скачать книгу бесплатно
Тсс, они тебя слышат
Анна Соловьёва
Кто ходит ночью по дому, пока вы спите? Ушли ли почившие? Или они где-то рядом, наблюдают за вами? Не задумывают ли с виду любящие родственники нечто ужасное? Серия историй на ночь.
Анна Соловьёва
Тсс, они тебя слышат
Дедуля
У подъезда собралась разношёрстная толпа – мамаши с колясками прикатили из любопытства с ближайшей детской площадки, пенсионерки и даже просто мимо проходившие жильцы соседних домов – кто с пакетами из супермаркетов, кто с собаками.
– А что случилось? – молодая мамаша поинтересовалась у пожилого грузного мужчины с биглем на поводке.
– Да кто его знает? Я сам только подошёл.
Неожиданно распахнулась подъездная дверь и из нее вывалились два молодых парня в полицейских формах. Оба бледные, с ошалелыми глазами. Один резко согнулся и его вырвало прямо на ботинки. Второй встал и привалился к обшарпанной стене, вытирая пот, выступивший на лице и тяжело дыша.
Толпа загалдела.
Из подъехавшей скорой вышли двое в белых халатах. Какая-то бабка, несмотря на необъятную толщину, резво подскочила к одному из них и зачастила: «А что случилось-то? Константинычу сплохело? В больницу повезете?!»
– А ну-ка разойдитесь! Не пройти, не проехать!
Один из врачей подхватил молодых полицейских под локотки и бережно повел из толпы к машине скорой помощи, а второй рявкнул: «Нечего тут смотреть! Труп сейчас выносить будем!»
Мамаши ахнули, быстренько развернули коляски и покатили восвояси. Толпа начала рассасываться, никто не хотел любоваться на мертвеца.
– Ну, вы как? – врач скорой сочувственно наклонился к сидевшему на поребрике молодому полицейскому.
– Да получше вроде… Труповозку надо вызывать… Там… Я такого в жизни не видел… Мать потерпевшей в обмороке, ее в подъезд вытащили…
– Понял! – и мужчина в халате быстро вбежал в распахнутую дверь подъезда.
***
– Мать до дочери дозвониться не могла, та трубку не брала все утро, вот она и приехала. Девушка проживала с лежачим дедушкой по отцу, ухаживала за ним. Тот по завещанию квартиру ей пообещал, если будет жить тут и заботиться, – участковый нервно затянулся сигаретой, руки его сильно дрожали, – вот она и трудилась. Дед был не сахар – старый вояка, знаю его давненько. Пока не слег, все ходил, жаловался на всех, угрожал, письма по инстанциям написывал, заманали проверками… Говнюк старый, в-общем.
– Так, а дальше что? Мать приехала, и? – следователь затушил сигарету и бросил бычок в консервную банку, служившую местным курильщикам пепельницей.
– Говорит, приехала, звонит в дверь, а ей никто не открывает. Она сперва подумала, что дочка в магазин пошла, а дед-то открыть не может. Вот и спустилась вниз, сидела на лавочке, дочке на телефон долбила. А тут я мимо иду. Мы поднялись на этаж, я ручку дверную дёрнул, а дверь оказалась незапертая. Вот мы и зашли, посмотреть, вдруг с дедом совсем плохо, скорую там вызвать…
Участковый замолчал. Было видно, что дальше рассказывать он не может, настолько зрелище в той квартире привело его в шок, хотя по службе видел всякое. Следователь не торопил, дал время собраться с мыслями. И участковый продолжил.
– Тихо там было и дух стоял тошнотворный такой, окна все закрытые. Видать, дед сквозняков не жаловал. Мать побежала до дочериной комнаты, а там пусто. Зашли к деду – там тоже никого, кровать пустая. Дед лежачий просто исчез. Ну, мы на кухню… Вот там она и была, внучка дедова. На полу кухонном лежала, все в кровище – как на бойне… Живот распорот от и до, и кишки размотаны по всей кухне… – участковый судорожно сглотнул, борясь с тошнотой, – ножи все разбросаны кухонные и точилка для них. Подтачивали ножи, видимо. На кухонном столе конкретное месиво – нарезали там что-то, желудок вроде…
– Желудок. Семеныч, патолог, подтвердил, – следак зажёг новую сигарету, – говорит, все органы нетронуты, а вот желудок и кишечник искромсаны, будто искали там что-то.
