скачать книгу бесплатно
И если б еще за вчерашнее он, может быть, мстил в пол силы (ну не смертельно ж я его обидела, в самом-то деле!), то за данный компромат, который наверняка теперь навечно поселится на просторах интернета, меня тихо прикопают под любимой березкой. И скажут, что так оно и было.
Бли-и-ин…
Отступать становилось некуда – совершенно неожиданно за спиной возникла стена, на которую я весьма неудачно наткнулась, а знакомая нехристь, тем временем, была уже в трех шагах от меня. И его медленная поступь, плавные движения… на миг мне показалось, что меня прижимает к стенке опасный хищник, сильный и абсолютно уверенный в том, что теперь его законная добыча уже никуда от него не денется. А, судя по его слегка прищуренным глазам, перелом шеи, мгновенное растерзание и быстрое удаление первого голода явно не входило в его ближайшие планы…
Анька, блин, очнись, ты что, Дискавери на работе пересмотрела?!
Мысленный ор и такая же затрещина помогли, хоть и совсем чуть-чуть. По крайней мере, мышкой, которую прижал за хвост к полу толстый отожравшийся на хозяйской сметане кот, я себя ощущать перестала. На окружающую обстановку внезапно стало как-то откровенно наплевать – тут бы свою шкурку сохранить и не стечь трусливой лужицей на пол. Надо срочно взять себя в руки и…
И что? Клясться, что моя светлость тут не причем? Что мои руки, растущие не из того места, даже с фотошопом не управятся, не то, что с видео? Что при всем своем желании мне Хоттабыча не изобразить и в архив университетской охраны не пролезть? Что унижать его я вовсе не хотела и что он, конечно, не Аполлон Бельведерский, но тоже очень даже ничего и вообще, подобной низости с моей стороны не заслуживает? И что я, в конце-то концов, здесь далеко не последняя жертва сложившихся не в мою пользу обстоятельств и чьего-то злого умысла?
Аха. Так он во все это взял и поверил!
По обе стороны от моей головы в тщательно отштукатуренную стенку с громким хлопком вписались сильные мужские ладони. Машинально вздрогнув, чувствуя, как слегка подогнулись колени, я вскинула голову, смотря на Исаева снизу-вверх и, попытавшись невинно улыбнуться, брякнула тонким голосом первое, что первое в голову взбрело. И им стало:
– Это не я!
***
Демьян громко усмехнулся, глядя в широко раскрытые с кошачьим разрезом глаза. Может кого другого глубокий карий цвет, на дне которого застыла тень страха, вместе с невинным выражением лица и какой-то растерянностью на почти невинном личике и могли обмануть. Но только не его.
И не после того, что он увидел.
Рыжей еще придется жалеть о том моменте, когда она решила перейти ему дорогу, и более того, даже реально осмелилась пойти на это. Да еще и с таким мастерским подходом…
О да, Демьян оценил всю профессиональность сделанного монтажа. Наверняка девчонка, столь трогательно сейчас прижимающаяся к стене, в тщетных попытках изобразить невинную жертву, ни один час потратила на него. Впору было восхититься и даже похвалить ее за проделанную работу… А заодно и наказать за излишнюю смелость.
Ни то, чтобы его как-то сильно задело данное видео, но репутация в его кругах – вещь довольно хрупкая, ее сложно добиться и легко разрушить. А от нее, увы, слишком многое зависит, как и в кругах его общения, так и среди партнеров его отца по бизнесу.
Мальчишке, которым слишком дерзкая бюджетница, невесть что возомнившая о себе, воспользовалась как своим ровесником, как кем-то, кто был даже не равен, а намного ниже ее статусом и положением в обществе, никто и никогда не доверит никаких серьезных дел. Будь он хоть трижды единственным наследником крупной и богатейшей корпорации с огромной сферой влияния.
Она поставила пятно на его репутации. И за это ей придется заплатить – не помогут уж ни уговоры, ни просьбы Липницкого, ни ее мольбы. Блондин и сам должен понимать, что подобное поведение его подружки никто не спустит на тормозах.
Ее острый язычок Демьян собирался значительно укоротить… правда, чуть позже. А сейчас, пожалуй, все же стоило избавиться от чрезмерного количества слишком любопытных свидетелей.
