скачать книгу бесплатно
– Извините, пожалуйста, Игорь, не могли бы вы уточнить, каким корейцам и что именно вы рассказывали? – осторожно спросила я.
Все в кабинете замерли.
– Где-то полгода назад мы ездили на конференцию в Корею и выступали с докладом о нашем открытии. Успех был ошеломительный! Представители корейских фармкомпаний просто закидали нас вопросами, – с довольной ухмылкой сообщил Игорь.
О нет… Я уже не хотела слушать Игоря. Все мои недавние фантазии больно разбивались о реальность с каждым словом ученого.
Игорь продолжал рассказывать об их выступлении на конференции. Коллеги слушали ученого, радостно кивая. Для них успешное выступление на международной конференции было плюсом, но я была вынуждена прервать беседу очередным вопросом:
– Игорь, правильно я понимаю, что у вас был доклад по этому проекту? Презентация? Вашу статью опубликовали в сборнике после конференции?
Могучий смотрел на меня, нахмурив брови. Казалось, в его глазах застыл вопрос: откуда такой интерес к корейским конференциям, Анна? Что ж, раз никто так и не понял, что произошло, я объясню.
– Коллеги, мне нужно понимать, какая информация известна нашим конкурентам. Они могли начать разработку подобного препарата. В этом случае, как вы понимаете, мечты о глобальном рынке и большой доле останутся всего лишь мечтами. Нам нужно также выяснить сколько информации о новой молекуле уже есть в открытом доступе. Кстати, у вас есть статьи и патенты, Игорь?
– Да, мы публиковали периодически статьи, чтобы отчитываться перед фондом по гранту. Сейчас, кстати, выйдет самая полная статья. Это наша гордость – мы безумно обрадовались, когда ее взяли в Nature. Патенты нам были ни к чему, они не работают, – Игорь широко расправил плечи и посмотрел на меня.
Я лишь покачала головой и начала быстро печатать в ноутбуке – мне нужно было записать информацию для проверки.
Ох уж эти «статьи для отчетов по гранту» и «патенты не работают»! Сколько инвестиций в хорошие проекты из-за этого не случилось? Каждый раз, когда классный проект выбирает напечатать статью вместо того, чтобы подать заявку на патент, где-то разбивается сердце одного патентного специалиста.
Особенность фармацевтического рынка в том, что разрабатывать новые препараты могут по десять-пятнадцать лет. И все это время нужно кормить работников, покупать оборудование, реактивы, платить за аренду, а потом оплачивать доклинические исследования и баснословно дорогие клинические исследования. Разработка препарата проходит несколько стадий, и каждая стадия важна. Если пропустить хотя бы одну, вывести на рынок хороший препарат, который будет помогать людям, не получится.
При этом он может с треском провалиться на любой стадии проверки, даже на самой последней. На сотни провалившихся проектов приходится в лучшем случае один эффективный и безопасный препарат.
Как фармацевтической компании окупить все затраты, связанные и с провалами, и с длительными разработками?
Только с помощью монополии, которую дает патент. Патент – это, по сути, договор между разработчиком и государством. Государство дает временную монополию на разработку, а разработчик раскрывает в подробностях свою разработку в патенте. В фармацевтике это выгодно обеим сторонам: государство в курсе последних разработок в социально-значимой сфере, а фармацевтическая компания-разработчик какое-то время не боится конкуренции.
Если вам выдали патент на препарат, только вы имеете право продавать препарат на территории страны, где патент выдан. Кроме того, с патентом вы можете запрещать производить и продавать свой препарат другим участникам рынка. За эти права, за эту монополию, готовы платить инвесторы и получатели лицензий, ведь ваша монополия позволяет регулировать продажи и цены.
Если при больших затратах на разработку у стартапа нет патентов и нет возможности их получить, инвесторы вряд ли решат вкладывать в него деньги – слишком велик риск, что вложения не вернутся.
Я погрузилась в свои размышления и не сразу заметила, что на меня обеспокоенно смотрит Научная. Она беззвучно прошептала: «Все нормально?». Я не осознавала, насколько яростно ударяю по кнопкам ноутбука.
Могучий резко поднялся со своего стола и, не скрывая раздражения, сказал:
– Коллеги, мы не знаем, какая информация была опубликована. Давайте не будем раньше времени придумывать призрак конкурента. – он развернулся к выходу, даже не взглянув на меня. – Сегодня мы хорошо поработали. Думаю, можно заканчивать. Игорь и Леонид, мы рады, что вы пришли к нам!
