скачать книгу бесплатно
«Интересно, а мы в своей галактике находимся?» – промелькнула у нее в голове мысль.
– Нет, Элла, но не так уж и далеко от нее, с точки зрения всей Вселенной.
Элла даже не удивилась, что Наставник ответил на ее непрозвучавший вопрос. Она стала привыкать к происходящему и к тому, что в этом месте, похоже, нет ничего невозможного.
Они стояли так довольно долго и с благоговением наблюдали за безмолвной красотой открытого космоса.
Наконец Наставник проговорил:
– Чем чаще мы видим могущество Вселенной, тем больше готовы принять, что мы сами всего лишь крошечные песчинки на теле великана и от нас мало что зависит в этой жизни, не правда ли, Элла?
Девочка согласно кивнула.
«Интересно, – снова подумала она, – а где же та красивая звезда, которую я видела, когда попала сюда?»
И снова она получила незамедлительный ответ от Наставника:
– Ее можно увидеть из Зала отдыха и медитации.
Элла поймала себя на мысли, что ей нравится общаться с Наставником больше, чем с Димом.
– Не суди строго Дима, – улыбнулся Наставник, – он просто не знал, что тебе можно рассказывать, а что должен поведать лишь я. Так-то он очень дружелюбный паренек.
Элла смутилась и решила, что очень даже хорошо, что темно – так не видно ее пунцовых щек.
Как только она об этом подумала, в зале вдруг стало светло, как днем, а весь мир за прозрачной стеной наоборот погрузился во мрак. Элла удивленно посмотрела на Наставника. Он не был обычным человеком – это стало понятно с первого взгляда. Дело было в его фантастической ауре. От него исходили такие волны чего-то приятного, светлого и доброго, что Элла могла их увидеть практически невооруженным глазом. Такие эманации могут быть вызваны только самыми светлыми чувствами: милосердия, благодарности, смирения, сострадания и любви. Эта любовь изливалась из его красивых глаз на все, что он смотрел, а смотрел он прямо на Эллу.
– Ну здравствуй Элла, мы тебя заждались! – проговорил Наставник, как будто они до этого и не разговаривали, с таким теплом и радушием, что у девочки выступили слезы от осознания, что ей кто-то может быть так рад.
– Здравствуйте! – она продолжала смотреть на Наставника, и все вопросы на время оставили ее милую головку. Ей было неуютно молчать под его изучающим взглядом, и поэтому она спросила первое, что взбрело в голову:
– А как вас зовут?
– Тут меня называют просто Наставник, – ответил мужчина, снова одаривая ее своей широкой улыбкой.
– Если честно, – как всегда немного невпопад выпалила Элла, – когда Дим говорил о Наставнике, я представляла Вас иначе. Каким-нибудь седовласым старцем с длинной бородой.
Мужчина захохотал:
– Ну если ты очень хочешь, – и на ее глазах его образ рассыпался на миллион частиц и тут же собрался обратно. Теперь перед Эллой уже был седовласый старец, но все с теми же красивыми внимательными глазами и прямой осанкой.
– О! – оторопела Элла. – Ну надо же! Тут все могут принимать ту форму человеческого тела, которую захотят?
– Отчасти, – уклончиво ответил старец.
Не найдясь, что ответить, Элла спросила:
– А в каком классе я буду учиться? Можно мне учиться с Димом?
– Понравился? Да? Мы так и думали.
Элла снова залилась краской смущения, не решившись спросить, кто эти «мы».
– Пока ты будешь догонять класс со мной, – ответил Наставник и добавил: – Надеюсь, ты не против. Позже ты присоединишься к классу и продолжишь обучение.
– А сколько времени я здесь пробуду? Дим сказал, что моя мама не заметит моего отсутствия, но как это возможно? Я же на Земле… я… – Элла не решалась произнести, что там она другая.
