скачать книгу бесплатно
Камертон Фа-диез. фантастика-мистика-фентэзи
АНГЕЛ ХАДЖИПОПГЕОРГИЕВ
Эта книга представляет собой сборник из 40 рассказов на фантастические, фэнтези и философско-мистические темы. Космические сюжеты переходят в мифические, а легенды в какой-то момент переносятся куда-то в глубокие недра Галактики. Книга в очередной раз доказывает читателям, что для человеческого воображения не существует границ.
Камертон Фа-диез
фантастика-мистика-фентэзи
АНГЕЛ ХАДЖИПОПГЕОРГИЕВ
Иллюстратор BING, GPT CHAT
© АНГЕЛ ХАДЖИПОПГЕОРГИЕВ, 2024
© BING, GPT CHAT, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0062-3134-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ангел Хаджипопгеоргиев
КАМЕРТОН
ФА-ДИЕЗ
рассказы
ФАНТАСТИКА И МИСТИКА
2024
МУЛЬТИКАМЕРТОН
Рассказывать увлекательно фантастическую историю – редкий навык. Нужна необычная точка зрения, неподозреваемая читателями. Это возможно только при освобожденном сознании, неограниченном воображении и всепроникающей мысли. Вы должны мысленно переместиться на место события и рассказать историю как непосредственный участник.
Этот интерактивный подход иногда настолько увлекателен, что оставляет у нас убеждение, что все произошло именно так, как описал автор. Смелые идеи, которые высказываются, и невероятные переживания персонажей уже не кажутся такими невозможными и необъяснимыми.
Именно так написаны фантастические истории в книге «Камертон Фа-Диез». С каждым рассказом перед нами открывается дверь в новый мир ситуаций и страстей – неожиданных и увлекательных. Заинтригованные мы живем с героями, которые постоянно удивляют нас своим необычным поведением и странным видом. Скрижальный дирижер, Фасиальный коммутад, Кантонаты, Мультикамертон и Афером вступают во взаимодействие через незнакомый космический язык. Мы внезапно попадаем в мир, похож на описанный Итало Кальвино в его «Космических комедиях». Однако вскоре мы понимаем, что это причудливые фантазии, еще не встречающиеся в литературном бытии. Не спрогнозирует ли автор возможные «порождения» искусственного интеллекта и результат его эволюции? Мегафель и идея о том, что «пробуждающий звук был в Фа-диез», весьма провокационна после того, как уже было сказано в Книге книг: «В начале было слово …", но тон фа-диез и слово – это звуки. Не является ли это утверждением библейского прозрения?
Благодаря хорошему знанию человеческой природы и глубокому познанию и опыту феномена регрессии, автору удается перенести нас во время, ситуации и переживания, которые в обычной жизни невозможны. Тем не менее, в какой-то момент мы понимаем, что все это было ожидаемым, мечтательным и особым образом вдохновляющим.
Эти «приключения» как будто нам не хватало в обычной жизни. Постепенно нас наполняет желание расширить границы собственного воображения. Новый виртуальный мир, скрытый в подсознании, ждет нас «пробуждающий звук в Фа диез», чтобы обогатить новыми идеями и опытом.
И мы начинаем предвосхищать новый мир, совершенно незнакомый, но не немыслимый. Не является ли все это предсказанием, «воспоминанием о будущем» для мира искусственного интеллекта!?
Доктор Тодор Стоев, профессор музыкальной терапии в Академии музыки, танца
и изобразительных искусств
«Профессор Асен Диамандиев» – Пловдив, Болгария
МЕГАФЕЛЬ
«…и тьма покрывала бездну;
и Дух Божий носился над водой.»
Бытие:1: 2.
…А совсем в начале ничего не было, даже Дух Божий еще не парил над водой, потому что она тоже отсутствовала в пейзаже. До тех пор, пока ни с того ни с сего не понесется протяжный, бесконечный, зовущий тон. Его вибрации постепенно охватывали все больше и больше того, что потом превратится во Вселенную, а тогда это была просто пустая страница нотной тетради. Больше ничего. Во тьме небытия, где даже тени нет места, подкрадывается звук Фа-Диеза, ненасытно проникая в пустоту. Он не рождается в пространстве, но создает пространство своим отзвуком – постепенно, настойчиво и бескомпромиссно. Ни ададжо, ни кречендо, но терпеливый и спокойный анданте, как максимальная уверенность в постоянстве своей задачи. Это зов пробуждения, который пронизывает тьму и открывает дверь к потенциалу первоздания. Своим звуком Фа-диез вдохнул жизнь в тишину, создав первую вибрацию бытия. Это первая нота древней мелодии творения, которая открывает путь к восходу Всеобщего. В этот момент вечность сотрясается, проявляя смысл утра. Первое утро как акт преображения и начало Времени.
