скачать книгу бесплатно
– Как ты справляешься, Майя? Все хорошо? Отец мальчиков тебя не обижает? А мадам его? Кстати, посмотрела я парочку фильмов с участием этой Екатерины Орловой, – миловидная блондинка покачала головой и изобразила приступ тошноты. – Ее лицо заменили кирпичом? Потому что я совсем не наблюдала эмоций.
Я прикусила нижнюю губу и отвела взгляд от экрана.
– С невестой Давида Дмитриевича еще не встречалась. И нет. Он меня не обижает.
Лучше бы обижал, чем избегал, как прокаженную.
– Точно? Кто знает, что у этих миллиардеров на уме. Не вздумай там оставаться, если окажется, что под личиной серьезного бизнесмена скрывается психопат-извращенец.
– Сонь, ну ты чего такое говоришь?! – зашипела на сестру и посмотрела направо, затем налево.
Выдохнула с облегчением. Было бы ужасно стыдно, окажись Лариса Андреевна поблизости…
Вот только ситуация приняла наихудший оборот, и за спиной послышался низкий кашель.
Я так резко дернулась на шезлонге, что чуть не свалилась с него.
Моему шоку не было предела, когда ошарашенным взглядом я обнаружила присутствие Суворова. Держась за ручку распашной стеклянной двери, а другую спрятав в кармане серых брюк, он смотрел на меня в упор. Хмурил густые русые брови и двигал нижней челюстью, будто жевал невидимую зубочистку.
С какого момента Давид Дмитриевич слышал наш разговор?!
Сестра пискнула: «Вот блин!» и с поразительной оперативностью завершила видеозвонок.
Софка… коза!
– Майя.
Громоподобный голос Суворова запустил в моем сжавшемся под напором сварливого взгляда естестве необратимый защитный механизм. Я испустила судорожный вздох и превратилась в неподвижное изваяние, как зверек перед неминуемой опасностью.
– Оденься и давай поговорим.
Он с силой закрыл дверь, скрывшись в глубине первого этажа.
Прозвучавшие слова были единственными, сказанными им в мой адрес за последние дни. До этого ужасно неловкого случая я не встречалась с Суворовым. Почему пришла к выводу, что отец близнецов избегал меня? Потому что Лариса Андреевна общалась с ним, как и прежде. Они пили по вечерам кофе и обсуждали поведение мальчиков.
Меня же для Суворова будто не существовало.
***
Как же некстати он появился. Я ожидала его возвращения к позднему вечеру, как и обычно.
Под рукой у меня была только теннисная юбка. Я натянула ее поверх плавок-бикини на завязках и поспешила за Давидом Дмитриевичем. Нагнала его у широкой парадной лестницы с роскошным элементом ограждения – коваными перилами, обрамляющими светлые ступени. Хотела попросить дать мне минутку, чтобы переодеться, однако начальник зыркнул так, что у меня тотчас пропал дар речи.
– Почему ты позволила себе разговаривать с подружкой по видеосвязи? Напомнить тебе пункт из договора? – сходу набросился с укором. – Никакой видео и аудио съемки в пределах территории моего дома, – его ноздри широко раздавались, а в глазах сверкали молнии. – Никакой болтовни в рабочее время. Ты можешь открывать рот, только когда выходишь за ворота.
Приблизился на один широкий шаг и уперся злющим взглядом в мое раскаивающееся лицо. Это его накрыло гневом из-за самого факта звонка, а что, если он слышал все ужасные комментарии Софки?
– Мне очень жаль, – я взволновано увлажнила губы, проведя по ним кончиком языка. – Такого не повторится. Обещаю. Мы не затрагивали темы вашей семьи!
– Ложь, – безапелляционно отрезал.
Значит, слышал…
Суворов сделал еще шаг, подойдя ко мне почти вплотную.
– С какой стати я должен дать тебе очередной шанс? – понизив голос до рычания, «загнал» меня в ловушку. – Почему ты нарушаешь правила, Майя? Тебе такое нравится? С виду – божий прелестный ангелочек, а в душе – бунтарка?
Я прижалась спиной к поручню и обхватила пальцами металлические черные балясины, чтобы не свалиться замертво от аритмии.
Я собралась с духом и подняла голову, чтобы посмотреть в его бирюзовые глаза с коричневыми крапинками.
– Ты особенная, что ли? – с жесткой усмешкой бегло окинул меня высокомерным взглядом.
– Нет, – от страха пульс стучал в ушах. – Нет, Давид Дмитриевич. Пожалуйста, простите.
– Майя, – вздохнул Суворов и подался вперед, чтобы опереться ладонью о поручень. Я громко сглотнула, проследив за положением его крепкой руки в считанных сантиметрах от моей талии. Черт, как же жарко и душно стало. – Скажи, за кого ты меня принимаешь?
Я… что?
– По-твоему, я простак, который будет спускать малолетке с рук ее проступки?
