скачать книгу бесплатно
Боярские общины группировались по городским «концам» – районам. Их было сначала 4, потом 5: на Софийской стороне наверху – Неревский конец, под ним – Загородский, внизу – Людин. На правой, Торговой стороне сверху – Плотницкий, внизу – Славенский. Концы исторически сложились по этническому принципу, но население быстро смешалось, и он потерял актуальность.
Первые концы – Славенский (от слова «славяне») и Неревский, который связан с племенем нарова, это финно-угры, которые пришли из окрестностей реки Нарвы. В Новгороде этот конец примыкал к дороге на Нарву (и позже – Ивангород). Про Людин есть два объяснения: людиками называли карелов, которые жили на Онежском озере, но еще это название могло означать «посторонние люди», пришлые жители, которые поселились здесь, когда исконные жители заняли первые два конца.
Плотницким назвали не место, где живут плотники, а новую часть города, которую нужно было плотить, то есть замостить, прежде чем там строить. Вся эта территория была подтоплена. Ее стали заселять с конца XIII века, когда строили Кремль, и в центре пришлось сносить усадьбы, освобождая место для новых стен. Вокруг Детинца жили богатые бояре, и им пришлось переселиться в район новостроек.
У концов были свои собрания, суды, какое-то время даже отдельные посадники. Внутри концов были «улицы». У каждой улицы – свой выборный староста. Объединения купцов назывались «сотни». Например, Иванское сто – это купцы-вощаники, главной церковью которых был храм Иоанна на Опоках.
Во главе сотен стояли сотские (по-новгородски – соцкие через «ц»). Сотни объединялись в тысячу и ее предводителем был тысяцкий. Этой же системой горожане пользовались для военной мобилизации: ее по каждой сотне обеспечивали сотские, а руководил городским ополчением тысяцкий. Про объединения ремесленников известно меньше, но, видимо, у них была похожая структура. Сдержки и противовесы в основном нужны были в отношениях князя и бояр. Кто-то из них периодически тянул одеяло на себя, но захватить власть в итоге ни у кого не вышло.
Божественная щепка
У новгородцев было еще одно оригинальное политическое ноу-хау. Нигде больше в средневековой Европе не известно случаев, чтобы главного церковного иерарха – владыку – избирали вытягиванием щепки. Не открытым или тайным голосованием, а жребием. Процедура описана в летописи: на алтарь Святой Софии клали три щепки по числу кандидатов (священников боярского происхождения) и запускали слепца или ребенка, который забирал две из них. Какая щепка осталась – ту вытянул Бог. Потом избранного архиепископа утверждал киевский митрополит. Летописец не объяснял, в чем смысл этой процедуры и как новгородцы это придумали. Но вряд ли дело в истовой религиозности и уповании на выбор Бога.
Кое-что о преимуществах жребия объясняет опыт Венеции – итальянской торговой республики-долгожителя, она существовала с VII века по XVIII-й. Ее структура власти во многом похожа на новгородскую. В Венеции не было единоличного правителя, главный органом власти был Большой совет, состоящий из аристократов – в него входили до 2,5 тысяч человек. Главой исполнительной власти был дож, который должен был проводить сбалансированную политику с учетом интересов разных знатных семей, купеческих и ремесленных гильдий.
Так, строительство самого известного моста Венеции, Риальто, в XVI веке заняло 67 лет: на деревянном мосту-предшественнике, который рухнул, стояли торговые лавки. И торговцы никак не могли договориться о новом компромиссном варианте, а власти искали способ договориться со всеми, потому что от них зависели доходы города.
Венецианцы придавали большое значение процедуре выбора дожа, потому что она должна была уравнивать шансы на попадание во власть разных групп интересов. Нужно было обеспечить ротацию и тем самым блокировать влияние одной семьи. В итоге выборы у них были многоступенчатые, и в них использовался жребий. Скорее всего, и в Новгороде причина была та же.
Архиепископ для Новгорода – важная фигура, более значимая, чем в других русских городах. Фламандский путешественник Жильбер де Ланнуа в начале XV века называл его «сеньором Новгорода».
У архиепископа были три сферы ответственности. Владыка заведовал каноническим церковным правом, которое регулировало семейные отношения и передачу имущества по наследству. Иногда он занимался международными отношениями, участвовал во многих переговорах, мирил Новгород с другими княжествами и великим князем.
И в-третьих, архиепископ распоряжался доходами церкви – большими суммами церковного налога, которые часто играли роль городской казны. На эти деньги он строил церкви, мог починить мост или городские укрепления.
