За гладью океана

Ангелина Герцович

За гладью океана

ЕСТЬ КОРАБЛИ, КОТОРЫЕ НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ В ПОРТ. ОНИ ПРИХОДЯТ ЗА ДУШАМИ.

Для Джуда встреча с «Местью Альвиды» начинается с леденящего душу шепота и видений, преследующих его наяву. Для его брата Кирка – с отчаяния, ведь все, кто видел этот корабль, бесследно исчезали. Вместе они отправляются по следу древней легенды и находят не просто призрак, а живую девушку, в чьих руках – сила, способная погрузить мир под воду.

Им откроется правда, похлеще любой пиратской байки: история о жестоком капитане, затопленном городе и артефакте, вобравшем в себя всю боль и ярость глубин. Спасая одного, они рискуют разбудить древнее проклятие, которое поглотит всех. Смогут ли братья разорвать порочный круг ненависти, или их ждёт участь тех, кто навсегда остался в глубине?

Глава 1. «Тайны затонувших городов»

«Я помню запах его камзола – дым, деготь и что-то сладковато-терпкое, вишня. Все звали его «Вишня». Я думала, это потому, что он привозил мне вишнёвые косточки из дальних стран, чтобы я сажала их у нашего дома. Потом я поняла. Это был цвет запёкшейся крови на его руках. Город боялся его. Когда корабль, появлялся на рейде, улицы пустели. Люди запирали ставни. Мама закрывала меня в чулане и говорила не дышать. А я слушала. Слушала его тяжёлые шаги по мостовой, его хриплый смех. Он приносил с собой не только сундуки с награбленным, но и ужас. Он был бурей в облике человека…»

В небольшом городке, известном среди местных жителей как «Бухта», где население едва ли насчитывало девять тысяч душ, жили два брата – Джуд и Кирк Иствуды.

Джуд – журналист. Высокий, крепко сбитый молодой человек с короткими тёмными волосами, которые, как живой огонь, вспыхивают и переливаются на солнце. В его облике есть что-то магнетическое: то его волосы кажутся чёрными, как безлунная ночь, то приобретают глубокий каштановый оттенок, напоминающий мягкий шёлк или бархат. У Джуда выразительные карие глаза, которые могут быть тёплыми и задумчивыми или пронзительными и внимательными. Он носит аккуратно подстриженную бороду, которая придаёт ему зрелость и уверенность. На его лице часто играет лёгкая, но искренняя улыбка, которая словно освещает его изнутри. Каждый день он просыпается ровно в 8:40 утра. Неторопливо одевается, выходит из дома и садится на свой верный байк. Двигатель мягко урчит, и Джуд отправляется навстречу новому дню, оставляя за собой шлейф свежего ветра и размышлений о предстоящих событиях.

В «Бухте» наличие мотоцикла – это не просто удобство, а почти символ благосостояния. Общественный транспорт здесь – редкость, машин немного, а пешие прогулки Джуд не жалует. Несомненно, мотоцикл – идеальное средство передвижения по этому острову, если умеешь им управлять. Но для тех, кто не привык к двухколёсному транспорту, местные дороги могут стать настоящим испытанием. Движение на острове своеобразно: левостороннее, узкое и переполненное. Манера местных водителей, предпочитающих двигаться в потоке, может показаться экстремальной. Со временем, особенно учитывая характер Джуда, можно привыкнуть к такому стилю и даже находить в этом своеобразное удовольствие. Но ключевым фактором остаётся время, которое Джуд ценит больше всего. Мотоцикл удобен для коротких поездок, но двухчасовая поездка под палящим солнцем или под дождём – это испытание. Здесь нет привычной нам снежной зимы, но есть своя прелесть: свобода передвижения. Можно не задумываться, где живёшь, и добраться до любой точки острова. А ещё есть удовольствие от выбора маршрута, от ощущения скорости и ветра в волосах.

