скачать книгу бесплатно
– Ангелы – это чистые души, не обремененные тяжелыми земными грехами, они прошли тяготы материального мира достойно. Каждый поступок оценивается по тому, с какими мотивами он совершался и какие вызвал последствия, то есть радость принес людям или горе. Вот все эти эмоции и ложатся отпечатком на душу, – вещала девушка, вглядываясь куда-то перед собой, возможно рассматривая тех ангелов, о которых она говорила. – Легкая энергетика – она к небесам возносит, тяжелая энергетика к земле тянет, а некоторых даже под землю, ближе к ядру планеты, где их грехи и выжигаются. Долго сжигаются, с мучениями.
– Кто же это расценивает, хорошо или плохо? – изумленно спросила старушка.
– Бог, – просто ответила девушка.
– Когда же ему за всеми следить? – не поверила старушка. – У него своих делов много, за одними церквами следить сколько сил нужно.
– Просто Бог – это не дядька с бородой, как представляли наши предки, это разумная Вселенная, энергоинформационные законы, которые управляют одновременно и материальным миром, и тем, что называется духовным, – объяснила бабульке девушка на понятном, наверно, только для нее языке.
– Да ну тебя, сумасшедшая ты, традиции предков не чтишь! – подпрыгнув с места, начала возмущаться бабулька, а потом объяснила с гордостью: – Бог есть на небе. Я знаю, я с ним общалась, он мне говорил через унитаз, что ему деньги нужны, я свои гробовые собрала, скинула. Он сказал «спасибо, но надо еще». Я у соседей и сынка заняла и тоже смыла в унитаз. Вот я на самом деле Бога люблю, и он меня любит и обращается, чтоб я помогла его проблемы с деньгами решить.
– Вашему Богу нужны деньги? – удивилась девушка.
– Ничего ты в жизни не понимаешь, – возмутилась бабулька, – деньги всем нужны. Меня сынок начал убеждать, что нету у меня связи с Богом, так я, чтоб доказать, дополнительную антенну установила для связи с Ним.
– А какую антенну? – почувствовав подвох, поинтересовалась девушка.
– Я решила, что гвоздь сотка будет хорошей антенной, и забила себе в темечко, так правильно сделала, даже врачи отказались его вытаскивать, – с гордостью сообщила бабулька.
Потом поправила чепчик и продолжила:
– Сынок-гаденыш позавидовал, что я с Богом разговариваю, и сюда меня сдал. Ну, ничего. Тут мне никто не мешает Бога слушать – только денег нет ему помогать. Но он все понимает. Не зря говорят, что он Всезнающий, – гордо произнесла бабулька.
– А вы что, так с гвоздем и живете? – со страхом спросила девушка.
– Конечно, – приосанившись, ответила старушка и, сняв чепчик, показала торчащий сантиметров на пять из головы гвоздь, – теперь я всегда с антенной Бога слышу хорошо, единственная проблема – причесываться неудобно.
Потом бабулька поднялась, гордо вздернула голову и, осмотрев девушку, произнесла:
– Ты сначала себе антенну вбей, потом сможешь рассуждать об устройстве высшего мира, а пока тебе не дано, – и, посчитав, что разговор окончен, удалилась к окну.
Стольник пристально глядел на девушку. Мыслей, эмоций или выводов не возникало. Просто теплые волны разливались по телу, наполняя его добротой.
– Почему вы на меня смотрите? – поинтересовалась девушка, заметив взгляд Стольника.
– Мне приятно на тебя смотреть.
– Вы говорите правду, – согласилась девушка.
Он кивнул. Ничего, кроме правды, он говорить не умел.
– Правда, что ты экстрасенс и видишь духов?
– Я вижу духов, но я не экстрасенс, а сумасшедшая, – объяснила девушка.
– В чем разница?
– Экстрасенсы видят духов и могут с этим жить, а сумасшедшие тоже видят духов, но не умеют.