Исследователи предполагают, что бэкграунд владыки и его политические предпочтения влияли на то, в каких концах города он строит, – хотя пока эта гипотеза не подтверждена. Как бы то ни было, все фракции были заинтересованы в том, чтобы архиепископ не мог долго проводить политику в интересах одного клана. Нужно было обеспечить ротацию – чтобы у всех были равные шансы на «своего» архиепископа в дальнейшем.
Маршрут 1. Торг и Ярославово дворище
Этот маршрут познакомит вас с купеческим Новгородом и судьбами его представителей с XI века до эпохи Ивана Грозного. Вы увидите главные храмы торговой стороны и узнаете, почему князю жилось здесь не очень сладко.
Прогулку лучше начинать на выходе с пешеходного моста на Торговую сторону. Сейчас здесь тихие прогулочные места, у воды на скамейке сидит бронзовая туристка с начищенным носом, по вечерам здесь хорошо смотреть на закат. Но именно отсюда начинался город: с первых лет существования Новгорода жизнь была сконцентрирована на торгу.
Ходить придется не много: все интересное расположено довольно плотно. После этого маршрута можно сразу переходить к следующему – по мосту к Кремлю (маршрут 2). А можно, не возвращаясь к мосту, пойти дальше по Торговой стороне к Спасу на Ильине (маршрут 3).
Торговая сторона – купеческая. На Софийской жили бояре и архиепископ, а здесь – в торговой части – жили и работали купцы. Бояре считали, что из-за рынка и складов здесь плохо пахнет и, если селились на Торговой стороне, то дальше. Здесь у Никольского собора толпилось вече. Чуть дальше по берегу – если смотреть от моста вглубь, то справа – в двух кварталах отсюда был Готский двор – первое в Новгороде представительство заморских купцов. Сейчас на его месте стеклобетонная гостиница «Россия».
Набережная
С XI века здесь все выглядело, как на картине Васнецова. Вдоль берега до того места, где сейчас автомобильный мост, шли вымолы – пристани или причалы, еще их называли сходни. У Великого моста был Гарольдов вымол. Они нужны были, потому что Волхов в этой части города мелководный. Корабли, чтобы не сесть на мель, причаливали на расстоянии от берега, и с берега к ним нужны были мостки. Они сохранялись в городе еще в начале XX века: в XVIII и XIX-м, до строительства железной дороги, многие материалы для строительства Петербурга привозили по Волхову.
Город был похож на Копенгаген или Амстердам. Лодок в этой части Волхова было так много, что, по рассказам, пожары переметались с одной стороны города на другую: ветер подхватывал горящие головешки, перенося с одной лодки на другую. Большие пожары случались каждые 20-25 лет, пока в XVII веке дома не стали строить из камня. Здесь стояли и ладьи, выходившие в Ладожское озеро, и просто лодки-плоскодонки, в которых переправляли пассажиров с берега на берег. Были специальные суда уча?ны, в которых лежало сено на продажу. Его хранили прямо под мостом – чтобы дождь не намочил.
Сохранилась новгородская таможенная книга конца XVI века: в договоре с немецкими купцами прописали, что перевозить товар с судов на берег имеют право только местные перевозчики – им тоже надо было кормить семьи. В первые десятилетия от вымолов начинались дворы, где купцы жили, хранили товар и торговали. Позже территорию стали упорядочивать: появились улицы и Торговая площадь.
Торг и Гостиный двор
Раньше мост был чуть правее и переходил в Великий ряд – главную торговую улицу. Он еще назывался Сурожский ряд (город Сурож – это нынешний Судак) или Корыстный ряд. То есть самый выгодный, потому что там проходило больше всего людей, все, кто шел с берега на берег. Там стояли самые богатые лавки, ростовщики, ювелиры.
Все окрестное пространство было в торговых рядах: Рыбный, Хлебный, Тканевый, Веревочный, Сапожный – всего около 70. Они шли параллельно берегу, пересекаясь с Великим рядом. Лавок в лучшие времена было под 2 тысячи. Между ними были кабаки и склады. Постоянно проводились ярмарки.
На торгу работали обменники. Деньги были в основном весовые: куна (от куницы: раньше в качестве денег расплачивались шкурками) весила 2,73 грамма, резана – 1,36 грамма. В гривне было 25 кун. Товар можно было взять в долг. Для этого, до появления расписок, пользовались счетными палочками – на палочке были зарубки, палочку раскалывали вдоль, и одну половину забирал кредитор, а другую должник. Но уже в 14 веке у новгородцев появляются ценные бумаги: была найдена грамота, выданная иностранному купцу в качестве векселя – чтобы он не возил с собой серебро и лишний раз не рисковал безопасностью, он по этому векселю получил деньги дома у новгородского купца. А тот вернулся сюда и рассчитался.