Подобно тому, как великие умы прошлого напоминают нам, что из ничего рождается что-то, мерцание Фа-Диеза пронизывает пустошь и вселяет сущность в полную пустоту Ничего. В этот момент стенание становится дыханием, а дыхание становится темпом возможностей. В этот ранний час начальной созидательности, присутствие Звука показывает, что даже в самой глубокой тьме можно найти зачаток света. С пробуждением идеи творения мудрые слова прошлого звучат в еще большем смысле. А аврал этого тона сотрясает пространство и время, активизируя не только первую идею, но и древнюю мудрость, заложенную в ней, что из неизведанного может возникнуть изумительная гармония.
Никто не знает, как долго носился этот изначальный звук, но в конце концов ему удалось активировать запуск. Начался разрыв мегазвездного букета, который осуществил порыв абстрактного Архитектора, изобретая материальный мир, названный на космическом языке Афером, что переводится как «Дело».
Да, будящий звук был в фа-диезе.…
После всего этого процесс создания больше не мог быть остановлен. Светили миллиарды солнц, вращались созвездия и туманности, закручивались черные дыры. А звук, давший толчок всему этому, превратился в гармоничную галактическую ораторию, звучащую во всех тональностях, ладах и октавах. До появления слова уже была гениальная музыкальная композиция, дающая возможность всем разумным мирам общаться через нее. Звездные скопления загорелись, запустили пульсары и вышли на орбиту вокруг своих солнц миллиарды планет. Гармоничность созидательной оратории передала зарождающийся импульс, который породил цепную реакцию, чтобы бесчисленные существа появились на пригодных для жизни планетах. Их приспособляемость была усилена прекрасно настроенными аккордами, которые творящие струны озвучивали во всех уголках бытия.
«Сие все, помышляя, прелюбодейный Сатанаил обольстил множество ангелов и вышел из устоявшихся семи небес. Когда он вышел, он открыл небесные укрытия ветру и дождю и проливал воду по земле. Он сотворил небеса, подобающие ему, и создал Темное Солнце, и темную Луну, и звезды без зрака. И поставил свой престол на облаках небесных и сел на престоле своем, окруженный многочисленными нечистыми бесами, все воинство его 40 тысяч»»
Богомильский апокриф
Разные цивилизации развивались по-разному и неравномерно, поэтому некоторые значительно опередили других, отправившись странствовать по пространству в поисках братьев по разуму. Внутри объединенного братства, построенного из первобытных звездных пучков и световых столбов, сопоставляется вся их искусная мудрость и сила. Благодаря ресурсам, которые они извлекли из сердец звезд, они создают технологии, перед которыми бездны времени демонстрируют свои инновации. Скрытые в тайнах галактик, они создают мост между материей и антиматерией, между реальностью и мечтами, которые плавают в бесконечном космическом море, но этого им недостаточно. Единообразие первородной мелодии давало им возможность общаться с другими мыслящими цивилизациями, что побудило их быстро обособить консорциум сверхгениальных представителей рассуждающих. Семь самых творческих обществ транслировали по семь своих креатив, называя их Канцонатами. В свою очередь, канцонаты назвали свой конгломерат древним названием Фасинарный Коммутад, что можно интерпретировать как «Пространственное Общество». Разделение этого межгалактического Коммутада имело свои идеальные цели, и они были высокоморальными, гуманными и полностью соответствовали вселенским законам и правилам, которые на протяжении веков они могли осознать и принять как образ жизни. Общество Канцонатов принесло присягу, связав их в сплоченную семью, чтобы собрать в кулак семь творческих цивилизаций, привести их к еще более высокому уровню знаний и процветания. Однако в своих постоянных симпозиумах, конгрессах и ассамблеях все больше и больше голосов солидаризировалось вокруг мнения, что доступное знание уже достигнуто и усвоено. Остается только таинственное, скрытое и закодированное мистикой недостижимых скрижалей, которые никто не знает, где они находятся и как разблокируются. Конечно, есть разные догадки, предположения и версии, но ничего конкретного нельзя поставить на стол или нарисовать на карте.
