скачать книгу бесплатно
Скинув берет и куртку в прихожей, направился на кухню за отцом. В квартире было темно и неуютно. Пыль, грязь, разбросанные по квартире вещи. И запах, противный и тошнотворный. В горле пересохло от того, что я увидел. Отец лихо управлял коляской, делая виражи по коридору. Моторчик коляски взвизгивал, и еле слышно трещал. На кухне первым делом я открыл полностью окно и, как следует, проветрил. Гора немытой посуды валялась в умывальнике.
– Что случилось? Ты один живёшь? Где мама?
– Долго рассказывать, – ответил отец, почёсывая густую бороду.
Он заметно состарился, похудел, под глазами мешки.
– Ты садись, не стесняйся, сынок. Возмужал вон как!
Усевшись на стул, я тяжело вздохнул и опустил голову.
– Может, выпьем? Так сказать за встречу?
Голос отца заметно оживился, когда он сказал о выпивке. Открыв старенький холодильник, он вытащил пузатую бутылку водки и с гордостью поставил на стол.
– Прости, закусывать, правда, не чем. Живу я один, и редко выбираюсь в город. Если заходят старые друзья, с работы, то они приносят что-то пожевать. Инвалид никому не нужен. Сам понимаешь, не маленький. Социальные службы давно поставили на мне крест, так я и перебиваюсь.
Мы выпили и отец рассказал, что за эти годы произошло. Язык после двух рюмок у него заплетался, и он с трудом соображал. Мне часто приходилось его перебивать и возвращать к началу разговора.
– Несчастье у меня, сынок, случилось на работе. Сорвался с лестницы и упал, с высоты более трёх метров, на спину. Результат ты сейчас видишь сам. Врачи сделали несколько операций, однако, к сожалению, ходить я так и не смог. Мне дали группу инвалидности и усадили в эту чёртовую коляску.
Отец со злости ударил кулаком по тоненьким спицам. Он уже захмелел, глаза налились кровью.
– Успокойся, прошлое не вернёшь, к сожалению и не исправишь. А где мама?
– М-да, ты прав…Мама твоя, сынок, промучилась со мной больше года, и не выдержала, ушла. Ты помнишь, раньше я не злоупотреблял водочкой, но сейчас сам видишь…Заливаю от горя за воротник. Тут ещё пришло из твоей части письмо, в котором сообщали, что ты пропал без вести. Такие дела.
– И мама больше не приходила? – спросил я с надеждой в голосе.
– Нет, почему же, пару раз забегала, даже вещи мне некоторые стирала. Но потом встретила какого-то мужика и укатила с ним в другой город. Уже больше месяца не звонит.
– Надо будет к ней позвонить и встретиться.
– Как знаешь…
Я помешивал ложечкой душистый чёрный чай с лимоном и наблюдал за отцом.
– Ты бы не бросал в чай лимон, говорят, от кипятка витамины пропадают и чая вкус непривычный.
Раскусив дольку лимона, я скривился. Кислота брызнула в горло, да так, что из глаз покатились слёзы. Время приближалось к вечеру, и клонило в сон. С отцом мы болтали больше трёх часов.
– Расскажи как служба? Где приходилось бывать?
– Долго рассказывать отец. Давай уже завтра.
– Ты надолго? – спросил он, и посмотрел тоскливым взглядом. У меня сердце сжалось, и я поднялся из-за стола и обнял отца.
– Пока на неделю, в отпуск, там видно будет. Пойду я к себе в комнату.
– Мы с матерью ничего в твоей комнате не трогали. Ты как ушёл, я сделал замок и не открывал её. Вот, держи.
Отец протянул мне маленький блестящий ключик.
– Для нас с матерью было очень важно сохранить о тебе память. Она до последнего не верила, что ты погиб. Ждала и надеялась.
– И совершила предательство? Бросила тебя одного…
– Не суди ты её. Она ещё молодая, ей хочется жить полноценно, а не ухаживать за калекой.
– Ты простил её? – спросил я низким голосом.
Отец отвернулся и посмотрел в потолок. Видно было, что мой вопрос для него мучителен, впрочем, как и ответ на него. Набравшись мужества, он всё-таки ответил, и как мне показалось, искренне.