С правой стороны, если немного пройти по набережной и свернуть на дорожку, будет современный памятник – Ганзейский знак (сплетенные корабли: заморский когг и ладья) и Ганзейский фонтан. Их поставили в 2009 году. На фонтане – гербы городов новой Ганзы из цветной мозаики. Отсюда видно аркаду Гостиного двора – белую конструкцию из арок.
К концу XVII века город начинает перестраиваться в камне. Одна из первых каменных построек – Гостиный двор. В конце XVIII века его перестроили по образцу Московского, торг перенесли на территорию Гостиного двора, но торговая площадь сохранялась до революции 1917 года.
Во время Великой Отечественной Войны Гостиный двор был сильно разбомблен. Планировалось восстановление – есть даже проект архитектора Щусева . Но в конце 1940-х решили снести и разобрать на кирпич и Гостиный двор, и одноэтажные лавки, сохранили только аркаду и Воротную башню, которая стоит чуть дальше, за стелой-памятником Героям Советского Союза.
Ярославово дворище
Так часто называют территорию торга – в память о дворце, который здесь по преданию поставил князь Ярослав Мудрый. Остатков этого дворца археологам найти не удалось, но по свидетельствам источников он находился где-то рядом с церковью Николая Чудотворца (Николо-Дворищенским собором) и впечатлял своими размерами и убранством.
Вообще князь чаще жил не в самом Новгороде, а на Рюриковом городище. Так повелось: он был не местный, приглашенный, и потому не участвовал в повседневной жизни города. Ярослав Мудрый, перенеся дворец в самый центр, надеялся изменить свое положение. Мало того, что он переехал в центр города – он еще и перестал платить налоги в пользу своего отца Владимира Святого, сидевшего в Киеве. Правда, Владимир скоро умер, началась борьба сыновей за отчий престол, Ярослав в итоге победил и сам переехал в Киев, а в Новгороде посадил княжить своего сына.
Дворец простоял недолго, уже спустя столетие «двор» фигурирует как топоним, а не реальное сооружение, а князья окончательно закрепляются на городище. Только в XV веке Иван III, завоевав Новгород, приказал своим наместникам «стати на своём дворе великого князя Ярослава» – двор он считал родовой собственностью Рюриковичей, и обосноваться там значило вернуть князю положение самодержца в центре вольного города.
Готский двор – Гостиница «Россия» – или «тайная любовь» Олафа Святого
Археологический памятник, раскопанный на месте гостиницы по адресу наб. А. Невского, 19/1.
Готы – варяжские купцы, выходцы с острова Готланд в Балтийском море – торговали с Новгородом с XII века и имели в городе свое представительство, двор. С начала XIII и до середины XVI века двор располагался на берегу Волхова, к югу от Ярославова дворища. Здесь были склады, административные помещения и «варяжская божница» – церковь святого Олафа.
Святой Олаф и сам какое-то время жил в Новгороде. Он родился в конце X веке в семье норвежского конунга, в юности сражался в Англии с англосаксами, принял христианство, а в 1015 году стал норвежским королем. И раз стал королем, то надо было жениться – причем лучше политически выгодно. В 1018 году он посватался к дочери короля Швеции Ингигерде и получил согласие от короля и самой девушки – Ингигерде он очень понравился, они стали переписываться и обменивались подарками. Несколько месяцев Олаф готовился к свадьбе, но, когда он приехал встречать невесту и ее отца на границе их королевств, оказалось, что там его никто не ждет – принцессу уже сосватал и увез к себе в Новгород князь Ярослав Мудрый. Ярославу тогда предстояла большая битва за Киевский престол после смерти Владимира Святого с братьями Святополком, Борисом и Глебом, и наемные воины из варягов были ему очень нужны. А Олафу сосватали сестру Ингигерды.
Если верить исландским сагам о жизни Олафа, Ингигерда скучала по Олафу и расспрашивала о нем варягов, живших у Ярослава в Новгороде. Ярослав ревновал и по-всякому пытался наладить отношения с молодой женой. Даже дворец свой он выстроил лишь затем, чтобы угодить юной шведке.
“Видала ли ты где-нибудь такую прекрасную палату и так хорошо убранную, где, во-первых, собралась бы такая дружина, а во-вторых, чтобы было в палате той такое богатое убранство?” – спрашивал князь . Княгиня отвечала: “Господин, в этой палате хорошо, и редко где найдется такая же или большая красота, и столько богатства в одном доме, и столько хороших вождей и храбрых мужей, но все-таки лучше та палата, где сидит Олаф конунг, сын Харальда, хотя она стоит на одних столбах”. Ярослав был глубоко оскорблен и даже дал княгине пощечину, но потом поспешил извиниться – в конце концов, если бы она от него ушла, Ярослав потерял бы не только жену, но еще и поддержку варяжских наемников, которым он регулярно недоплачивал.
