скачать книгу бесплатно
– Да, Лойс, папа послал меня к тебе. Только ты можешь мне помочь. Дело в том, что вчера к нам приходил…
– Мой племянник не поможет тебе, вкусная девочка, – порыкивает сзади Раниль, с жадностью вдыхая запах моих волос.
Притягивает сильнее к себе и упирается пахом в мою попку. Сглатываю от испуга, дергаюсь в сторону, но ни на миллиметр не сдвигаюсь. Его член, набухший и в полной боевой готовности, распирает брюки и прижимается вплотную к моим ягодицам. Чувствую, как между ног увлажняется лоно, еле сдерживаю жалобное хныканье жаждущей самца самочки. Чертов эструс. Дурацкие гормоны, кружащие мне голову.
– Н-но письмо, это тете Баруш от отца, – вспоминаю о самом главном и поднимаю руку, в которой зажат конверт.
От переизбытка эмоций он сейчас помят, но все еще цел. Смотрю умоляюще на Лойса, который в ужасе переводит взгляд с меня на дядю, о котором я слышу впервые.
– Я не смогу, Алайна, прости, – качает головой и поспешно ретируется, понуро опустив плечи.
– Вот мы и остались одни, сладкая сочная Айна, – разворачивает лицом к себе и обхватывает руками, прижимая к себе, Раниль.
Сердце мое гулко бьется от страха, ноги подкашиваются, не в силах меня держать, но этого не требуется. Мужские руки прекрасно с этим справляются сами.
– Кому ты обещана? Я перекуплю твой договор, – рычит мне в лицо, а сам обхватывает ладонью мою попку, мнет ее словно полноправный хозяин.
Я же настолько напугана, что еле как выдавливаю из себя ложь:
– Бете Самиру.
Знала бы я, что это самая большая ошибка в моей жизни, откусила бы себе язык.
– Бете, говоришь, – зловеще произносит Раниль.
Его имя вертится на языке, словно где-то его я уже слышала. Вот только из-за собственного сумбура в голове не могу никак вспомнить.
– Д-да, – повторяю уже менее уверенно.
Его рука всё еще держит меня за талию, не выпуская из своих объятий. А я упираюсь ладошками в его каменную грудь, продолжающую часто подниматься. Мужской взгляд падает с моего лица ниже и ниже, кадык на его горле дергается, а сам он ощеривается. В этот момент я словно чувствую недовольство и распаляющееся дыхание волка на загривке. Будто он раздвоился и обволакивал меня с двух сторон.
– Зря ты это сказала, девочка Айна, – как-то злобно усмехается, в глазах при этом лютый холод.
По позвоночнику холодок, кожа потеет, одежда становится липкой, неприятно касаясь тела. Сглатываю, пытаюсь отстраниться, но лишь получаю шлепок по попе, который отзывается вибрацией и вырывается стоном из горла.
– Покорная сучка, – шепчет мужчина мне в ухо, обдавая теплом своего дыхания.
Между ног всё пульсирует, желая мужчину, но разум отвергает несвойственные мне желания.
– Не смей… Не смейте… – ненавижу себя за то, как слабо и неуверенно звучит мой практически птичий голосок. – Мне нужно домой…
На мои причитания он молчит, только змеиная улыбка струится по губам.
– Идем, не будем откладывать. Я заплачу больше Самира, твой отец останется доволен. Я богат, сладкая, так что не упрямься, – ухмыляется нагло и порочно, так, будто уверен в том, что я сейчас буду прыгать до потолка от радости.
От такой бесцеремонности я аж рот открыла от удивления.
– Прикрой свой сочный ротик, тебе он вскоре понадобится для другого, – его пальцы касаются моих губ, а затем ладонь приподнимает нижнюю челюсть, отчего рот мой закрывается.
Моя грудь часто вздымается от негодования и пошлости, которые извергает его бесцеремонный рот.
– Вы… Ты… Бесстыдный… – даже задыхаюсь от волнения и зарождающейся ярости.
Но мужчина поступает так по-мужски типично: обхватывает уже двумя ладонями мою попу, стискивает ягодицы, а затем шлепает их по очереди. Намекает мне: ты, баба, болтай, сколько хочешь, а дело свой знай.
