Соседи по (не) счастью

Анна Измайлова

Соседи по (не) счастью

Глава 1. Сосед со светом и без совести

Мне просто захотелось сделать для себя дополнительный выходной, а висящий проект я отложила на ночь. И вот сижу я при свете небольшого торшера и экрана ноутбука, который уже показывал рендер 92%, осталось совсем немного и я отправлю проект заказчику, а сама пойду поем и сразу спать.

И тут вдруг отключается торшер. Сломался что ли?

Я его немного потрясла, потом встала, чтобы включить обычный свет.

"Щелк, щелк"

Не работает. Опять свет вырубили. Ноутбук не приказал долго жить и на 96% рендера – сдох.

Потом я, Катя, приличная с виду девочка начинаю шипеть:

– Нет-нет-нет!.. Только не сейчас!

На кухне щёлкнул старый холодильник. Надеюсь в этот раз свет дадут быстрее. За окном – зима без снега, липкая, как плохое настроение. В темноте моё отражение в стекле – с кругами под глазами, с хвостиком, который уже похож на печальную швабру.

Виновник отключения света нашелся сразу. Я предположила, что в этом виноват сосед из двадцатой квартиры, который весь день долбил дрелью, выжирая мне мозг.

Пришлось натянуть толстовку. Впрыгиваю в кеды на босу ногу (плевать, что холодно), хватаю фонарик и несусь в коридор. Нервы то не железные, поэтому я стала стучать в дверь как ненормальная.

– Вы там что, реактор собираете?! – выпаливаю я в пустоту, но меня уже несёт.

Дверь распахивается резко, будто меня ждали, и в проёме возникает мужчина: высокий, злой, без футболки, с голым торсом. Признаю, что первым увидела торс и только потом заметила его злого хозяина с ребенком на руках.

Девочка, кудрявая, сонная, носом прячется в его шею.

– Это вы весь день ремонтом занимались?! Шумели весь день! – зашипела я, пока мозг отчаянно пытался не пялиться ему в грудь. – Из-за вас свет погас!

– Серьёзно? – Он щурится. – У меня нет никакого ремонта. Всё-таки из-за того, что у нас щиты – доисторические! Чёрт… – Он выглядывает в коридор и смотрит на щиток. – Искрит?

– Искрит, – сообщаю. – И, между прочим, вы мне заказ срываете!

– А вы мне ребёнка разбудили, – отрезает он. – Ночью.

– Ночью… – я тоже огрызаюсь. – Ночью у людей дедлайны!

Мы на секунду смотрим друг на друга как два чайника, у которых одновременно вскипело. Девочка приподнимает голову и очень серьёзно сообщает:

– Тюша… Каша.

– Знаю, Любаша, – мужчина морщится, глянув внутрь. – И каша из-за вас сгорела. Ребёнка без еды оставили.

Я не могу оставновить себя и огрызаюсь:

– Мне проект кровь из носу надо к утру сдать, иначе я останусь без денег. А вы тут… со своей кашей

Он устало вздохнул.

– Сейчас посмотрю, что там с щитом и возможно смогу починить. Вы… – он запинается. – сварите для ребенка новую кашу? Молоко есть, крупа есть.

– Ага. А потом вам рубашку погладить и ипотеку закрыть? – прищуриваюсь.

– Я помочь пытаюсь, а вы со своим сарказмом – бурчит.

Девочка поворачивается ко мне, липнет взглядом:

– Тютя, а можно с корицей? Как мама делала.

И всё. Моё сердце, этот беспринципный предатель, растаяло.

– Ладно, – вздыхаю. – Где ваша кухня и где ваш ад.

– Прямо и направо, – кивает он. – Я – Артём.

– Катя, – отвечаю.

С кухней всё ясно: молоко убежало, кастрюля – как поле после битвы. Нахожу целую кастрюлю, молоко, крупу. Где корица? Нашлась, в банке с гордой кривой надписью «ко-ри-ца».

И тут до меня доходит, у соседа то есть электричество. Свет горит, хоть и довольно тускло.

Рядом тихо паркуется девочка, взбирается на табурет:

– Я буду мешать. Меня зовут Любаша. А тебя – Тютя.

Ну ладно, могу быть и Тютей, только свет бы с интернетом вернулись.

В коридоре «шшш!» – Артём возится у щита. Кто-то из соседей мимо в халате: «Опять эти провода!» – и исчез. У меня в голове крутится мысль: мужчина красивый, ребенок на руках, мамы нет… Интересно, что же у них случилось?