Олаф оказался в Новгороде спустя десять лет после своего неудачного сватовства – он бежал после поражения от датчан и остановился у дяди Ингигерды в Ладоге. Вскоре он смог видеть и ее саму, и, по словам скандинавского сказителя, «они любили друг друга тайною любовью». Олаф слагал стихи о своей возлюбленной, часть из которых тоже сохранили саги. Вот, например, как он описывает ее отъезд: «Я, красивый, стоял на кургане и смотрел на женщину, как ее нес на себе конь; прекрасноокая женщина лишила меня моей радости; приветливая, проворная женщина вывела своего коня со двора, и всякий ярл поражен ошибкой». Загадочные слова об ошибке трактуются исследователями по-разному. Олаф описывает свое волнение в момент разлуки, но в то же время сожалеет о том, что Ингигерда стала женой другому мужчине, а он связал свою жизнь не с той женщиной, о которой мечтал.
Год спустя, в 1030, Олаф решил возвратиться на родину и бороться за свой трон. Но стоило ему ступить на норвежскую землю, как на него напали его старые враги и убили. Ярослав, желая сгладить свой конфликт с женой, объявил Олафа святым и построил в его честь церковь – ту самую варяжскую божницу, что позже станет частью Готского двора.
В 1970-е годы Готский двор раскопали, а позже на его месте построили гостиницу «Россия» – она открылась как раз перед Олимпиадой-1980, чтобы принимать заграничных туристов, как прежде иностранцев принимал Готский двор. Для своего времени она была очень современной, а в Новгороде просто лучшей: там были просторные номера с удобствами, механические лифты, залы для конференций, не говоря уже о прекрасном виде на Волхов и Кремль, который до сих пор остается одним из лучших в городе. Сейчас выход к воде от гостиницы перекрыт, а прямо рядом с гостиницей за забором с колючей проволокой находится областное Управление ФСИН, так что несмотря на богатую историю, туристу насладиться в этом уголке города нечем.
Николо-Дворищенский (Никольский) собор
Адрес: Никольская ул., 5. Работает как музей с 10:00 до 17:00
Через 80 лет после отъезда Ярослава Мудрого в Киев соперничество бояр и князя в Новгороде накалилось – Мстислав Владимирович (сын Владимира Мономаха) все больше чувствовал себя на Софийской стороне нежеланным гостем. Ему пришлось уступить боярам и владыке Святую Софию и построить себе новый, княжеский храм – надо было демонстрировать христианское благочестие.
Место Мстислав выбрал прямо у дворца и построил храм, идентичный храму Благовещения на городище, в основной княжеской резиденции: и размер, и план обоих храмов совпадают. Вот только в новом Никольском соборе не было внешней башни с лестницей, ведущей на хоры (то есть на второй этаж, где князь стоял во время богослужения) – туда можно было попасть прямо из дворца по специальному коридору. Примерно такую же структуру, когда дворец и примыкает к храму, можно найти в дворце Андрея Боголюбского в Боголюбово. Дверь эту, как считается, заложили после изгнания князя в 1136 году, а для лестницы на хоры построили специальную башню внутри основного объема – зайдя внутрь и спустившись в подцерковье, вы увидите ее остатки.
В 1113 году собор был закончен – крупный, представительный, в византийской манере. Его освятили в честь Николая Чудотворца, и это тоже отдельная история. Однажды Мстислав пошел на охоту – на медведя с рогатиной – и медведь его подрал. Повезло, что мать Мстислава была англо-саксонской принцессой. Она везде возила с собой икону Николая Святителя, который был популярен у ирландских монахов. Мстислав приложился к иконе и исцелился. А мать подарила городу колокола с кельтским звуком.
Никольский собор пережил много трансформаций. До войны он представлял собой неказистое здание с четырехскатной крышей. После войны его решили восстановить в формах 12-го века. Проект разработал Григорий Штендер. И как раз когда его начали реставрировать, Новгород вступил в состав новой Ганзы – которая возродилась в 1980 году по инициативе немцев с прежним центром в Любеке. А Никольский собор, как и все на Торговой стороне, связан с немцами – он располагался между Готским двором и Немецким двором, а мимо проходила улица Варяжская.
