скачать книгу бесплатно
Легенды Раэнора
Анна Соболева
Говорят, что княжество Раэнор процветает. Но так ли это? Большинство раэнорцев – потомки беженцев из терзаемых войнами соседних земель, живут замкнуто, не смешиваясь друг с другом и не интересуясь жизнью за границами княжества. Но княгиня Элен знает, что готовящаяся война двух соседних государств станет для Раэнора катастрофой. Княгиня пытается выиграть время, чтобы подготовиться к переселению в далекую северную страну, принадлежавшую некогда ее предкам. Она понимает, что предстоящие испытания или превратят ее подданных в единый народ, или погубят их, рассеяв выживших по Срединному миру. Элен знает, что, полюбив, разбудит старинное проклятие ее рода. Но Хаггару, сыну правителя соседнего государства, не страшны тайны, скрытые за стенами княжеского дворца. Сможет ли он преодолеть страх княгини перед любовью? Как примут пришельца друзья Элен? И не изменой ли покажется его отцу отсутствие сына? Ведь Арандамар, родина Хаггара, готовится к войне с соседом и защитником Раэнора – Морном.
Анна Соболева
Легенды Раэнора
Глава 1
ЛЕГЕНДА О ДЕВЕ ОЗЕРА
Весна снова пришла в Раэнор. Она начала свой путь с самых вершин Пепельных гор, превращая тихо журчащие речки с ледяной, прозрачной водой в широкие, мутные потоки, с ревом и грохотом проносящиеся меж скал и тесных ущелий и врывающиеся в долины, даруя жаждущим полям живительную влагу. Горы сбросили снежные одеяла. Их оголенные склоны подернулись нежно-зеленым пухом. В низинах островки деревьев покрывались первой листвой. Робка, несмела весна в горах. Но зато внизу, в долинах, набирает она силу и буйствует, пьяная от хмельных ароматов цветения.
В мае весь Раэнор, от северных границ в Бурых землях до южных в самых труднодоступных отрогах Пепельных гор, утопает в бело-розовой пене цветущих садов. Легкий ветерок колышет безбрежные моря молодых трав. В кипени садов утопают города, и только колокольные башни горделиво тянутся в ярко-голубое, ясное небо. Вдоль узорно выложенных цветными плитами дорог, обсаженных могучими платанами с густой листвой, заботливо укрывающей путешественников от полуденного зноя, тянутся поля с молодой пшеницей, гречихой, рожью. Дома улыбаются прозрачной чистотой оконных стекол.
Главным чудом страны по праву считается ее столица Дол-Раэн. Строился он не для войн и сражений, не как мрачные, неприступные крепости Запада. Город был подарком влюбленного властелина своей госпоже. Тонкие, узорные белые башни словно вступали в спор с горными вершинами. Они говорили: “Мы созданы из того же грубого камня, что и вы, гордящиеся своей высотой и мощью. Но в вас нет гармонии и легкости. Вы принадлежите земле, из нее выбиваетесь, растете, как зубы чудовищ. А мы устремлены в небо, к жаркому солнцу, к бледной луне, готовые улететь в прозрачную голубую бездну вместе с мечтами тех, кто нас создал”. Горы молчали, словно вся мудрость их матери-земли передалась им. И открылось горам, что красота хрупка и век ее короток. Исполненные печального знания, они бережно укрывали беспечный город от знойных, сухих, разрушающих ветров, дующих с юга. Текли века, годы мелькали, словно капли летнего дождя, принося обновление. Так было…
Прекрасна весенняя зелень садов
У подножия Пепельных гор… –
тихо пела княгиня Элен Раэниэль, стоя на смотровой площадке Сторожевой башни княжеского дворца. По-летнему теплый ветер играл прядями ее распущенных волос, вплетая в них принесенные снизу, из садов и цветников Дол-Раэна, розоватые лепестки яблонь и белые цветки вишни. Положив руку на увитые плющом перила, она смотрела на раскинувшийся у ее ног город.
– О чем задумалась госпожа? – раздался за ее спиной тихий голос.
Элен даже не обернулась: здесь тревожить ее смел лишь лекарь Дию, ее старый друг.
– Я снова видела, как рушатся знаменитые белые башни Раэнора…
– Что за грустные мысли, госпожа! И когда же? Накануне праздника! – Дию подошел к Элен и укоризненно покачал головой. – Княгиня должна быть бодра и весела, дабы не вселять уныние и сомнения в сердца своих подданных.
– Ты прав, но сердцу не прикажешь, Дию. Как говорят наши придворные дамы, весной томленья сердца больней и безнадежней. И праздник, кажется, совсем не вовремя!