– Простил, и даже не пытался остановить. Отпустил и точка. Это честно. Поверь мне, я не преувеличиваю. Хотя продолжаю любить, и кляну длинными, и бессонными ночами судьбу за то, что она со мной так жестоко обошлась. Любовь, сынок, если она настоящая, не умирает в сердце никогда, даже если люди по каким-то причинам расстаются. Когда невыносимо больно на душе, я вспоминаю, как с ней познакомился. Это случилось ещё в школе. Твоя мама была задиристой девочкой, с длинной, до пояса, косой. Я долго ухаживал и ждал после школы, чтобы проводить домой. Она моя первая и, к сожалению, последняя любовь в жизни. Хорошо, что фото остались, и она не забрала их.
– Чем же ты живёшь?
Отец усмехнулся и покосился на окно.
– По утрам, каждый день, ко мне прилетает пара голубей. Кормлю их, телевизор смотрю, иногда читаю. Вот так и живу, – ответил он, и с грустью вздохнул. – Ты не думай, что я не могу бросить пить. Могу, правда это единственное, что украшает одинокие вечера. Бывает так тоскливо, что хочется броситься от обиды на стену, или разбить голову…Жить не хочется от такой собачьей жизни. Даже хотел отравится…Спасли соседи, когда заметили, что я два дня не выхожу из дому, они и вызвали спасателей. А я уже одной ногой был там, – и он показал пальцем на потолок. – Может Бог и остановил, или Ангел-хранитель…
Без настроения я открыл дверь в свою комнату и снова очутился в детстве. На стенах висели школьные фотографии, стоял в пыли старенький компьютер и игровые приставки. Гантели лежали под диваном и призывно выглядывали наружу. Не раздеваясь, я улёгся на диван. И тут заметил фотку Насти. Она висела приколотая тоненькой иголочкой к обоям возле школьной формы. Бережно я снял её и повертел в руках. Настя на фото улыбалась и подмигивала. «Интересно, где сейчас она? Будет завтра, чем заняться…», – решил я, повернувшись лицом к стене, и уснул.
Глава 3
На военной базе «Циклон», тем временем, разрабатывался секретный проект под кодовым названием «Зеркало». Группа военных под руководством полковника Мальцева сидела в тёмном и душном кабинете, и обсуждала первый этап запланированной акции. Мальцев страдал глоссофобией, и всячески старался скрыть этот факт от коллег. Перед каждым докладом он краснел, и вытирал вспотевшие ладони об брюки. Они в области коленей блестели, и были в неприличных, для такого ранга военного, пятнах. Жена не успевала их стирать, и всячески ругала мужа за безалаберность. Слово взял майор Семечкин, обрюзгший и неповоротливый. Прокашлявшись, он платком вытер лысину и сказал:
– Не хватает финансирования, товарищ полковник. Нам бы ещё тысяч пятьсот, и до конца недели строители закончат объект.
– Вечно ты жалуешься, – пробурчал Мальцев и засопел. – Привлекай молодёжь к строительству. Только подбирай кадры и не всех подряд. Есть надёжные ребята?
– А кто их знает, есть они или нет? Служат недавно, и большинство в облаках летает. Серьёзности ноль. Как доверить? Их даже страшно ставить на ночь в караул и выдавать оружие.
– Это кстати по твоей части, Владимир Семёнович.
Мальцев упёрся суровым взглядом в щупленького майора. Тот сидел в конце стола, и не высовывался. Когда взгляды остальных обратились на него, он втянул голову в плечи.
– Плохо проводится работа, товарищи. И всё почему? Потому что распустились. Зарплата приходит вовремя, ещё и с надбавками, никаких проблем с жилищными условиями нет – вот и работаете спустя рукава. А как отдуваться за проделанную работу? Что мне генералу докладывать? А? Я у всех спрашиваю!
Мальцев поднялся и со всей силы стукнул по столу.
– Значит так, – рявкнул он, – когда прибудет очередная комиссия, и станет проверять «Циклон», я спрошу с каждого. И не дай Бог, кто-то заболеет, или попробует переложить свою работу на плечи товарища. Смотрите.
Он пригрозил огромным кулачищем.
– Вплоть до понижения в звании, всем понятно?
В кабинете воцарилась могильная тишина. Офицеры, чувствуя вину, сидели и тупо глазели на стол.
– Деньги я постараюсь выбить, хотя, не обещаю.
Мальцев с достоинством и чувством выполненного долга уселся на свой стул.
– Докладывай Трегубов по «Зеркалу». Только давай в деталях и, лучше всего, начни с самого начала.
Из-за стола встал высокий и подтянутый подполковник Трегубов. Он отличался от остальных офицеров педантичностью и преданным отношением к службе. Это потомственный офицер, для которого слово родина, не было пустым звуком. Открытый взгляд, приятная улыбка, которая сводила многих женщин с ума, вьющиеся волосы аккуратно уложены пробором посередине. Всегда выбритый, до синевы на щёках, с коллегами пунктуален. У солдат пользуется уважением по праву.