В 9:06, едва переступив порог местного газетного издательства «Жемчужина», Джуд уже сидел в своём «кабинете». Он осторожно отряхнул стол от песка и пыли, затем постучал по системному блоку, и тот отозвался глухим гулом. В редакции царила привычная атмосфера ожидания пятницы, когда закончится очередной цикл – от газеты к газете, с 9:00 до 17:00, от факта к заметке, от заметки к статье, от статьи к полосе, от полосы к развороту. Джуд уткнулся в монитор, пытаясь найти вдохновение. Его мысли метались, как ветер в степи. «Порт Лимора станет центром морского туризма с концертами и развлечениями», – пронеслось в голове. Нет, это банально. «Экономика останется стабильной, инфляция под контролем». Скучно. «В „Бухте“ вводятся новые схемы движения, чтобы избежать транспортного хаоса». Смешно! «Под Викандой обрушилась дорога, заблокировав

движение». Такое уже было… «Прогнозируют ливни и высокие волны в ближайшие два дня». Опять погода! Джуд не любил свою работу. Он мечтал о другом – о книге, которая станет отражением его души, о произведении, которое оставит след в сердцах читателей. Он видел себя в мире грёз, где его слова оживают, где каждое предложение имеет вес и значение. Его глаза горели страстью, мысли были полны замыслов, а ночи он проводил, погружаясь в этот мир, представляя, как его книга изменит мир.

Вечером, когда рабочий день подходил к концу, Джуд отправлялся на местный рынок. Он шёл по узким улочкам, вдыхая запахи свежих овощей, хлеба и моря. Здесь, среди людей, он чувствовал себя живым, настоящим. На этом острове, где жизнь текла в неторопливом ритме, кафе и забегаловки предлагали лишь простые угощения. Здесь не ждали гастрономических изысков, а довольствовались тем, что есть.

В «Бухте» действовала своя философия: «Не отравишься – уже хорошо!». Но даже это «хорошо» стоило денег. Скота на острове было мало, ведь животные здесь служили в основном для перевозки грузов и работы в полях. Основным источником белка были дары моря: рыба и морепродукты, которых хватало с лихвой. Гарниром к ним часто подавали жареные бананы, картофель, рис или варёный маниок, по вкусу напоминающий картофель. Морепродукты и рыбу готовили на углях или на газовом мангале, хотя последний был редкостью из-за дороговизны газа. Ужин семьи Иствудов обычно состоял из риса с жареным осьминогом в соусе, двух бутылок местного пива, популярного на материке, небольшой сковородки пережаренной рыбной крошки, щупальцев кальмаров и осьминогов, а также пары мелких креветок. Завершали трапезу салат и фри. Этот ужин был простым, но сытным и вкусным, отражая дух острова и его жителей, которые умели ценить то, что имели.

Брат Джуда, Кирк, был филологом, чья жизнь была посвящена исследованию древних текстов. Высокий и изящный, он обладал проницательными глазами и лёгкой щетиной, которая придавала его облику особую притягательность. Его ум был острым, а манеры – интеллигентными, но за этой внешней сдержанностью скрывалась неутолимая жажда знаний. Кирк был всегда открыт для новых идей и с удовольствием обсуждал различные точки зрения, что делало его не только учёным, но и мудрым собеседником. Его тонкое чувство юмора и умение находить общий язык с людьми разного возраста и интересов делали его по-настоящему уникальным человеком.

Братья обычно проводили вечера за кружкой пива и ужином, обсуждая события прошедшего дня и смотря телевизор. Однако сегодня Джуд углубился в чтение книг в поисках интересной темы для своей статьи. Кирк, вернувшись с работы, лег с книгой на диван.

– Эта та самая книга? – спросил Джуд, глядя на обложку.

Кирк кивнул, не отрываясь от чтения. Книга была посвящена десяти затонувшим городам Древнего мира и представляла собой увлекательное исследование истории и загадок этих мест. Джуд сел рядом с братом и тоже начал читать. Они провели вечер, погрузившись в мир древних цивилизаций и тайн, которые скрывали эти города. Мысль о том, что целые города могли оказаться под водой в результате природных катастроф, будоражит воображение. В каждом новом подводном поселении люди видят легендарную Атлантиду.

Тронис, известный также как Гераклион, когда-то был величественным портовым городом Средиземноморья. Сегодня его руины покоятся на дне моря, и археологи продолжают раскрывать тайны этого древнего места. Поднятые со дна артефакты свидетельствуют о былом процветании Трониса: более шестидесяти затонувших кораблей, сотни якорей, монеты, таблички и скульптуры из храмов. Храмы, посвящённые богам, сохранились почти невредимыми. Тронис был официальным портом Египта с 664 по 332 год до нашей эры. Сейчас он расположен в шести с половиной километрах от побережья. Артефакты, найденные на дне, хорошо сохранились, позволяя реконструировать быт, архитектуру и планировку древних обитателей.

– Возможно, причина затопления кроется в землетрясении – задумчиво произнёс Кирк.

– Тронис стоял на побережье, и геологические процессы могли привести к его гибели – согласился Джуд.

