скачать книгу бесплатно
Он чуть болел, рука еще дрожала
над строчкою, но худшие прошли,
тоскливейшие дни. Он не любил
рассказывать о них или не помнил.
Вот бы о чем писать ему, когда
хотел бы настоящей, скудной правды;
какие-то приоткрывались бездны,
но для него, страдальца, бесполезно.
37
Мы пили чай на кухне и курили,
он снова говорил о вашей встрече,
мы тихо, мило проболтали вечер.
38
Нет, он не собирался умирать:
он занял денег у меня, они
при обыске нашлись почти что все –
из сорока тыщ семь пятерок, две
по тысяче. Все смятое в карманах.
Чтоб Паша так, не завершив дела,
на полуслове – нет…
39
Нас собралось немного. Круг друзей
давно распался, скорбными вестями
их было не согнать на край Москвы
в больничный морг – вот родственники жались
в сторонке. Эта, в нищей серой куртке
захлюстанной, в сиротских синих ботах, –
сестра его Марина, а с ней рядом –
рахманный, богоданный этот твой.
Молчат все. Подхожу ко гробу. Надо
сказать хоть что-то, но стою, туплю,
гражданская проходит панихида,
скорбим мы о покойнике для виду.
Так я нашел тебя. Ты не скрывалась
и ни меня, ни Бога не боялась.
40
Я на тебя смотрел в упор весь день,
и муж твой волновался, думал, как
окоротить меня, чтоб без скандала,
да что-то не придумывалось; ты
старательно меня не замечала,
все теребила черного платка
концы, все зябко куталась в шубейку –
а слез-то нет. Ты шла поцеловать
покойника в его холодный лоб –
я ждал, что, как положено, убийцу
труп жертвы опознает, выдаст, вздрогнет.
Шел мокрый снег. И вместо слез снег мокнет.
41
Там, где мать похоронена его,
отрыли сбоку ямку. Гроб стоял
под неожиданно блеснувшим солнцем
открытый. – Забивать? – «Давай, стучи».
– Так денег бы прибавить. – «Будут деньги».
Пятерку им, другую…
Откупаясь
от мертвых.
Жизни собственной стесняясь.
42
Поминки были в ресторане «Русь» –
ну где еще еврея поминать,
как не в такой тошниловке! Я дал
достаточно. Наверное, Марина
по нищенству благому своему
прикинула, что можно подешевле,
и уложилась много в половину.
Я думал, умыкнуть хотела деньги,
так нет же – принесла с убогой, жалкой
улыбочкой. – Возьми, Илюша, на. –
Худа, тиха… и в косах седина.
43
Мы пили, пили, пили еще раз,
мы много пили – водка, водка, водка.
Сперва не чокаясь,
потом – как попадешь
в чужую рюмку рюмкою дрожащей
и плещущей (налито было с горкой).
Сивушный дух пластался над столом,
тарелка стала пепельницей, густо
наблевано вокруг.
А я весь вечер
подначивал тебя, не называя
по имени, в третьем лице клеймил
убийцу, б..дь б..дующую, – ты
не отзывалась на мои призывы,
пила, глотала зябко, торопливо.
44
Я речь заговорил. Пускай они
послушают. Кипела злость моя,
и голова болела. Ясно было,
как я смешон. Но на похоронах
и надо быть смешным, шута корежить:
ну, смерть, смотри, смотри, ушедший друг,
как нас пронял не за тебя испуг,
как мы стараемся забыть скорее,
что тут!
Пустых бутылок батареи
свидетельствуют о большом труде
проделанном – залить глаза беде.
45