– А старик исчез, будто испарился. Странно, ведь лежачий он, да и кому нужен, чтобы похищать?
– И то верно. Бабки приподъездные сказали, парень какой-то выходил незнакомый, молоденький совсем, особых примет не разглядели. Хотя, сейчас курьеры эти шныряют с утра до ночи.
– Будем искать.
***
Он проснулся среди ночи от невыносимой духоты. Во рту было сухо, а голова болела. Скорее всего, это из за лекарств. Он уже на пороге смерти. Когда ты молодой, то не думаешь о смерти, не понимаешь, как скоротечна жизнь, не стараешься сделать её более интересной, насыщенной, а совершаешь глупые поступки, о которых начинаешь жалеть только в старости… Вот на кой черт он женился так рано? Теперь он уже не был уверен, что подобное благородство имело смысл. Да, Оксана забеременела, а времена тогда были другие, пришлось срочно вести невесту в ЗАГС. Так и прожили всю жизнь бок о бок. А теперь он задался себе вопросом: «А что такое любовь? Любил ли он ее? Вдруг она бы встретила другого, с кем ее жизнь прошла бы ярче, интересней?» Сейчас всем плевать на штамп в паспорте, как говорит его внучка Юлька, живут себе люди и не страдают. И дети, рождённые вне брака, не осуждаются обществом. Как же быстро все меняется… Нахлынула тошнота.
– Юля… – прохрипел наждачным горлом старик, даже толком себя и не слыша. Как же хочется пить!
– Сергей Константинович, здравствуйте, – голос был вежливым, но пугающим. Ну вот и галлюцинации подвезли. Он попытался глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы хоть как-то прояснить голову.
– Вам почти пришел конец! – снова кто-то сказал из темноты, теперь уже с лёгкой усмешкой. – Но у нас есть для вас невероятное предложение! Ха-ха-ха! Я сегодня – ну чисто магазин на диване!
– Что ты несёшь? – просипел пересохшим горлом человек с кровати. – Если тебя нет, то, будь любезен, заткнись. А если есть, то дай попить.
– Вы в своем репертуаре, Сергей Константинович, солдафон даже на смертном одре, – комнату заполнила атмосфера угрозы, волной идущая из кресла с дальнем углу комнаты. – Не советую со мной беседовать в подобном тоне. Старик с трудом повернул голову и вгляделся во тьму. И чего он попросил выключить ночник? А, из за света болели глаза… В кресле кто-то сидел. Очертания были зыбкими, нечёткими, человека они не напоминали даже отдаленно. Хотя, на его зрение уже давно нельзя положиться наверняка.
– Ты Смерть? Из кресла донеслась волна почти детской весёлости, но разрушительной, будто ребенок смеялся и разбивал ногами замок из песка, подспудно растаптывая попадающихся мелких насекомых. – О, нет! Смерть не тратит время на диалоги, им некогда, у них всегда есть работа. Их визит к вам, Сергей Константинович, запланирован не на сегодня. Я решил зайти чуть раньше, предложить вам некую сделку.
– О чем речь? – ему стало любопытно, духота и плохое самочувствие слегка отошли на второй план. – Ты – Дьявол? Пришел что-то предложить за мою душу? Из кресла повеяло искренним недоумением и гость, кажется, даже пожал плечами. – У вас какие-то архаичные представления о Дьяволе и всех остальных вещах, мой умирающий друг. Ваша душа ему без надобности, чтобы гоняться за ней. Более того, – сущность усмехнулась, – ваша душа и гроша ломаного не стоит, чтоб за ней бегал Дьявол к вам лично в гости.
Стало неприятно. Он назвал его душу никчёмной? Кажется, именно это он и имел в виду… А как же тогда его нательный крестик, походы в церковь, свечки, молитвы..? У него в комнате были иконы, купленные в магазинчике при церкви, но эта нежить все равно зашла сюда, не встретив преград на своем пути и сидит, глумится над ним, оскорбляет его бессмертную душу! Это его разозлило.