Братья продолжали исследовать мир древних цивилизаций, погружаясь в страницы книг, словно в глубины затонувших городов. Пыль, запах старой бумаги и лёгкое першение в горле создавали особую атмосферу, усиливая их стремление к знаниям. Джуд перелистывал страницы с особым увлечением, словно сам становился частью древних событий.

– Смотри, вот это! – воскликнул Кирк, залипая в книгу. – Если большинство затонувших городов остаются недосягаемыми из-за их местоположения или активных раскопок, то руины Олуса на северо-восточном побережье Крита доступны для всех. Этот город, с населением от 30 до 40 тысяч человек, был построен не на прочном камне, как остальные критские города, а на зыбком песке, как большинство затонувших поселений. Мощное землетрясение столкнуло Олус под воду. Сегодня любители подводного плавания могут исследовать его руины, надев акваланги или плавательные трубки, погружаясь в загадочный мир затонувших артефактов, таких как монеты, и открывая для себя новые горизонты, где некоторые конструкции, например, стены, частично выступают из воды.

Когда братья добрались до последней главы, их разум затуманился от хмеля. Кирк заметил карту, выпавшую из книги. Он поднял её и, внимательно разглядывая, воскликнул: «Остров Забвенных!»

–Остров Забвенных? – переспросил Джуд. – Что на обратной стороне?

– Координаты и какой-то непонятный текст, написанный от руки, – ответил Кирк.

– Дай сюда, раз сам читать не можешь, – с иронией сказал Джуд.

На обратной стороне карты было написано:

«Я, Жан Гибсон, капитан корабля, пишу это послание 16 сентября 1 (неразборчиво) года на необитаемом острове. Море может быть не только ласковым, но и разрушительным, храня память о катастрофах и смертях. Морские легенды оживают: подводные существа, мстительные боги, прекрасные голоса сирен. Но больше всего легенд связано с призрачными кораблями, как мой. Они исчезают в тумане или зное, обречённые на вечное скитание. Мой корабль, разбитый, с изорванными парусами, скитается по волнам, как и моя команда. Эти портовые крысы пойдут ко дну…

Жан Гибсон, капитан корабля».

– Гибсон? Это же нелепица, – возразил Кирк. – Но если это подлинная записка…

– Не фантазируй, Кирк. Он уже мёртв, – отрезал Джуд.

Глава 2. «Девушка на корабле – источник неприятностей»

Ночь на острове была тихой и безмятежной. Тёмное небо, усыпанное звёздами, простиралось над бескрайним чёрным океаном, который мерцал в свете луны. Лёгкий бриз приносил свежий запах моря, а волны мягко накатывались на берег, словно убаюкивая его.

В «Бухте» стройные пальмы возвышались над землёй, укрывая прохладной тенью. В глубине острова густые джунгли были наполнены жизнью и звуками природы, которые сливались в единую симфонию.

Джуд решил прогуляться перед сном. Он любил наблюдать за волнами, которые с мягким рокотом накатывались на берег в сумерках, словно рассказывая свои древние истории. На тёмной поверхности океана он заметил корабль. Туман окутывал его, скрывая детали, но придавая загадочность. Джуд подошёл ближе, чтобы разглядеть судно.

Перед ним возвышался галеон – величественное парусное судно с вытянутым корпусом и острыми линиями. Его длина была в три раза больше ширины, что придавало ему устойчивость на волнах. Пушки были установлены как на верхней, так и на нижней палубе, позволяя вести огонь по противнику с обеих сторон. Несмотря на отсутствие высоких надстроек, корпус галеона был украшен изящными скульптурами и орнаментами, подчёркивающими его красоту. Парусное вооружение включало три мачты: на двух из них располагались марсели, а на бизань-мачте – латинская бизань. Под бушпритом развевался прямой парус – блинд, а дополнительные паруса, такие как лисели и ундерлисели, усиливали его мощь. Галеон казался живым существом, застывшим в ночи, словно он только что бросил якорь после долгого плавания. Джуд стоял, заворожённый его видом, чувствуя, как его сердце наполняется трепетом и восхищением.

Джуд заметил девушку лет девятнадцати, чьи рыжие волнистые волосы обрамляли её лицо, придавая ему особую выразительность. Светло-зелёные, как у ребёнка, глаза сияли наивностью и верой в лучшее. На ней было мокрое платье, доходящее до колен. Он не видел её здесь раньше.