В течение эпох, глубоких, как космические пропасти, Канцонаты осознали, что все во вселенной переплетено невидимыми нитями, называемыми Кодом Авторитарной Октавы. Этот космический ключ открывает дверь к наиболее сохранившимся тайнам Разума, от глубин бесконечного пространства до ядра собственного существования.
Итак, как звезды танцуют на небе, так и Канцонаты ищут ритм Вселенной, пытаются записать на пятилинии вибрации Скрижалевого Дирижера, из которого все вытекает. Их мысли переплетаются с созвездиями мудрости, как ноты мелодии, гармония которой охватывает все измерения.
В то время как тысячелетия продолжают свой бесконечный перформанс в бесконечности, Канцонаты пускаются в всевечный круговорот познания, расширяя границы своего сознания, как звезды, удаляющиеся в вечность, остаются непреходящими огнями вдохновения во тьме ночи. Среди безконечных серпентин на небесной сцене, в их страсти разгадывать тайны Вселенной, они обращаются к мистическим экспериментам, которые посылают им зашифрованные послания со звездных расстояний. В часы самого яркого прозрения они понимают, что каждый сигнал несет в себе следы кода Авторитарной октавы, но их понимание остается неясным и несовершенным, как облачные тени в вечерней тьме.
Великие умы собираются в мифическом Хронокиоске – святилище Фасинарного Коммутада, стены которого украшены лучшими произведениями искусств семи цивилизаций, а на бесконечных полках расположены записи всего изученного и созданного в миллениумах сознательной жизни. Там, среди концентрации мудрого единства, они обсуждают возможность построить что-то такое, что раскроет глубокие секреты Кода. Ему дали таинственное имя Оликан и задумывали, каким образом разгадать и подчинить своим устремлениям. Канцонаты не понимали, что сталкиваются с непобедимой силой, такой как Вселенский Разум – проводник, проникающий в каждую молекулу, контролирующий каждый атом абсолютно везде. Иногда уверенность в собственном величии играет злую шутку со своими хозяевами, и они, несмотря на свое невероятное творчество, не извлекают достаточного количества уроков из древних знаний. А Вселенная полна магических вещей, терпеливо ожидающих, что наши умы станут острее. Постоянно ищущая энигму мыслящих существ сталкивается с проблемами, иногда недооцениваемыми как перспектива. Потому что тайны подобны звездным огням, которые освещают ночное небо Вселенной, но не всегда нужно знать их истинную сущность, чтобы сохранить магию неизвестного.
«И сказали: придите, построим себе город, даже башню, вершина которой дойдет до неба»;
и сделаем себе имя, чтобы мы не рассеялись по лицу всей земли.»
Бытие:11:4
Так возникла колоссальная идея создания Мегафеля – мультикамертона-дешифратора, с помощью которого можно перепрофилировать код Оликана, чтобы проникнуть в тайны Скрижального Дирижера, доказав себе и всем во Вселенной, что они могут быть достойны как боги. Конечно, канцонаты обманывали себя красивыми лозунгами большего познания, всеобщего благополучия как идеальной цели их общества, но в глубине души таили предчувствие победной радости и сочетания с приоритетной божественностью, которая является единственной привилегией, по крайней мере, пока Абстрактного архитектора и его проявления как Вселенского Разума.
«Ни в коем случае не начинайте ничего в субботу!»
Основной закон Универса.
У канцонатов были притязания всезнающих и всемирных полубогов, которые надеялись с помощью всех возможных средств стать вполне божественными и неумирающими созданиями. Стремление к бессмертию гораздо более остро, чем любые идеи познания и обретения мудрости. Так зачем вообще нужна эта мудрость, если и мудрый, и глупец в какой-то момент лягут в объятия хумуса?! Логика, конечно, есть, но иногда угрозы в намерениях не ощущается, не оцениваются возможности действий, непременных и недостаточно продуманных. Они не могли смириться с тем, что бессмертие измеряется не годами, а влиянием, которое мы оставляем на мир и на окружающих нас людей. И что каждый акт доброты и творчества, это шаг к бессмертию, который строит мост между нами и будущими поколениями. В своем порыве к разгадке кода Оликан канцонаты упустили одно из важных Вселенских правил и начали проект в субботу.