Такими эпитетами характеризовал Мальцев Трегубова в Центральном управлении космической разведки, сокращённо ЦУКР.
– Наша Вселенная состоит не только из времени и пространства, – начал Трегубов.
Стальной голос подполковника высокий и быстрый, заставлял собеседников вздрагивать. Природная мощь и тембр Трегубова была на редкость красивой. «Большой театр потерял хорошего тенора», – так часто повторяли друзья Трегубова.
– Есть ещё другой принцип взаимосвязи, – продолжил подполковник. – Он осуществляется при помощи энергетических, световых потоков, которые излучают звёзды. Эти излучения зарегистрировали наши технари. Проект «Зеркало», начинал своё существование ещё в двадцатом столетии. Были попытки привязать звёздные сигналы к алюминиевым пластинам. К сожалению, тогда ещё не позволяли технологии завершить этот проект до конца. Так вот, если создать алюминиевые сферы и поместить туда человека, он окажется в пространстве неведомого нам мира. Таким образом, при помощи зеркал, человек сможет существовать в двух измерениях. Геометрия этого феномена пока неизвестна, но мы заканчиваем оборудовать лабораторию.
– И что это нам даст? – бесцеремонно перебил Мальцев докладчика. – Допустим, у нас получится, это укрепит нашу обороноспособность?
– Пока я не готов ответить на ваш вопрос. Мы работаем, и поверьте, перспектива этого проекта огромна. Например, мы сможем отправить человека в прошлое, и попытаемся его изменить.
У Мальцева глаза на лоб полезли. Он прищурился и спросил:
– Изменить прошлое? Это что, машина времени? Насколько я понимаю, если изменить прошлое, тогда и настоящее того, это как его, поменяется. Так же?
– Может быть…
– Что значит, может быть? Такой ответ Трегубов ни меня, ни ЦУКР не устроит. Нам нужны не предположения, а конкретные ответы на поставленные вопросы. Деньги мы получаем регулярно, и за каждый государственный рубль несём ответственность.
– Давайте, Иван Степанович, не торопиться, – ответил по-военному чётко, Трегубов. – Снять стружку с нас всегда успеют, если, конечно, мы провалим эксперимент. Но я уверен, мы сможем доказать, что не зря свой хлеб кушаем.
– Мне бы твою уверенность, – ответил с досадой в голосе Мальцев. – Хорошо, кому из солдат можно доверить выполнение этого задания?
– Над этим вопросом сейчас работают мои люди. Мы проверяем всех, но конечно отдаём предпочтение «Кентаврам». Эти ребята не раз уже доказали на что способны.
– Согласен с тобой, единственная гордость нашей части, – ответил Мальцев.
– Не согласен, есть ещё и внутренняя и внешняя космическая разведка. Там бойцы тоже не из робкого десятка. Только нужен человек, который не побоится рискнуть своей жизнью. Мы не можем дать гарантию, что испытатель вернётся обратно. Механизм возврата не отработан. Правда, есть кое какие мыслишки…
– Выкладывай какие?
– Если Центр поручит провести первый эксперимент с возвращением в прошлое, тогда выход найден.
– Каким образом? Не пойму я тебя Трегубов.
– В прошлом наш солдат сможет найти лабораторию, которая проводила опыты и помочь им с техническими деталями. Вот тогда и есть шанс вернуть его обратно. Согласны?
Глаза у Трегубова блестели. Он был настолько увлечён этой идеей, что ни капли не сомневался в успехе.
– Да, уж, всё это правильно, но сам понимаешь, нельзя исключать человеческий фактор. Человек не машина, ему свойственно допускать ошибки. Вот я, к примеру, человек не суеверный и чихать хотел на чёрную кошку, если она перешла мне дорогу. Но есть такие, кто верит в то, что чёрные коты приносят несчастье. Так же? Уверен, что человек доставляет чёрной кошке больше проблем, чем она сама. Вот так и в нашем случае. Всё идёт как по маслу, эксперимент в полном разгаре, но может вмешаться «господин случай», не дай Бог, конечно, и тогда всё пойдёт в другое русло. Ты об этом, Трегубов, подумал?
Подполковник пожал плечами и развёл руки в стороны.
– Если так, тогда вообще ничего не стоит делать; просто сидеть, сложа руки и баста, – парировал он.