– Праздник как раз вовремя. Судя по летописям, вот уже лет четыреста он не отменялся и не переносился. Не вовремя дурное настроение. К тому ж известно – надежде тоже свойственно тревожить сердце.
– Но Дию, как только представлю все эти давно надоевшие хлопоты, предстоящий Совет, нескончаемые доклады и нелепые жалобы, отчаяние овладевает мною!
– Ну, не может быть, чтобы все было так уж плохо!
– Нет, конечно. – Элен наконец-то взглянула лекарю в лицо. – Я жду посольство и надеюсь, что на этот раз нам удастся избежать потерь. Я должна, наконец, принять решение, Дию.
– Разве ты его не приняла? – спросил лекарь. Она не успела ответить. На лестнице послышались чьи-то торопливые шаги. Элен и Дию переглянулись – вход в башню был под запретом для всех, кроме княгини и ее лекаря.
– Госпожа моя, это я! – Раздался взволнованный возглас и перед ними предстал Ирлинг, новый секретарь Элен. Запыхавшись после долгого подъема, он выдохнул, явно смущаясь и ожидая неприятностей за вольность:
– Прошу меня простить, госпожа! Я никогда бы не позволил себе побеспокоить тебя здесь! Но ты сама просила сообщить, как только мне станет что-то известно. – Он замолк, переводя взгляд с Элен на Дию, не решаясь больше сказать ни слова.
– Что же ты молчишь? – нетерпеливо воскликнула княгиня.– Велемир вернулся. Он говорит, что посольство Морна вышло из ворот Мрака шесть дней назад и через день-два будет здесь.
– Отлично! – Глаза Элен зажглись азартом. Дию всегда поражался таким переменам в ее настроении и опасался их. – Они узнали, кто на этот раз?
Ирлинг потупился и в смущении развел руками.
– Они старались, госпожа, но, видимо, тебе готовят сюрприз: на этот раз послы необычайно осторожны. Однако разведчики вернулись не одни.
Элен, прикусив губу, отвернулась, не заинтересовавшись этим сообщением. Границы Раэнора вечно осаждали беглецы из других земель, жаждущие наконец-то обрести уверенность в завтрашнем дне. Ирлинг все же добавил:
– С молодым воином-иноземцем. Разведчики говорят, что он сумасшедший.
– Отчего они так решили? – спросил Дию.
– Посуди сам, господин. В первый раз его обнаружили у западной границы, но ему удалось уйти. Уж и не знаю, как он пересек кордоны Дарка. Там ведь не зевают. А настигли его уже недалеко от столицы. Несмотря на то, что он был один против целого отряда Велемира, этот безумец решил сопротивляться, и ребята погорячились, вправляя ему мозги. Но даже тогда он не унялся, всю дорогу норовил сбежать, требовал, чтобы его немедленно привели к госпоже!
Элен с изумлением обернулась:
– Ко мне? Что ему надо? Ирлинг, они не узнали?
– Нет, он говорит, что объяснит все только княгине.
– Вот как. Каков он с виду?
– Из людей и, кажется, пришел из-за Реки.
Княгиня с насмешкой протянула:
– Прелестное описание! И где же теперь этот «безумец»?
– Его привезли в город и заперли в свободной комнате казармы гарнизона.
– Ты сказал, что ему досталось в бою. Как он себя чувствует? – снова поинтересовался Дию.
– Судя потому, что лекарей не звали, с ним все в порядке.
Элен задумчиво пробормотала:
– Дерзок, да, но сумасшедший? Да и время выбрал удачное, легче проскользнуть в предпраздничной суматохе. Похоже, мне следует увидеть его.
– Когда же, госпожа? – Ирлинг был удивлен внезапным проявлением любопытства.
– Сегодня после Малого приема Велемир должен явиться ко мне, чтобы доложить о походе. Пусть с ним пошлют пленника.
– Прости мою дерзость, госпожа, но боюсь, что у тебя сегодня будут другие, более неотложные дела. Мэллор настаивает на скорейшем проведении Совета, и его поддерживают остальные.
Услышав эти слова, Элен изумленно подняла брови. Ирлинг понял, что совершил ошибку.
– Прошу, не горячись, – мягко, но настойчиво вмешался Дию.
– Ах, перестань, пожалуйста! Ирлинг, иди и передай Совету, что я сама назначу время, а пока пусть они ждут и готовятся.