Новгород в 1994 году подал документы на конкурс финансирования проекта реставрации собора и выиграл – получил 800 тысяч долларов. В заявке написали, что этот собор такой древний, что он все помнит, – возможно, это произвело впечатление на немецких отборщиков. Проект реализовали. На центральном куполе поставили красивый кованый крест. Так Никольский собор стал символом того, что многие города вложились в восстановление Новгорода.
Когда собор стали очищать от наслоений культурного слоя, выяснилось, что если срезать грунт до уровня, когда он был построен, то его пристройки все повиснут в воздухе – фундамент у них просто вывалится. В итоге стены храма раскопали вниз на 5 метров, а дальше на местности начинается подъем.
Внутри
В соборе частично сохранились фресковые росписи XII века. Их обнаружили только в 1999 году, когда начали расчищать лестничную башню. Расчистили стены от поздних наслоений штукатурки, и под ними появились сцены Страшного суда и страшный зверь с когтистыми лапами и чешуйчатой кожей на теле. Верхом на нем скачет сатана – наступает апокалипсис. Эту сцену можно увидеть в лестничной башне справа от окна. Слева от окна – ноги грешников, опутанные адскими змеями, и дальше на стене – огненная река. На противоположной стене находится другой знаменитый сюжет – Иов на Гноище. Иов сидит, и жена, отворачиваясь, протягивает ему еду на ухвате – потому что он болен проказой и одно прикосновение к нему смертельно опасно.
Все это было неслучайно. Князья, приходившие на службу, обратно спускались по лестнице и видели перед собой сцены Страшного суда. Это было назидательное изображение, которое напоминало, что ожидает князя, если будет нарушать заповеди. Морализаторство, необходимое, чтобы люди понимали: уходя со службы, они попадают в мир, полный грехов и порока.
Сейчас в Никольском соборе представлена выставка граффити (надписей, нацарапанных на стенах) из новгородских церквей.
Вече
Вече, аналог народного собрания, впервые упоминается в 1015 году – но тогда, в начале новгородской истории, политические собрания контролировал князь. Со временем новгородцы поняли, что все может быть наоборот – если они объединены, то они и должны решать, кому и как у них править.
Например, в 1102 году киевский князь Святополк делил сферы влияния с Владимиром Мономахом. Решили, что сын Святополка пойдет княжить в Новгород, но новгородцы хотели сына Владимира и написали в Киев: «не хотим ни Святополка, ни сына его. Если у твоего сына две головы, присылай его».
В 1136 году новгородцы изгнали князя Всеволода Мстиславича. Ему предъявили три претензии: бежал с поля боя впереди всех, не блюл смердов, не блюл гогольцов (так называли рыбаков). «Не блюсти» – значит нарушать интересы, обижать.
Изгнание Всеволода считается символической точкой отсчета периода вольности в князьях или Новгородской республики. Новгородцы запросто выгоняли князей, когда те становились им неугодны, князья из Киева и Владимира стремились посадить на престол своих ставленников, и редкий князь засиживался на престоле дольше, чем на год или два. Впрочем, иногда князья могли и сами уйти. Например, в 1167 году князь Святослав Ростиславич уехал в Луки, а оттуда написал новгородцам: «не хощю у вас княжити, не любо ми есть». Это, конечно, была хитрая политическая манипуляция, но слова он выбрал буквально такие: «не хочу, мне не понравилось».
Символ Новгородской республики – вече. Иногда вече выглядело как майдан. Жители города, узнав о какой-то несправедливости или о том, что бояре пригласили князя, которого никому не хотелось видеть, звонили в колокол и сходились на сходку. В ней должны были участвовать все свободные мужчины – если ты не приходишь на сходки, значит, ты не гражданин. Каждый горожанин имел право приобщиться к властным структурам, проявить себя и продвинуться во власти – тогда и его дети имели лучшие шансы попасть во власть в будущем.
Как новгородцы сами определяли свою политическую систему? Они не использовали слово «республика». «Вече» – возможно, происходит от «вещи» – «сказать одну вещь». Точно так же «res» в латинском «res publica» – это и вещь, и дело. Договорными грамотами с князьями зафиксирована формула: «всё будет по воле новгородской». Так они подчеркивали: то, что происходит с городом, – происходит так, как считают нужным новгородцы.
Купеческие церкви
По подсчетам Валентина Янина, на рубеже XV–XVI веков на одну церковь в городе приходилось меньше 100 прихожан. И не только потому, что новгородцы были очень религиозны. Новгород постоянно горел. Основным материалом было дерево, а строили в старые времена еще плотнее, чем сейчас. Поэтому, например, деньги часто хранили закопанными в земле. Но горящие церкви – это совсем дурной знак, поэтому их строили из дефицитного камня.