– Расскажи, что со мной произошло?
– Вы упали с неба и сильно ударились головой о действительность, – глубокомысленно ответила вещунья.
– Скажи мне, кто я, – попросил он.
– Сила в вас есть страшная, не пойму какая, это она разорвала ваш мозг. Вы забыли, потому что хотелось забыть. Вы столько знали, что уже не могли с этим жить. Воля в вас несгибаемая. Вопреки всему, будете опять стремиться узнать все, потому что вы не умеете останавливаться. Вы какой-то иной. Таких, как вы, я не встречала. В этой жизни, по крайней мере, точно не встречала. – Девушка продолжала смотреть сквозь него.
– Что мне делать?
– Вам хорошо, потому что ум спокоен, и поэтому нет сомнений, стереотипов, желаний и, главное, страхов. Люди многие годы занимаются духовными практиками, успокаивая ум, а он у вас спокоен, как у просвещенного. Сохраняйте трезвость ума, преодолевайте препятствия достойно, и все предначертанное в Книге судеб случится.
– А что предначертано?
– Прозрение придет само, озарив светом самые темные уголки подсознания, – объяснила девушка.
– А как мне жить, если я не знаю?
– Следуя принципу «абсолютной свободы», который гласит, что вы свободны абсолютно, но только до тех пор, пока ваша свобода не ограничивает свободу другой личности, – почти пропела девушка.
– Мне сложно понять, – с досадой сознался он.
– Я знаю, – кивнула девушка, – главное – запоминайте.
– Твой принцип свободы говорит: не давай себя бить и не бей других? – поразмыслив, спросил он.
– Можно и так выразиться, – согласилась девушка.
– Ну, тогда я с ним согласен.
– Я слышала, вас Харитоном называли? – поинтересовалась девушка.
– Да, – подтвердил он, – и Стольником называют.
– Стольник или Сотник – это плохо. От этого прозвища войной веет, так называли командира сотни воинов в царских войсках, – объяснила девушка. – А вот Харитон – это хорошо, «осыпающий милостью» означает на греческом языке. Лучше осыпайте людей милостью, чем воюйте.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я упал с неба?
– Ангелы всякие бывают, – задумчиво сказала вещунья, – бывают ангелы мести, они сами приносят себя в жертву, уничтожая зло, но, карая зло его же методами, они теряют святость и в следующей жизни должны будут стать обычными людьми. Это их плата за справедливость.
– Ты хочешь сказать, что я ангел? – задумчиво спросил он.
– Я уже сказала, что не знаю, кто вы, потому что вы сами не хотите, чтобы это кто-либо знал.
Он задумался, такая череда различных слов тяжело укладывалась в голове. Их нужно поймать, связать и выявить смысл.
– Эй, дурики, что тут за разговоры? – резко крикнул Равиль, внезапно появившийся рядом с ними. Крикнул так, что девушка вздрогнула. Он, постукивая себя по бедру уже известной милицейской резиновой дубинкой, нагло прищурился. – Ты что, Кассандра, хахаля завела и мне изменяешь?
Девушка отвернулась от него. Ее колотила дрожь. Стольник смотрел на санитара безразличным взглядом, этот человек не вызывал у него никаких эмоций, хотя, похоже, хотел напугать.
– Ты что на меня вытаращился, шизик? – свирепо посмотрел на Стольника санитар.
– Меня Харитон зовут, – спокойно напомнил он, желая сделать приятное девушке, произнеся имя, которое ей нравилось, – у меня не шизофрения, а амнезия.
– Тебе мало, говнюк? Еще по башке хочешь получить? – аж взвизгнул санитар.
Харитон молчал. Он не знал, как надо реагировать на агрессию. Просто спокойно стоял, глядя санитару прямо в глаза.
– Вон отсюда пошел! – рявкнул санитар, замахнувшись дубинкой.