– Как прикажешь, госпожа. – Секретарь глубоко поклонился, переглянулся со стариком и проворно скрылся. Шум его торопливых шагов слышался какое-то время, а потом и он смолк. Княгиня и лекарь остались одни. Элен примирительно протянула Дию руку:
– Прости, дорогой друг. Я-то надеялась, что здесь, на немыслимой высоте, спасена от суетных забот, но, увы, ошиблась. Дела зовут, и нужно спешить.
– Наконец-то я слышу княгиню, а не капризную девчонку! – проворчал довольный переменой Дию, и рука об руку они покинули площадку, спускаясь по крутой витой лестнице, на белоснежные ступени которой сквозь высокие узкие окна косыми лучами падал солнечный свет.
– Не кажется ли тебе, госпожа, что ты немного небрежна по отношению к новому Совету? Это не делает тебе чести! К тому же нынешние советники еще очень молоды. А молодость обычно горда и честолюбива. – Вздохнул Дию.
– Возможно, я немного строга к ним, но думаю, что это пойдет советникам на пользу. – Небрежно отмахнулась княгиня. – Не забывай, я возлагаю на них большие надежды. Да ты и сам знаешь, как многое будет зависеть от этого Совета. Пока же они больше огорчают меня своими вечными спорами и препирательствами. Каждый думает, что умнее и талантливее других. Несомненно, советники – люди незаурядные, заслуживающие уважения, но только по отдельности. Вместе же они несносны. Но довольно о Совете. Расскажи-ка мне лучше, кто из врачевателей на этот раз получит золотую цепь.
Дию метнул на княгиню лукавый взгляд из-под седых бровей:
– Ах, госпожа, госпожа! Неужели ты думаешь, что я раскрою такую тайну? Нет, не скажу, но поверь, мое решение будет для тебя большой неожиданностью.
– Старый лис! – Она усмехнулась и ласково пожала его руку.
Когда кончился спуск, Элен и Дию по крытому проходу попали на второй ярус основного здания дворца. Сквозь анфиладу комнат, где толпились придворные, почтительно склонявшие головы при приближении княгини, они дошли до Гобеленового зала. У массивных, покрытых позолотой дверей застыли, взяв на караул, стражники.
– Здесь я покину тебя, госпожа, – сказал Дию.
– Не забудь, ты должен быть вечером у меня. Нам будет что обсудить.
Стражи распахнули перед ней двери. Стены зала украшали гобелены со сценами охоты, битв и празднеств – сотворенное руками вышивальщиц Раэнора чудо. Огромный беломраморный камин в ненастные зимние вечера прогонял сырость и холод. На небольшом возвышении под балдахином стояло обитое темно-зеленым бархатом кресло княгини. Пушистый ковер покрывал пол. Высокие окна украшали витражи, повторявшие рисунок гобеленов.
Как только Элен переступила порог зала, все ее надежды на скорое окончание приема рухнули. Толпа нетерпеливо ожидавших ее подданных замерла в поклонах, пока она медленно шествовала мимо них, а сзади шел уже невесть откуда взявшийся Ирлинг. Он поднялся вслед за княгиней на возвышение. Как только она села в кресло, секретарь положил подушечку ей под ноги и весьма довольный своей ловкостью, что ясно читалось на его физиономии, застыл, стоя рядом с маленьким столиком для документов чуть поодаль от своей обожаемой госпожи и чутко следя за любым ее движением, чтобы тут же откликнуться на него.
Оглядев собравшихся, княгиня остановила свой взгляд на стоящем в первом ряду Фреагоре, ее церемонимейстере и главном герольде, ужасе дворцовой челяди. Еще совсем молодой, он уже теперь брюзжал и ворчал, словно старик, постоянно ко всему придирался якобы из любви к порядку и был так дотошен в соблюдении даже самых незначительных правил придворного этикета, что вызывал лишь неприязнь подданных княгини за вечные укоры и наставления. Но она ценила церемонимейстера за преданность и знание дела и не давала в обиду. Вот и сейчас княгиня милостиво ему улыбнулась и чуть приметно кивнула, но и этого было достаточно. С кучей свитков в руках, покрасневший от удовольствия, что именно ему оказана честь быть выслушанным первым, Фреагор торопливо подошел к возвышению.
– Ну, милый Фреагор, чем ты меня порадуешь? – спросила Элен.
– Госпожа, я был бы бесконечно счастлив сообщить хорошие новости, но не виноват, что их нет. Я знаю, что очень многие недовольны той добросовестностью, которую я проявляю, исполняя твои поручения, почитая ее, и весьма справедливо, укором своей нерадивости, – начал Фреагор, бросая победный взгляд назад, в толпу, и саркастически улыбаясь. – но я на них не в обиде. Что значат чувства бедного Фреагора, когда обсуждаются дела государства! Но к делу! – неожиданно прервал он свои излияния. – Госпожа, вот проекты торжественной речи. Выбери наиболее тебе понравившийся. Вот списки приглашенных гостей согласно их родовитости и сану.