Усмехнувшись еще раз, наклоняясь ближе, в то время как рыжая под его руками сползла по стенке еще ниже, он повернул голову и бросил в сторону глазеющих на него студентов:
– Все вон.
Повернувшись обратно, он снова взглянул на застывшую девушку, но вдруг понял, что висящая в воздухе тишина не изменилась ни на йоту. Снова повернув голову, он медленно обвел взглядом первокурсников и, вскинув брови, произнес:
– Мой акцент стал вдруг трудноразличимым или все внезапно оглохли?
На этот раз его слов вполне хватило, чтобы пугливые первокурсники, а затем и вторые курсы стали торопливо продвигаться в сторону выхода. Спустя несколько долгих минут, в течение которых Демьян гипнотизировал спокойным, но проницательным взглядом съежившуюся и пытающуюся невинно улыбаться рыжую подружку Липницкого, в холле первого этажа экономического корпуса стало практически свободно, не считая десяток-другой студентов старшекурсников. Но на мнение последних Исаеву было откровенно наплевать. Большая часть из них были его друзьями, а те, кто таковыми притворялся или не являлся вовсе, не могли причинить ему никакого беспокойства – они не понаслышке знали, что он из себя представляет.
Да и кто б из подобных ему стал вмешиваться, а тем более заступаться за обнаглевшую бюджетницу?
– Ну что, – схватив наглую девчонку за плечи, он резко ее вздернул и, прижав к стене, наклонился к ее лицу и негромко хмыкнул, – Вот теперь мы можем поговорить, ненаглядная моя оторва. Какую руку тебе вырвать первой?
– Эй! – возмущенно округлив глаза, вскинулась рыжая, которая была примерно на голову ниже его, – За что? Твою любимую рыбку я в унитазе не топила, хомяком в футбол не играла, а коллекционных солдатиков в платья не наряжала. Оставь мои конечности в покое, они мне дороги, как память!
– Ты, – удивленно выдохнув, он отстранился, но только на секунду. Тряхнув головой, Исаев снова наклонился, с силой сжимая ее руки чуть повыше локтей, и недоуменно переспросил, – У тебя инстинкт самосохранения совсем отсутствует?
– Да нет, валялся где-то в багажнике, – как-то напряженно ответила Солнцева, слегка передернув плечами. Пошевелив кистями рук, она фыркнула, – Нехристь, отстань ради бога, а? Неужели ты всерьез поверил, что это я решила тебя опустить перед всем универом?
– Ты знаешь, – пораженный подобной наглостью, Демьян сильнее сжал ее руки, зная наверняка, что оставляет ей синяки, и усмехнулся, – Кроме тебя больше думать не на кого. Хотя нет. Знаешь, одна наглая рыжая стерва вчера сильно обиделась на меня за приятный ледяной душ. Да так, что решила украсть мои вещи и развесить их на парковке. Ты случайно не знаешь ее имя?
– Впервые слышу! – с неподражаемой честностью и непробиваемой наглостью объявила девчонка и, наморщившись, слегка дернулась. Сморщив еще и слегка вздернутый носик, она вскинула голову и, покрутив кистями рук, невинно попросила, – Отпусти руки, а? А то чую, нам обоим скоро плохо будет.
– Да что ты? – деланно удивился парень и, вжав оборзевшую бюджетницу в стенку, наклонился вплотную к ее лицу, пристально вглядываясь в ее глаза, – Девочка, а твоя наглость вообще имеет границы? И что же ты будешь делать, если я тебя не отпущу?
– Я? – вроде бы удивилась Солнцева и моментально зажмурилась, – Да я, собственно, уже ничего. Я… апчхи!!
Оглушительный чих прокатился по просторному и не так давно опустевшему холлу учебного корпуса. Те немногие студенты, кто еще остались, ранее со смехом и наслаждением наблюдали за развернувшимся действом, увидев, что случилось, шокировано замерли. Кто-то ранее достал мобильники, снимая на камеру столь занятное зрелище, кто-то вполголоса предлагал свои варианты того, как гроза всея альма-матер разделается с рыжей занозой, которая давно сидела в печенках и выела всю селезенку едва ли ни половине учащихся и преподавателей. Она реально всех достала и, казалось бы, сегодня, встретив, наконец-то того, кто был ей не по зубам, должна была реально получить по заслугам. Золотая молодежь ожидала от своего негласного вожака всего, чего угодно…
Но только не соплей и слюней, прилетевших благодаря чиху бюджетницы ему прямо в лицо!