Стольник стоял неподвижно. Откуда-то он знал, что санитар не собирается его ударить, да и понятно ведь, что бить людей – это глупо. Эти желания от страхов, злобы и бессилия, санитар тоже должен это понимать. В таком возрасте уже пора.
Санитар отвел глаза и опустил дубинку. Вероятно, он привык, что его боялись. Воздух вокруг его головы стал густеть и темнеть, пока не приобрел коричневый оттенок. Стольник знал, что это цвет страха.
– Ты что, храбрый такой? – выхаркнул слова санитар.
– Да нет, я нормальный, – объяснил Стольник.
– Ты, псих, еще и издеваешься? – воскликнул санитар, в свечении вокруг его головы появился красный цвет агрессии. – Нормальных тут не держат!
Все происходило удивительно медленно. Стольник увидел, как напряглись суставы пальцев, как взлетела резиновая дубинка, размазываясь в пространстве, направляясь ему в шею, он удивился, для чего санитар делает такие медленные движения. Может, он просто хочет передать ему дубинку и неправильно ее направил. Харитон сделал шаг навстречу санитару, потом ушел немного в сторону, повернулся боком, и дубинка оказалась у него в руках.
Санитар замер и смотрел растерянным взглядом с растопыренными от неожиданности руками. Стольник не понял, зачем санитар хотел показать ему свое оружие. Ничего интересного он в нем не увидел, поэтому, рассмотрев с разных сторон, протянул обратно.
Санитар расставил руки в стороны, почему-то не решаясь взять. Стольник расценил это как настойчивое желание с его стороны, чтоб он все же рассмотрел странную резиновую палку. Осмотрев ее еще раз, Харитон ничего необычного и интересного по-прежнему не заметил и протянул дубинку повторно.
В этот раз санитар все же взял дубинку. Отскочив на несколько шагов, он ткнул ей в сторону Стольника.
– Ты даже не представляешь, что я тебе устрою, – злобно прошипел он и, развернувшись, зашагал к выходу из отделения.
Харитон стоял и думал, пытаясь понять, что сейчас произошло.
– Спасибо вам, – не поднимая взгляда от пола и так же дрожа всем телом, произнесла девушка.
– За что? – не понял он.
– Вы единственный, кто смог меня защитить от него, – объяснила девушка.
– Он тебя обижает? – уточнил он свою догадку.
– Он всех обижает, – всхлипнула девушка.
– Я ему объясню, что так нельзя, он тебя больше не обидит.
– Имея намерение объяснить, нужно еще видеть в человеке способность вас понять.
– В любом случае не обидит. Он не нарушит границ твоей «абсолютной свободы», – пообещал Стольник и пошел к лавочке возле окна.
Стулья больным были не положены, ведь стул можно использовать как оружие. Сев на лавочку, прикрученную к полу, Харитон устремил взгляд на девушку. Теперь он должен за ней присматривать, ведь он обещал. И еще нужно контролировать окружающий мир, вдруг в нем опять появится кто-нибудь, кто захочет его ударить.
Мир опять наполнился тишиной и покоем, а еще к нему добавилась радость. Эта радость шла оттого, что он смотрит на девушку, которая сказала о нем больше, чем он знал о себе. Вообще-то Стольника не волновало, правда то, что она сказала, или бред воспаленного воображения. Радовал сам факт, что о нем подумала именно она.
Закрыв глаза, он понял, что так может контролировать окружающий мир даже лучше, чем с открытыми. Открытыми глазами он не видел, что происходит за спиной, а с закрытыми чувствовал даже, как мухи шуршат, ползая по стенам. Только люди казались пульсирующими пятнами разноцветной энергии. Впрочем, так они были даже интересней. Странно, зачем тогда люди вообще смотрят перед собой? Может, чтоб взглянуть в глаза друг другу и увидеть души?
Солнце летело по небу, чертя дугу навстречу сумеркам. И так каждый день, дуга за дугой.