– Всё, идем. Я был слишком добр к тебе. А твое дело маленькое – подчиняться мне и ублажать. Вскрою твою целку, и сразу говорю: если мне понравится, выкуплю тебя временной женой. Уж больно ладная ты деваха.
Болтает так, словно я – пустое место. Тянет за собой на буксире, ничего не спрашивая. Мы выходим из дома Лойса и идем вдоль улицы. Как назло, именно сейчас почему-то людно, то тут, то там встречаются члены стаи. Стыдливо опускаю голову, но именно в этот момент ощущение большой ладони, в которой потонула моя маленькая лапка, дает мне чувство защищенности.
– Тут как тут, гад, надо же, – усмехается Раниль, когда мы подходим к дому моего отца, принюхивается в воздухе и демонстративно морщится, словно чей-то запах ему неприятен.
На секунду удивилась, откуда он знает, где я живу, но быстро потрясла головой. Он волк, запахи – его стихия. Заходим в дом, дверь которого почему-то приоткрыта.
– Раниль, какими судьбами? – сразу же встречает нас холодный голос беты Самира.
Вскидываю тревожно голову, оглядываю нашу гостиную. Недовольный бета, радующийся чему-то дядя Майрен. И папа, стискивающий кулаки и с яростью глядящий на брата. Повинуюсь инстинктам и делаю то, что удивляет меня саму и рыжего волка. Прячусь за его спину, скрываясь от перестрелки взглядами. Так безопаснее, шепчет внутренний голос. А меня он еще никогда не подводил.
В воздухе так явно витало напряжение, что подними я руку, и смогла бы коснуться этой вязкости.
– Самир, – кивнул Раниль, усмехнувшись уголком губ и не удостаивая более бету своим высокомерным вниманием.
– А ты еще кто такой? Кого привела, Алайна? – дядя впервые позволил себе подобную грубость при отце.
Раньше никогда такого не было, я даже прикусила губу от страха, просочившегося под кожу. Неужели расклад сил поменялся? И почему папа стиснул кулаки, но виновато опустил голову?
– За языком следи, Майрен, – в ленивой манере осаждает дядьку бета Самир.
Тот дергается и в подчинении опускает голову, наклоняя открытую для укуса шею. В человеческой форме это невозможно, но так он демонстрирует готовность склониться перед более сильным самцом.
– Я инициирую право сюзерена. Даю четыреста золотых, – заявление мужчины, до сих пор так и не выпустившего мою руку из своей ладони, звучит как гром среди ясного неба.
У меня от неожиданности перехватывает дыхание. Четыреста золотых…
Поднимаю глаза на родичей и вижу, как вскинул голову хмурый отец, как дядя выпал в осадок и без сил откинулся на спинку стула. От его веса дерево натужно скрипнуло, будто вот-вот и ножки подломятся, опрокидывая сидящего.
Единственный, кто остался спокоен во всей этой ситуации – бета. Он в это время смотрел на меня, сканируя тело таким взглядом, словно готов высунуть язык и попробовать воздух подле меня. Крылья его носа трепещут в желании вдохнуть воздух в легкие глубже, насыщеннее.
– Пятьсот, – уголок губ дергается, когда наши с ним взгляды встречаются.
Я делаю опасливый шаг назад, пытаясь выдернуть ладонь из крупной руки Раниля. Это не укрывается от хлесткого взора Самира.
– Это… – сипит дядя Майрен, прерывая наши переглядывания.
Вынужденно смотрю на его сконфуженный, но сияющий вид. Рукой он дергает галстук, пытаясь ослабить узел, а глаза его вращаются из стороны в сторону. В этот момент он напоминает мне муху, потирающую свои лапки в преддверии еды, только в данном случае – золота.
– Ты покраснел, брат. Не заболел ли, случаем? – кривится отец, впервые подавая голос.
Выпрямляется на собственном стуле во главе стола и поджимает губы, глядя на родственника сурово. Взгляд его красноречив, не оставляет сомнений, кто именно позвал бету и уведомил его о моем эструсе.
– Нет-нет, я просто обеспокоен судьбой нашей девочки, Аргус. И кто этот наглец, который так упорно держит нашу Алайну? Право сюзерена, щенок? Серьезно? Ты кто такой?! – переводит тему дядя и накидывается на слабое звено, по его мнению.
