было, равно как не было и опыта выживания на чужих планетах. Но с каждой секундой я все четче осознавала, что мне придется покинуть челнок и пуститься в одиночное путешествие по ригорскому лесу. Сидя здесь, в шаттле, я ничем не могла помочь Шрину, но если я доберусь до поселения, есть шанс, что в арсенале народных целителей все-таки найдется волшебное средство… Неясно, конечно, с какой стати ригорцы будут нам помогать, но попытаться, безусловно, стоило.
– Шрин, наверное, ты меня не слышишь, но все равно, я прошу тебя, не сдавайся, борись за жизнь! – склонилась над таргоциатом я, – я найду того, кто тебя вылечит, обещаю, только, пожалуйста, дождись моего возвращения, ладно? Я бы никогда не бросила тебя одного, но по-другому никак…
Рюкзака у меня не было, поэтому весь свой нехитрый скарб я вынуждена была, что называется, распихать по карманам. Из оружия у меня имелся лишь бластер, но после непродолжительных колебаний, я решила поменяться со Шрином. Лазерная винтовка наемника выглядела гораздо внушительнее и определенно превосходила бластер по всем параметрам, однако и весила она больше. Я надеялась, что мне ни по кому не придется стрелять, но с таким серьезным оружием мне было куда спокойней на душе.
Ведущий наружу гермолюк я открыла лишь с третьей попытки, на треть высунулась из шаттла и чуть не задохнулась от ударившего в лицо воздуха. Какой же это был воздух! Головокружительно свежий, невероятно чистый, пропитанный божественными ароматами распустившихся цветов! Я дышала полной грудью и никак не могла надышаться, а от переизбытка эмоций у меня даже сердцебиение участилось и в глазах потемнело. Это и в самом деле был благоухающий оазис, райские кущи, обетованная земля из древних преданий. Возносящиеся до небес деревья, густая зеленая трава, сказочные краски экзотических растений – при ярком дневном свете Ригор предстал передо мной во всей своей необычайной красоте, и тем тяжелее было мне признавать, что этот, казалось бы, идеальный мир породил жестокий культ Тысячеглазого Бога.
Погода за бортом тоже была отличная – ясная, теплая, безветренная, и упорно не вязалась с моим похоронным настроением. Небо на Ригоре отливало синевой, на горизонте медленно плыли тонкие перистые облака, отовсюду доносилось звонкое щебетание птиц, но я не могла наслаждаться природным великолепием. Надо было найти ближайшую деревню и уговорить местного знахаря пойти со мной. В памяти коммуникатора был загружен ригорский словарь, и это давало мне надежду на успех в межпланетных коммуникациях. В конце концов, с Луэтой все сработало, вдруг и мне сегодня повезет?
Я на миг задержала взгляд на покореженном челноке, тяжело вздохнула и сделала первый шаг навстречу неизвестности. Ориентира у меня не было, а интуиция, по всем признакам, еще не оправилась после недавней контузии, поэтому направление я выбирала наобум. На первый взгляд лес казался нетронутым цивилизацией, и я справедливо опасалась, что челнок упал вдали от густонаселенных территорий. Тревожило меня также наличие диких животных – в этой чаще наверняка обитало какое-нибудь клыкастое и когтистое зверье, а учитывая, что крупные хищники охотились преимущественно по ночам, мне любой ценой нужно было выйти к деревне до наступления темноты.
Опыт длительных пеших походов у меня отсутствовал. Будучи урбанизированным до мозга костей человеком, я сроду не испытывала пламенной любви к вылазкам на природу, покорению горных вершин и прочим туристическим изыскам. Пассивный отдых в виде лежания в шезлонге под ярком солнцем курортной планеты импонировал мне намного больше, и я всегда избегала вариантов, тем или иным образом сопряженных с выходом из зоны комфорта. Если бы не ссора с Дамьеном, заставившая меня в корне переосмыслить свою жизнь, я бы до сих пор сидела в офисе Административного Корпуса на Земле и даже не мечтала бы о дальнем космосе – на тот момент меня всё в принципе устраивало, я привыкла к рутинным будням и ничего не собиралась менять. Но кардинальная переоценка ценностей неожиданно совпала с открытием Программы подготовки бортовых администраторов, и я в сиюминутном порыве подала заявку на участие. Всё завертелось самой собой, и вот я уже поднималась на борт флагманского звездолета Галактического Союза, чтобы разгрести бардак в электронной документации. Во всяком случае, я так думала, но судьба распорядилась иначе, и даже сейчас, когда все стало хуже некуда, я не могла однозначно ответить, сожалею ли я о своем решении или нет…
Глава
XXVII
Возможно ли сбиться с пути при том, что ты изначально не знаешь, куда идешь? Сегодня я блестяще доказала, что еще как возможно, и если установленный на шаттле маяк вдруг по какой-то причине отключится, самостоятельно найти обратную дорогу у меня уже не выйдет. По мере углубления в лес, ощущение, что я хожу по замкнутому кругу, становилось все сильнее – пейзаж не менялся уже достаточно давно, глаз замылился, и хотя я целеустремленно продвигалась вперед, периодически мне невольно казалось, будто я топчусь на месте. Вызванная опьяняюще свежим воздухом эйфория постепенно схлынула, и красоты окружающего мира уже не пробуждали во мне восторженного отклика. Пару раз у меня из-под ног внезапно выскакивали прыткие зверьки в пушистой шубке, но я не успевала их рассмотреть. Насекомые тоже встречались, но все они сосредоточенно ползли или летели по своим насекомьим делам и интереса ко мне, к счастью, не проявляли. Что касается птиц, то они обитали высоко в кронах, и до меня лишь доносились заливистые трели.