Разговор с профессором странным образом повлиял на его сны. Во снах теперь люди собирали полезные ископаемые, драгоценные камни, пищу и золото. Боги любили золото, и люди приносили его в те места, где были установлены алтари и откуда боги забирали подношения.
Народы, приносящие дары, становились угодны богам и получали благословение в войнах, а иногда и реальную помощь. Часто враги не могли сопротивляться, цепенея от страха, иногда рушились стены в непокорных городах или находился предатель, открывающий ворота. Боги не гнушались ничем, стремясь помочь своим верным рабам. Реки человеческой крови намывали золото, приносимое в дары карающим серо-зеленым богам.
Сны своей яркостью намного превосходили серую обыденность больничной жизни, и зачастую, проснувшись, не сразу удавалось себя убедить, что картины, промелькнувшие перед ним, всего лишь иллюзия.
Глава 10. На волю
Дни проходили однообразно и незаметно. Иглы занудно пронзали вены, выплевывая в кровь различную отраву, называемую лекарством. Пациенты клиники слонялись по коридорам с видом полудохлых бактерий либо сидели на лавочках вдоль стен с бессмысленным взглядом.
Харитон Стольник был плотью от плоти этой пассивной массы изолированных от общества тел, за тем исключением, что в его взгляде появлялся интерес, и он иногда фиксировался на девушке с белокурыми волосами. Девушка тоже изредка одаривала его робким, но ласковым взглядом.
Регулярно пациентов, которых медперсонал ласково называл «дурики», выпускали погулять в парк. Эти часы, дарящие дуновение ветра и яркое солнце, наполняли жизнь смыслом. Желание продлить прогулки запечатлелось в сознании после желаний выпить воды и смотреть на Кассандру.
Два раза приезжал Прапор, привозил домашнюю еду – отличающуюся тем, что она излучала любовь, а не холодную сухость, как больничная пища. Василий Иванович ерзал напряженно на месте, не зная, о чем говорить со своим «найденышем», и поэтому рассказывал о попытках Максимыча бросить пить и о намерениях ремонтировать курятник.
Потом все возвращалось на свои места, и время вновь замедляло ход.
Иногда мимо проходил санитар Равиль, распугивая пациентов устрашающей резиновой дубинкой и злобно посматривая в сторону Харитона.
Харитона нисколько не беспокоило, кто на него и как смотрит. Мысли о санитаре, постоянно носившем черные сгустки энергии над головой и красные в области пояса, были ему неприятны, поэтому он не запускал их в свое сознание.
Но ближе к вечеру Равиль подошел к Кассандре и что-то тихо начал ей говорить. Девушку опять затрясло, она сжалась в клубок, сидя на лавке, и спрятала лицо в колени. Санитар грубо дернул ее за руку, а второй рукой схватил за подбородок, обращая взгляд на себя.
Харитон встал с места и направился к ним.
Сказав несколько слов, санитар отпустил девушку, зажмурившуюся и кивнувшую ему, после чего направился дальше по коридору. Он не увидел Стольника, направлявшегося в их сторону через весь зал.
Подойдя к сжавшейся в комок и рыдающей Кассандре, Харитон остановился, не зная, как обратить ее внимание на себя. Равиль тем временем удалился, настороженно оглядываясь.
– Что он от тебя хочет? – негромко спросил Стольник.
Девушка посмотрела на него заплаканными глазами.
– Зачем вам мои проблемы и мой позор?
– Я обещал тебя защищать от него.
– Это мой позор и моя судьба, не надо вам это, – всхлипывая, возразила девушка и добавила: – Вообще, вам не место здесь. Идите на волю и ищите себя. Если вы захотите, никто не сможет вас удержать.
– Я не знаю, чего хотеть, но я в любом случае тебя не оставлю, пока твоя жизнь в опасности.
– Ну, регулярное изнасилование еще никого не убивало, хотя о самоубийстве начинаешь задумываться, – с безразличным видом пояснила девушка.
