скачать книгу бесплатно
Облачный путник
Анна Чурикова
Маленький ребенок растет в далеком заполярном городе. Он еще не подозревает, но скоро ему предстоит узнать, что в мире есть большие города.. Переехав туда, он открывает для себя сначала свой район, а потом весь мегаполис с его окрестностями, и рисует это с помощью слова.
Облачный путник
Анна Чурикова
Редактор Анатолий Александрович Орелович
© Анна Чурикова, 2024
ISBN 978-5-0062-4311-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мурманск
Чайки
Первые в жизни символы – символы чаек,
Галочками на стеклянной витрине они
Молча парят. Из коляски я их замечаю
В самые первые жизни чуть начатой дни.
Зимнее солнце бросает косые узоры
Через чистейшие стекла большого окна;
В дальнем лесу замерзают от стужи озера,
В ближнем пространстве лишь снежная пустошь видна.
Галочкой чайку рисуют – теперь это знаю.
Две закорючки. Огромен заложенный смысл.
Стало быть, в жизни стада отражений блуждают,
Перемещаясь то в явь, то в бумажную мысль.
Мурманск
Не знаю, почему я так люблю
Свой Мурманск, зимний, темный и унылый —
Не из песка ли образ я леплю,
Сверкающий, узорчатый и милый.
Озера света – зимний стадион,
Под черным и суровым горным небом
Приютом маленьким сияет он,
Для детворы покрытый белым снегом.
Огромный порт, тревожные огни,
Которыми атомоход сигналит,
Вот появляются в ночи они,
И, будто светлячки, с зарей пропали.
Дорога к дому мимо гор идет.
Здесь вечером обычно очень страшно,
Но постоянно нас зовут вперед
Огни большой ажурной телебашни.
Бояться неба этого нельзя —
У северян ведь нечем поживиться —
А летом снова прилетят, крича,
И сядут на волну морские птицы.
Физкультура
Занимаешься физкультурой,
А внизу – долина лежит,
И в нее под тучею хмурой
Сверху сказочный лес бежит.
Вот весна. Он уже зеленый,
Неспособен теперь не петь,
И береза каждая кроной
Может песню прошелестеть.
Там, на полпути между небом,
То есть лесом, и дольней мглой,
Мы ребячьим гомоном смелым
Пробуждали солнце порой.
Из-за туч оно выходило,
Улыбалось миру и нам,
Вниз, к зеркальной луже залива
Шло, как парусник по волнам
Под загадочным майским ветром,
Меж огромных и черных скал,
Размотав канат километров,
Вдаль, где ночи виден причал.
***
Едва уловимый момент перехода
От мерзнущих улиц в домашний уют,
От мрачного неба – большая свобода,
И радость, и чай, что с ватрушками пьют.
Остались на воле замерзшие ели,
И сопка, что паром исходит седым,
От сумерек уж небеса посинели,
И серые тучи похожи на дым.
А кто-то сейчас лишь из дома выходит,
С тоской проводив нежно-алый закат,
Среди фонарей он оранжевых бродит,
Что ночью полярной над снегом горят.
Идет на кружок или в секцию этот
Немного замерзший уже человек,
Цепочки шаров, истекающих светом,
В услуге ему не откажут вовек.
Он будет за них очень долго цепляться,
Как за Ариадны ведущую нить,
С их помощью будет домой возвращаться,
Чтоб там на досуге стихи сочинить.
***
На час все позже. Значит, резко потемнеет,
Слой зимних туч на темном небе засинеет,
Дождь пеленой покроет всю равнину,
Лучи огромного светила нас покинут.
Мы будем в темноте теперь скитаться,
По светлым комнатам от ночи укрываться,
Мечтать о радости, что после стужи
Вдруг заискрится на весенних лужах.
Я буду вспоминать о теплом доме,
Где отражалось, точно в водоеме,
Огромнейшее северное небо,
Седое над большим вечерним снегом.
А вдоль него простерлась сопка с лесом —
Спокойная и чистая завеса —
Деревья, словно на холме травинки,
На видной нам из дома половинке.
Все десять лет стояла в этой чаше
Бетонная громада – школа наша,
Но мы ее углов не замечали,
И жили так же просто, как дышали.
Когда закат к нам в три часа спускался,
Он в сером доме школы загорался
Огромными и светлыми огнями,
Такими, что казались ночи днями.
А белый день снаружи был оставлен,
И вечеру дневному предоставлен,
Сам догорал в пушистой синей грелке,
Как хитрый газ в пылающей горелке.
Сны
Когда ложусь я спать – мне вспоминается
Все, то, что в жизни видено уже,
Вселенная как будто расширяется,
Несется, словно бы на вираже.
Все то, что на веку моем увидено,
Под веками слипается в комок,
И впереди горит, порвав с обыденным,
Смолистый, вечный, ясный уголек.
Потом весь мир воронкой будто сузится,
И кажется, я падаю в нее,
Вокруг события и люди кружатся,
А я плыву в кораблике своем.
И вот уже дорога извивается
Меж сопок. Это горный серпантин,
Орленком он парит, и вдруг снижается,
Ныряя в мох болотистых равнин.
Затем он растекается по берегу,
Становится полями и рекой,