– Добрый вечер, немного прохладно. Не хотите прогуляться? – игриво крикнул Джуд, но его голос растворился в шуме волн.

Мужчина, не сводя взгляда с девушки, начал подниматься на борт судна. Его нога зацепилась за трап, и он рухнул, тяжело ударившись о палубу. Лежа на спине, он медленно огляделся. Внутри корабля царила мрачная атмосфера запустения и разрушения.

Стены покрывала густая плесень, мебель и оборудование были сломаны и полуразрушены. Но Джуд заметил нечто странное – на стенах были начертаны загадочные символы и знаки, которых он никогда раньше не видел. Не прошло и минуты, как трап поднялся. Паруса наполнились ветром, снасти заскрипели, а команда спешно завершала последние приготовления. Волны усилили качку, и Джуд почувствовал, как судно дрожит под их натиском. Воздух был пропитан соленым запахом моря, смешанным с потом и гниющими остатками пищи. Этот запах стал для него первым знаком суровой реальности пиратской жизни.

Внезапно его охватил дикий, животный ужас. Вода вокруг корабля начала подниматься, и Джуд почувствовал, как давление увеличивается. Он оказался под чудовищным натиском водной толщи, и сердце его сжалось от страха. Оказавшись в холодной воде, он инстинктивно устремился к борту, отчаянно отталкиваясь ногами. Но невидимая опора ускользнула, и его охватил панический ужас. Движения стали хаотичными, как у марионетки с оборванными нитями. Сердце колотилось, как молот, выбивая дробь в груди. Кислород стремительно покидал легкие, и удушье сковывало сознание. Он попытался вдохнуть, но вместо воздуха глотнул обжигающую воду, что вызвало мучительный кашель и заставило легкие заполниться еще больше. Недостаток кислорода и вода, затопившая его изнутри, погрузили Джуда в беспамятство…

Он очнулся в самой просторной и роскошной каюте корабля. Готический интерьер поражал воображение: чёрные стены, пол и потолок украшали изысканные узоры барочной резьбы. Мягкий свет кованых фонарей, подвешенных под потолком и на стенах, озарял просторную кают-компанию. В центре комнаты стоял овальный стол, ярко освещённый самым большим фонарем, за которым сидела девушка. Джуд поднялся с влажных досок и медленно направился к ней. Его сердце билось быстрее, а разум пытался осознать происходящее.

– Кто ты? Что здесь происходит?! Я тебя вижу, черт возьми! – воскликнул он, пытаясь скрыть страх.

– Альвида, – ответила она, её голос звучал мягко, но с оттенком обреченности. – Ты смелее остальных, смертный. Большинство сбегает, увидев мой корабль.

– Слышал легенды, – произнес Джуд, презрительно оглядывая её. – Очень много людей незадолго до смерти видели твой таинственный корабль.

Альвида усмехнулась, её глаза блеснули в полумраке. Диалог повис в воздухе, густой и тягучий, как смола. Слова Альвиды казались не вопросом, а испытанием.

– И что же говорят эти легенды? – спросила она, её голос стал тише, почти шёпотом.

Джуд почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Он сделал шаг назад, чувствуя, как скрипят под ним доски пола.

– Говорят, что «Месть Альвиды» является к тем, чья душа уже наполовину принадлежит океану. Что капитан этого корабля… собирает их. Забирает с собой в последнее плавание.

Альвида медленно поднялась из-за стола. Её платье, казалось, пожирало свет, а бледная кожа отливала фарфоровой белизной в тусклом свете фонарей.

– Умные легенды, – произнесла она, и в её голосе послышался лёгкий, леденящий душу смешок. – Но они ошибаются в одном. Я не забираю души. Я лишь… показываю путь. А они сами следуют за мной, потому что им уже некуда больше идти. Ты, например… Разве ты не чувствовал, как океан зовёт тебя всё эти годы? Разве не видел его лицо в своих снах?

Джуд хотел возразить, крикнуть, что это не так, но слова застряли в горле. Ведь она права. Море всегда было для него и домом, и тюрьмой, и навязчивой идеей.

– А почему я тогда ещё жив? – выдохнул он. – Почему я не утонул, как все остальные?

Альвида приблизилась к нему так близко, что он почувствовал исходящий от неё холод, словно от айсберга.

– Потому что ты не просто «увидел» меня. Ты поднялся на борт. Ты принял вызов. А за это полагается… особое наказание. Или шанс. Смотря с какой стороны посмотреть.