Все закивали и стали быстро собираться. Я разочарованно смотрела, как Могучий быстрым шагом выходит из кабинета. Он явно был недоволен.
«Мда, Умная, умеешь ты привлекать мужчин. Вон как быстро убегают от тебя с недовольным лицом», – подумала я.
Начальница завещала мне «молчать, слушать, все тщательно фиксировать и особо не отсвечивать». Кажется, и с этой задачей я не справилась.
– Ну, как все прошло? – После совещания мне сразу позвонила Начальница. Тяжело вздохнув, я рассказала краткую историю своих почти разбитых надежд. Несмотря на то, что коллеги не осознали всю серьезность ситуации, я знала, что Начальница меня поймет.
– Проект прекрасный, он может перевернуть рынок противоопухолевых препаратов. Но, кажется, ученые рассказали про свое открытие на конференции в Корее, при этом у них нет патентов и есть множество статей…
– Известно как давно они стали раскрывать информацию? Насколько много успели раскрыть?
– Я запросила всю информацию у ученых. Они вышлют презентацию, статьи и точные даты.
– Ты молодец, что выяснила это. Как только получишь всю информацию, пиши заключение. Описывай все риски без прикрас. Мы должны четко понимать, во что ввязываемся. Проект без патентной защиты – это самоубийство для компании. Слишком дорого, и конкуренты могут в любой момент скопировать препарат и занять рынок, – сказала Начальница.
«Господи, сделай так, чтобы их статьи и презентация не раскрывали строения новой молекулы, тогда у нас все получится, мы справимся», – с грустью подумала я.
Глава 3
Следующие пару дней в ожидании статей и презентации от ученых я выполняла обычные рабочие задачи. Мне нужно было помочь разработчикам провести несколько патентных исследований, обсудить пару лицензий и, конечно, привести в порядок всю входящую и исходящую корреспонденцию от патентных ведомств.
Патенты, как я люблю говорить, настоящие патриоты. Международного, Мирового, Межпланетного патента не существует. Если вы подали заявку на патент в Патентное ведомство РФ (Роспатент), вы получите патент РФ, который будет действовать на территории РФ.
Конечно, я слышала истории, как стартапы получали патент США и думали, что теперь могут в любой стране предъявлять свои претензии и идти в суд, но это не так. В каждой стране свои патенты, и только они дают право на монополию. Поэтому нужно идти в Патентное ведомство той страны, где вы собираетесь что-либо продавать или производить.
Российским специалистам по интеллектуальной собственности приходится взаимодействовать сразу с двумя патентными ведомствами: Роспатентом и Евразийским патентным ведомством.
В Роспатенте, а точнее его подведомственном учреждении Федеральном институте промышленной собственности (ФИПС), сидят государственные эксперты. ФИПС принимает заявки на патент, эксперты проводят экспертизу заявки и выдают патент РФ. Это так называемый национальный патент.
Национальными патентами называются патенты конкретных стран. Например, патент Италии, патент Германии, патент Японии, патент Бразилии и так далее.
Евразийское патентное ведомство выдает Евразийские патенты, которые действуют в 8 странах-участницах Евразийской патентной конвенции: в РФ, Республике Казахстан, Туркменистане, Республике Беларусь, Республике Таджикистан, Азербайджанской Республике, Кыргызской Республике, Республике Армения. Это так называемый региональный патент. Европейский патент – тоже региональный патент.
Отчасти, читая бесконечную переписку из двух ведомств, я завидовала коллегам из Америки, которые работают с одним ведомством – USPTO, или по-другому Патентным ведомством США.
Почти каждый час я проверяла почту: Игорь обещал еще два дня назад прислать презентацию с корейской конференции и уже вышедшие статьи о молекуле.
Чтобы как-то скоротать время нервного ожидания, я ходила на обед с Научной, открывая для себя все прелести вьетнамской кухни. Поначалу мне не особенно нравилась подобная еда, но потом я ее понемногу распробовала.
– Зимой я хожу на лыжах, а летом бегаю по утрам, – делилась Научная, поедая огромную тарелку фо-бо. Как в такую худую девушку влезает столько еды! Ее рассказы про спорт меня раздражали. Научная не виновата, просто они напоминали мне, что пора записаться к фитнес-тренеру или хотя бы сходить в бассейн.