– Ну вот! – адский гость снова развеселился, явно узнав его мысли, – именно об этом и идёт речь! Хоть расшибите вы во храме лоб, это не сделает вас хорошим человеком! Эх, а хороши были идеи, помню. И когда все пошло не так? Повеяло ностальгией. Такое щемящее чувство, когда вдруг на ум приходят такие далёкие и приятные воспоминания о детстве в деревне у бабушки, старая песня по радио, которую сейчас уже никто не помнит, красивая и молодая мама, обнимающая его, совсем ещё малыша…
– Так что тебе нужно? И кто ты такой?
– Я – твоя надежда, хочу предложить тебе начать все заново! – сущность произнесла это с гордостью, даже пафосом, – вторая жизнь! Вы снова станете молодым, скажем, 18 лет от роду, как внучка ваша. И у вас будет новая возможность прожить эту жизнь так, как хотите вы, а не требует от вас общество! Более того, вы будете помнить все, ваш опыт, ваши воспоминания – все останется при вас!
– Заманчиво, – он воспрял духом, ведь это именно то, о чем он размышлял долгими вечерами, терпя боль и страдая от раскаяния в совершенных поступках, желая все повернуть вспять и начать заново. Если бы он хорошо учился в школе… Если бы пошел поступать в институт, а не в армию… Если бы не поддался зову гормонов и не сделал ребенка Оксане… Или даже сбежал от беременной пассии… Ему бы не пришлось колотиться всю жизнь, пытаясь прокормить семью. Он бы стал кем-то, а не просто единицей в серой массе, никчёмной, ничего полезного не создавшей, прожившей бесполезную и бессмысленную жизнь. И теперь умирающей и скрипящей от боли. Может, это и есть ответ на его мучения?!
– Я вижу вам понравилось мое предложение! – гость излучал приятное дружелюбие и немного подался вперёд, ближе к умирающему старику. О, да… Сбросить с себя это дряхлое тело, как змея сбрасывает кожу, встать и выйти за дверь этой провонявшей лекарствами, мочой и старостью комнаты, выйти снова молодым, сильным и полным надежд!
– Что нужно делать? – Сергей Константинович знал, что придется заплатить свою цену. – Душа вам не нужна, так какова расплата? Или обмен?
– Деловой человек, сразу приступаете к главному вопросу, я это одобряю! – на кровать, рядом с его рукой, что-то упало, ярко блеснув. – Это конфета, не пугайтесь.
– Я должен ее съесть и снова стану молодым?
– Мм Почти. Сейчас объясню. Утром к вам зайдёт ваша прелестная внучка Юлия, чтобы справиться о вашем самочувствии, покормить вас завтраком и дать очередную пригоршню тошнотворных таблеток. Вы будете так ей благодарны за заботу и угостите этой самой конфеткой.
– Вы спятили?! Я не стану травить свою внучку!!! Убирайтесь!!!
Из кресла понесло кошмарным ужасом, угрозой, осязаемой силой, которая способна смять его, старика, как бумажку вместе с кроватью, тумбочкой и шкафом в один комок.
– Я не закончил, – гость вздохнул и волна ужаса схлынула, – кому достанется ваша уютная квартирка после вашей смерти?
– Внучке. Я уже давно составил завещание в ее пользу при условии того, что она будет за мной ухаживать.
– Вот именно! И каково это молодой и красивой девушке тратить время на уход за лежачим стариком?! Да она только и мечтает о вашем уходе в мир иной! Каждый вечер она лежит в кровати и представляет себе как утром заходит к вам, а вы уже… окоченели! – сущность мерзко хихикнула. – Вот она в надежде наклоняется к вашему бледному челу с зеркальцем в руках, приставляет его к вашим хладным губам и ждёт… Зеркальце не мутнеет. Девицу охватывает радость, но она берет себя в руки и лицо ее искажается скорбью. Она звонит родителям и печально сообщает о вашей кончине, одновременно осматривая стены и мебель, и обдумывает предстоящий ремонт.