Однако создание мультикамертона требует больших усилий и жертв. Общество Коммутада конфисковало ресурсы целых галактик, укрепило свою связь с глубочайшими тайнами природы, используя всевозможные методы, даже методы принуждения. Они строят крупномасштабные камеры для захвата энергии, чтобы преобразовать ее в волны звуков. Круг за кругом энергетических полей и ритуалов приводит к созданию Мегафеля, чей массированный молто виваче, проходящий через пространство сфорцандо, будет дисгармонизировать код Оликана, и замки откроются без всякого скрипа.
С вдохновением звездных вихрей и силой космических волн Канцонаты подошли к финальной фазе в конструировании и изготовлении Мультикамертона. Звездные системы остались без вольфрама, титана, иридия, германия, осмия и других важных полезных ископаемых, но цель была грандиозной. Инструмент на их пути к вечной жизни стационарен в центре Вселенной, его термоядерные реакторы нагнетают огромные тераджаулы энергии, ожидая, когда будут выпущены для звуковой атаки. В субботу нового рассвета их усилия трепещут, чтобы превратить темноту незнания в презумпцию получения тайных сверхмудростей. Их борьба со временем и пространством станет песней глубокой жажды истины.
Никто не замечает, как в Великой симфонии создания и познания Скрижальный Дирижер открывается, как бесконечный полутон, проникающий в каждую фибру Вселенной. Он есть не только внешность, но и внутренность, отражение всякого создания и тайна всякого ума. Этот Вселенский Разум, также называемый Универсом, представляет собой мозаику знаний и интеллекта, воплощающихся в каждом атоме и молекуле.
Вместо того, чтобы раскрыть тайну Разума, Мегафель отразил лица своих конструкторов, а их мысли и сердца остались неразборчивыми и запутанными. Произошел полный хаос в отношениях между канцонатами. Хаос, непонимание и смятение поселились в Хронокиоске, начались споры, дебаты и бесконечные соры о смысле начинания и личной морали у сверхгениальных Канцонатов. А Мегафель замолчал навсегда, прежде чем издать хоть один звук.
Эта попытка проникнуть в суть Скрижального Дирижера вместо того, чтобы раскрыть его, сделала его еще более таинственным и недостижимым. Канцонаты поняли, что Разум не может быть разгадан или сведен к человеческому уровню, каким бы гениальным оно ни было. Вместо того, чтобы принизить или возвысить его, они подчинились его неизменной силе и деликатности, признав, что любая попытка овладеть вселенскими тайнами остается безуспешной.
Мультикамертон оставался напоминанием о том, что мудрость и смирение являются ключом к пониманию Разума, а не каким-либо видом насилия. Члены Фасиального Коммутада поняли, что вечная просьба о знании никогда не прекращается, но в то же время должна сохраняться скромность перед могуществом грандиозного разума, который остается источником вечной загадки в несовершенстве пространства.
«Скажи им сии небесные разумы: у вас было в обитель небо; но высшие тайны не были вам раскрыты; посему вы познали тайну несправедливости.»
Книга Еноха:17: 3.
После того, как проект Мегафель закончился полным крахом, последствия канцонатских амбиций проявились безжалостно. Вместо того, чтобы раскрыть им тайны Вселенной, Скрижальный Дирижер был сильно обижен их аудиациозностью. Высокий Разум явился им в облике безбрежного света, стер собрание в своем блеске:
«Никто из ангелов не мог смотреть в лицо славному и великолепному и не приближаться к нему; ни один глаз смертного не мог созерцать его. Вокруг него был пылающий огонь.»
Книга Еноха:13: 22.
Световая аура Разума расширилась по всему Хронокиоску, проникая в души и разум Канцонатов. Вместо мудрости и вдохновения они почувствовали гнев, страх и беспокойство. Могучий гневный порыв Разума расколол общую космическую ораторию на тысячи частей и рассеял их по звездным мирам, которые представляли Кантонаты.
Этим жестом Разум хотел показать им, что их гордость и желание раскрыть все угрожает балансу Вселенной. Разделение общей музыкальности способствовало конфликтам и разлучению между различными звездными мирами. Канцонаты, некогда объединенные единственным языком музыки, уже боролись за власть и ресурсы друг друга, полностью потеряв контакт, взаимопонимание и взаимопомощь.
Через некоторое время, когда они искренне приняли уроки собственной гордости, Канцонаты снова вернулись к стремлениям к поиску мудрости и гармонии. Но они уже были разделены бесчисленными музыкальными языками и различиями. И это было для них вечным напоминанием о том, что смысл Вселенной не может быть разгадан, но его можно почувствовать и споделить, если построить мосты понимания и сочувствия между всеми умами во Вселенной. С чистыми помыслами и высокими моральными предпосылками, которые должны быть на первом и единственном месте в стремлении к познанию.