Пару раз мы сталкивались с Могучим в коридоре. Мне начало казаться, что он выделяет меня среди остальных. Чуть подольше задерживает взгляд, слегка улыбается, когда здоровается. Он рад меня видеть? Или я все выдумываю… Возможности поболтать с ним подольше и проверить свою гипотезу у меня не было, поэтому я особенно ждала письмо от Игоря. С ним у меня появится повод пообщаться с Могучим напрямую.
Чем дольше я ждала письма, тем больше во мне теплилась надежда, что мы сможем реализовать этот стартап. На психологических тренингах говорят, что во время длительного ожидания возникает искажение реальности: плохое забывается, острые углы сглаживаются. Кстати, про тренинги.
Я не могла перестать думать о Могучем с момента нашей первой встречи. Меня всегда привлекали мужчины, скажем так, непростые. Мужчина ведь должен выделяться, не так ли? Умом, талантом, красотой или кругленькой суммой на счету. Я считала себя реалисткой, поэтому понимала, что, скорее всего, эти качества будут у четырех разных мужчин. Но появился Могучий, и я поняла, что идеал, совмещающий ум, красоту, талант и богатство вполне реален. Не попытаться заполучить его было бы преступлением!
Поэтому я разработала целый план под кодовым названием «Как очаровать Могучего». В него входило: первое – привести в порядок свою внешность, начать регулярно посещать салоны красоты; второе – обновить гардероб, купить новые платья; третье – с понедельника сесть на диету и, четвертое, – начать ходить в спортзал. Да, денег оставалось совсем немного, а до зарплаты еще две недели. Но ждать было нельзя! Меня одолевали романтические фантазии разной изощренности: от простого букета цветов до совместного ужина в Париже. Мне было жутко интересно – каково это, получать ухаживания от влюбленного миллионера.
По ночам я смотрела женские тренинги, создатели которых обещали: «После нашего вебинара ты сможешь получить любого мужчину!».
«Девочки, милые, запомните: мужчина – добытчик. Но наша с вами задача стать такой добычей, которую хочется поймать. Делайте своему мужчине комплименты, обхаживайте его, но ни в коем случае не перебарщивайте! Будьте как тоненькая грациозная лань, которая игриво выглянула из-за высокой травы и тут же ускакала вдаль», – вещала длинноволосая стройная женщина.
«Тоненькая грациозная лань, значит. Если благодаря этому я смогу заполучить Могучего, я стану кем угодно, хоть осьминогом», – подумала я. Критическое мышление в тот вечер явно меня покинуло.
В понедельник я ехала на работу, и, чуть покачиваясь в переполненном вагоне метро, пыталась придумать подходящий для Могучего комплимент. Довольно трудно сделать классный комплимент человеку, с которым едва знаком. Не говорить же ему «О, у вас самый серый кабинет, что я видела!». Конечно, я пыталась выведать у коллег информацию о Могучем, но они лишь пожимали плечами. Кто его родители, неизвестно. Все говорят про влиятельного дядю, но только сухими фактами из Википедии. По слухам, Могучего направили в Россию в наказание из-за неудачной сделки в Англии, но подтверждений этому не было.
Меня немного беспокоило, что никто не знал о его родственниках, друзьях и подругах. Внутренний голос говорил, что если человек тщательно скрывает своих близких (или их отсутствие), ничего хорошего из общения с ним не выйдет. Но я быстро заглушила этот голос вполне резонными возражениями вроде «у каждого свой характер», «он просто необщительный», «конечно, такие люди не станут много говорить о себе».
Интересно, у него есть девушка? Может, она осталась в Лондоне или они расстались из-за переезда? Надеюсь, за два месяца он никого не встретил в России…
Ладно, мне нужно придумать что-то легкое и ненавязчивое, но приятное. Мы все-таки коллеги и, более того, он мой начальник, поэтому перебарщивать нельзя…
Поздний вечер, все сотрудники давно разошлись по домам. Только в кабинете Могучего виднеется свет настольной лампы. Я подхожу к его рабочему столу. Могучий смотрит на меня, широко открыв голубые глаза. В полумраке они еще прекраснее. За окном мерцают огни Москва-Сити. Вокруг тишина. Я медленно сокращаю дистанцию между нами и говорю…
– Станция «Деловой центр».