– Прекрати…те! – старик сморщился от боли и тошноты. Но ведь, правда… Он слышал как его невестка Наталья шепчет своей дочери Юле: «Скорей бы скопытился старый хрыч… Бедная ты моя доченька… Терпишь… Возишь из под него говно ведрами…» А что Юлька? Она…
– По?лно, Сергей Константинович, все так и ждут вашей кончины, чтобы радостно вступить в наследство! – перебил его мысли голос из кресла. – И что вам мешает разрушить их планы? Ваша глупая совесть и так вам испортила всю жизнь, вы же мечтаете о другом! В этот раз вы сделаете все правильно!
– А что дальше? Дам конфетку и все?
– Она должна ее съесть. В конфете находится начинка в виде камешка голубого, которую вы должны будете добыть из вашей внучки через час и проглотить. И тогда все ваши мечты осуществятся!
– Как это, добыть из внучки?! – старика охватил ужас, до него начал доходить весь смысл сказанного.
– Я вижу, вы меня поняли, мой, почти уже почивший, друг, – успокоительно произнес ночной гость, – времени на раздумья у вас предостаточно, вся ночь впереди. На весах ваша старая и бессмысленная жизнь, полная разочарований против новой и удивительной. И у вас хватит сил, чтобы прорваться к ней!И он исчез, оставив после себя шлейф ободрения.
Ночной гость
До дома я опять добрался только к одиннадцати вечера. Заехал во двор и выругался, так как этот урод с соседнего подъезда снова занял мое обычное место и придется искать куда поставить машину. Поначалу я вскипал и стучал по капоту той колымаги, чтобы сигнализация врубилась, а пузатый долдон выскакивал на улицу в засаленных тапках, майке алкоголичке и растянутых трениках с матюками. Но сегодня даже на это не было сил. С трудом втиснул машину рядом с помойкой и побрел к дому.
В парке через дорогу орали. Судя по всему, пьяная гопота выясняла между собой отношения. Вдруг какая-то девка завизжала и ор стих. Тем временем, я уже открыл подъездную дверь и нажал кнопку лифта. В лифте как обычно воняло мочой, а стены пестрели рисунками первичных половых органов мужчины. Точнее, разных мужчин, судя по обилию различных форм и размеров. Я поднял взгляд на камеру в верхнем углу кабины лифта, но она была разбита. Взгляд упёрся в треснувшее зеркало справа, измазанное чем-то, сильно похожим цветом на дерьмо. На меня смотрел вроде ещё не старый, но уже сильно потрёпанный мужчина с темно русыми короткими волосами, прямым носом и серыми холодными глазами, уже не ждущими от жизни ничего хорошего.
– Нда, – пробормотал я и вышел из лифта.
Дома меня никто не ждал. Одно время я хотел завести собаку, но здравый смысл подсказал, что я попросту не смогу о ней достойно заботиться, работа не позволит. Что касается жены и детей, то спасибо, нет. Я не социофоб, встречался с девушками, с одной из них даже начинали жить вместе.
Яна была симпатичной, но не шибко умной и однажды радостно сообщила мне о беременности. А я не могу иметь детей, о чем и планировал с ней поговорить вскоре, чтобы обсудить наши планы на будущее. Когда я ее спросил от кого же она беременна, то, само собой, получил весь этот спектр бабских штучек – слезы, обвинения, она даже отрицала измены, просто поразительно. В-общем, я ее выпер из своей квартиры и она отправилась к отцу своего ребенка. Оказалось, далеко шаболда не ходила, спала со своим давним ухажером ещё со школы, а теперь нарколыгой, Толиком. Они, вроде, были одноклассниками и встречались ещё тогда. Потом его подсадили на наркоту, родители пытались лечить парня, но безуспешно. В конце концов они сдались, продали квартиру, себе купили однушку на другом конце города, а его выселили в частный дом. Так вот, Яночка моя туда и моталась на досуге, там и заполучила так нужного младенца, чтоб захомутать меня, лоха. Мы все учились в одной школе, только я на несколько лет старше и, когда случилась вся эта драма с наркотой, уже учился в университете. У меня осталось много школьных товарищей, которые и поведали куда переселилась Яночка. Земля слухами полнится.