Если бы не коммуникатор, я бы безнадежно потерялась во времени, но цифры на дисплее скрупулезно вели отчет. С перерывами на короткий отдых я шла уже второй час, но ничего даже отдаленно похожего на следы деятельности разумных существ мне пока не попадалось. И это было еще не самое плохое… С каждым пройденным метром мое самочувствие неумолимо ухудшалось – меня регулярно подташнивало, я замучилась от приступов головокружения, на лбу выступила испарина… На боль в ребрах я уже вообще не реагировала – она стала моим постоянным спутником, неотъемлемой частью меня и я свыклась с ней, как свыкаются с неизбежным злом. Скорость у меня тоже падала, так как переступать ногами было все труднее, и когда мне преградило путь огромное поваленное дерево, у меня оборвалось сердце. Я в красках представила, как мне предстоит вскарабкаться на толстый, сучковатый ствол, а затем удачно с него спрыгнуть, и в надежде обойтись без всей этой акробатики, завертела головой, однако, с обеих сторон обнаружились аналогичные завалы. На бурелом подозрительное нагромождение деревьев совсем не походило, и при более тщательном осмотре мои догадки полностью оправдались: все деревья были аккуратно срублены под корень и явно подготовлены для вывоза.
Сказать, что я обрадовалась, значило, ничего не сказать. Все мои мытарства оказались ненапрасными, и где-то рядом должно быть поселение, осталось только собрать волю в кулак и мужественно преодолеть оставшееся расстояние. Вон и следы от повозки видны… А может, это и не они вовсе, потому что до сего дня я сталкивалась с особенностями сельского быта лишь в ходе просмотра исторических хроник о далеком прошлом Земли. Ладно, других идей у меня все равно нет, так что, была не была, пойдем по следу.
Выйдя на просеку, я сразу почувствовала себя, как на ладони. Дорога выглядела хорошо накатанной, по обочинам возвышались стройные ряды исполинских деревьев, и меня не покидало ощущение, что я здесь не одна. Вырубленная в густом лесу колея уходила за поворот, и я могла лишь предполагать, что меня ожидало. Форсирование рукотворного препятствия отняло у меня даже те жалкие крупицы сил, что еще теплились в моем теле, и я еле-еле волочила ноги. Во рту пересохло, но я старалась экономить воду и пила крошечными глоточками, больше смачивая потрескавшиеся губы. Температура воздуха была достаточно комфортной, но в моем организме явно что-то разладилось, и меня опять бросало из жара в холод. В довершение ко всему вышеперечисленному, у меня жутко разболелась поясница, ранее уже неоднократно страдавшая от ушибов. Старые травмы некстати напомнили о себе, и я плелась все медленнее. Ближе к заветному повороту я окончательно выдохлась, но внезапно представшая перед глазами картина произвела на меня такой бодрящий эффект, что усталость сразу же, как рукой сняло.
Даже издали ригорская деревня производила впечатление ожившей зарисовки из жизни трудолюбивых крестьян. За опушкой леса начинались обширные поля: справа колосились созревающие злаки, а слева меланхолично паслись странные чешуйчатые существа с приплюснутыми мордами и четырьмя фигурно закрученными рогами – судя по всему, именно так и выглядел типичный ригорский скот. Дорога упиралась в довольно высокую каменную постройку, увенчанную треугольной крышей. Строение возвышалось на небольшом пригорке, а ко входу вела деревянная лестница из трех широких ступеней. Резная дверь была слегка приоткрыта, и пару минут я терзалась в сомнениях относительно своих дальнейших действий, а затем решительно шагнула вперед.