Я вздрогнула и поторопилась выйти из вагона. Черт, я так и не придумала подходящий комплимент!
– Слышала, что нашего Андрюшу отправляют на переговоры? И не в соседний кабинет, а аж в Англию! – сообщила мне Шустрая, стоило мне переступить порог кабинета.
– Англию? – переспросила я, не понимая, о чем речь.
– Да-да. Наш работник года почтит своим присутствием дождливую столицу, – усмехнулся Вредный.
Максим лишь покачал головой, не отрываясь от документов. Судя по всему, эта тема была ему неприятна. Кстати, я прозвала его Совестливый. Кажется, они с Скромной Наташей тут самые ответственные работники.
– Слушайте, ребята, я тут не при чем! – поднял руки Андрей.
– Да брось! Мы уже знаем, что на твоей кандидатуре настояла начальница маркетингового отдела. Недаром ты последний месяц захаживал к ним на кофеек чуть ли не три раза в день, – с прищуром сказала Шустрая.
– На что это ты намекаешь, Юля? – деланно возмутился Андрей.
– Просто скажи, как ты этого добился! Какие комплименты нужно делать, чтобы тебя отправили аж в Англию? – воскликнула Шустрая.
Я с улыбкой слушала их перепалку и просматривала документы, разложенные на столе. Андрей, судя по всему, и правда не самый рьяный работник в нашем отделе. Но он умеет делать комплименты и привлекать женщин, это у него в крови. И вот результат – командировка в Англию!
– Я бы взяла у тебя мастер-класс по комплиментам, способным очаровать любого, Андрей, – брякнула я.
– А кого ты собралась очаровывать? Тебе что, приглянулся кто-то? Может быть, в «СуперФарме»? Признавайся, мы обещаем хранить молчание! – тут же переключилась на меня Шустрая.
– Конечно нет! – слишком быстро ответила я. Такие подозрения – самое страшное, что я могла себе представить.
– Ну-ну, – пробурчал Вредный за столом. «Боже, какое ему дело», – с раздражением подумала я.
Я опустила взгляд на экран компьютера и увидела новое уведомление с имейла. Это же письмо от Игоря! Я уткнулась в компьютер, моментально отключившись от шума в кабинете. С опаской я открывала одно за другим вложения к письму и прокручивала длинные статьи. Чувствовала себя ужасно. Мои худшие опасения подтвердились: структура нового соединения раскрыта, описаны все признаки молекулы и способы ее применения! На что тут получать патент? Даже если мы и найдем способ, это не сдержит конкурентов.
Как я сообщу об этом Могучему? Он будет ужасно недоволен. Быть для моего принца вестником плохих новостей мне не хотелось. Вот тебе и комплимент.
Но делать нечего. Я написала письмо Могучему, кратко объяснив ситуацию.
Прошло пару секунд после того, как я нажала кнопку «отправить», и на моем рабочем телефоне раздался звонок.
– Анна, вы уверены, что они все раскрыли? – этот размеренный, бархатный, будто обволакивающий тебя голос, я узнала сразу.
– Они опубликовали статью про каждый свой чих. И по несколько раз.
– Так. И в чем проблема?
Ох, милый, ты правда не понимаешь? Мысленно смирившись, что придется прочитать краткую мини-лекцию еще тысячу раз всем на работе и вне ее, я начала:
– Это инновационный препарат. Чтобы окупить затраты на разработку, клинические и доклинические исследования, регистрацию и маркетинг, нам нужна монополия на рынке. Эту монополию может обеспечить патент, а лучше получить несколько патентов. Патент дает возможность запрещать конкурентам делать твое изобретение в течение срока действия патента. Запатентованную молекулу только правообладатель патента может продавать. Без патентов мы не сможем окупить затраты и тем более заработать. Я уже не говорю о выводе препарата на зарубежные рынки. Без патента, как только мы выведем препарат на рынок, нас тут же скопируют конкуренты. Подобные препараты появятся везде и сразу. В некоторые страны мы еще не успеем войти, а рынок будет уже поделен. Но и в своей стране мы будем бороться за место под солнцем. Доходы не будут такими уж впечатляющими.
– Окей, нам нужны патенты, чтобы заработать много денег и сотрудничать со всем миром. И почему мы не можем их получить?