А мультикамертон Мегафель до сих пор тяготеет где-то в межзвездных пространствах, чтобы напомнить, что наши мечты подобны звездам на небе, гламурным и недостижимым рукой, но всегда вдохновляют нас стремиться к ним.
Любой желающий может перепрыгнуть где-нибудь между планетными системами Альфа-Каннис-Майорис и Тау-Кита, чтобы сделать селфи с самым гениальным творением, созданным разумным гением…
АБИЗА
После того, как он поел сносно, Сфинкс улетел в неизвестном даже ему направлении и при первом же проблеске воды приземлился рядом с ней. Удовлетворив жажду, почувствовав себя полным нужных веществ, он протянул длинные ноги, сжал тяжелые крылья под собой и заснул полной силой фантазии, которую могла себе позволить его порода.
И все превратилось в водную пустыню, лишенную границ, горизонтов и инициаций направления. Полет идет до времени, а землю не видно, куда бы он ни посмотрел. Еще не чувствует усталости в крыльях, но как долго это может продолжаться, бы не предвидел. Попытка подняться еще выше и пуститься в свободный полет, тем самым давая отдых приспособлениям для полета, а также больше перспектив для взгляда на далекое. Это повторялось уже не известно сколько раз, и ничего. Вода и только вода. Он понимал, что если упадет в нее, то сразу утонет, потому что все напоится и станет безмерно тяжелым. Эта мысль как бы заставила его почувствовать усталость и зачатки страха, смешанного с мыслью о безвременной смерти. И паника не позволила ему заглянуть в свою философскую сущность, которая прошептала бы ему, что каждая смерть – это как раз то время, когда нужно, как каждая жизнь является в нужный момент и в нужном месте. Это вопрос умозрительного угла и достаточного жизненного опыта. У тех, кто убивал их, чтобы наесть, даже не было времени на подобные рассуждения, и возможно тысячи убийств в веках жизни теперь искали своего возмездия, назначая палачом водную бездну с неизвестным местоположением и именем.
Он назвал ее Абиза и принял как последнюю любовь, хотя у него никогда не было первой. И она казалось, поняла его стремление к совокуплению, набухла, лопнула и засосала его в спиралевидную воронку, из которой единственный выход находится где-то очень далеко вниз.
Началось свободное падение в вакууме, в котором не было ощущения тела и мысли, а когда снизу вверх заискивали огненные струи, вернулся с вопросом: «Что это такое?». Сфинкс не имел понятия ни о древнегреческом Аиде, ни о этрусском Чистилище, так что, кроме ассоциаций со стороны огня, он не мог больше ничего определить, и пока напрягал мудрую голову оказался на огромной черной площади где горел также немалый огонь. На одной стороне пылающего костра в высоких креслах сидели какие-то черные существа, одетые в черную расу и окутанные еще более черными капюшонами.
Один из этих черных встал медленно и величественно, его глаза зажмурились в огне, и неизвестно, были ли они такими, или это был просто отблеск:
– Тебе нравится быть мертвым? – услышал шипение приглушенного языка, который понимал, не зная этого.
– Что я не мертв – потрогал лапой гриву Сфинкс, не сознавая, что впервые заговорил.
– Ты думаешь, что жив, но ты мертв, потому что последний из своего рода, и больше там тебя не увидят ни летающим, ни ходящим. Только воспоминание будет продолжать пугать детей рассказами до маленьких кроватей зимними вечерами, и именно это воспоминание будет держать вас в живых, но где-то еще. Бессмысленно позволять тебе еще сотни лет быть судьбой для тех, кто является будущим планеты, убивая их только за один прием пищи. По крайней мере, задавай им вопрос, подобный тому, что другой Сфинкс поставил на Эдипа, а ты просто разрываешь их, чтобы наполнить свой рубец бесконечным повторением. Теперь, когда ты умер, тебе не понадобятся такие действия, потому что ты не будешь чувствовать голода и жажды, а только желание жить в новом мире, где есть свет и любовь. Ведите его!
Сфинкс не знал, куда его приведут, потому что проснулся только для того, чтобы по-настоящему умереть..