Он продолжал говорить, а Элен скучающим взглядом обводила такие же отсутствующие лица придворных. Она наперед знала, что скажет Фреагор в следующую минуту, ведь все это повторялось для нее сотни раз. Те же гости, те же речи, те же хлопоты, и все ради соблюдения древних традиций и удивления многочисленных иноземцев, ежегодно валом валивших на знаменитый праздник.
– Довольно, Фреагор, я вижу, ты, как всегда, отменно потрудился… – Элен попыталась прервать затянувшуюся речь церемонимейстера, но не тут-то было! Если уж ему удавалось начать говорить, то заставить его замолчать было делом нелегким.
– А еще, госпожа, я хочу выразить свое возмущение тем, как некоторые стремятся испортить праздник! Тебе известно, что помосты не готовы, а новый мост не испытан? Да о чем говорить, если повара еще не составили списка блюд, что будут поданы на торжественном обеде! Позор! Гости не сегодня-завтра начнут собираться, а покои для них не приготовлены! Мне начинает казаться, что все это не иначе, как злой умысел! Но это мелочи. Ведь я еще не поставлен в известность об официальных посольствах! Нет, это невозможно, я ничего не успею, и бедного Фреагора обвинят в измене, приписав мне все прегрешения других. Аэрэлин придется отменить!
– Ну, господин церемонимейстер, не стоит так горячиться! Сегодня, я думаю, мы все выясним, и насчет моста, и насчет гостей… – начала было по привычке успокаивать своего не в меру мнительного подданного Элен, но он бесцеремонно прервал ее, ибо за собой несоблюдений этикета не замечал:
– А посольства…
– А посольства – не твое дело, милейший Фреагор! – теперь уже раздраженная княгиня перебила его. – Список посольств и последовательность их представления будут у тебя через день. Ты свободен. Эльвира, подойди, что у тебя?
Фреагор, не ожидавший такого поворота дел, сдал в руки Ирлинга грамоты и, обиженно насупившись, пошел от возвышения, сопровождаемый ухмылками и тихими смешками. Его место заняла Эльвира, живая, подвижная женщина уже не первой молодости. Она крепко держала в своих проворных руках челядь, кладовые, кухни, заведовала всем дворцовым хозяйством. И сейчас, привычным жестом убрав под накидку непослушную прядь волос и проверив, в порядке ли складки на широких рукавах яркого цветастого платья, Эльвира принялась обстоятельно, не торопясь, перечислять все, за чем и пришла на прием.
– Ты, госпожа, уж не очень-то верь всему, что тут тебе этот книжник наговорил. Он вечно чем-нибудь недоволен, таков уж уродился. А у меня все готово. Провизия закуплена самая наилучшая, повара получили нагоняй на всякий случай. Покрывала для помостов, новые платья, костюмы стражей – все сшито и лишь дожидается торжеств. Список праздничных даров, утвержденный Советом, приготовлен. В прошлом году метельщики были не особо проворны, так теперь они предупреждены заранее, и их беда, если все повторится снова.
Она перевела дух, секунду прикидывая в уме, все ли сказала. Видимо, решив, что все, поклонилась и отпущенная ласковой улыбкой госпожи, унеслась из зала, гремя ключами.
Один за другим подходили к трону княгини ее подданные. Гора списков, прошений, указов, громоздящихся на столике рядом с троном, росла и росла. Элен с ужасом думала о том, что сегодняшний день целиком потерян, что давно уже надоевшие и бессмысленные дела настигли ее и теперь придется заняться ими всерьез. Наконец зал почти опустел. Кроме Элен и ее секретаря, остались еще двое – странная парочка, в последнее время доставлявшая княгине немалые хлопоты. Первый – невысокий, широкоплечий грим с могучими жилистыми руками, сплошь покрытыми шрамами от ожогов, один из лучших строителей Раэнора. Ему не было равных в возведении крепостных стен и укреплений, таящих для неприятеля немало смертоносных сюрпризов. А какие он выковывал каминные и оконные решетки, на которых диковинные цветы красотой и изяществом спорили с цветами живыми! Но вот характер у мастера был прескверный. Гримы Раэнора известны своей строптивостью, высокомерием, тщеславием, но Гройн, казалось, перещеголял всех. Его дерзко торчащая темно-рыжая борода, независимый вид, гордо поднятая голова и единственный глаз, часто загорающийся гневом, – все словно предупреждало: “Не задевай меня, приятель, а то пожалеешь!”. Своего левого глаза он лишился еще в молодости, когда по приказу княгини был отправлен на север учиться мастерству. Он утверждал, что получил увечье в жестоком бою с дикарями, но вскоре стало известно, что причиной была драка, по разрушительной силе едва ли уступающая настоящей битве. Гройн учинил ее, доказывая преимущества своего метода кладки. И теперь грим был явно не в духе. Грозно сдвинув брови, Гройн тяжело дышал, сдерживая негодование.