В холодильнике, конечно же, мышь повесилась, но это не беда, ем я на работе, поэтому продукты покупаю только на выходные. Чайник вскипел, а за окном взвыли сирены скорой и полиции. Видимо, кто-то из орущих в парке серьезно пострадал. Завтра мне не надо никуда идти и я решил глянуть какой-нибудь фильм, устроившись с кружкой горячего чая на диване. Мои раздумья по поводу выбора фильма для просмотра оборвал тихий стук в дверь. Открывать не хотелось, но стук повторился. Если это опять вечно бухой сосед Василий хочет занять деньги на пропой, которые он никогда не возвращает, то, пожалуй, спущу его с лестницы.
На лестничной площадке стоял Толик, опустив голову.
– Пожалуйста, открой, – тихо прошелестел его голос, – у нас ребенок один дома…
Мне стало сильно не по себе, кажется, его шепот просачивался отовсюду. Совершенно не собираясь открывать, моя рука потянулась к замку и повернула его. Толик молча шагнул в прихожую. Выглядел он ужасно – темные тени залегли под запавшими глазами, вены на шее вздулись, кожаная куртка была вся грязная, будто он выполз из под земли.
– Какой ребенок? – спросил я, – ваш с Яной? А она где?!
– Она не дома. Со мной была.
– Я не понял, вы что, спятили?! Объясни нормально, почему ты сейчас здесь, а не дома с ребенком, и где сейчас Яна?! – вскричал я.
– Тебе придется пойти к нам домой и взять ребенка, ее Наташа зовут. С нами кое-что случилось и мы не сможем вернуться домой.
– Так это вы орали в парке, да? – я ядовито поинтересовался, – от ментов сбежали? А теперь меня хочешь подставить, чтоб я к вам домой пришел, а там менты ждут? Неужто Яна такую месть придумала, прям не верится.
Толик пожал плечами и поднял на меня безжизненный взгляд. В этот момент я понял, что ситуация действительно серьезная и решил сходить, хотя бы посмотреть. Если там и впрямь менты, то скажу, что выходил в супермаркет, встретил Толика, он попросил зайти и глянуть, вернулась ли Яна домой.
Тем временем Толик вышел за дверь и начал спускаться по лестнице.
– А адрес какой? – крикнул я ему вслед.
– Ленина, 13, близко… – донёсся его тихий голос.
Я начал обуваться, проклиная всех на свете наркоманов, накинул куртку и захлопнул дверь. Лифт, конечно же, уже не работал, но дышать ссаниной не хотелось в любом случае и я побежал вниз по лестнице. Ночной воздух был чист и прохладен, лёгкий ветерок уносил выхлопное зловоние, и я быстрым шагом направился в направлении частного сектора.
Это было отвратительное скопище самых разных домишек в центре нашего спального района, ещё с детства мы называли его «Шанхай». Старались туда не соваться, чтобы нас не избили цыганские дети, а их родители не угостили наркотой. Именно там Толик с ней и познакомился. Туда его и выселили родители, не вынеся передозировки, воровства денег и любых ценных предметов из дома. От передоза его откачали, но это стало для них последней каплей.
«А ведь у него совсем никого не было, – подумал я, – только Яна с ним осталась». В этот момент у меня отлегла вся обида за обман с беременностью и стало легче на душе. Ускорив шаг, я ступил на территорию «Шанхая». Асфальта там не было, только грязное месиво, осклизлое после дождя. Пару раз подскользнувшись, я стал шагать аккуратнее. Фонарей тоже не было. Темень как в заднице у дьявола. Я сто раз пожалел, что не поехал на машине. Идти приходилось буквально на ощупь, касаясь рукой покосившихся заборов и подсвечивая фонариком телефона номера домов. Очередной раз подскользнувшись на грязной жиже, я схватился за кусок ржавого листа железа, криво прибитого к забору, видимо чтобы залатать сломанный штакетник. Руку пронзила боль и что-то теплое потекло по ладони.