БОГИ И СЛОВА
На вершине Кайласа в Гималаях среди облаков возвышался сказочный поэтический дворец, окруженный эфирными огнями и волшебным туманом. Дворец, в котором жили эти боги, открывал свои двери среди роскошных зеленых насаждений с чудесными цветочными композициями, которые призывали к красоте природы в каждом углу. Интерьер был еще более изумительным – с мраморными полами и изысканными украшениями в стиле барокко. Золотые лестницы вели на верхний этаж, где располагалась одна из самых величественных библиотек литературного Олимпа. В этом мире вдохновения и красоты обитали боги литературы, чье присутствие излучало непостижимый блеск, особый микроклимат и даже неестественный аромат.
Поэзия, одетая в платье из переливающихся стихий, сидела под древним деревом и размышляла о состоянии литературы в мире.
– О, рифма, – сказала она голосом мечтательности, – как лирическая стихосложненная красота овладела прежде сердец людей! Но сегодняшний мир забывает твои дары и погружается в пустословные тексты.
– Да, это правда, – восклицает скорбящая Метафора в тени дерева, – немногие находят нашу преломленную красоту в человеческой литературе.
В этот момент Сюжет присоединил к ним свой изрядный смокинг и пробормотал:
– Люди ищут только интриги и действия. Каждое слово должно идти по пути к захватывающему финалу.
Среди цветов в еще более красочном платье сидела немая Ирония, которая внимательно слушала диалоги коллег. Она тихо вздохнула вместо того, чтобы рассмешить их своим уникальным способом:
– Мир обостряет свои чувства, но не может разгадать смысл слов. Мы хотим встряхнуть их сердца, но бездарные графоманы создают пустые слова, лишенные настоящего ощущения, которое меняет вкусы и затуманивает рассудок.
– Поэзия не нуждается в сильных словах, чтобы оставить следы в душах людей – уверенно сказала Проза, выглядящая неестественно в своем полувоенном костюме защищенного цвета, нежно лаская листья дерева. – Она как тихий ветер, который трогает наши сердца и меняет мир в своих таинственных нюансах.
– Мы должны возобновить интерес к художественной литературе, – проговорила мудрая Епика, – показать людям, что в одном ряду может скрываться весь мир!
Она выглядела строго-прекрасно в своем темно-синем платье из воздушного шифона, которое подчеркивало могучую выразительность в ее произведениях.
– Точно! – согласился Символизм, который был одурманен нежными духами цветов вокруг него и почти уснул. Символы – ключ к магии искусства.
Каждый бог превратил свои идеи в красивые слова и открыто поделился ими со своими собратьями. Их общая миссия заключалась в том, чтобы вернуть смысл литературы в сердца людей, пробудить их разум и ввести их в мир воображения и красоты.
Итак, под звездным небом Кайласа в Гималаях боги обменялись вдохновением и обещаниями на будущее. Они общались в согласии с природой, которая окружала их нежным теплом, в то время как их диалоги переплетались шепотом ветра и песней горных рек. Их сердца наполнялись смелостью и желанием написать произведения, которые изменят мир и вернут магию литературы в сердца людей.
А их душераздирающие разговоры продолжались бесконечно долго, окутанные лучистыми объятиями величественной природы и их обильным воображением.
Пока мир не осознает…
ВСЕ
Энди наливал теплую воду в радиатор моторных саней, без излишней спешки, точными, размеренными движениями. Пара пингвинов с любопытством наблюдала за ним очень близко, и ему стало смешно, как они шагают с ноги на ногу, раскачивая свои одетые во «фрак» тела. Из дымохода сарая выходила струя дыма прямо вверх, то есть не было сквозняков, и он ясно представлял, как свободные от вахты плещут картами, а Мирела сквозь сон бормочет о тишине. Теперь он должен быстро проверить приборы, получить данные и показать некоторые вещи этим дилетантам.
Внезапно что-то закрутилось вдалеке, странное напряжение охватило всех его членов, и он ка заколдованный, прибился в этом направлении. Воздух начал нагнетаться чем-то очень странным, и эта «вещь“обособляла перед ним громадный шар мерцающего и мигающего инертного вещества. Энди пытался пошевелиться, но не смог, крикнул, но не услышал.
– Не бойся! С тобой ничего не случится, – прозвучал плотный, но не очень громкий голос в его мозгу.
– Что это? Кто ты, – мысленно задал вопрос Энди?
– Правильно ориентируетесь на телепатический контакт. Ты меня не разочаровываешь.
– Кто ты, – механически повторил вопрос, не зная, что еще думать?
– Я, это все.