Тишина в холле стало такой, что на нее можно было опереться спиной. И слишком звонким на ее фоне стало одно-единственное слово, озвученное нахальным, насмешливым хоть и с виноватыми нотками, женским голоском:
– Ой…
Глава 3
Ой? Ой??
– Господи, ну почему ж вместо мозгов ты мне при рождении подарил язык без костей? – тяжело дыша, спросила вслух, не особо надеясь получить ответ на заданный в никуда вопрос, попутно перемахнув через невысокую кадку с каким-то цветком.
Понятия не имею, кто ее поставил прямо посреди лестницы, но отодвигать возможный фикус времени не было – тяжелый шаги по где-то внизу, а так же гробовое молчание не оставляли времени и пространства для маневра. Так что я, вцепившись в перила, дала ходу вверх по лестнице, лихорадочно соображая, куда бы мне слинять так, чтобы можно было потом легко покинуть корпус, не попавшись никому на глаза. Я почему-то не сомневалась, что на выходе ждать меня будут… и отнюдь не с радушными объятиями!
Хотя, о чем это я вообще? О каком выходе может идти речь, если меня вот-вот поймают, а следом сделают… Точно не знаю, что сделает со мной Исаев, когда моя рыжая и наглая светлость окажется, наконец-то, в его руках, но точно вам говорю – мне даже задумываться об этом страшно! Тем более сейчас, когда нас разделяют каких-то три лестничных пролета. Вот ни капли не сомневаюсь, что вусмерть обиженная нехристь до сих пор еще даже не запыхалась, в то время как бедная я, поднявшись, наконец-то, на четвертый этаж быстрым бегом, готова была свесить язык на бок.
Эх, говорила мне Лелик, бросать курить, а я не собиралась даже. Сказала бы она еще заранее, что от Исаева нужно держаться как можно дальше… А не, пардон, об этом она мне тоже сообщила. Но блин, кто б знал, что этот гад сам мне под руку попадет?! Я же просила меня отпустить, честно предупреждая о последствиях, когда почувствовала, что в носу свербит уже нестерпимо, но нет же – надо было ему до победного поиграть в мстительного альфа-самца на потеху достопочтимой публике!
Короче, этот обаятельный гад за что боролся, на то и напоролся.
Признаю, в тот момент, когда мои… эм… прощу прощения, сопли щедро украсили физиономию местного красавчика, я почувствовала как и удивление, так и полное моральное удовлетворение. Ну и капельку вины, не без этого. И все ж таки, эта нехристь была сами виновата: по его вине я, кажется, простудилась, и по его же вине я не смогла прикрыть рот и нос ладошкой, как учила мама в детстве.
Конечно, мамуля учила делать это платком, и этот самый платок весьма удачно оказался в кармане моей куртки. Его-то я, глядя на зажмурившегося Исаева, стоявшего напротив меня с просто-таки окаменевшим лицом, под ледяную тишину и под взглядом множества свидетелей, наклонившись, впихнула в крепко сжатый кулак парня. А затем, фальшиво похлопав по плечу, наставительным тоном произнесла:
– Вот до чего непослушание доводит нехороших мальчиков. Я же говорила «отпусти», а ты все «нет», да «нет». За платок можешь не благодарить, у меня в запасе еще парочка осталась. Если что – обращайся, всегда рада буду помочь. Чао!
И задала стрекача.
Нет, ну а что еще оставалось делать?
Проскочить мимо сокурсников Исаева мне помогло реальное чудо, в простонародье зовущееся ступор обыкновенный, кратковременный. Они предпринять ничего не сумели, но едва я сумела преодолеть один-единственный лестничный пролет, как снизу раздался вполне натуральный рык… Судя по нему, а так же по ускоренному топанью ног я поняла, что если меня поймают (а меня рано или поздно поймают, не могу же я от него вечно бегать!), то освежуют самым натуральным образом, без помилования и анестезии. И не знаю, есть ли у нехристи дома камин, но в том, что сегодня он чучело меня любимой себе в собственность заимеет, я не сомневалась ни коим образом!