Альв Талион, высокий, статный, всегда спокойно-печальный, с видом мученика взирал на грима.
– Подойдите, друзья мои! – Княгиня решила быть невозмутимой, что бы ни произошло. Оба приблизились: грим, решительно топая коваными сапогами, бросая грозные взгляды на Талиона, желая этим предупредить, что сдерживаться не намерен, и альв, почтительно-вежливый, словно извиняющийся перед княгиней за грубость спутника.
– Что за забота омрачает чело славного Гройна? – участливо спросила Элен, быстро переглянувшись с альвом. Грим, будто дождавшись условного знака, глубоко вздохнул и дал волю негодованию.
– Конечно, я понимаю, мне здесь не доверяют, видимо, думая, что на старости лет я из ума выжил. Но тогда и скажите мне это прямо в лицо! Нечего перед родичами посмешищем выставлять! – загрохотал его мощный бас.
– Но о чем ты, благородный Гройн? – Элен в изумлении воззрилась на него.
– Как о чем, княгиня? Зачем ко мне приставили этого? – он небрежно кивнул в сторону молчащего альва.
– Мы хотим помочь тебе, Гройн. Я подумала, что такое трудное дело не по силам одному, будь он хоть трижды искусным гримом! – примирительно сказала Элен, надеясь, что гнев Гройна утихнет. Но он продолжал бушевать:
– А меня спросили, нужна ли мне помощь, да еще от него? Так и знай, госпожа, ворота к празднику готовы не будут, если только… – Тут он умолк, и его единственный глаз хитро прищурился.
– Что “если только”, Гройн? Договаривай! Каково твое условие?
– Пусть он оставит меня в покое! Этот умник всю душу мне извел своими вечными придирками! Хорошо, согласен, что его чертежи и задумки прекрасны, решения великолепны, но теперь-то моя очередь творить, и пусть он в это не вмешивается! Я знаю, он не хочет делить со мной славу!
Элен внимательно слушала строптивца, участливо кивая головой, а при его последних словах даже вздохнула, явно расстроеная таким безобразием.
– Если я прикажу Талиону больше не досаждать тебе, ворота будут готовы к празднику?
– Да!
– И все будет благополучно, без неожиданностей, как пять лет назад, когда незакрепленная оконная решетка упала во двор как раз во время церемонии награждения, чуть не проломив головы зрителям? Помнишь тот скандал с Фором и его тещей?
– Тогда были виноваты мастеровые, а вовсе не я! Клянусь своей бородой, госпожа, все будет как надо.
– Такой клятве я верю, ибо без бороды, почтенный Гройн, я тебя не представляю и боюсь, что родичи твои тебя не поймут. Можешь идти, и удачи тебе! А с тобой, Талион, я должна серьезно поговорить. Отчего ты изводишь придирками столь почтенного мастера?
Альв виновато пожал плечами. Казалось, он был очень расстроен, и Гройн, уходя, пожалел его, подумав: “А не слишком ли я к нему строг? Он ведь всего-навсего альв!” Кинув на Талиона уже почти сочувственный взгляд, он вышел из зала и не спеша направился в мастерские.
Едва дверь за гримом затворилась и шаги его затихли в глубине коридоров, Элен и Талион, встретившись взглядами, улыбнулись.
– Подойди и садись, мой друг. Давно тебя не видела. – Элен все еще улыбалась, указав на обитую черной кожей скамью, стоящую на ступени ниже трона. Талион поклонился и сел, внимательно глядя на княгиню. Он ждал вопросов, и княгиня не замедлила их задать.
– Неужели все так серьезно с гримом?
– Нет, госпожа, он почти справился. Если бы не его заносчивость и непомерное упрямство, Гройн мог бы, пожалуй, обойтись и своими силами.
– Но мы сможем воспользоваться мостом и воротами во время праздника? Или гостям придется через ров вплавь переправляться?
– Княгиня, отбрось сомненья. Я знаю, где в конструкции ошибка.
– Прекрасно, Талион. Прости Гройна за несдержанность. Он вовсе не так плохо к тебе относится, как старается это показать.