Так каменные храмы стали главным местом для хранения ценностей, которые неудобно закапывать, – иначе говоря, складами купеческих товаров. Церкви и строили сразу с расчетом на хранение товара – на первом этаже выделяли для этого помещения. Это было удобно со всех точек зрения. Купцы утром по пути на рынок заходили в церкви тут же на Торгу, молились, забирали товар и шли его продавать.
Врезка: Как выглядит типичный новгородский храм?
Христианские храмы во всем мире имеют одну общую черту: они все ориентированы на восток, так как с востока должен прийти Христос во втором пришествии. Традиционно храмы состоят из трех частей: притвора или нартекса, наоса (основного объема) и алтаря. Алтарь – самая святая часть храма, куда заходят только священники. Наос – пространство, где стоят молящиеся, верные. А притвор или паперть – это место, где стоят кающиеся грешники или люди другой веры.
Новгородцы учились строить свои храмы у киевлян, а те – у византийцев. К моменту крещения Руси в Византии как раз сложился новый тип храма – крестово-купольный. Такие храмы обычно прямоугольные, с четырьмя столбами или колоннами внутри, на которых лежат подпружные (то есть подпирающие) арки, а на арках – купол. Столбы делят пространство на девять ровных ячеек и образуют крест в плане храма. С восточной стороны к зданию обычно примыкает одна или три апсиды, с запада может быть притвор, иногда храм обстраивают галереей, как, например, в святой Софии, чтобы увеличить его пространство. Нередко у западной стены возводят второй этаж – хоры. Изначально хоры были местом, где стоял на молитве князь и его семья, что-то вроде царской ложи в театре, но со временем хоры стали строить не только в княжеских храмах.
Четыре столба удобно зонируют пространство крестово-купольного храма и задают жесткую структуру, но при этом у архитектора остается простор для творчества. Например, в церкви Спаса на Ковалеве две западных угловых ячейки отделены стеной и превращены почти что в кельи, где монахи могли уединиться в молитве. В церкви Спаса на Ильине хоры с севера и юга отделены от остального храма, так что там помещаются самостоятельные приделы – фактически, маленькие алтари, храм в храме. А в Рождественском соборе Антониева монастыря, наоборот, расширено центральное пространство между столбами, чтобы монахи могли собраться вместе для богослужения.
Снаружи новгородские храмы были часто украшены фресками и архитектурным декором. Живопись плохо сохранилась из-за дождей и снега, но декор на многих храмах видно и сегодня. В стенах церквей с середины XIV века часто можно увидеть вкладные кресты. Историки не знают их функции наверняка, но скорее всего, это «обетные» предметы – их вставляли в стену в знак какого-то обета, который человек давал Богу. Кровлю первоначально делали с позакомарным покрытием, то есть с тремя лопастями на каждом фасаде, но позже во многих храмах закомары перекрыли прямой кровлей – с нее легче стряхивать снег, лучше стекает вода, значит и ремонт нужен реже. Сейчас на некоторых храмах восстановлено первоначальное позакомарное покрытие, но не везде – те храмы, что уцелели во время войны, так и стоят с прямой или восьмискатной кровлей.
Храм Иоанна Предтечи на Опоках (1127)
Ильина ул., 1А. Церковь закрыта.
Церковь Иоанна Предтечи на Опоках – памятник сразу двум людям и одному купеческому объединению. Во-первых, ее строитель – князь Всеволод Мстиславич. Именно он был тем первым князем, после изгнания которого новгородцы закрепили свое право вольности в князьях. Но до изгнания он успел сделать для Новгорода много добра – например, построить этот храм и соседний, Успения Богородицы.
Всеволод Мстиславич, поставив этот храм, передал его в 1130 году объединению (братству) купцов, а в 1135 утвердил устав этого объединения. Чтобы туда вступить, нужно было сделать вклад серебром и на само братство, Ивановское Сто, и на его церковь. От этого названия веет чем-то криминальным, но на самом деле, это было что-то вроде купеческого профсоюза.
Члены Ивановской сотни торговали воском и были самой старой и самой мощной купеческой гильдией города – на их воске горела каждая вторая свеча в Европе. Для Ивановского ста храм стал, можно сказать, штаб-квартирой и палатой мер и весов. Внутри купцы хранили не только свой товар, но и установленные меры длины и веса. При раскопках здесь был найден Иванский локоть – мера длины, которой отмеряли порционные куски воска. Вес каждого куска воска сравнивали с гирей-скалвой, и если вес соответствовал, то на воск ставили клеймо. Здесь же при церкви действовал купеческий суд для разбирательств купцов между собой – своего рода древнерусский арбитраж.