Черт! Почему я на улицу-то не побежала, почему наверх помчалась? Сейчас сидела бы дома, пила пустырник с валерьянкой, да паковала вещи в чемодан, попутно заказывая билет на далекую Аляску…
– Стой!
– Ага, нашел дурака, – коротко хохотнула, что есть мочи припуская по пустующему коридору, хотя, признаться честно, было как-то совсем не смешно. Ну, допустим, добегу я до конца коридора, потом сверну в следующий, спущусь по лестнице, а дальше что? Наверняка же там у дверей кто-то, да дежурит! Думай, Солнце, думай, если не хочешь оказаться редким экземпляром в коллекции собственноручно невинно убиенных зверушек господина Исаева…
– Стой!
Блин, да как он так быстро бегает-то, он что, Карлсона на пропеллер где-то по дороге грабануть успел?! Так банально нечестно!
Не успела я свернуть в следующий коридор, как с лестницы в уже преодоленный мной, шагнул Демьян и, честно признаться, оборачиваться мне к нему не хотелось. А уж останавливаться и сдаваться тем более. Уцепившись пальцами за косяк, чтобы не занесло на повороте, я резко свернула… и почувствовала сильный удар под грудью, когда меня кто-то прямо на ходу перехватил. Воздух выбило из легких, волосы упали на лицо, закрыв обзор, а кто-то в следующий момент меня крутанул, оторвав от пола и, совсем не деликатно впечатав в какой-то угол, прижал к нему своим телом.
Протестующе вякнуть я не успела – мне тут же зажали рот ладонью, а видимость теперь была закрыта мужской грудью, обтянутой черным свитером, к которой мою голову и прижали, крепко удерживая ее ладонью на затылке. Я слабо дернулась, но мне цыкнули на ухо, давая понять, что немой на данный момент я буду смотреться гораздо лучше.
Впрочем, когда неподалеку раздались громкие шаги пробегающей нехристи, я и сама замерла как Лелик при виде нового планшета. Шаги раздались совсем рядом… а затем стали удаляться, становясь все тише и тише, до тех пор, пока смолкли совсем – таки Исаев, ничего не заметив, добежал до конца коридора и, кажется, стал спускаться по лестнице.
Однако выдыхать, когда меня отпустили, я не спешила. И только тогда, когда мой спаситель, сделав шаг в сторону, быстро, но беззвучно прикрыл распахнутую дверь кабинета, в который столь удачно меня забросил, и замкнул ее на ключ, я самым натуральным образом сползла по стенке.
– Ты не представляешь, как ты меня спас… – тихо выдохнула, глядя на запертую дверь, попутно пытаясь хоть немного унять бешено колотившееся сердце, – Я тебе по гроб жизни обязана.
– Не за что, – коротко хмыкнул опершийся спиной на дверь… Богдан Полонский!
Вот так номер, что б я помер…
– Э? – недоуменно, а главное красочно и многословно выдала, рассматривая вчерашнего парня с пепельными волосами, с которым у нас состоялось… ну, не самое оригинальное знакомство. Ха, хоть ни как с Исаевым и то ладно – второго подобного врага я бы просто не пережила! Удавилась бы от счастья, угу.
– Я тоже рад встрече, – насмешливо отозвался блондин, складывая руки на груди, – Анна, кажется?
– Она самая, – согласна кивнула, вытягивая ноги, не особо заморачиваясь тем, что до сих пор сижу не только в углу аудитории, но еще и прямо на полу. Я, конечно, не помнила толком, успело ли мое имя как-то промелькнуть вчера во время нашего так называемого общения, или оное вообще не было произнесено, но то, что его знал Богдан, меня ничуть не удивило. Обучаясь год в этом гадюшнике, я уже давно и прочно научилась ничему не удивляться, – А ты – Богдан.
– Спасибо, что напомнила, – иронично отозвался вышеупомянутая личность, смотря на меня со смешинками в глазах, хотя его улыбка была какой-то… хитроватой, – А то я уже стал забывать, как меня зовут.