– Необходимо мыслить масштабно и пытаться, как шахматисты, смотреть на пару шагов вперёд, чтобы не получить мат, от более хитрого противника. Я тебя, Трегубов, прекрасно понимаю, но ответственность на мне. Так что думай, и хорошенько. На сегодня всё. Да, чуть не забыл, обязательно познакомить меня с личным делом солдата, который даст согласие на участие в проекте. И прошу, не приказываю, прошу по человечески, не надо никого заставлять идти на столь рискованный шаг. Человек должен сам принять такое решение, без давления. Свободны, товарищи офицеры.
Мальцев захлопнул за офицерами дверь и достал из шкафа бутылку коньяку.
– Что-то в последнее время пристрастился я к этой гадости, пора завязывать, – пробурчал он под нос.
Глава 4
Утром, выбежав на балкон, я тут же налетел на перила. Внизу находился родной город! Некоторые здания я узнавал, они строились при мне, и теперь выглядели серо и мрачно среди новых построек, светлых и радостных. Высотки соседствовали с крохотными, словно бы из русских былин, домиками, блестели широкие ленты автобанов, и узкие дорожки парков терялись в бесконечности. Неподдельные чувства овладевали мной. Я гордился своим народом, который, не смотря на трудности, сумел перестроить и наладить жизнь. Отец спал в кресле на кухне, рядышком валялась пустая бутылка водки. Я не захотел его будить, прикрыл ноги клетчатым пледом, чтобы он не замёрз. Нагрел чайник и, нарезав несколько бутербродов с колбасой, перекусил. Поковырявшись среди старых вещей, переоделся и собрался сходить в город. Каково же было моё удивление, когда в дверном проёме появилась Настя. Она мило улыбалась, словно утренняя звёздочка, с распущенными волосами, блестевшими как жидкое золото. Молодая, сильная, с морским загаром и высокой грудью – она показалась мне игрушечной куклой Барби. Цветное платье в ярких кружевах подчёркивало изящную фигуру и стройные ноги. Живописную картину слегка портили плечи, которые, из-за худобы, торчали будто свечки.
– Привет, – прошептала она и уселась на стул.
– Привет, моя дорогая одноклассница. Как ты узнала, что я вернулся?
– Вчера позвонил твой отец.
– Ну-да, – я чуть замялся и покраснел, вспоминая отца, уснувшего на кухне.
– Не желаешь прогуляться? – сказала она и поднялась. – Погода просто супер!
– Такой красавице невозможно отказать, идём, конечно.
Мы выбежали из квартиры и понеслись, как дети вниз по ступенькам догоняя один другого.
– Не догонишь, не догонишь, – дразнила меня Настя и громко смеялась. Уже во дворе я догнал её и остановил. Наши глаза на долю секунды встретились. Настя опустила голову мне на плечи и сказала:
– Ты помнишь наш разговор, после школы?
– Конечно, разве такое возможно забыть?
Я сжал руками её осиную талию и, не спрашивая разрешения, поцеловал в губы. Настя смутилась и слегка отстранила меня, правда без особого напора. Так мы стояли минут пять, и не могли друг от друга оторваться. Вспоминая школьные годы, на душе становилось теплей, мир приобретал совсем новые краски. Мимо проходили люди, и с любопытством рассматривали. Не замечая никого, я гладил Настю по мягким локонам и спине. Нас случайно зацепил прохожий и, извинившись, потопал дальше.
– Идём, на нас уже обращают внимания, – прошептала смущённая Настя.
– Ну и пусть, – мне не хотелось её отпускать.
Настя взяла меня за руку и потянула за собой.
– Куда ты меня тянешь, – крикнул я и прибавил шаг.
– В парк! Там сегодня запускают новые аттракционы, будет весело!
Лёгкий ветерок трепал Настины волосы, в эти мгновения она была похожа на непослушную девчонку, для которой мнение окружающих и родителей пустой звук. Её поведение было настолько заразительным, что я плюнул на все условности и предрассудки и бежал за ней. Мне казалось, что все эти годы не хватало только её одной, весёлой и жизнерадостной. Отношения с женщинами в прошлом не вызывали столько восторга, и не будили в душе целую бурю страсти. У Насти гармонично сочеталось то, что хочет получить и иметь каждый мужчина – огонь, маленькая чертовщинка в глазах и неуёмная тяга к прекрасному. Она была соткана из-тончайших ниточек света, которые тянули к себе неземным теплом.
– Ты очень красивая, – сказал я и попробовал задержать Настю.