Я заторможено покачала головой, не сдержавшись и опустив взор к надменным, бледно-розовым губам Суворова.
– Хорошо. Тогда избавься от беспечности, – он сделал небольшой рывок к моему лицу. Замер в волнующей близости, протяжно вдохнув через нос. – Иначе уволю.
Сердце пропустило удар.
– Я вас поняла, – не знаю, услышал ли он мой тихий лепет.
– Надеюсь, – Давид Дмитриевич не двигался, изучал пристально мое лицо, словно увлекательную скульптуру.
Я чуть отвернула голову, подставив под обжигающее дыхание мужчины щеку. Испугалась, что совершу какую-нибудь глупость… Его аромат – терпкий, цитрусовый, подчеркивающий северный нрав Суворова, – врезался в ноздри, и я сипло, очень тихо застонала от удовольствия.
– Я рассчитываю на твою благоразумность, Майя, – от того, как моя имя перекатывалось у него во рту, словно он распробовал его на вкус, я почувствовала прилив тепла к лицу.
Невыносимо… мучительно… жарко. То ли от резкого скачка температуры воздуха; то ли от Суворова, горячего сексуального викинга; то ли от раскаленного напряжения, тугого как натянутая тетива, сосредоточившегося между бедер.
Переминаясь с ноги на ногу от нарастающей пульсации в чувствительном бугорочке, трущегося об ткань бикини, я так хотела дотронуться до себя, чтобы унять сладкую истому. Но и шага в сторону сделать не решалась без разрешения Давида Дмитриевича.
Его внимательный взгляд опустился ниже моих ключиц, и я вовсе перестала дышать, когда мускулистый блондин заострил внимание на ложбинке. Суворов не смотрел… он глазами пожирал мои груди.
– Майя, – произнес с рыком, словно изнуренный длительной жаждой путник.
Сократил расстояние между нами. На сантиметр. И еще на один. И еще. Пока не подобрался к моему рту и вдруг остановился в миллиметре. Наполнил легкие воздухом, соприкоснувшись тканью светло-бежевой рубашки с моими торчащими вершинками.
Он хотел чего-то большего, не только раздевать меня взглядом. Кусал себя за губу, сдерживаясь.
И я хотела.
О, боги. Как же мне хотелось притянуть этого крепкого бородатого воина и запрыгнуть на него.
Если бы не куча «но».
Например, невеста, дети, социальная пропасть, большая разница в возрасте…
Софка наверняка сказала бы что-то вроде: «Чокнулась! Он без пяти минут женатик!».
Именно поэтому нельзя срываться, даже если желание сжигало нас изнутри.
К огромному облегчению, со стороны холла послышался голос Ларисы Андреевны и заливистый смех близнецов.
Суворов моментально пришел в себя. Сморгнул пелену вожделения и отшатнулся. Потупив взгляд, пригладил светло-золотистого оттенка пряди, спавшие на лоб, отвернулся и быстрым шагом взял курс к сыновьям.
Глава 6
МАЙЯ
Вторая неделя тянулась дольше первой. По внутренним ощущениям к наступлению очередных выходных я почему-то была твердо уверена, что отпахала во дворце Суворова (а иначе эту восхитительную архитектурную махину не назвать), по меньшей мере, месяц.
Как и предупреждала Лариса Андреевна в мой первый день, со второй недели ее пребывание здесь значительно сократилось; с наступлением шести часов вечера она чуть ли не вприпрыжку бежала от хлопот, предвкушая скорый отпуск.
Илюша и Игнат слушались меня во всем. За исключением редких случаев, когда желание покапризничать одерживало верх.
Мальчишки решились устроить субботу Днем Бунта и ругались между собой чуть ли не с самого пробуждения. Дрались из-за игрушек, пытались отнять друг у друга одежду, совершенно одинаковую и отличавшуюся только цветом. А во время обеда Илюшка выступил с заявлением, что отныне не собирается кушать на стуле для кормления.
– Нибудю нибудю нибудю! – верещал, дергая крохотными кулачками. И продолжал повторять «Нибудю!», пока не добился своего.
Лариса Андреевна пересадила его за детский столик, однако в одночасье ставший большим и самостоятельным мальчиком Илюша потребовал место среди взрослых.
Глядя на братика, Игнат пустился в тот же неистовый капризный пляс.
После обеда Лариса Андреевна повела их умываться и переодеваться, а я осталась отдраивать кухню от брызг и ошметков еды.
Материнство и уход за чадами – неблагодарный, часто не оценивающийся по достоинству труд. Я вцеплюсь в глотку каждому, у кого в моем присутствии повернется язык сказать, что домохозяйки занимаются бесполезными делами… Это невероятный стресс!
Близнецы ссорились до самого вечера.
Лариса Андреевна сжалилась над моей пошатнувшейся нервной системой и согласилась задержаться в доме, пока малыши не отправятся спать. От переполнившей меня признательности я даже пустила слезу. Вымоталась настолько, что вспомнила о необходимости принять пищу к моменту, когда Илюша с Игнатом сладко засопели, обнявшись с плюшевыми медвежатами, в своих кроватках.