– Обращайся, если что, – великодушно разрешила, махнув рукой… и вспомнив, кому я совсем недавно говорила схожу фразу, а главное, при каких обстоятельствах сие произошло, моментально зашлась в плохо контролируемым смехе. Нервное напряжение стало потихоньку отпускать, так что я, отсмеявшись, тихо хихикнула, глядя на заинтересованное лицо блондина, – Не обращай внимания. Так, просто вспомнила кое-что. Знаешь, когда я сказала подобное другому… хм, человеку, с натяжкой назовем его так, оно почему-то ему не совсем понравилось.
– Настолько не понравилось, что тебе пришлось убегать от него по всему корпусу, – негромко хмыкнул Богдан, откидывая пятерней упавшие на глаза волосы, – И что именно же в твоих словах не пришлось по душе господину Исаеву?
– Ясновидящий, – пораженно выдохнула, снова ни капли не удивляясь. Конечно, говорить такое незнакомому человеку было глупо, но я, не выдержав, все-таки нажаловалась, состроив самую скромную мордашку из всех возможных, – Эта нехристь обиделась на меня, за то, что я предложила ему платок, чтобы он свою чумазую моську вытер. Ну и что, что я сама ему в это самое лицо чихнула, я же не специально, да и вообще – он сам виноват!
– Ты… что? – брови блондина совершенно не эстетично поползли вверх. А потом, видимо представив эту картину в красках, он натуральным образом расхохотался. И мне этот звук понравился – у него был такой… приятный голос, высокий, но с мягкими нотками, – Так вот оно что… А-то подумал, что Демьян решил свернуть тебе шею за весьма любопытное видео.
– И за него тоже, – кивнула, машинально поморщившись. Оперевшись на руки, вытянула носки и задумчиво ими постучала друг об друга, – Шею, значит, свернет… Миленько. Особенно на фоне того, что к трансляции на местном ТВ я не имею никакого отношения. Ну вообще никакого!
– Но в лицо-то ты ему чихнула? – насмешливо уточнил Богдан. Я только кивнула:
– Аха. Но я ж говорю: он сам напросился. Вчера искупал меня под ледяным душем, вот сегодня меня и пробило на насморк и чих. А я честно просила отпустить мои руки, и даже предупредила о возможных нехороших последствиях. Так что…
– Сам виноват? – вскинул брови Полонский, вновь складывая руки на груди, а заодно и скрещивая ноги.
– Угу, – отозвалась, мрачно рассматривая носки собственных кроссовок. Было как-то странно каяться в содеянном перед парнем, которого я видела чуть ли ни первый раз в своей жизни, но почему-то сказав ему правду, мне стало довольно-таки легче. Да и потом, в глубине своей черной и кровожадной душонки я прекрасно понимала – сегодняшняя индульгенция в лице пепельного блондина никакого избавления от моих грехов не даст и от возможного наказания не избавит. Не пойдет же он с пеной у рта доказывать Исаеву мою правоту и невинность?
Вот и я о том же.
– Но ты меня реально спас, – переместив руки на колени, повернула и задрала голову, – Спа…
– Не стоит благодарить того, кому на самом деле глубоко плевать на твои неприятности, – не дав договорить, коротко хмыкнул Полонский, смотря куда-то себе под ноги с абсолютно равнодушным лицом, – Я сделал это, чтобы досадить Исаеву.
– Давние соперники, – сложив руки на груди, кивнула, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, – Понятненько! А я-то думала, что все это от большой любви, что накрыла тебя с головой с самой первой нашей встречи… Эх. Такой облом. Ну ничего не поделаешь. Смирюсь и буду жить дальше. И даже не расплачусь, не надейся!
– Ты сейчас серьезно? – голос Полонского звучал как-то поубедительнее моего, – Тебя совсем не коробит, что я тебя использую?
– А должно? – я удивленно посмотрела на блондина, – Я в этом серпентарии больше года обитаю, уже достаточно хорошо изучила повадки местных обитателей. Для них подобное в порядке вещей, неужели ты не знал? Как с другой планеты свалился, честное слово.
– Почти угадала, – едва заметно скривился Богдан и, легко оттолкнувшись от двери локтями, добавил, – Я больше года жил в Корее. Попал под программу по обмену, как и Исаев.