Наконец, церковь Иоанна Предтечи – памятник архиепископу Евфимию, архиепископу-реставратору. Дело в том, что к XV веку храм сильно обветшал, и тогда архиепископ Евфимий решил его частично разобрать и отстроить заново – но так, чтобы сохранить первоначальный архитектурный облик почитаемого и намоленного храма.
В те времена не существовало архитектурных чертежей и миллиметровки, чтобы точно зафиксировать все измерения и пропорции, поэтому архитекторы должны были буквально впитать облик храма во всех деталях, а потом восстановить по памяти. Летом 1453 года они разобрали всю кровлю и значительную часть стен, а когда стали строить заново, то конечно, кое-где подзабыли оригинал, кое-где сделали по-своему. Поэтому для современного историка архитектуры это не храм какой-то конкретной эпохи, а странный сплав XII века с XV. Его громоздкий объем повторяет формы XII века, крестово-купольный храм с притвором, но вот мы видим на южном фасаде вкладной крест – признак поздней архитектуры. А если подойти к храму с восточной стороны, то над боковыми апсидами вы увидите выложенные из кирпича розетки – влияние европейской готики. Интересны окна (те, что не были растесаны в XVII–XVIII веках): они щелевидные, но расположены в полукруглых нишах. На самом деле, древние окна были просто полукруглые, но со временем новгородцы закладывали их, чтобы сохранить тепло и сэкономить на слюде, оставляя лишь узкую полоску света. А реставраторы XV века решили, что в этом есть какой-то смысл, и воспроизвели такую странную форму.
Успения Богородицы (1135)
Ул. Большая Московская, 5А. Церковь закрыта.
Как было сказано выше, новгородцы с конца XI века то и дело демонстрировали неповиновение князю и пытались сами определять, кто сядет на новгородском столе. Но есть дата, которую обычно считают началом новгородской вольности в князьях – 1136 год, когда город выгнал князя Всеволода Мстиславича. Одна из претензий горожан – князь первым бежал с поля боя.
Битва случилась еще в 1135 году – новгородцы во главе со Всеволодом столкнулись с суздальцами во главе с Юрием Долгоруким. Всеволод хотел посадить своего брата Изяслава, которого недавно выгнали из южнорусских земель, на княжение в Ростове. Но Ростов находился в зоне влияния суздальского князя, то есть Юрия Долгорукого. «Геополитическая» разборка закончилась битвой на Жданой горе – это была укрепленная гора на пути из Новгорода во Владимир. Новгородцы заняли возвышенность и были готовы драться, но суздальцы оказались хитрее – когда битва была в самом разгаре, с тыла на новгородцев неожиданно набросился отряд суздальцев. Новгородские войска были смяты и в итоге разбиты, при этом погибли посадник, тысяцкий и еще несколько знатных новгородцев. А князь бежал. И если верить обвинениям 1136-го года, позорно бежал первым.
Видимо, Всеволод стыдился своего поступка и, чтобы загладить вину, поставил церковь в память о погибших в битве – церковь Успения Богородицы. Позже она, как и церковь Иоанна, принадлежала купцам, но мы не знаем, чем именно они торговали.
Между церковью Успения Богородицы и Георгием на Торгу – двухэтажный розовый домик. Он называется «здание-памятник «Ряды торговые, XVIII век»». Там в наше время открыли художественную галерею «На Торгу» и интерактивный музей «Новгородская печатня».
Георгия на Торгу (1356)
Ильина улица, 1. Церковь закрыта.
Церковь была построена в середине XIV века на деньги жителей Лубяницы, одной из улиц торговой стороны. Эту улицу до сих пор можно найти на карте Новгорода под именем Пушкинской – но интереснее, что ее следы есть и на карте Москвы. Когда Иван III переселил новгородцев в Москву, он приказал им селиться за Китай-городом рядом с рекой Неглинкой. Новгородцы прозвали район Лубянкой в честь родной Лубяницы – так же, как переселенцы в Америку часто называли новые города в честь своих родных городов в старом свете. Там же на Лубянке новгородцы построили церковь своей покровительницы и защитницы святой Софии – в перестроенном виде этот храм до сих пор стоит на Пушечной улице недалеко от метро Лубянка.
От первоначального здания церкви святого Георгия сохранились только 4,5 метра стен. Своды обрушились в XVIII веке, и в результате здание перестроили в стиле московского барокко как «восьмерик на четверике», то есть положили восьмиугольный шатер на четырехугольный остов храма. Сейчас вокруг храма выкопана траншея, так что можно увидеть древнюю нижнюю часть его стен.