– Я знаю, кто ты на Земле, друг мой, – помог ей Наставник. – И ты там та же самая Элла, просто тело твое другое. А по поводу мамы тебе не нужно беспокоиться. Тут время идет не линейно, поэтому пока на Земле проходит ночь, тут может пройти год или десять лет. В зависимости от того, сколько нужно провести времени в обучении. Мы не меняемся здесь, а, возвращаясь на свои планеты, попадаем в то время, которое нам нужно. Таким образом, ты можешь вернуться именно в тот момент, из которого и начала свое путешествие.
– Как это удобно! – Элла с восхищением посмотрела на старца. – Дим сказал мне, что перед воплощением на Земле каждый проходит обучение тут, но почему тогда я ничего из этого не помню?
– Все правильно, ты и не должна помнить. Иначе ты не сможешь впитать от родителей свои индивидуальные исходные данные, то есть те самые условия, которые необходимы для прохождения твоих же задач.
– Так, а если я уже проходила это обучение, зачем я тут снова?
– Э-э…сейчас не лучшее время отвечать на этот вопрос. Да и вполне возможно, скоро ты найдешь ответ на него сама. Просто поверь, что так надо. Есть еще вопросы?
– Если честно – то миллион, – Элла захлопала глазами, а Наставник засмеялся. – И первый такой: вы тут вообще спите, сейчас же глубокая ночь?
– Как я уже говорил, здесь время не линейное, и разделить его на день и ночь невозможно. Но есть часы, когда все отдыхают, а точнее, осмысливают все познанное ранее. И, опережая твой вопрос, отвечу, что да, тут другой тип питания. Просто подожди немного, ты скоро все увидишь сама. – Наставник снова рассмеялся.
– Хорошо, – кивнула смутившаяся Элла, вспомнив, что Дим ее уже называл торопыгой, – тогда я готова. Что мне нужно делать?
– Ничего, – снова усмехнулся старец, а его глаза хитро прищурились. – Нужно, наоборот, чтобы ты ничего не делала, не думала и не говорила, а полностью расслабилась. – Но, увидев вытянувшееся лицо девочки, он рассмеялся: – Похоже, пока что это непосильная задача, но ты должна попытаться. Нам нужно посмотреть твои воспоминания, твои прошлые жизни.
– Мои что? – девочка округлила глаза и тут же вспомнила, что она уже пообещала себе ничему не удивляться.
– Видишь ли, Элла, ты далеко не первый и не последний раз живешь, – медленно проговорил Наставник. – Тысячи жизней мы уже прожили, совершая различные поступки, хорошие и плохие. Все это хранится в нашем подсознании и влияет на нас. Эти отпечатки прошлых событий становятся нашими хозяевами. Они руководят нами и мешают, подчас в корне меняя нашу жизнь. Поэтому нам нужно посмотреть наиболее сильные отпечатки в твоем подсознании и освободить тебя от них – понимаешь?
– Как это происходит? – Элле не терпелось узнать подробности.
Ты просто путешествуешь по своей памяти и смотришь разные фильмы-воспоминания со своим участием. Они не всегда приятные, но они могут очень сильно нам помочь выяснить, почему ты на Земле не можешь бегать.
– Неужели вы это не можете увидеть без путешествий? – удивилась Элла, – вы же даже мысли мои читаете!
– Я-то могу, – хмыкнул старец, – но вот ты – нет. А для изменений необходимо, чтобы это увидела именно ты.
– Хорошо! А как мы будем путешествовать по прошлому? – звонко спросила Элла, а затем перешла на заговорщицкий шепот: – Неужели с помощью магии?
– Ну почему же сразу магии? С помощью естественной, творящей, созидающей энергии, которая доступна всем. Между прочим, без исключения! – подмигнул ей Наставник и улыбнулся.
– И мы будем путешествовать прямо сейчас?
– Зачем же откладывать в долгий ящик? Если ты не против, конечно.
– Конечно, нет! Это же так интересно и увлекательно! – с восторгом ответила девочка. Она не могла поверить, что все это происходит с ней наяву и даже слегка ущипнула себя за руку, чтобы проверить не спит ли она.