Он всегда так делает, когда его загоняют в угол, и ему нечего сказать. Испытываю горечь, видя печаль отца, которую ему не удаётся скрыть. Младший брат – его позор, бремя, которое он был вынужден пронести через всю жизнь.
– Это твой дядя, сладкая девочка? – вздергивает надменно бровь Раниль и спрашивает у меня, игнорируя грубый выпад Майрена.
На его голове капюшон, скрывающий цвет волос. Вот почему дядя позволил себе эту вопиющую грубость.
– Тебе, видимо, не только зрение, брат, но и слух отказал, – усмехается мой папа, удивляя тем самым не только меня. – Алайна, как я уже сказал, моя дочь, не твоя, так что судьбу ее решу я сам уж как-нибудь. Ты можешь идти.
Кивает на лестницу, ведущую на второй этаж. Даже я понимаю, это акт пренебрежения со стороны главы семьи. Шея и лицо дяди моментально багровеют, жилы от натуги вздуваются, показывая мужской гнев. Вот только он только и может, что зло поджать губы.
– Ты прав, Аргус, – вроде бы смиряется, а затем выкидывает фортель, обращаясь к бете: – Господин Самир, вы ведь не решили ничего насчет Найды. Давайте я приведу ее, чтобы вы еще раз подумали.
После его слов воцаряется тишина. Даже я понимаю, что это уловка, чтобы законно остаться на переговорах. Меня слегка лихорадит от происходящего. Внутри всё скручивается тугим узлом страха, в животе бездонная пустота.
Бета смотрит на Майрена, затем на недовольного отца, а уже после на меня. На губах возникает змеиная улыбка, и он, продолжая удерживать в плену мой взгляд, отвечает:
– Приводи, – приказывает одновременно с кивком и кидает хитрый взгляд на Раниля, словно готовит ему подлянку.
Но выражение его глаз так быстро становится стальным и холодным, что я сомневаюсь, правильные ли сделала выводы. Дядя сияет и быстро ретируется, почти бежит, видимо, боится опоздать на кульминацию торгов.
– Шестьсот золотых, – произносит в гробовой тишине рыжеволосый Раниль.
Отец на это лишь сильнее смурнеет и поджимает губы.
– Семьсот, – с легкостью перебивает чужую ставку Самир, расслабленно откидываясь на спинку стула, словно всё уже давно решено в его пользу.
– От двухсот к семисот, господин Самир. Это большие деньги. Не лучше ли приобрести Найду в таком случае? – пытается увести отец разговор в другое русло, демонстрируя спокойствие.
Вот только я вижу, как по его вискам струится пот, а руки, сложенные на столе в замок, напряжены. Так он делает в тех случаях, когда не видит выхода из трудной ситуации.
В тот момент, когда папа предлагает сестру этому мужчине, как раз в гостиную входят дядя с Найдой. Она сразу же впивается взглядом в бету и сияет, словно начищенный чайник. Но радость ее меркнет, когда замечает меня. После переводит взгляд на Раниля. Снова на Самира. Обратно. И замирает, притормозив на полпути. Ее зрачки расширяются, а сама она молча пялится на мужчину. Раниль напрягается, чувствую это по взбугрившимся мышцам.
– Неожиданная встреча, не правда ли? – довольно разбавляет тишину веселый голос Самира.
– Что происходит? – чует неладное дядя, кидая гневные взгляды на дочь.
Та приходит в себя и послушно садится на стул возле своего отца. Все молчат.
– Это твой третий муж, Найда? Или второй? – довольный тон беты.
Сглатываю, хлопая глазами. И наконец выдергиваю свою лапку из рук этого мужика, который сверлит агрессивным взглядом Самира. Найда же почему-то снова агрится на меня, прожигая взором, полным неприкрытой ненависти.
Глава 4. Торги за невинность
Обстановка в доме накалена до предела. Хочу уйти отсюда, скрыться, чтобы не видеть ничего и не слышать, но выбора нет. Это купля-продажа, где на кону репутация моего отца. Единственного, кого я не могу подставить и сбежать, куда глаза глядят. Отхожу на пару шагов в сторону от Раниля, дяди Лойса, но тот никак не реагирует, не поворачивает головы и не выказывает недовольства.