– Ученые опубликовали все: способ получения новой молекулы, саму молекулу, ее строение, характеристики, свойства, все сферы применения и даже пофантазировали на тему лекарственных формуляций, – я терпеливо повторила содержание своего письма. – Патенты не выдают на все подряд. Есть серьезные требования и ограничения. Во-первых, нам нужен патент на изобретение, а такой патент выдают на продукт, способ или применение. Во-вторых, для получения патента нужно, чтобы продукт, способ или применение соответствовали требованиям патентоспособности.
– Каким еще требованиям? – перебил меня Могучий.
– Требованиям патентоспособности. Одно из требований – новизна изобретения, – продолжила я свою мини-лекцию. – Патенты выдают только на новые изобретения, которые не известны из публикаций. Новизну определяют по всем опубликованным ранее источникам по миру. То есть до подачи заявки на патент нельзя публиковать информацию об изобретении. Если про изобретение написали в статье или в сборнике с конференции, в выдаче патента откажут, так как новизны нет. Есть и другие условия патентоспособности: промышленная применимость и изобретательский уровень. Но государственный эксперт оценивает изобретение на соответствие каждому условию и если одно из них не соблюдено, то селяви, патент!
Секунду в трубке слышалось лишь напряженное молчание.
– Я понял. Нам нужно придумать, как выйти из этой ситуации. Предоставьте мне несколько вариантов, – я услышала гудки в трубке телефона.
Какие еще варианты? В течение двух лет ученые методично публиковали все данные о молекуле! Если новизна разработки утеряна, ее уже не восстановить.
Ладно, Умная, думай. Могучий хочет видеть варианты, значит, надо их искать. В законе есть оговорка об авторской льготе: если в течение шести месяцев с даты раскрытия материала авторами, те же авторы подают заявку на патент, то есть шанс получить его. Главное правильно посчитать даты, ведь оговорка касается именно даты раскрытия, а не даты публикации.
Я быстро написала Игорю письмо с просьбой уточнить, когда произошло раскрытие информации о строении новой молекулы, объяснив, что это важно для получения патента.
Пятнадцать минут я нервно стучала пальцами по столу и поедала одно за другим шоколадное печенье в ожидании ответа. Я помню про диету, и она точно начнется в понедельник, но, очевидно, в следующий.
– Что-то случилось? – спросил Андрей.
– Все в порядке, – рявкнула я, отбросив от себя печенье.
– Ладно, понял, не мешаю, – беззлобно ответил Андрей.
Наконец пришло письмо: «Здравствуйте, Анна! Мы выступили на конференции с рассказом о молекуле чуть больше шести месяцев назад. Но не волнуйтесь! В крайнем случае мы можем заключить лицензию на статью. Ведь, как вы помните, скоро у нас выходит статья в журнале Nature».
А-а-а! Больше шести месяцев! Значит, нам не светит авторская льгота, патентов точно не будет. А они предлагают лицензию на статью! А-а-а! Какая лицензия на статью? Какие права вы нам сможете передать по этой лицензии? Какой прок от статьи? Мы будем печатать вашу статью на заборе или давать распечатку больным?
Снова зазвонил телефон. Это Могучий. Нужно ответить.
– Выходит, решение проблемы есть. Мы возьмем лицензию на их статью, патенты нам не нужны, – довольно сказал Могучий.
– Антон Павлович, вы в себе?
В первый раз я почувствовала к нему раздражение.
– Патенты нам очень нужны, но мы их не получим, срок авторской льготы превышен, мы ее не получим. А лицензия нам ничего не даст, права на статью защитят лишь ее форму, мы возьмем всего лишь лицензию на литературное произведение. Авторское право – это другой режим охраны, он сильно отличается от патентов. Только патенты защищают суть, авторское право защищает оболочку, форму, подачу. Мы будем владеть текстом, но не его содержанием, не его технической составляющей. Какой прок владеть статьей? Только если мы не хотим, чтоб кто-то печатал такую же статью. Новая молекула будет по-прежнему доступна всем для воспроизведения. Монополию на рынке дает только патент, который как раз может охранять техническую составляющую, патент не заменит авторское право, – отчеканила я каждую фразу.
– То есть лицензия на статью не убережет от конкурентов?
– Именно, – кивнула я.
– А патент никак не получить. Получается, нам не выгоден этот проект…