Глава 3. Путешествие
Наставник подошел к одной овальной капсуле и помог туда забраться Элле, которая тут же провалилась в субстанцию, а та приняла ее форму, сделав девочку невесомой, а ее положение максимально комфортным.
Тогда Наставник легко дотронулся до ее лба, и Элла тут же перенеслась в воспоминание, где увидела себя.
Тело могучего воина лежало на мягких тигриных шкурах, брошенных на остывшую за ночь землю. Вдруг он открыл глаза и посмотрел в черное небо, усеянное звездами.
«Сегодня важный для меня день, и он решит все…» – пронеслось в его голове, и вместе с этой мыслью ушли и остатки сна. Легко поднявшись, воин осмотрелся. Весь лагерь спал, включая некоторых часовых.
– Хм-м-м-м-м, – задумчиво протянул он, всматриваясь в лица заснувших охранников и запоминая их.
«Этих надо будет прилюдно казнить, – легко решил их предводитель, – но уже после битвы, сейчас мне нужны люди».
Воздух был настолько плотным, что, казалось, его можно было потрогать рукой. Пахло кострами, а еще сладким жасмином, аромат которого был особенно силен в это время года. Воин втянул воздух глубоко в легкие и как будто попробовал его на вкус.
Он нехотя вспомнил тот день, когда Птолемей разбил его, молодого и еще неопытного, под Газой. Это был первый его бой, и он потерял тогда больше пяти тысяч человек. Он вспомнил боль и унижение, которые испытал, когда возвратился к своему отцу, как побитый щенок.
Ненависть захлестнула его, и он сжал челюсти так, что появились желваки на скулах.
– Любой ценой я должен теперь сравнять с землей город Птолемея! – процедил он сквозь стиснутые зубы, как будто еще раз убеждая себя в необходимости войны и оправдывая кровопролитие.
Прекрасный и богатый город, расположенный на Халкидонском полуострове, как оазис среди пустыни, был полон красивых женщин, драгоценностей, вкусного вина и сладких фруктов. Его белые дома мягко отсвечивали в свете полной луны, а жители еще мирно спали, не зная уготованной им участи.
Время шло, и первые лучи рассвета разрезали небо на востоке. Уже и солнце было готово выползти из-за холма, а воин все стоял, вглядывался в город, раскинувшийся в долине, и думал о своей единственной сегодняшней цели.
Всю жизнь, сколько себя помнил, он был на войне, и только это являлось смыслом его жизни. Вокруг него всегда витала смерть. И, только одержав победу, он мог ненадолго почувствовать себя живым. Он, раз за разом доказывая что-то себе и отцу, ввязывался в неравные сражения, словно искал смерти или бросал вызов самим небесам.
– Я – полноправный император этих земель! – полководец ударил себя кулаком в грудь и, очнувшись от мыслей, отдал приказ выступать.
Когда сборы были закончены, он с гордостью осмотрел свое войско. Его армия сейчас была даже больше, чем у Александра. И его отец, который управлял почти всей империей Македонского, гордился бы им теперь. Но его убил проклятый Птолемей, объединившись с другими диадохами – преемниками Александра. Им было мало своих владений, и они решили распотрошить империю его отца.
– Чертовы «освободители»! – зло усмехнулся воин, – прикрываясь тем, что мой отец был тираном, отобрали все, что было положено мне! – На него нахлынули воспоминания о битве при Ипсе, где был разгромлен и убит его отец, который, несмотря на свой преклонный возраст, сражался до конца, а сам Деметрий тогда еле спасся, но потерял все земли отца, и вместо великой империи ему оставили лишь жалкий ее огрызок.
И сегодня ему важна была только победа: он уже не мальчишка, который лишь учится воевать. Он великий полководец с многочисленными победами, имя которого вызывает дрожь у неприятеля.
Прошло всего несколько часов и – в этот раз судьба была благосклонна к нему – Ивклида пала. Он не оставил от нее камня на камне. Весь город был в огне, уничтожен, разрушен, разграблен, всюду море крови и людского страдания. Как будто там, где была жизнь, прошел смерч из огня и металла, разрушив все на своем пути.