Артём возвращается, бросает взгляд на нас: каша – под контролем, девочка – счастливая.

– Спасибо, – кратко. – Я сейчас тройник прокину до твоей квартиры. У меня бесперебойник стоит – роутер потянет, ноут зарядите. Пароль… – он оглядывается, хватает маркер, на коробке из-под чая пишет «Любаша123», отрывает кусок картона и передает мне.

Он тянет удлинитель. Я слышу как в голове заиграла навязчивая песня, захотелось от радости танцевать. Как хорошо! Наконец-то закрою этот чертов дедлайн и не буду беспокоиться о том, чем буду питаться и где жить ближайшие пару месяцев.

– Извините за «реактор». Хотя если вы его правда собираете – я первая в экскурсию, – отвечаю.

– Реактор – это Любаша, – бурчит он, указывая на ребенка. – Работает на корице.

– Да, – подтверждает Любаша, запихивая ложку в кастрюлю. – Тютя, попробуешь?

Пробую. На уровне интуиции добавляю щепотку соли, сахара.

– Вот теперь как в детстве, – не удерживаюсь. – Ах точно, и корицу сверху.

– Мама тоже добавляет, – шепчет Любаша и вдруг начинает горько плакать.

Я чувствую себя ужасно некомфортно и не понимаю, что сказать девочке, чтобы та перестала плакать. Начинаю танцевать и припевать, придумывая слова находу "кто хочет скорее вырасти? Любаша! Любаша очень любит кашу" и переливаю все в маленькую тарелку, несу девочке. Артем в свою очередь тоже пытается как-то успокоить ребенка и пытается её накормить. В итоге девочка немного успокаивается, хоть слезы и продолжают капать.

– Ешь, капитан корицы, – мягко говорит Артём. – И спать. А Тютя пойдет к себе домой, у нее работа.

– У Тюти – война, – поправляю. – Но я всех победю.

– ПобедЮ? – переспрашивает он.

– Услышь – и прими, – отвечаю и уношу ноут, цепляясь за их интернет.

***

Ночь – как марафон: «процент рендера – глоток чая – мольба в пустоту, чтобы не сдох Wi-Fi». Интернет у Артёма не быстрый, но его хватает. В восемь сорок две добираюсь до ста процентов. Я вздыхаю так, что шторы дрогнули, отправляю заказчику ссылку и прикрываю глаза. Перед тем как упасть лицом в подушку, открываю соседский чат: там кипит.

Соседский чат, 07:58

– У нас опять свет пропал!

– Пора уже сменить организацию!

– Артём Сергеевич, вы плохо следите за своими работниками.

– У меня аквариум на последнем издыхании!!

– Где домком? Отмечаю: Артём Сергеевич.

– Да сколько можно?!

Кликаю по имени: профиль – «Артём Николаев. Инженер-энергетик. Домком». Фото в рубашке (торс спрятали, обидно), рукава закатаны.

И тут рано утром – тук-тук-тук!

Ох, кого еще нелегкая принесла? Даже поспать не дали!

Я в шортах, футболке, с прической "взорвалась петарда" пошла открывать.

На пороге – уже одетый Артём, но всё равно выглядит слишком хорошо. И не скажешь по нему, что он отец одиночка.

– Доброе утро, Катя, – кивает. – Щиток отремонтирует электрик, уже должен быть здесь. В чате меня уже заочно уволили. Есть просьба. И кофе. Взял тебе латте, – Он вытягивает картонный стакан с крышкой. – Предлагаю мирный договор.

– Принято, – отхлёбываю. – Что за просьба? Только не «сварить трёхлитровую банку каши».

– Хуже, – криво усмехается.

Глава 2. Договор

Артём

Я не люблю сюрпризы, особенно те, что пахнут палёной изоляцией и домовым чатом. Мои ребята меняли автоматы, значит, косяк на моей стороне.

Опека – на носу. Формулировка из письма вчера: «в рамках планового мониторинга, дата может быть скорректирована, возможен визит без предварительного согласования». Перевожу с бюрократического: мы зайдём, когда нам удобнее, и посмотрим, как у вас «семейная среда».

Люба только-только стала ложиться без историй «ещё одну книжку». Сестра… О сестре я стараюсь думать строго по графику, иначе утону. На бумаге у меня «временная опека», по факту – девочка, которая утром сама включает чайник «для дяди». А я порой не успеваю даже приготовить что-то полезное для неё.