– Не хочешь удариться в воспоминания? Говорят, в столице у вас был бурный брак. Даже несколько кроватей сломали, – снова говорит Самир, когда никто не произносит ни слова после его предыдущего откровения насчет чужой личной жизни.
Ни мужчина подле меня, ни Найда не опровергают слова беты. Несложно сложить два и два, чтобы понять, что Раниль и моя сестра спали, ведь получается, что она была его временной женой.
– Это правда, Раниль? Ты приехал за мной? – тут же вскинула голову сестра, уже благосклонно оглядывая мужчину.
Дядя Майрен шикает на нее, чтобы не открывала рот в мужских беседах, та сразу затыкается, но переводит торжествующий взгляд на меня. Словно говорит: «смотри, какое ты ничтожество».
Отчего-то неприятно, что они были близки. Иррациональное чувство, не поддающееся объяснению.
– Между нами все кончено, – запнулся рыжеволосый, словно забыл имя моей сестры, своей бывшей временной жены.
Лицо ее перекосилось, будто под кожей двигались мышцы. Исказилось всё так, что перестало скрывать истинное лицо девушки. Я даже отшатнулась от испуга, который быстро постаралась скрыть под маской равнодушия.
Раздался смешок со стороны беты. Нет, тот тоже был рыжий, но его назвать таким язык не поворачивается: слишком матерый, взрослый. Сорок восемь. По сути, самый расцвет для оборотня, учитывая, что живут мужчины лет до трехсот. В этот момент я ощутила себя мотыльком: мимолетным, однодневным. Незначительным эпизодом в жизни долгожителей.
– Ясно, – взял на себя слово Майрен. – Давайте перейдем к главному. Вот моя дочка Найда, что вы думаете? На чем мы остановились? В общем…
– На семисот золотых, – милостиво подсказал бета Самир.
Дядя и сестра аж ахнули, услышав такую сумму. Последняя аж подскочила и выпятила грудь, демонстрируя пышность. Невольно кинула взгляд на себя и поджала губы. Не пятый, как у Найды, но третий тоже неплох, как по мне.
– Ох, господин, я так рад, что вы так высоко оцениваете мою девочку, – подскочил Майрен, даже глаза заблестели от предвкушения.
Уверена, даже ладони у него зачесались от желания скорее заграбастать такую сумму в свои жадные руки.
– За Алайну, дочь господина Аргуса, – выдержав долгую паузу, уточнил бета.
Я повторно удостоилась злого взгляда Найды. Стало неуютно. Незаслуженно, это ведь не моя вина.
– Ммм, – вырвался у меня стон, пришлось схватиться рукой за ближайший стул.
Голова закружилась, а внизу живота стало жарко.
– Не будем тянуть. Я тоже инициирую право сюзерена, – скалится во все свои белоснежные зубы Самир. – Девочка скоро начнет на стены лезть от желания, а течка только началась. Не хочу мучить девочку дольше необходимого.
Покраснела от того, что подробности моей личной жизни были выставлены на обозрение.
– Вас двое, – недовольным тоном подмечает папа.
Для нашей семьи это проблема, ведь выделить кого-то отец не может, хотя знаю, будь его воля, и вовсе отказал бы обоим. Но право сюзерена – единственное, на что он не может повлиять. Оба волка рыжеволосые, в отличие от всех остальных членов стаи – черноволосых и белых. Огненная масть – признак принадлежности к правящей семье. Потомков у вожака много: и близких, и дальних. Только у них есть альфа-сила, так что вожаки всех стай издревле рыжеволосы. Дядя Лойса скидывает капюшон и показывает свое право. Рыжий цвет волос. Дядя открывает рот и почему-то кидает гневный взгляд на дочь, словно это ее вина, что упустила такого мужика.
– Восемьсот, – усмехнулся Раниль, не отрывая взгляда от глаз беты.
Битва взоров между двумя мужчинами продолжается. Никого не удивляет, что между собой они знакомы, ведь принадлежат к одной клановой ветви.
– Девятьсот, – холодно улыбнулся Самир, не отводя взгляда.
Ощущение, что между собой схлестнулись два злобных зверя. Врага.
– А Найда? – пытался вставить слово дядя, сидя и ерзая нервно на стуле.