– Шикарно, – пробормотал я, – разрезал нахрен руку, ну просто зае…
Мое бурчание прервал жуткий низкий рык прямо передо мной. Очень медленно я начал поднимать руку с телефоном, чтобы свет фонарика осветил собаку и, как я надеялся, отпугнул ее. Передо мной колебалась черная зыбь, лишь отдаленно напоминающая формой собаку. Она пульсировала и дрожала, поглощая свет фонаря мобильника, а там, где должна быть голова этой твари, горели абсолютно безучастные глаза. Было ощущение, что чудовище стояло за тонкой завесой и только один шаг, как оно окажется прямо передо мной и я почувствую на себе жаркое дыхание, а может быть, и зубы, сдирающие кожу с моего лица.
– Адская гончая, – голос Толика прозвучал прямо у моего уха, – кровь почуяла.
Я едва не выпрыгнул из штанов от неожиданности и сжал крепче телефон в руке.
– Толя, – процедил я сквозь зубы, – какого хрена тут происходит? Это же не собака, так ведь?
– Нет. Но тебе нужно идти дальше, осталось чуть-чуть… Пожалуйста.
Очень медленно я начал опускаться вниз, на четвереньки, держа фонарик светом в землю, не выпуская тварь из виду. Толик занял мое место, встал прямо перед ней, бледный и спокойный. Чудовище вперило в него свои жуткие глаза, а я пополз в обход по грязному месиву. Оглянулся и не увидел абсолютно ничего, только непроглядную тьму. Мне стало не по себе. Куда делся Толик? Но нужно было закончить дело, добраться до его дома и забрать ребенка.
В какое дерьмо вляпалась эта парочка? Я поднялся на ноги и снова пошел по улице, аккуратно ступая и держась за заборы. Внезапно нога провалилась по колено в воду и я отпрянул назад, посветил телефоном и застыл в непонимании. Передо мной была широкая река. Откуда, черт побери, там гребная река?! Посреди частного сектора! Дом, у которого я сейчас стоял, значился под номером 35, то есть мне нужно было пройти ещё половину улицы до жилища Толика. Но улица явно обрывалась, а 13 дома и в помине нигде рядом нет.
Раздался тихий всплеск и из темноты выплыла небольшая деревянная лодка со стоящим на корме бородатым пожилым мужиком, который держал в руке фонарь.
– Ну слава богу! – я выдохнул с облегчением и поздоровался.
– Доброй ночи, – мужик поставил фонарь и задумчиво оглядел меня с ног до головы. – Ты что здесь делаешь, живой?
– Я дом ищу, номер 13, мне ребенка надо забрать отсюда, приятель попросил.
– Приятель-то твой местный, я правильно понял?
– Да. Вы не подскажете, как мне найти дом этот?
– Ну что ж… – дед задумчиво покрутил весло, – садись в лодку, я тебя отвезу. Только ты, парень, воды не касайся и назад не вздумай оглядываться, имя мне своё не называй, рано нам ещё знакомиться.
– Хорошо, хорошо, я понял, мне бы только добраться.
Дед был явно с приветом, но меня это уже не особо волновало, здесь все было жутким и странным. Лодка плавно скользила по водной глади, только лёгкие всплески длинного весла, по типу тех, что у итальянских гондольеров с открыток, нарушали тяжёлую тишину. Неожиданно лодка качнулась и начала крениться набок. Мужик не по возрасту ловко перескочил на противоположный борт и попытался восстановить равновесие.
– Что это такое? – я озабоченно включил фонарик на телефоне, подсветил воду за бортом и попытался всмотреться в глубину.
– Не смей! – закричал дед и начал с усилием орудовать веслом, но лодка будто застряла. Из воды показалась рука и ухватилась за борт. Следом за ней медленно всплыла голова, а потом и плечи человека.
– Там, в воде, человек! – крикнул я деду и уж было собрался протянуть руку, чтобы помочь тонущему, но дед со всей силы долбанул меня веслом по руке!
– Да ты, бл…, охренел?!