Она провела рукой по воздуху, и стены каюты вдруг поплыли, превратившись в толщу тёмной, леденящей воды. Джуд снова почувствовал, как лёгкие горят, а тело сковывает паника.

– Ты будешь видеть мой корабль всегда, Джуд. На воде и на суше. Ты будешь чувствовать его присутствие в солёном ветре и в шепоте волн у берега. И каждый раз, встречая меня, ты будешь тонуть. Снова и снова. Пока не поймёшь, зачем вернулся.

Её образ начал растворяться, и вместе с ним исчезал роскошный интерьер каюты. Последнее, что увидел Джуд, – это её светло-зелёные глаза, полные не детской наивности, а бездонной, древней печали.

– До скорой встречи, смертный…

Джуда выбросило на берег. Он лежал на мокром песке, давясь солёной водой и судорожно хватая ртом воздух. Его тело била дрожь, а в ушах стоял оглушительный рёв океана, которого на самом деле не было. Утром его нашёл Кирк. Лицо старшего брата было искажено смесью облегчения и досады.

– Опять твои ночные прогулки чуть не свели тебя в могилу? – проворчал он, помогая Джуду подняться. – Я же говорил, что этот шторм не к добру.

– Это был не шторм, – хрипло прошептал Джуд, сжимая виски пальцами. – Это был корабль. Тот самый. Я видел его, Кирк! Я видел её! Альвиду!

Кирк лишь тяжело вздохнул, смотря на брата с жалостью, которую Джуд ненавидел больше всего на свете.

– Кораблей тут нет, Джуд. Ты опять всё выдумал. Тебе надо отдохнуть, протрезветь от этих своих фантазий.

Но Джуд не выдумывал. Проклятие начало действовать. На следующий день, идя по главной улице «Бухты» под палящим солнцем, он вдруг увидел её. Не галеон, а саму Альвиду. Она стояла у причала, та самая девушка с рыжими волосами, только теперь её платье было сухим, а взгляд – пустым и знающим. Их глаза встретились. И тут же Джуд почувствовал, как земля уходит из-под его ног. Невидимые волны сомкнулись над его головой. Он захлёбывался, задыхался, падая на колени посреди совершенно сухой дороги, к ужасу и недоумению прохожих. Он тонул. Тонул на суше. И в последний момент перед тем, как сознание снова покинуло его, он услышал тихий, ледяной шёпот, доносящийся из ниоткуда: «Пока не поймёшь…»

Глава 3. «Следы в пучине»

Скептицизм Кирка растаял, как туман на утреннем солнце, после третьего приступа. Он сам видел, как его сильный, волевой брат внезапно синел, судорожно хватая ртом воздух, словно его горло сжимала невидимая рука из глубин. Он слышал его хриплый шёпот: «Вода… Она здесь…» – когда вокруг не было ни капли воды. Это уже нельзя было списать на лихорадку или бред. Это было проклятие.

Отчаяние – плохой советчик, но отличный мотиватор. Кирк понял, что чтобы спасти брата, ему придётся поверить в его безумие. Он заперся с Джудом в их хижине, и они днями и ночами перебирали старые морские карты, журналы и пожелтевшие от времени записки, которые столетиями копили их предки-мореходы. Легенда о «Деве Морей» была лишь одной из многих. Но они искали её корни. И корни нашлись. В дневнике их прапрадеда, капитана китобойного судна, они отыскали обрывочную запись, сделанную чернилами, выцветшими до цвета ржавчины:

«…а туземцы с Острова Забвенных шепчут о городе, что поглотила пучина за грехи его жителей. Говорят, что тот, кто бросил вызов Морской Деве, может найти ответ лишь в его затопленных стенах. Ищут не сокровища злата, а ключ от оков…»

Этого было достаточно. «Остров Забвенных» был старым названием их родного острова. Легенда была здесь, прямо под ногами, вернее, под водой. Подготовка была недолгой, но напряжённой. Они снарядили свою небольшую шхуну «Криль» баллонами с воздухом, верёвками и подводными фонарями. Напряжение между братьями витало в воздухе, гуще солёного бриза. Кирк действовал молча, сосредоточенно, его обычная насмешливость сменилась суровой решимостью. Джуд, напротив, был подобно натянутой струне; его глаза горели лихорадочным блеском, и он постоянно всматривался в горизонт, словно ожидая увидеть знакомые паруса.

Они ориентировались на контуры дна, описанные в дневнике, и на странные видения Джуда. Он, стоя на носу шхуны, закрывал глаза и водил рукой по воздуху.