Полководец не остался, как это было всегда принято, праздновать победу на руинах города. Вместо этого он, словно чувствуя беду, возвратился со своим войском и трофеями в лагерь.
«Теперь Птолемей будет вынужден признать мое господство над всей Грецией, а не только над Македонией», – он улыбнулся своим мыслям, но не почувствовал и капли удовлетворения от осуществления своего плана. Только одно разочарование, которое он ощущал уже много лет подряд, когда заканчивалось сражение.
Вернувшись в лагерь, он не забыл про тех часовых, которые уснули ночью и подвергли войско опасности. Он отдал приказ казнить их прилюдно в назидание остальным, если, конечно, они остались в живых после битвы.
Войско зароптало – даже по меркам варваров было сурово убивать тех, кто только что выжил. Он слышал, что воины были недовольны этим решением, но остался непреклонным.
Затем полководец направился в свой шатер и не успел еще даже сбросить свое военное платье, как к нему зашли его верные телохранители, соматофилаки, с известиями, которые он так сильно ждал.
Новости оказались весьма отвратительными: против него опять объединились трое великих диадохов вместе с его же союзником – Пирром. Это привело Деметрия в ярость, и он разразился бранью на своих же самых приближенных людей.
Ему казалось, что все снова пошло против него. Он не мог поверить, что его планам грозит реальная опасность не воплотиться в жизнь.
– Ну конечно! Видя мощь моей армии, этот жалкий египетский трус объединился с остальными преемниками Македонского, которые только и ждали этого часа! – продолжал он злиться. – Но Пирр?! Этот жалкий продажный мальчишка! Я пригрел змею у себя на сердце! Как вышло, что эти два падальщика подбили его на восстание против меня?! Наверняка пообещали отдать взамен мои земли! Глупец! Он не понимает, что они потом отберут у него Македонию, как сейчас пытаются отнять ее у меня! Как же легко он предал меня и разорвал наш союз!
Могучий воин бегал по своей палатке, как взбесившийся огромный медведь, изрыгая проклятия.
– Они не знают, с кем связались! Я покажу Пирру, кто главный на этой земле и с кем нужно поддерживать дружбу! Объявите всем, – он яростно выпалил это своим соматофилакам, – что через два дня мы снимаемся с места и идем на Пирра, пока его армия не соединилась с подмогой.
Затем он постарался отогнать от себя прочь дурные мысли и лег в постель, но спал, как всегда, чутко и не глубоко. В середине ночи он услышал шорох в своей палатке, с противоположной стороны от входа, где сторожили своего предводителя телохранители. Он вытащил из шкур свой острый гладиус, который верно служил еще его отцу, и не стал поднимать тревогу.
По очертаниям он понял, что в шатер проник один человек. Он весь собрался как кошка и, несмотря на свой немалый рост, легко прыгнул на пришельца. Завязалась схватка.
– Деметрий, остановись, это я! – еле-еле смог выдавить тот, кого воин схватил за горло и нещадно душил.
– Эллигий? Брат?! – в изумлении воскликнул полководец.
– Тише! Да тише ты! – Эллигий из последних сил пытался отвести мощные руки Деметрия от своей шеи.
– Почему ты, как вор и убийца, пришел ко мне? – яростно шипел Деметрий в лицо молочного брата, но все-таки послушался и понизил голос до шепота: – Что заставило тебя под покровом ночи нападать на меня или же это Дионис затуманил тебе ум вином?
– Да не пил я! И не нападаю на тебя! – шепотом прорычал Эллигий, – а спасаю! Нам нужно срочно уходить. Настроение в лагере, ты сам знаешь, какое уже пару месяцев. Все восхваляют Пирра, а тебя считают диктатором и тираном. А после сегодняшнего твоего приказа идти на него смута достигла апогея и воины жаждут тебя разорвать. Надо уходить прямо сейчас! Осталось буквально несколько человек, которые преданы тебе!!!