И вот я стою на пороге у Катиной квартиры, та по чуть-чуть попивает кофе. Чтобы загладить вину, зашел в ближайшую кофейню и взял для неё то, что обычно любят девушки, латте с сиропом.

– Это может прозвучать странно, – говорю. – Но ты должна стать моей девушкой на время.

– Вы сейчас серьёзно про то, чтобы я… ? – поднимает на меня глаза.

Киваю.

– На период проверки опеки, это необходимость, к сожалению. Необходимо пара публичных выходов и дом привести в порядок. У меня холостяцкая серая берлога, мне кажется, что Любаше неуютно. Предлагаю бартер: я закрываю последствия косяка, даю свою комнату, бесперебойный интернет, компенсирую срыв заказа. Вы – помогаете с «семейной картинкой».

– Вы охренели, – выдыхает она.

Садится боком на табурет, открывает блокнот в телефоне и, не стесняясь, шепчет: «компенсация – минус стресс. Макет сделан, правки спокойно внесу». Я усмехаюсь. Очень странная у меня соседка.

– Ладно, – поднимает голову. – Но без лап.

– Еще, если будет не сложно, сможешь готовить что-то полезное для Любаши? Все траты с меня.

– Хорошо. Но, если вы начнёте командовать, как на стройке, я укушу.

Я немного задумался и почувствовал как кто-то обнял меня за ногу. Повернул голову и увидел Любашу в пижаме с зайцем и огромными серьёзными глазами.

– Ты чего тут делаешь? Я же сказал спать.

Люба кивает и кладёт ладонь на Катину руку.

– А Тютя завтра будет?

– Будет, – отвечает Катя раньше меня.

Уношу Любу обратно в нашу квартиру, укладываю спать. У нее совсем сбился режим, а моя работа никак не способствует улучшению сна. Она шепчет в подушку: «Тютя смешная». Киваю и выключаю ночник. Возвращаюсь на кухню.

У меня в телефоне – три письма из чата дома, два «вы вообще там нормальные?», а один человек снова отметил меня и угрожал, что он пожалуется в "соответствующие инспекции". Что ж, только этого мне не хватало.

***

После работы поднимаюсь к Кате. Дверь приоткрыта – слышно, как она тихо матерится, сидя за ноутбуком. Захожу, упираюсь в хаос из коробок и шнуров. Видимо работа хорошо идет.

– Переезд начинается сейчас, – говорю без прелюдий. – Берём самое нужное и ко мне. Остальное завтра.

Она поднимает на меня глаза, в которых «да пошло оно всё в пи…», кивает:

– Ведите, хозяин панельной галактики.

Пять шагов и мы у меня. Открываю свою комнату, раньше я спал здесь, но с появлением Любаши, предпочитаю спать либо на полу рядом с её кроваткой, любо в гостиной. Комната нормальная: окно, шторы, комод, лампа, розетки. Диван полноценный, открывается в двуспальный.

Катя долго осматривает. Тестирует ладонью спинку дивана, проверяет, как скрипят ножки.

Потом медленно поворачивается ко мне:

– А вы где спать будете?

– На кушетке в зале.

Пауза. Она моргает.

– Серьёзно? С вашим ростом вам нужно полторы таких кушетки минимум. Или даже две. Может, поменяемся?

– Нет, – отрезаю. – Мне нормально.

– Вам – нет, кушетке – нет, моему чувству вины – тоже нет, – бурчит она. – Поменяемся, и дело с концом.

– Катя, – говорю ровно, – не хватало только того, чтобы я утром шёл мимо зала в одних трусах на кухню. Ты тогда вообще не уснёшь, будешь лежать вечно одетой, потому что «а вдруг этот лось вывалится за кофе?». Давай соблюдать уединённость, чтобы никому не мешать.

Она смотрит ещё секунду, упрямо, потом… улыбается уголком губ:

– Лось, значит. Ладно, лось, убедили. Но если вы завтра проснётесь в форме аккордеона – это на вашей совести.

– Здесь постель, здесь розетки, пароль от вайфая знаешь. Окно закрывается до щелчка, москитка целая. Если что, зови.

Появляется Люба – босиком, в пижаме, с мятой щекой и серьёзной миссией:

– Тютя, у тебя будет одеяло своё?

– Будет, – Катя расправляет плед. – И подушка будет.

– Ванна свободна. Зубная щётка новая – в верхнем ящике. Но стены, напоминаю, тонкие и для ребенка лучше держаться в рамках цензурных слов.

– Спасибо за заботу о нравственности, – фыркает Катя. – Я матерюсь только в крайнем случае.

– Да, я слышал.