Параскевы-Пятницы (1207)
Ул. Большая Московская, 5Б. Церковь закрыта.
Эта церковь поставлена «заморскими» (то есть буквально «из-за моря») купцами в 1207 году на месте деревянной. Несмотря на 15 пожаров и несколько реконструкций, которые она перенесла за прошедшие восемь столетий, церковь сохранила свой первоначальный облик – и облик этот во многом романский, а не византийский. Перспективные порталы; пониженные пристройки; полукруглые ребра-лопатки на внешних углах; шесть круглых колонн внутри храма вместо четырех квадратных столбов. Если в православном храме крест оказывается вписан в квадрат храма за счет деления пространства четырьмя опорами, то в романской архитектуре именно выступающие трансепты-притворы обозначали перекладины креста. На Руси так впервые стали строить в Смоленске и Полоцке в XII веке. Хочется думать, конечно, будто заморские купцы привезли с собой заморских мастеров, но скорее всего, строители церкви Параскевы приехали из Полоцка.
Во время послевоенной реставрации было решено расчистить кладку XIII–XIV века, но кровлю и навершие оставили такими, как в XVIII веке – так что теперь одинокая белая барочная главка венчает древнерусский собор романского вида.
Новгородские девушки считают, что, если хочешь удачно выйти замуж, надо обежать вокруг этой церкви несколько раз, простоволосой, босиком, лучше в ночной рубахе, и цепляться рукой за 122 выступа на стенах храма. Эта тропинка так и вытоптана.
Церкви Жен-Мироносиц (1510) и Прокопия (1529)
Ул. Никольская, 3 и 5А. Церковь Прокопия закрыта для посещения. В церкви жен-мироносиц проходят выставки. Часы работы: пт-вт, 10:00 – 17:30; перерыв 13:30 – 14:00.
Церковь жен-мироносиц – первое каменное здание, построенное в Новгороде после присоединения к Москве. Построил его Иван Сырков, московский гость, то есть заезжий купец – один из тех, кого сюда переселил Иван III. Великий князь выселил из города местных бояр и переселил сюда порядка двух тысяч гостей, родовитых москвичей и зажиточных купцов – так он надеялся интегрировать Новгородскую землю в Московское государство.
Иван Сырков и другие гости пользовались особыми правами в городе: платили налоги поменьше, напрямую общались с московской властью и выполняли ее поручения – и это совершенно переменило общественную жизнь. Если раньше между собой боролись уличанские кланы, то теперь они все объединились против новоявленной московской элиты. Например, в 1545 году новгородцы отказались участвовать в походе на Казань, который организовывали гости, и тогда у них отняли их богатства и отвезли в Москву.
Впрочем, элита скоро вписалась в новгородскую жизнь. Сын Ивана Сыркова Дмитрий построил храм св. Прокопия на углу торга рядом с палатами своей семьи. Снаружи церковь выглядит так же, как и все остальные, но на самом деле внутри у нее три этажа. Два нижних использовались как складские помещения – Сырковы явно не бедствовали, торговый оборот был значительный. Так же устроена и более поздняя церковь Прокопия, построенная поодаль Дмитрием Ивановичем Сырковым в 1529 году. Детали выдают в них московское влияние: например, у каждой из них по три апсиды, хотя в Новгороде обычно строили одноапсидные храмы.
Второй храм освящен в честь святого Прокопия – этот святой жил в XIII веке, был сам ганзейским купцом и вынужден был бежать из Любека в Новгород со всем своим товаром. Там он познакомился с православием и почувствовал призвание к монашеству. Раздав все свои богатства, Прокопий принял постриг в Хутынском монастыре и начал юродствовать. Спустя несколько лет он ушел юродствовать в Устюг – новгородцы его слишком много хвалили. Именно его, купца и одного из первых в истории Руси юродивых, избрал покровителем своего храма Дмитрий Сырков. Со временем Сырковы стали частью новгородского общества. Сын Дмитрия Ивановича Сыркова Федор был уже ассимилированным новгородцем – настолько, что горожане избрали его дьяком, то есть фактически секретарем города, и в 1570 году он разделил с Новгородом его судьбу.
Врезка: Новгородский погром Ивана Грозного
К концу 1560-х годов Иван Грозный – опричный царь, мнительный, стареющий и больной. Всех вокруг он подозревает в измене, повсюду ищет врагов. Главный его противник – князь Владимир Андреевич Старицкий, Грозный посчитал его зачинщиком боярского заговора, пленил и заставил во всем признаться.