Даже твои соматофилаки, которые ограждают тебя ото всех, уже куплены. Они ждут сигнала, чтобы пропустить к тебе с десяток лучших легионеров, которые прикончат тебя в твоей же палатке.
Эллигий, видя, что он поверг в изумление Деметрия, продолжил свой натиск:
– Дух войска уже пал. Для тебя война – это жизнь, для воинов – это только деньги. Но им надоело жертвовать своими жизнями ради твоего удовольствия. Нет цели, которая сплотила бы их. Никто не хочет воевать с диадохами за твои земли! А вот союзника Птолемея, могучего Пирра, они считают освободителем. Ты же знаешь, что твои легионеры идут к нему на поклон и просят разрешения принести ему присягу?
Деметрий так и продолжал стоять в изумлении: он не верил тому, что только что услышал. Ему казалось, что все не так серьезно. Он, конечно, видел, что воины подражают Пирру и восхваляют его после недавних заслуженных побед, но дезертирство и саботаж? Как он мог это пропустить или же все это время он обманывал себя?!
– Что? Я должен бежать, как последний трус?! – словно очнувшись, возмущенно просипел он, выплескивая всю свою ярость на брата. – Ты забыл, что Афины меня поддерживают в благодарность за освобождение их от тирании Кассандра! И скоро моей армии не будет равной во всем мире! Это я собрал войско почти в сто тысяч человек! Мой флот насчитывает более пятисот кораблей! И каких!!! Гигантские и маневренные пятнадцати- и шестнадцатипалубники, лучше которых еще не видывал свет! А мои штурмовые машины?!!! Чего только стоят мои осадные башни, катапульты и баллисты! А стенобитный таран?! Единственный в своем роде, настолько огромный, что привести его в движение сможет только тысяча воинов! Нет! Это чисто безумие идти против меня! – он недоверчиво мотал головой. – Ведь это я – царь всей Македонии! Подумаешь, недовольство какое-то?! Я сотру с лица земли всех, кто против меня!
– Да очнись ты! – настала очередь Эллигия злиться. – Здесь твоих людей не осталось! Слышишь? Твоим правлением Афины недовольны и говорят, что при Кассандре им было лучше. Ты непомерно тратишь богатства, увеличил расходы своего двора, ежедневно задавая роскошные пиры, в то время как твои поданные нищенствуют. Ты стал суровым и деспотичным, надменным и высокомерным по отношению к людям. Неужели ты не замечал, что зародилась смута? И хоть ты привык все решать силой, но рано или поздно желание свергнуть твое правление возобладает над страхом. И сегодняшняя казнь двоих легионеров после битвы окончательно стерла этот страх и подтолкнула войско к действию! Кровный брат одного из казненных остался жив и жаждет теперь твоей смерти.
– Если бы ты не был моим братом, я бы убил тебя за такие дерзкие речи, – зло бросил полководец, тяжело оседая на землю, как от удара.
– Ты можешь стать Александром, на которого так хочешь походить, – спокойно ответил Эллигий, – и убить меня, как он убил Клита за правду, которую тот один-единственный не боялся говорить. Но кому тогда ты будешь верить?
Деметрий молчал, лишь злобно зыркая, как будто гневные взгляды, как стрелы, могли пронзить его брата.
– Собирайся! Я уже все подготовил! Не время для распрей, их и так полно, – примирительно произнес Эллигий. – Поскачем в Кассандрию, а оттуда на корабле доберемся до Фессалии, затем к Антигону! Соберем войско и выступим на Афины. С флотом и твоим могучим сыном у диадохов нет ни единого шанса – и тогда твоя сила будет восстановлена! А Птолемею придется признать поражение!
Наконец, здравый рассудок взял вверх над эго и Деметрий молча, начал собирать свои пожитки.
Глава 4. Первый закон мироздания
– Элла, Элла, – мягко позвал ее голос из другого времени и пространства.
Она открыла глаза и улыбнулась.
– Ну и путешествие! – перевел разговор Наставник. – Сразу из огня да в полымя. Как себя чувствуешь?