Достала из холодильника творожную запеканку и поставила разогреваться в микроволновку. Лариса Андреевна заваривала нам чай с ромашкой.
– Не знаю, как буду справляться без вас, – пожаловалась я, откинувшись на высокую спинку стула, и запрокинула голову. Круговыми движениями помассировала виски, морщась от головной боли. В ушах до сих пор стоял детский визг.
– Справишься, дорогая.
Она передала мне кружку с ароматной горячей жидкостью, я поблагодарила и сделала маленький глоток.
– Вы прирожденная воспитательница, – похвалила старшую няню.
Лариса Андреевна открыла микроволновую печь и с улыбкой поставила передо мной тарелку с восхитительно-нежным творожным блюдом. Готовила, кстати, тоже она.
– Вашим детям очень повезло, – пробормотала я, уплетая со страстью ее гастрономический шедевр.
– У меня… нет детей, милая, – заправив за ухо короткую прядь, Лариса Андреевна смущенно опустила ресницы и грустно улыбнулась. – Бог не дал.
Я застыла с ложкой у рта и нелепым выражением лица.
– Простите! Пожалуйста, извините! – я постучала себя по губам. Язык мой – враг мой! – Я не знала…
– Все в порядке, – она погладила меня по плечу, маскируя за вежливой улыбкой колоссальную боль. – Кушай и не торопись, не то подавишься.
От несправедливости и злости у меня сводило зубы.
Почему судьба на блюдце с золотой каемкой вручает кому-то, вроде моей матери-кукушки, шанс иметь ребенка, в котором она не нуждалась, от которого с легкостью отказалась? Почему судьба жестока к Ларисе Андреевне, лишив ее возможности дарить всеобъемлющую и чистую любовь, которой она переполнена, своей кровиночке?
Давиду Дмитриевичу несказанно повезло с этим чудесным человеком, ведь она любила мальчишек, как родных. Да и к Суворову относилась скорее как к сыну, а не работодателю. Они отлично между собой ладили и доверяли друг другу.
Мне будет не хватать ее поддержки.
Каждый раз задумываясь о будущем взаимодействии с отцом близнецов без участия Ларисы Андреевны, я хотела утопиться в чае.
Я вздрогнула от того, с каким грохотом захлопнулась входная дверь в парадном холле особняка.
– А вот и Давид вернулся, – возвестила старшая няня.
Она ополоснула руки под краном, вытерла насухо кухонным полотенцем и отправилась встречать домовладельца, который, судя по тяжеловесным быстрым шагам, был не в самом лучшем расположении духа. Суворов орал на кого-то, видимо, разговаривая по телефону.
Я доедала запеканку, вжав голову в плечи.
Я водила губкой для мытья посуды по тарелке, когда Лариса Андреевна вернулась, чтобы попрощаться.
– Все, Майя, побегу я, – она быстро чмокнула меня в щеку.
– Уже? Может, переночуете? Поедете в такое позднее время? – я опешила из-за ее внезапных сборов.
– Андрей отвезет меня, – сослалась на водителя Суворова и, помахав рукой, упорхнула с кухни.
Но вскоре вернулась, чтобы что-то добавить.
– Чуть не забыла. Нужно подать Давиду Дмитриевичу травяной чай, – она прошла на кухню и достала из навесного шкафчика стеклянную банку с надписью «Ходжича». – Этот сорт зеленого чая можно употреблять на ночь. В дальнейшем не путай с другими видами, хорошо? Давид Дмитриевич жаловался на бессонницу. Это поможет ему.
Затем она показала мне способ приготовления с подробным разъяснением нюансов, дала на пробу и вновь попрощалась.
К кабинету Суворова я шла осторожно, обдумывая каждое свое движение, которое совершу в его присутствии. Чуть дрожащими пальцами сжимала ручки деревянного подноса, страшась по неосторожности уронить и разбить элитный фарфор «Наруми», очень хрупкий и тонкий, как бумага.
Лариса Андреевна изо дня в день поражала меня своей богатой осведомленностью в разновидностях азиатской посуды и тонкостях блюд. Она умела готовить сакэ! Пять лет назад рецептом напитка с ней поделился японский монах. Каждое лето женщина посещала Азию, питая особую страсть к стране Восходящего Солнца. Свой запланированный на середину июля отпуск Лариса Андреевна намеревалась провести в Тибетском монастыре.
Я по-хорошему завидовала ей. За свою жизнь мне удалось повидать, разве что, берег Черного Моря. Но я и этому радовалась. Мир невероятно огромен, полон удивительных вещей и людей. Я мечтала исследовать его, познать и попробовать на вкус. Жажда путешествий и хорошей жизни – вот двигатель моих стараний. Занимая любую свободную минутку полезным делом, изучением чего-то нового и учебой, я инвестирую в будущий успех.