– То-то я думаю, почему я вас обоих в прошлом году не видела! – прищелкнула пальцами и полюбопытствовала, – А нехристь куда заслали? И самое главное, как его оттуда выпустили?
– Лондон, – раздался короткий ответ. Немного помолчав, блондин медленно произнес, смотря в окно, за которым хмурилось высокое осеннее небо, – Я отвык от наших обычаев. Корейцы куда более…
– Открытые, воспитанные и не любящие предательства, – негромко закончила за него и, упервшись рукой в пол, рывком поднялась на ноги, – Их отношения основаны на уважении, а не корысти.
– Бывала там? – повернулся ко мне Полонский. Я же мотнула головой, отряхивая пятую точку:
– Не. Мои познания об этой стране основаны на многочасовом просмотре дорам. Любопытная нация. Они мне нравятся. Кстати… – изобразив традиционный для корейцев поклон, полушутя-полусерьезно закончила, – Хамсамнида (прим. Автора: спасибо на корейском).
Богдан не ответил. И лишь только когда я подошла к нему, тихо усмехнулся, произнеся тоже на корейском, но куда с лучшим произношением:
– Враг моего врага – мой друг.
– Я запомню, – кивнула, а когда протянула руку к дверной ручке, парень отодвинулся, давая мне дорогу и явно не собираясь останавливать мои суицидальные наклонности, – Удачи пожелаешь?
– На первом этаже нет решеток, – вместо ответа «тонко» намекнул блондин. Многозначительно подергав бровями, попутно поворачивая ключ в замке, я улыбнулась и. приоткрыв дверь, выглянула в коридор.
Там было пусто и тихо. Обеденный перерыв начался относительно недавно, так что не удивительно, что на данный момент учебный корпус пустовал, как шаманский бубен. Богатые, но голодные студиозы грабили местный кафетерий, однако, учитывая мой опыт, стоило учесть, что уже минут через десять-пятнадцать коридоры и аудитории станут потихоньку заполняться, а значит, незаметно уйти уже не получится. Начинать линять стоило прямо сейчас.
Убедившись окончательно, что мой выход обойдется без свидетелей, уже шагнула было за дверь, но остановилась. Я, конечно, была не уверена, что мой совет пригодится Полонскому, но, как я уже говорила, язык у меня был без костей, и даже без суставов. Оставалось только надеяться, что блондин, услышав его, не захочет промыть мне рот с мылом.
– Знаешь… – негромко произнес, держась за дверную ручку, стоя на пороге, но не поворачиваясь, – Здесь далеко не Корея, а местные жители не настолько белые и пушистые. Не сомневаюсь, что ты знаешь об этом. Так что лучше привыкай обратно к реалиям русской жизни как можно быстрее… а то бегать от местных хейтеров уже на пару будем.
– Я учту, – послышался тихий смешок в ответ.
Ну что ж… будем считать, что я его предупредила. Воспринимать мои слова всерьез или нет – это целиком и полностью его дело. Вот только думается мне, что не из таких людей этот самый Богдан, что с трудом приспосабливаются к окружающей обстановке… Как мне казалось, Полонский был тем еще фруктом, хотя бы потому, что Исаев, учитывая его статус, абы кого в ранг своего врага не возвел. Думаю, нам с блондином еще не раз придется пересечься и, сразу скажу – моя попа уже чувствует грядущие неприятности по этому поводу.
Впрочем, когда это я искала легких путей?
Прорвемся, не впервой.
Что удивительно, но до первого этажа я спустилась тихим сапом, воровато оглядываясь по сторонам и осторожно спускаясь по ступеням, боясь издать хоть какой-то звук. И опасалась я не зря – вокруг стояла такая тишина, что мне казалось, будто все просто взяли в какой-то прекрасный момент… и вымерли.
Аки динозаврики.
Однако стоило мне только подкрасться к окошку между первым и вторым этажом и аккуратно выглянуть в окно, как все тайное, извиняюсь за пафос, тут же стало явным: на парковке, что была аккурат напротив входа, собралась приличная толпа, жаждущая хлеба и зрелищ. А на лавочке в курилке, находящейся в двух шагах от крыльца, то есть одного единственного выхода, спокойно восседал гладиатор всея универа, он же Демьян Исаев собственной персоной.
